Последняя Битва 6 page

Айильцы делали то, что умели лучше всего: они убивали. Пока армия обороняет путь к Ранду ал’Тору, возможно, этого будет достаточно. Возможно…

Что-то ударило его. Руарк охнул и упал на колени. Он поднял голову и увидел, как из бури, пристально глядя на него, вышла прекрасная женщина. У неё были чудесные глаза, хотя и расположенные на разной высоте. До этого момента он даже не понимал, насколько отвратительно ровно располагались глаза у всех прочих людей. От одной мысли об этом его тошнило. К тому же, у остальных женщин слишком много волос на головах. Это же создание с тонкими и редкими волосами выглядело гораздо привлекательнее.

Она приблизилась — восхитительная и очаровательная. Невероятная. Она коснулась его подбородка, и кончики её пальцев были мягче облаков.

— Да, ты пригодишься, — произнесла она. — Идём-ка, дружок. Присоединишься к остальным.

Она указала на группу следующих за ней по пятам людей. Среди них было несколько Хранительниц Мудрости, пара Айз Седай и мужчина с копьём. Руарк зарычал. Как этот невежда смеет добиваться благосклонности его возлюбленной? За это он достоин смерти. Он…

Его госпожа рассмеялась:

— А Моридин считает подобное лицо наказанием. А вам, мои крошки, всё равно, какое у меня лицо, верно? — Её голос становился тише и вместе с тем резче. — А когда я закончу, всем будет всё равно. Сам Моридин будет воспевать мою красоту, потому что будет смотреть на мир глазами, которые ему дарую я. Совсем как ты, дружок. Совсем как ты.

Она ласково погладила Руарка. Он присоединился к прекрасной женщине и её последователям и направился вместе с ними дальше по долине, оставив тех, кого звал братьями, позади.

* * *

Ранд сделал шаг на дорогу, свитую прямо у его ног из нитей света, и ступил на яркую чистую брусчатку, перейдя из небытия в великолепие.

Дорога была настолько широка, что по ней могли бы пройти шесть повозок в ряд, но на ней не было экипажей. Только люди. Полные жизни и энергии люди в ярких одеждах, разговаривающие между собой, окликающие друг друга. Звуки заполнили пустоту — звуки жизни.

Повернувшись, Ранд взглянул на здания, которые возвышались вокруг него. Вдоль всей оживлённой улицы выстроились, тесно примыкая друг к другу, дома с украшенными колоннами фасадами. За ними виднелись купола и удивительные здания, устремлённые в небо. Этот город не был похож ни на один, что он видел, хотя он узнал работу огир.

Нет, не так. Это была лишь отчасти работа огир. Поблизости рабочие восстанавливали повреждённый бурей каменный фасад. Был слышен рокочущий смех толстопалых огир, которые работали бок о бок с людьми. Когда огир пришли в Двуречье, чтобы почтить жертву Ранда и воздвигнуть ему памятник, мудрое городское правление попросило их вместо этого помочь украсить город.

На протяжении многих лет огир и двуреченцы тесно работали вместе, и в результате сейчас услуги двуреченских мастеров были востребованы во всём мире. Ранд шёл по дороге, окружённый людьми, прибывшими со всех концов света. Здесь были и доманийцы в ярких одеждах из тонких тканей, и тайренцы в мешковатых нарядах и рубашках с полосатыми рукавами — различия между их простолюдинами и благородными день ото дня всё более стирались, и шончан в причудливых шелках, и благородные Порубежники, и даже немногочисленные шаранцы.

Все пришли в Эмондов Луг. Город уже мало оправдывал своё название, но отдельные приметы сохранились. В городе было больше деревьев и просторных лужаек, чем в других великих городах, таких как Кэймлин или Тир. В Двуречье преклонялись перед мастерами-ремесленниками. А местные стрелки были лучшими в мире. Элитный отряд двуреченцев, вооружённый новейшими стреляющими копьями, которые люди прозвали ружьями, вместе с айильцами служил в составе сил, поддерживающих порядок в Шаре. Это было единственное известное в мире место, где ещё воевали. Но время от времени ещё возникали конфликты. Пять лет назад небольшая стычка между Муранди и Тиром чуть не привела к первой за столетие со времени Последней Битвы настоящей войне.

Ранд с улыбкой шёл сквозь толпу, не толкаясь, а с гордостью прислушиваясь к звучащей в голосах людей радости. «Стычка» в Муранди по стандартам Четвёртой Эпохи развивалась довольно бурно, но в действительности это было пустячное дело. Один недовольный благородный стрелял в айильский патруль. Трое ранено, никто не погиб — и это было самым серьёзным «сражением» за последние годы, если не считать кампании в Шаре.

Выглянувшее из-за редких облаков солнце залило дорогу своим светом. Ранд наконец добрался до городской площади, которая когда-то была Лужайкой Эмондова Луга. И что теперь думать о Карьерной Дороге, если она стала настолько широкой, что по ней может пройти целая армия? Он обошёл огромный фонтан в центре площади, созданный огир памятник павшим в Последней Битве.

Увидев знакомые лица в скульптурной композиции в центре фонтана, он отвернулся.

«Ещё ничего не кончено, — подумал Ранд. — Это ещё не воплотилось в жизнь». Он выстроил эту реальность из нитей того, что может быть, из отражений действительности, как она разворачивалась сейчас. Это ещё не определено.

Его уверенность поколебалась впервые с тех пор, как он ступил в это созданное им самим видение. Ранд знал, что Последняя Битва закончилась победой. Но люди всё равно умирали. Подумал ли он о том, чтобы остановить смерть и боль?

«Это должно быть моим сражением, — подумал он. — Они не должны умирать». Неужели его жертвы недостаточно?

Этот вопрос он задавал себе снова и снова.

Видение задрожало, прекрасная брусчатка под ногами загудела, здания вокруг начали дрожать и изгибаться. Люди неподвижно застыли на месте, всё вокруг стихло. Он увидел, что в конце небольшой боковой улочки возник сгусток тьмы размером с булавочную головку. Тьма росла, поглощая всё вокруг, втягивая в себя. Она увеличилась до размера здания и продолжала медленно расти.

— ТВОЯ МЕЧТА СЛАБА, СОПЕРНИК.

Ранд собрал свою волю в кулак, и мир перестал дрожать. Люди, застывшие на месте, возобновили движение, и снова возник привычный шум разговоров. Лёгкий ветерок пробежал по аллее, всколыхнув праздничные знамёна на шестах.

— Я позабочусь о том, чтобы эта мечта превратилась в реальность, — сказал Ранд тьме. — Это твоё поражение. Счастье, процветание, любовь…

— ЭТИ ЛЮДИ ПРИНАДЛЕЖАТ МНЕ. Я ПОЛУЧУ ИХ.

— Ты — тьма, — громко произнёс Ранд. — Тьме не победить Свет. Тьма существует лишь тогда, когда Свет терпит поражение и отступает. Я не потерплю поражения. Я не отступлю. Ты не сможешь победить, пока я стою у тебя на пути, Шайи’тан.

— УВИДИМ.

Ранд отвернулся от тьмы и решительно продолжил свой путь вокруг фонтана. По другую сторону площади к четырёхэтажному зданию, построенному с невероятным мастерством, вела большая великолепная лестница из белого камня. Стены украшали рельефы, над ними сияла медная крыша, на здании развевались знамёна. Сто лет. Сто лет жизни, сто лет мира.

Женщина, стоявшая на верхних ступеньках лестницы, показалась Ранду смутно знакомой. Салдэйские черты сочетались в ней с тёмными кудрями, характерными для двуреченцев. Леди Адора, внучка Перрина и мэр Эмондова Луга. Пока она произносила речь в честь павших, Ранд поднялся по ступенькам. Его никто не замечал, потому что он так захотел. Он проскользнул за её спиной, словно Серый Человек, и вошёл в здание под объявление о начале празднования.

Снаружи это могло показаться правительственным зданием, но на самом деле это было нечто гораздо более важное.

Школа.

Справа величественные коридоры были украшены картинами и орнаментами, не уступавшими любому дворцу — но на них были изображены великие учителя и рассказчики прошлого, от Анлы до Тома Меррилина. Ранд прошёл по одному из таких коридоров, заглядывая в классы, куда в поисках знаний мог прийти любой, от беднейшего фермера до сына мэра. Здание было достаточно просторным для того, чтобы вместить всех желающих учиться.

— ТВОЙ МИР НЕСОВЕРШЕНЕН, СОПЕРНИК.

Тьма висела в зеркале справа от Ранда. Вместо коридора в нём отражалось ЕГО присутствие.

— ТЫ ДУМАЕШЬ, ЧТО МОЖЕШЬ УНИЧТОЖИТЬ СТРАДАНИЕ? ДАЖЕ ЕСЛИ ТЫ ПОБЕДИШЬ, ТВОЯ ПОБЕДА НЕ БУДЕТ ПОЛНОЙ. НА ЭТИХ СОВЕРШЕННЫХ УЛИЦАХ ПО НОЧАМ ВСЁ РАВНО УБИВАЮТ ЛЮДЕЙ. ДЕТИ ВСЁ РАВНО ГОЛОДАЮТ, НЕСМОТРЯ НА УСИЛИЯ ТВОИХ ПРИСЛУЖНИКОВ. БОГАТЫЕ ВСЁ РАВНО НАЖИВАЮТСЯ НА БЕДНЫХ, И ОНИ ПРОДАЖНЫ, ПРОСТО ОНИ ТАЯТСЯ.

— Этот мир лучше, — прошептал Ранд. — И это хорошо.

— ЭТОГО НЕДОСТАТОЧНО И НИКОГДА НЕ БУДЕТ ДОСТАТОЧНО. ТВОЯ МЕЧТА НЕСОВЕРШЕННА. ТВОЯ МЕЧТА — ЛОЖЬ. В ТВОЁМ МИРЕ ТОЛЬКО Я ЧЕСТЕН.

Тёмный перешёл в нападение.

Оно было похоже на внезапный шторм. Порыв ветра столь ужасный, что, казалось, был способен содрать кожу с костей Ранда, который стоял, гордо выпрямившись, устремив взгляд в ничто, скрестив руки за спиной. Атака уничтожила видение — прекрасный город, смеющихся людей, памятник знанию и миру. Тёмный поглотил всё, и этот мир вновь стал лишь вероятностью.

* * *

Наполненная Единой Силой, Сильвиана чувствовала, как текущий сквозь неё поток оживляет мир. Когда она удерживала саидар, ей казалось, что она способна разглядеть всё на свете. Восхитительное ощущение — хотя она признавала, что это всего лишь ощущение. На самом деле всё это было иллюзией. Притягательная сила саидар заставляла многих женщин совершать опрометчивые поступки. Особенно это касалось Голубых Айя.

Сидя верхом, Сильвиана создала плетение из огня и уничтожила им шаранских солдат. Она натренировала своего мерина, Овода, не пугаться Силы.

— Лучники отступают, — прокричал сзади Чубейн. — Вперёд, вперёд! Тяжёлая пехота, в атаку!

Пехотинцы в доспехах, вооружённые топорами и булавами, промаршировали мимо Сильвианы, чтобы на склонах вступить в бой с рассеянными силами шаранцев. От пик пользы было бы больше, но их на всех не хватало.

Она метнула ещё один сгусток огня во врага, расчищая путь, затем занялась шаранскими лучниками выше по склону.

Обогнув болота, силы Эгвейн разделились на две ударные группы. Айз Седай остались с пехотой Белой Башни, атакуя шаранцев на Высотах с запада. К этому времени пожары были потушены, и большинство троллоков покинуло Высоты для наступления внизу.

Вторая половина армии Эгвейн, главным образом кавалерия, была направлена в образовавшийся коридор в обход болот к броду. Они терзали уязвимые тылы троллоков, спустившихся со склонов для удара по войскам Илэйн, защищавшим район около брода.

Главной задачей первой группы являлось подняться по западному склону Высот. Сильвиана ударила серией прицельных молний, отбрасывая приближающихся шаранцев.

— Когда пехота продвинется вверх по холму, — сказал Чубейн, который находился рядом с Эгвейн, — Айз Седай начнут… Мать? — вдруг резко воскликнул он.

Повернувшись в седле, Сильвиана с тревогой взглянула на Эгвейн. Амерлин больше не направляла. Побледнев, она дрожала. Атакована плетением? Если так, то Сильвиана его не заметила.

На вершине склона, оттеснив шаранскую пехоту, столпились люди и начали направлять, посылая ослепляющие и потрескивающие в воздухе молнии на армию Белой Башни.

— Мать, — Сильвиана направила свою лошадь к скакуну Эгвейн. Наверное, на неё напал Демандред. Дотронувшись до са’ангриала в руках у Эгвейн, чтобы зачерпнуть больше Силы, Сильвиана сплела Врата. Шончанка, ехавшая рядом с Эгвейн, схватила поводья лошади Амерлин и провела её через врата в безопасное место. За ними последовала Сильвиана, крикнув:

— Обороняйтесь от шаранцев! Предупредите направляющих мужчин, что Демандред напал на Престол Амерлин!

— Нет, — слабо пробормотала Эгвейн, когда они въехали под большой навес. Амерлин еле держалась в седле. Сильвиана увела бы её подальше, но она недостаточно знала местность, чтобы Переместиться на большое расстояние. — Это не Демандред.

— Что случилось? — спросила Сильвиана, останавливаясь подле неё и отпуская переходные врата. — Мать?

— Гавин, — ответила бледная и дрожащая Эгвейн. — Он ранен. Серьёзно. Сильвиана, он умирает.

«О, Свет», — подумала Сильвиана. Стражи! Она опасалась, что может случиться нечто подобное, с того момента как увидела этого глупого мальчишку.

— Где? — спросила Сильвиана.

— На Высотах. Я найду его. Я открою врата и Перемещусь туда…

— Свет, Мать, — воскликнула Сильвиана, — да вы хоть понимаете, насколько это опасно? Оставайтесь здесь и руководите Белой Башней. Я постараюсь найти его.

— Ты не можешь его чувствовать.

— Передайте его узы мне.

Эгвейн застыла.

— Вы же понимаете, что это разумно, — продолжила Сильвиана. — Его смерть может уничтожить вас. Передайте его узы мне, это позволит мне найти его и защитит вас в случае его смерти.

Эгвейн посмотрела на Сильвиану так, будто та объявила себя Приспешницей Тёмного. Наверное, ей не стоило этого предлагать; будучи Красной, Сильвиана мало что знала о Стражах. Сёстры нередко ведут себя безрассудно, когда дело касается их Стражей.

— Нет, — ответила Эгвейн. — Нет, я даже думать об этом не буду. Кроме того, если он умрёт, вся защита будет заключаться лишь в том, что ты примешь эту боль на себя.

— Я не Амерлин.

— Нет. Если он умрёт, я смогу это пережить и продолжу сражаться. Да, Переместиться прямо к нему было бы глупо, ты права. Я и тебе не позволю сделать это. Он на Высотах. Мы продолжим наше наступление, как и было приказано, и таким образом доберёмся до него. Это наилучший вариант.

Сильвиана поколебалась и кивнула. Такой вариант подойдёт. Они вместе с Эгвейн вернулись на западный склон Высот, но Сильвиану не оставляла тревога. Глупец! Если он умрёт, Эгвейн будет очень трудно продолжать сражение.

Тени не пришлось убивать Амерлин, чтобы остановить её. Ей оказалось достаточно убить одного глупого мальчишку.

* * *

— Что делают эти шаранцы? — тихонько спросила Илэйн.

Бергитте успокоила лошадь и взяла у Илэйн зрительную трубу. Подняв её, она посмотрела на склон Высот по другую сторону обмелевшего русла, там сосредоточилось большое количество шаранских войск. Она хмыкнула:

— Видимо они ждут, когда троллоков нафаршируют стрелами.

— Похоже, ты в этом не уверена, — сказала Илэйн, забирая зрительную трубу. Она удерживала Единую Силу, но пока что не пускала её в дело. Армия Илэйн сражалась здесь, у реки, уже два часа. Троллоки хлынули в речное русло с обеих сторон Моры, но её войска не пускали их на шайнарскую землю. Болота не давали врагу обойти её с левого фланга, но правый был более уязвим, и требовал особого присмотра. Было бы намного хуже, если бы троллоки бросили в атаку сразу все силы, пытаясь пересечь реку, но кавалерия Эгвейн терзала их тылы, отвлекая внимание от армии Илэйн.

Люди сдерживали троллоков пиками, и небольшой ручеёк воды, всё ещё струившийся по руслу, стал красным от крови. Илэйн с решительным видом наблюдала за ходом битвы на глазах у всех своих войск. Лучшие воины Андора истекали кровью и умирали, с трудом удерживая троллоков. Похоже, что шаранская армия готовилась к атаке с Высот, но Илэйн сомневалась, что атака начнётся в ближайшее время: силы Белой Башни атаковали западный склон, отвлекая шаранцев на себя. Отправить армию Эгвейн атаковать Высоты с тыла было гениальным решением Мэта.

— Я не слишком уверена в том, что говорю, — тихо ответила Бергитте. — Совсем не уверена. Я больше вообще ни в чём не уверена.

Илэйн нахмурилась. Она думала, что разговор уже закончен. О чём это говорит Бергитте?

— Что с твоими воспоминаниями?

— Первое, что я теперь помню, это как я очнулась в окружении тебя и Найнив, — тихонько ответила Бергитте — Я помню наши разговоры о пребывании в Мире Снов, но само место я не помню. Воспоминания ускользнули от меня, как вода между пальцами.

— Ох, Бергитте…

Женщина пожала плечами:

— Я не могу тосковать по тому, чего не помню. — Боль в её голосе опровергала её слова.

— Гайдал?

Бергитте покачала головой:

— Ничего. Я чувствую, что должна знать человека с таким именем, но я не знаю его. — Она хмыкнула. — Как я и сказала. Я не знаю, что я потеряла, так что всё хорошо.

— Ты лжёшь?

— Проклятый пепел, конечно же я лгу. Это похоже на дыру внутри, Илэйн. Глубокую зияющую дыру, через которую вытекают моя жизнь и мои воспоминания. — Она отвернулась.

— Бергитте… Мне так жаль.

Повернув лошадь, Бергитте отъехала в сторону, очевидно, не желая больше обсуждать эту тему. В уголке сознания Илэйн её боль была подобна иголкам.

На что это похоже, столь много потерять? У Бергитте не было ни детства, ни родителей. Вся её жизнь, всё, что она помнила, составляло менее года. Илэйн последовала было за Бергитте, но её гвардейцы вдруг расступились, пропуская Галада, облачённого в доспехи, скрытые под табардом и плащом Лорда Капитан-Командора Детей Света.

Илэйн поджала губы.

— Галад.

— Сестра, — ответил тот. — Полагаю, что с моей стороны будет абсолютно бесполезно говорить тебе, насколько ненадлежащим является пребывание женщины в твоём положении на поле боя.

— Если мы проиграем эту войну, Галад, мои дети родятся в плену у Тёмного, если вообще родятся. Думаю, что сражение стоит риска.

— До тех пор, пока ты не вздумаешь сама схватиться за меч, — ответил Галад, прикрывая глаза рукой и осматривая поле боя. Его слова означали, что он позволял — позволял — ей возглавлять её собственную армию.

Прожилки света ударили с высот, поражая последних драконов, стреляющих с позиций, расположенных прямо за её войсками. Какая мощь! Демандред превосходил по мощи даже Ранда. «Если он обратит эту мощь против моих войск…»

— Зачем я нужен Коутону здесь? — тихо спросил Галад. — Ему потребовалась дюжина моих лучших людей.

— Ты ведь не просишь меня гадать о намерениях Мэтрима Коутона, верно? — спросила Илэйн. — Я уверена, что Мэт всего лишь притворяется простаком, чтобы никто не мешал ему проворачивать свои дела.

Галад покачал головой. Она заметила его отряд, собравшийся поблизости. Они указывали в направлении троллоков, которые медленно продвигались вверх по течению реки на арафельском берегу. Илэйн поняла, что её правый фланг в опасности.

— Пошли за шестью отрядами арбалетчиков, — приказала Илэйн Бергитте. — Гайбон должен усилить оборону выше по реке.

«Свет, дела принимают скверный оборот». Войска Белой Башни находились на западном склоне Высот, где больше всего использовали Силу. Она почти ничего не видела, но зато ощущала в полной мере.

Плато укрывал густой дым, который то и дело освещался вспышками молний. Будто среди этой черноты ворочалось огромное пробудившееся чудище из бури и голода со сверкающими глазами.

Вдруг Илэйн всё поняла. Знание пришло из пропитавшего воздух запаха дыма, из людских криков боли. Из грохочущего с небес грома, из дрожи земли. Из холодного воздуха, окутывающего землю, которая никогда не зазеленеет, из треска ломающихся копий, из звука ударов пик о щиты. Конец. Он действительно наступил, и Илэйн стояла на самом краю его бездны.

Примчался галопом курьер с конвертом в руках. После обмена паролями с охраной Илэйн, он спешился и приблизился к ней и Галаду. Он обратился к Галаду, протягивая ему письмо. — От Лорда Коутона, сэр. Он сказал, что я найду вас здесь.

Галад взял письмо, и, нахмурившись, вскрыл конверт, вынув листок бумаги.

Илэйн терпеливо — терпеливо — досчитала до трёх и лишь затем направила свою лошадь вплотную к жеребцу Галада и вытянула шею, чтобы заглянуть в содержимое письма. Честно говоря, он мог бы и позаботиться об удобстве для беременной женщины.

Письмо было написано рукой Мэта. И Илэйн не без удивления отметила, что и почерк, и орфография были намного лучше, чем в том письме, что она получила от него несколько недель тому назад. Видимо, под давлением битвы Мэтрим Коутон враз сделался более грамотным.

«Галад,

Нет времени для цветистых фраз. Ты единственный, кому я могу доверить это дело. Ты сделаешь всё, что нужно, даже если тебя об этом никто растреклятски не будет просить. Порубежникам может и не хватить решимости выполнить это, но готов поспорить, что могу доверить дело Белоплащнику. Используй эту вещь. Пусть Илэйн сплетёт для тебя врата. Сделай то, что должно быть сделано.

Мэт».

Галад нахмурился, затем перевернул конверт, и из него выпало что-то серебристое. Медальон на цепочке. Вместе с ним из конверта выскользнула серебряная тарвалонская марка.

Илэйн выдохнула, затем, дотронувшись до медальона, попыталась направить. И не смогла. Медальон был из числа изготовленных ею копий, одной из тех, что она отдала Мэту. Такую же украл Меллар.

— Он защищает обладателя от Единой Силы, — сказала Илэйн. — Но зачем он прислал его тебе?

Галад перевернул листок, очевидно, заметив ещё что-то. На обороте было торопливо приписано:

«В случае, если ты не понял, что значит «Сделай всё, что необходимо», это значит, я хочу, чтобы ты убил как можно больше шаранских направляющих. Держу пари на целую тарвалонскую марку — она только чуть-чуть сколота по краям — что двадцати тебе не убить. — М.К.»

— Треклято хитроумный план, — выдохнула Илэйн. — Кровь и проклятый пепел, так и есть.

— Ты выражаешься неподобающе для монарха, — ответил Галад, сложив письмо и убрав его в карман плаща. Помедлив, он надел на шею медальон. — Интересно, понимает ли Мэт, что делает, отдавая одному из Чад артефакт, предохраняющий от Айз Седай. Отличный приказ. Я выполню его.

— Ты сможешь? — спросила Илэйн. — Убить женщин?

— Возможно, раньше я бы засомневался, — сказал Галад, — но это было бы ошибкой. Женщины могут быть такими же порочными, как и мужчины. Почему одних можно убивать без колебаний, а других нельзя? Свет судит нас не по половому признаку, а по нашим достоинствам.

— Занятно.

— Что же тут занятного? — спросил Галад.

— На самом деле, ты только что сказал вещь, из-за которой мне не хочется придушить тебя на месте. Может, ты не так уж безнадёжен, Галад Дамодред.

Он нахмурился.

— Илэйн, сейчас не время и не место для шуток. Лучше посмотри на Гарета Брина. Кажется, он взволнован.

Обернувшись, она с удивлением увидела пожилого генерала, который разговаривал с её охраной.

— Генерал? — обратилась она к нему.

Взглянув на неё, Брин официально поклонился прямо из седла.

— Моя охрана вас остановила? — спросила Илэйн, когда он приблизился. Неужели многим стало известно о его Принуждении?

— Нет, Ваше Величество, — ответил он. Его лошадь была в мыле. Он явно гнал её сюда. — Я просто не хотел беспокоить лично Вас.

— Но вас что-то тревожит, — ответила Илэйн. — Что же это?

— Ваш брат, он был здесь?

— Гавин? — спросила она, взглянув на Галада. — Я его не видела.

— Я тоже, — сказал Галад.

— Амерлин была уверена, что он с вашим войском… — Брин покачал головой. — Он пошёл сражаться на передний край. Возможно, он пробрался скрытно.

«Зачем бы ему…» Но это же Гавин. Он бы непременно захотел сражаться. Тем не менее, тайком прокрасться на передний край — это на него не похоже. Он мог бы собрать верных ему людей и провести несколько вылазок. Но красться? Гавин? Трудно представить.

— Я велю расспросить людей, — сказала Илэйн, когда Галад, поклонившись, отправился выполнять своё задание. — Может, его видел кто-то из моих офицеров.

* * *

«Ага…» — подумал Мэт, уткнувшись носом в карту и едва не слившись с нею. Затем он махнул дамани Мике, чтобы та открыла Врата. Мэт мог бы Переместиться на вершину Дашарского холма, чтобы получить общее представление. Однако когда он так сделал в прошлый раз, вражеские направляющие его выследили и снесли вершину холма. К тому же, несмотря на высоту, Дашарский холм не позволял рассмотреть то, что происходит у подножия западного склона Половских высот. Мэт навис над Вратами, схватившись за край проёма и обозревая открывшуюся внизу картину.

Враги теснили порядки Илэйн у реки. Стрелков пришлось поставить на правый фланг. Хорошо. Кровь и проклятый пепел… у этих троллоков напор оказался не хуже, чем у кавалерийской атаки. Нужно отправить Илэйн весточку — пусть построит свою кавалерию прямо за шеренгой пикинёров.

«Совсем как в сражении против Саны Ашраф у водопадов Пена», — вспомнил Мэт. Тяжёлая кавалерия, конные лучники, снова тяжёлая кавалерия, снова лучники. Шеренга за шеренгой. Таэр’айн дхай хочин диеб зене.

Мэт не мог припомнить, когда ещё он был настолько поглощён боем. Битва с Шайдо и вполовину не была столь увлекательной, хотя в тот раз Мэт не управлял боем единолично. И даже от битвы с Эльбаром он не получал столько удовольствия. И, разумеется, тогда размах был гораздо меньше.

Демандред знал толк в игре. Мэт ощущал это по передвижению войск. Мэт играл с одним из лучших противников в истории человечества, и ставкой в их игре были не деньги. Каждый бросок костей стоил многих жизней, а главный приз — весь мир. Кровь и проклятый пепел, однако это подзадоривает. Он чувствовал себя виноватым, но это было захватывающе.

— Лан на позиции, — произнёс Мэт, выпрямляясь и возвращаясь к карте, чтобы сделать пометки. — Передайте ему, пусть начинает.

Необходимо разбить армию троллоков, которая пересекла брод у развалин. Он двинул Порубежников вокруг высот, чтобы атаковать уязвимый тыл армии троллоков, пока смешанный отряд Тэма продолжал наносить фронтальные удары. И до, и после того, как течение реки было перекрыто, Тэм перебил множество тварей. Эта орда троллоков была почти разбита, и скоординированные действия с двух сторон способны завершить дело.

Люди Тэма должно быть устали. Смогут ли они продержаться до подхода Лана и его удара в тыл? Свет, Мэт надеялся, что смогут. Если же не смогут…

Кто-то загородил дверной проём штабного помещения — высокий мужчина с тёмными вьющимися волосами. На нём был чёрный мундир Аша’мана. Вид у человека был такой, словно ему только что сдали никудышные карты. Свет. Даже троллокам стало бы не по себе от подобного взгляда.

Мин, беседовавшая с Туон, поперхнулась. Наверное, вид Логайна и ей поведал нечто особенное. Мэт выпрямился и отряхнул руки.

— Надеюсь, Логайн, ты не причинил часовым особого вреда.

— Через минуту или две Плетения Воздуха истают сами собой, — ответил мужчина резко. — Не думаю, что они позволили бы мне пройти.

Мэт оглянулся на Туон. Она застыла словно накрахмаленный фартук. Шончан не доверяли даже способным направлять женщинам, что уж говорить про мужчин вроде Логайна.

— Логайн, — сказал Мэт. — Мне нужно, чтобы ты поддержал армию Белой Башни. Эти шаранские направляющие их измочалили.

Логайн сцепился взглядом с Туон.

— Логайн! — повторил Мэт. — Если ты не заметил, то мы тут немного воюем.

— Это не моя война.

— Это наша общая война, — огрызнулся Мэт. — Каждого из нас.

— Я был готов сражаться, — возразил Логайн. — Что стало мне наградой? Поинтересуйся у Красных. Они расскажут тебе о награде человеку, проклятому Узором. — Он резко рассмеялся. — Узору был нужен Дракон! И вот я пришёл! Но слишком рано. Немного поспешил.

— Смотри-ка, — сказал Мэт, подходя к Логайну. — Ты обижен, что не тебе суждено было стать Драконом?

— Это слишком мелко, — ответил Логайн. — Я верен лорду Дракону. И пусть я не могу предотвратить его смерть, мне непонятно, что я делаю на этом сомнительном празднике. Я и мои люди должны быть с ним, а не сражаться здесь. Эта битва за жизни жалких людишек не сравнится с тем, что происходит в Шайол Гул.

— И всё же, ты знаешь, что нужен нам здесь, — произнёс Мэт. — В противном случае ты бы уже ушёл.

Логайн промолчал.

— Отправляйся к Эгвейн, — сказал Мэт. — Забирай всех, кто у тебя есть и отвлеки этих шаранских направляющих!

— А что с Демандредом? — тихо спросил Логайн. — Он зовёт Дракона. Он силён, как дюжина смертных. Никто из нас не выстоит в поединке с ним.

— Но ты хочешь попытаться, не так ли? — ответил Мэт. — Именно поэтому ты сейчас здесь. Ты хочешь, чтобы я направил тебя против Демандреда.

Логайн помедлил, но кивнул.

— Он не сможет получить Возрождённого Дракона. Вместо него он получит меня. Дракон… подменённый, если угодно.

«Кровь и проклятый пепел… Все они свихнулись». Что ещё мог Мэт противопоставить Отрёкшемуся? Пока что его план битвы был задуман так, чтобы занять внимание Демандреда, заставить его отвечать на действия Мэта. Если Демандред будет вынужден действовать как полководец, то не сможет нанести большого урона с помощью Силы.

Ему нужно было найти способ, как разобраться с Отрёкшимся. Он как раз думал над этим. Думал на протяжении всей проклятой битвы, но пока ни до чего не додумался.

Мэт снова посмотрел сквозь врата. На Илэйн слишком напирали. Ему нужно что-то предпринять. Бросить в бой Шончан? Он разместил их в южной части поля на берегу Эринин. Они остаются козырем в рукаве для Демандреда, не позволяя ему бросить в бой все силы, собранные под склонами Высот. Кроме того, у него на Шончан были определённые планы. И очень важные.

По мнению Мэта, Логайн был слабым соперником Демандреду. Но Мэту всё равно придётся что-то придумать. Если Логайн хочет, то пусть попытается.

Date: 2015-08-24; view: 291; Нарушение авторских прав