Последняя Битва 9 page

— Я не принимаю эту ответственность, Туон, — возразил Кнотай. — Это именно ты настояла, чтобы наблюдать за растреклятой битвой из лагеря, а не из безопасного места.

— Возможно, именно так и следовало поступить, — холодно ответила она. — Вся эта битва полная катастрофа. Ты терпишь поражение за поражением. Ты всё смеёшься и шутишь, отвергая установленный протокол. Я не считаю, что подобное поведение соответствует определённому тебе статусу.

Кнотай громко от души рассмеялся. У него это хорошо получалось. Фортуона решила, что только она заметила две тонкие струйки дыма, поднимавшиеся с Высот точно за его спиной. Прекрасное знамение для Кнотая: крупная игра сулит крупный выигрыш. Либо крупное поражение.

— С меня довольно, — заявил Кнотай, махнув рукой. — Ты со своими треклятыми шончанскими правилами тут только мешаешься.

— Значит, и с меня довольно тоже, — вскинув голову, ответила она. — Нам вообще не стоило позволять втянуть себя в эту битву. Нам следовало готовиться к защите наших территорий на юго-западе. Я не позволю тебе разбрасываться жизнями моих солдат.

— Ну и убирайтесь, — огрызнулся Кнотай. — Без вас обойдёмся.

Она повернулась к нему спиной и шагнула прочь.

— Уходим, — приказала она остальным. — Соберите дамани. Все, за исключением этих Стражей Последнего Часа, Перемещаются в наш лагерь на Эринин, а потом мы вернёмся в Эбу Дар. Мы начнём настоящую Последнюю Битву, когда эти глупцы обескровят для нас Отродий Тени.

Придворные последовали за ней. Насколько убедительным было представление? Шпион видел, как она отправляет на смерть преданных ей людей. Сможет ли это убедить его в том, что она способна на безрассудный поступок? Что она безрассудна и эгоистична настолько, что готова отобрать свою армию у Кнотая? Вроде бы вышло правдоподобно. И какая-то часть её даже хотела поступить именно так и отступить, чтобы продолжить сражение на юге.

Разумеется, такой шаг противоречил бы всем знамениям: хмурому небу, землетрясениям и битве Дракона Возрождённого. От подобных предзнаменований не просто отмахнуться.

Но шпиону об этом неизвестно. Он её не знает. Шпион видит молодую женщину настолько глупую, что она решила сражаться в одиночестве. На это она надеялась.

* * *

Тёмный сплёл вокруг Ранда паутину вероятных реальностей.

Ранд знал, что их борьба, сражение за возможное будущее, было важнейшей частью Последней Битвы. Он не мог соткать будущее. Он не был Колесом или чем-то вроде него. Несмотря на всё случившееся с ним, он по-прежнему оставался лишь человеком.

И всё же, именно в нём была заключена вся надежда человечества. Человечеству уготована такая участь — выбирать своё будущее. И выбранный путь… будет определён в ходе этой битвы, в схватке воли всего человечества против воли Тёмного. Пока ещё то, что может быть, только превращается в то, что будет. Сломаться сейчас — означает позволить Тёмному выбрать будущее.

— СМОТРИ, — произнёс Тёмный, когда лучи света слились вместе, и Ранд очутился в новом мире. В том, который ещё не стал реальностью, но который, весьма вероятно, очень скоро мог ею стать.

Ранд нахмурился, глядя в небо. На этот раз оно не было красным, а окружающий ландшафт не подвергался разрушениям. Ранд оказался в Кэймлине, который во многом оставался таким, каким он его помнил. Нет, отличия конечно имелись. По улицам, перемежаясь с пешеходами и конными экипажами, грохотали паровые повозки.

С центрального холма, на котором он очутился, ему было хорошо видно, как разросся город, выйдя за пределы новой стены. Ранд даже мог определить место, где Талманес пробил в стене пролом. Его не стали заделывать. Вместо этого город выплеснулся через него наружу, и там, где прежде были прилегающие поля, теперь возвышались здания.

Ранд нахмурился, поворачиваясь, и направился вдоль по улице. Какую игру задумал Тёмный? Не может быть, чтобы этот обычный, преуспевающий город был частью его плана. Люди выглядели чистыми и не казались подавленными. Никаких признаков порочности, отличавших прежние творения Тёмного

Поражённый, он подошёл к торговке фруктами. Худощавая женщина приветливо ему улыбнулась, жестом предлагая выбрать товар:

— Прошу вас, добрый господин. Меня зовут Ренел, и моя лавка — второй дом для всех, кто желает полакомиться лучшими фруктами мира. У меня есть свежие персики из Тира!

— Персики? — удивился Ранд. Каждому было известно, что персики ядовиты.

— Ха! Не бойтесь, добрый господин! Из этих удалён яд. Они безопасны, поверьте моему честному слову. — И женщина с улыбкой откусила плод, подтверждая свои слова. В это время из-под прилавка появилась грязная ручонка притаившегося там беспризорника, которого Ранд прежде не заметил.

Мальчонка схватил незнакомый Ранду красный фрукт и бросился прочь. Он был таким худым, что Ранд мог пересчитать все рёбра на его крохотном тельце. Он бежал на столь тоненьких ножках, что было удивительно, как он вообще может ходить.

Продолжая улыбаться Ранду, женщина извлекла из-за пояса небольшой жезл с рычажком для пальца. Она нажала рычажок, и жезл издал громкий треск.

Брызнула кровь и мальчишка свалился замертво, распластавшись на земле. Прохожие, не останавливаясь, обходили его стороной, однако кто-то — мужчина, сопровождаемый многочисленной охраной — подобрал выроненный мальчишкой фрукт и, отерев от крови, откусил, продолжая свой путь. Спустя пару мгновений по телу проехал паровой экипаж, вдавив его в дорожную грязь.

Потрясённый Ранд перевёл взгляд обратно на торговку. Та с прежней улыбкой убрала оружие:

— Вы ищете какой-то определённый вид фруктов? — спросила она.

— Вы только что убили ребёнка!

Женщина удивлённо нахмурилась:

— Ну да. А разве это был ваш, добрый господин?

— Нет, но… — Свет! Женщина ни на секунду не почувствовала ни угрызений совести, ни сожалений. Ранд обернулся вокруг — никому до происшествия не было дела.

— Господин? — спросила торговка. — Мне кажется, я вас знаю. На вас дорогой костюм, хоть и несколько вышедший из моды. В какой группировке вы состоите?

— Группировке? — оборачиваясь к ней, переспросил Ранд.

— И где ваши телохранители? — снова спросила женщина. — Такой богатый господин как вы наверняка имеет телохранителей.

Ранд встретился с ней взглядом, и бросился бежать, когда женщина снова потянулась за оружием. Он шмыгнул за угол. Выражение её глаз… в них было полное отсутствие человеческого сочувствия или участия. Она бы убила его не задумываясь. Он знал это наверняка.

Его заметили другие прохожие. Они перешёптывались, указывая на него. Один из прохожих выкрикнул: «Назови свою группировку!» Остальные снова бросились в погоню.

Ранд юркнул за другой угол. Единая Сила. Решится ли он ею воспользоваться? Он не имел ни малейшего понятия, что происходит в этом мире. Как и раньше, отделять себя от происходящего удавалось с большим трудом. Он знал, что окружающий мир не совсем настоящий, но не мог не верить, что стал его частью.

Ранд не стал рисковать использовать Единую Силу и доверился быстроте своих ног. Хотя он не очень хорошо знал Кэймлин, этот район был ему знаком. Если добраться до конца этой улицы и свернуть, то… верно! Впереди он увидел знакомое здание с вывеской, на которой был изображён коленопреклонённый человек перед златовласой женщиной. «Благословение Королевы».

Когда преследователи завернули за угол, Ранд уже успел добраться до дверей. Они остановились, когда Ранд вошёл внутрь, миновав мрачного типа у входа. Новый привратник? Он был незнаком Ранду. Базел Гилл по-прежнему владеет этим трактиром или продал заведение?

Ранд влетел в общий зал, сердце колотилось. Несколько посетителей оторвались от содержимого кружек с вечерней порцией эля. Ранду повезло. За стойкой, протирая тряпкой кружки, стоял сам Базел Гилл.

— Мастер Гилл! — поздоровался Ранд.

Коренастый мужчина обернулся, нахмурившись:

— Я вас знаю? — он оглядел Ранда с ног до головы и прибавил: — Милорд?

— Это же я, Ранд!

Гилл вскинул голову и улыбнулся:

— Ах, это ты! Я уж и забыл тебя. А где же твой друг? Тот мрачный тип.

Значит, здешние жители знают его не в качестве Возрождённого Дракона. Что же Тёмный с ними сделал?

— Мне нужно с вами поговорить, мастер Гилл, — сказал Ранд, направляясь в отдельную гостиную для посетителей.

— Ну что стряслось, парень? — чуть погодя спросил Гилл хмуро: — Влип в неприятности? Снова?

Ранд прикрыл за ним дверь:

— В какой эпохе мы живём?

— В Четвёртой, разумеется.

— Значит, Последняя Битва уже состоялась?

— Разумеется, и мы победили! — ответил Гилл. Он рассмотрел Ранда поближе и прищурил глаз: — Сынок, с тобой всё в порядке? Почему ты не знаешь таких…

— Последние годы я прожил в лесу, — ответил Ранд. — Напуганный тем, что происходило.

— Ах вот как. Значит, ты ничего не знаешь о группировках?

— Нет.

— Свет с тобой, сынок! Ты вляпался по уши! Постой-ка, я принесу тебе эмблему одной из группировок. Ты должен немедленно обзавестись такой. — Гилл открыл дверь и торопливо вышел.

Ранд сложил руки на груди, с неудовольствием заметив, что за очагом притаилось ничто.

— Что ты с ними сделал? — потребовал ответа Ранд.

— Я ПОЗВОЛИЛ ИМ СЧИТАТЬ СЕБЯ ПОБЕДИТЕЛЯМИ.

— Зачем?

— МНОГИЕ МОИ ПОСЛЕДОВАТЕЛИ НЕ ПОНИМАЮТ ТИРАНИИ.

— Что это за… — Ранд умолк, прерванный вернувшимся Гиллом. Никакой «эмблемы группировки» при нём не было, зато за его спиной стояли трое охранников с бычьими шеями. Хозяин указал им на Ранда.

— Гилл… — произнёс Ранд и отступил, потянувшись к Источнику. — Что ты задумал?

— Да вот решил, что кафтанчик можно будет выгодно продать, — ответил Гилл без малейшего смущения в голосе.

— Значит, ты меня просто ограбишь?

— Совершенно верно, — кажется, Гилл слегка смутился: — А что?

Громилы вошли в комнату, настороженно рассматривая Ранда. В руках у них были дубинки.

— А как же закон? — спросил Ранд.

— Разве есть закон, запрещающий грабить? — покачав головой, ответил Гилл. — Как тебе это даже в голову взбрело? Если кто-то не в состоянии защитить свою собственность, то с какой стати ему её оставлять? Если кто-то не в состоянии защитить собственную жизнь, то на кой она ему?

Гилл подал громилам знак, но Ранд спеленал их потоками Воздуха.

— Ты отобрал у них совесть, верно? — тихо спросил Ранд.

При виде использованной Единой Силы у Гилла глаза полезли на лоб, и он рванулся к двери. Ранд и его для верности связал жгутами Воздуха.

— ЛЮДИ, СЧИТАЮЩИЕ СЕБЯ УГНЕТЁННЫМИ, ОДНАЖДЫ ВОССТАНУТ. Я ЖЕ ОТНИМУ У НИХ НЕ ТОЛЬКО ВОЛЮ К СОПРОТИВЛЕНИЮ, НО ДАЖЕ СОМНЕНИЕ В ТОМ, ЧТО ПРОИСХОДИТ НЕЧТО НЕПРАВИЛЬНОЕ.

— Значит, ты оставишь их без сострадания? — спросил Ранд, вглядываясь в глаза Гилла. Хозяин и трое его подручных казались напуганными до смерти. И никакого раскаяния. Ни малейшего намёка на него.

— В СОСТРАДАНИИ НЕТ НЕОБХОДИМОСТИ.

Ранд ощутил смертельный холод:

— Это отличается от того мира, который ты показывал прежде.

— ТО, ЧТО Я ПОКАЗЫВАЛ ПРЕЖДЕ — МИР, КОТОРЫЙ ОЖИДАЮТ ОТ МЕНЯ ЛЮДИ. ЗЛО, С КОТОРЫМ, КАК ОНИ ДУМАЮТ, ОНИ СРАЖАЮТСЯ. НО Я СОЗДАМ МИР, В КОТОРОМ НЕТ ДОБРА И ЗЛА. В КОТОРОМ ЕСТЬ ТОЛЬКО Я.

— А твои слуги, те, кого ты называешь Избранными, об этом знают? — прошептал Ранд. — Они считают, что сражаются, чтобы стать повелителями и править миром, созданным по собственному разумению. А взамен ты им дашь вот это. Тот же мир… только без проблеска Света.

— ЕСТЬ ТОЛЬКО Я.

Мир без Света. Без любви к ближним. Ранд содрогнулся от ужаса. Это была одна из вероятностей, которую в случае победы мог предпочесть Тёмный. Не обязательно, что он выберет именно эту, или что всё так и будет, но… О, Свет! Это ужасно. И гораздо ужаснее мира пленников, или тёмного мира с выжженной землёй.

Вот где настоящий кошмар. Это был полностью искажённый мир, из которого удалили всю красоту, оставив лишь внешнюю оболочку. Симпатичную, но всего лишь скорлупу.

Ранд скорее бы предпочёл провести тысячу лет в муках, сохраняя в себе крупицу надежды на лучшее, чем прожить даже мгновение в мире, лишённом Света.

Взбешённый, он обернулся ко тьме. Она уже поглотила дальнюю стену комнаты и продолжала увеличиваться в размерах.

— Ты совершил ошибку, Шайи’тан! — выкрикнул он в ничто. — Ты считаешь, что заставил меня отчаяться? Думал, что пошатнул мою волю? Клянусь, этого не будет! Это лишь придаёт мне уверенности в борьбе!

Внутри Тёмного что-то громыхнуло. С криком Ранд вырвался наружу, усилием воли разрушая тёмный мир лжи и бесчувственных убийц. Тот распался на нити, и Ранд вновь оказался вне времени, окружённый колышущимся Узором.

— Значит, ты открыл мне своё истинное лицо? — спросил Ранд в пустоту, собирая рассыпанные нити. — Теперь я покажу тебе своё, Шайи’тан. У этого Мира без Света, который ты собираешься создать, есть противоположность. Мир без Тени.

* * *

Мэт зашагал прочь, стараясь унять гнев. Туон и в самом деле на него разозлилась! Свет. Она ведь вернётся, когда понадобится ему, она же не собирается поступить иначе?

— Мэт? — позвала догнавшая его Мин.

— Ступай с нею, — сказал Мэт. — И ради меня, Мин, присматривай за ней.

— Но…

— Ей не нужна твоя защита, — продолжил Мэт. — Она сама сильная. Проклятый пепел, это так и есть. Но за нею нужно приглядывать. Она меня беспокоит, Мин. Как бы там ни было, а мне нужно выиграть эту проклятую войну. Я не могу делать это, одновременно бегая за ней. Так ты присмотришь за ней? Пожалуйста!

Мин остановилась и внезапно его обняла:

— Удачи тебе, Мэтрим Коутон.

— И тебе удачи, Мин Фаршав, — ответил Мэт. Он выпустил её из объятий и забросил на плечо свой ашандарей. Шончан начали покидать Дашарский холм, оттягиваясь к Эринин, прежде чем совсем покинуть поле Меррилора. Демандред должен позволить им уйти, иначе будет дураком, не сделай он этого. Кровь и проклятый пепел! Во что Мэт ввязывается? Он только что отпустил добрую четверть своей армии.

«Они ещё вернутся», — подумал Мэт. Если его авантюра сработает. И если выпадут нужные ему кости.

Вот только эта битва не была игрой в кости. Слишком много нюансов по сравнению с костями. Если с чем и сравнивать, то скорее с игрой в карты. А в карты Мэт обычно выигрывал. Обычно.

Справа от него группа шончан в тёмных доспехах двинулась к переднему краю.

— Эй, Карид! — крикнул Мэт.

Огромный мужчина наградил его мрачным взглядом. Вдруг Мэт понял, каково приходится металлической заготовке, когда на неё смотрит Перрин, замахиваясь молотом. Карид подошёл, похоже с трудом сохраняя спокойствие на лице, но Мэт чувствовал, что внутри солдата грохочет буря.

— Спасибо, — холодно ответил Карид, — за помощь в защите Императрицы, да живёт она вечно.

— Ты тоже считаешь, что мне следовало держать её в каком-нибудь безопасном месте, — сказал Мэт. — Не в штабе.

— Не мне задавать вопросы Благородным, Величайший, — ответил Карид.

— Ты не задаёшь вопросов, — сказал Мэт, — а прикидываешь, не проткнуть ли меня чем-нибудь острым. А это огромная разница.

Карид сделал длинный глубокий вздох:

— Простите меня, Величайший, — сказал он, поворачиваясь, чтобы уйти. — Я должен вести своих людей на смерть.

— Я так не думаю, — сказал Мэт. — Вы идёте со мной.

Карид вновь повернулся к нему:

— Императрица, да живёт она вечно, приказала…

— Тебе отправляться на передний край, — сказал Мэт, прикрыв глаза рукой и осматривая русло реки, кишащее троллоками. — Великолепно. А куда, по-твоему, собираюсь я?

— Вы хотите вступить в бой? — уточнил Карид.

— Вообще-то я скорее планировал прогуляться, — ответил Мэт и покачал головой. — Мне нужно почувствовать, что делает Демандред… поэтому я собираюсь туда, Карид, и меня греет мысль, что между мной и троллоками будете вы, ребята. Ну, так вы идёте?

Карид не ответил, хотя и не ушёл.

— Слушай, ну какой у тебя выбор? — спросил Мэт. — Пойти и умереть без особой пользы? Или постараться сохранить меня в живых ради вашей Императрицы? Я почти уверен, что она меня любит. Возможно. Её тяжело понять. Такова уж Туон.

— Вы не должны называть её этим именем, — сказал Карид.

— Я буду называть её так, как мне растреклято заблагорассудится.

— Нет, если мы собираемся идти с вами, — ответил Карид. — Если я присоединюсь к вам, Принц Воронов, то не хотел бы, чтоб мои люди слышали от вас подобное. Это будет дурным знаком.

— Верно, нам такие вещи ни к чему — ответил Мэт. — Ладно, Карид. Давай окунёмся в эту кашу и посмотрим, что там можно сделать. Во имя Фортуоны.

* * *

Тэм встал в дуэльную стойку, но здесь для него не было достойных соперников. Только рычащие, воющие, свирепые троллоки, которых он отвлёк от окружённых у руин Белоплащников.

Троллоки развернулись и атаковали двуреченцев. Тэм, который был на острие наступающего клина, принял стойку Тростник на Ветру. Он не допускал даже мысли об отступлении хоть на шаг. Без конца уворачиваясь, он упорно продолжал продавливать линию троллоков, быстро орудуя мечом.

Двуреченцы всё напирали, были занозой в пятке Тёмного, колючкой в его ладони. В наступившем хаосе боя раздавались крики и ругательства двуреченцев, пытавшихся разделить отряд троллоков на части.

Но вскоре им пришлось сосредоточиться на обороне. Волны троллоков захлёстывали порядки людей. Клин — атакующее построение, но оно неплохо работало и здесь. Атаки троллоков разбивались о рёбра клина, наталкиваясь на топоры, мечи и копья двуреченцев.

Тэм положился на подготовку своих бойцов. Он бы предпочёл находиться в центре клина, подбадривая людей, как это делал сейчас Даннил, но Тэм был одним из немногих по-настоящему обученных сражаться, а устойчивость клина зависела от способности удержать позицию на острие.

И он держался. Сохраняя спокойствие внутри пустоты, он позволил волне троллоков разбиться о себя. Он попеременно менял стойки: от Стряхнуть Росу с Ветки через Цветущие яблони на Ветру до Камней, Падающих в Пруд, которые позволяли ему сдерживать атаки многочисленных врагов.

Несмотря на непрерывные бои последних нескольких месяцев, Тэм уже был далеко не так силён, как в молодости. К счастью, тростнику не требуется сила. Он не был столь натренирован как раньше, но тростнику не нужны тренировки для того, чтобы сгибаться на ветру.

Он просто сгибается.

Годы зрелости и возраст принесли Тэму истинное понимание пустоты. Сейчас он понимал её лучше, чем когда-либо прежде. Обучение Ранда ответственности, годы жизни без Кари, годы, посвящённые слушанию дуновения ветра и шелеста листвы…

Тэм Ал’Тор стал пустотой. Он принёс её троллокам, показал её и отправил их в её глубины.

Он сделал финт вокруг козлоподобного троллока, отведя меч противника в сторону и разрубив ему ногу у пятки. Тот запнулся, и Тэм отвернулся, давая возможность другим добить тварь. Он взмахнул мечом — кровь с оружия тёмными каплями брызнула в глаза нападающего троллока кошмарной наружности. Тот взвыл, ослеплённый, и Тэм плавно атаковал, вспоров ему брюхо пониже панциря. Тот упал под ноги третьему троллоку, уже занёсшему топор для удара по Тэму, но удар пришёлся по раненой твари.

Каждое движение было частью танца, и Тэм приглашал троллоков присоединиться к нему. Так он сражался лишь раз в жизни, очень давно, но в пустоте не было места воспоминаниям. Он не думал о том, что было раньше, в пустоте не было места мыслям. Если он и осознавал, что раньше было так же, то только из-за резонанса движений, понимание этого, кажется, пронизывало каждую частичку его тела.

Тэм пронзил шею троллока с лицом почти человеческим, если бы не чуть более волосатые щёки. Тот покачнулся и упал, и Тэм вдруг увидел, что ему больше не с кем сражаться. Он остановился, подняв меч, чувствуя мягкое дыхание ветра. Отродья Тени в панике неслись вниз по реке, преследуемые всадниками, над которыми развевались знамёна Порубежников. Вскоре они упрутся в стену войск Легиона Дракона и будут раздавлены между ними и Порубежниками.

Отпустив пустоту, Тэм вытер клинок и осознал серьёзность положения. Свет! Его люди должны были погибнуть. Если бы не подоспели Порубежники…

Он вложил меч в лакированные ножны. Красно-золотые драконы блеснули, поймав солнечный луч, хотя Тэм ни за что бы не подумал, что из-за повисших над головой тёмных туч могут пробиться солнечные лучи. Он поискал глазами солнце и обнаружил его за облаками почти на линии горизонта. Наступала ночь!

К счастью, похоже, здесь, у развалин, троллоки наконец были разбиты. Значительно ослабленные ещё во время переправы через пересохшее русло, они были сметены атакой Лана с тыла.

Всё было кончено быстро. Тэм выстоял.

Подъехал всадник на чёрном коне. Лан Мандрагоран в сопровождении знаменосца и охраны осматривал строй двуреченцев.

— Меня давно интересовал человек, — обратился Лан к Тэму, — который передал Ранду тот отмеченный цаплей клинок. Мне хотелось знать, достоин ли он его. Теперь я получил ответ. — Лан поднял свой меч, салютуя.

Тэм повернулся к изнурённым и окровавленным людям, крепко сжимающим оружие. Путь, по которому прошёл клин, можно было легко различить на вытоптанной равнине — дюжины троллоков валялись там, где клин взламывал их ряды. Чуть севернее бойцы второго клина вскинули своё оружие. Их оттеснили почти до самого леса, но они выстояли, и некоторые даже остались в живых. С горечью Тэм увидел, что погибли десятки хороших парней.

Измождённые люди садились прямо здесь, на поле боя среди трупов. Многие стали перевязывать свои раны и раны товарищей, которых удалось втянуть внутрь клина. Его встревожила картина на юге. Шончан покидали лагерь на Дашарском холме?

— Мы победили? — спросил Тэм.

— Отнюдь, — ответил Лан. — Мы захватили эту часть реки, но это не главное сражение. Демандред не жалел троллоков, чтобы связать нас здесь и не позволить перекинуть резервы к броду ниже по реке, где развернулось более крупное сражение. — Лан повернул коня. — Собери своих людей, мастер клинка. Эта битва не закончится с заходом солнца. В самое ближайшее время ты понадобишься. Тай’шар Манетерен.

Лан поскакал к Порубежникам.

— Тай’шар Малкир, — запоздало отозвался Тэм.

— Так это ещё не всё? — спросил Даннил.

— Нет, парень, ещё нет. Но у нас будет передышка, чтобы позаботиться об Исцелении наших людей и раздобыть еду. — Он увидел, как на границе поля открываются Врата. Коутон оказался настолько сообразителен, чтобы дать Тэму возможность вывезти раненых в Майен. Это…

Сквозь Врата хлынул поток людей. Сотни, тысячи. Тэм нахмурился. Находящиеся неподалёку Белоплащники перегруппировывались — они серьёзно пострадали от атак троллоков, но прибытие Тэма спасло их от полного разгрома. Силы Арганды строились у развалин, а израненные бойцы Волчьей гвардии высоко подняли знамя в окружении груд тел троллоков.

Тэм побрёл через поле, казалось, что ноги у него налились свинцом. Он чувствовал усталость сильнее, чем после месяца корчевания пней.

У Врат он сразу же нашёл саму Берелейн, которая стояла с несколькими Айз Седай. Эта красивая женщина была ужасно не к месту здесь, среди грязи и смерти. Чёрное с серебром платье, диадема в волосах… Свет, она совершенно не подходила этой обстановке.

— Тэм ал’Тор, — обратилась она к нему. — Вы командуете этими людьми?

— Можно и так сказать, — ответил Тэм. — Прошу прощения, миледи Первенствующая, но кто все эти люди?

— Беженцы из Кэймлина, — ответила Берелейн. — Я послала к ним людей, посмотреть, не требуется ли кому Исцеление. Но они отказались от него, требуя, чтобы я отправила их на битву.

Тэм почесал затылок. На битву? Все мужчины и многие женщины, способные держать меч, уже были привлечены в армию. Он видел, что толпа, которая проходила сквозь Врата, состояла главным образом из стариков и детей, было и несколько матрон, которых, видимо, оставили присматривать за детьми.

— Прошу прощения, — заявил Тэм, — но здесь поле боя!

— Я так им и объяснила, — ответила Берелейн, с намёком на раздражение в голосе. — Но они утверждают, что будут полезны. Говорят, что это лучше, чем дожидаться конца Последней Битвы, сидя на обочине по дороге в Беломостье.

Нахмурившись, Тэм наблюдал за тем, как дети рассыпаются по полю. Его сердце сжалось при виде того, как они осматривают искалеченные трупы, и многие поначалу отшатываются в ужасе. Но другие пробирались между павших в поисках тех, кто ещё подавал признаки жизни и мог быть Исцелён. Несколько пожилых солдат, отправленных для охраны беженцев, ходили с ними, высматривая недобитых троллоков.

Женщины и дети начали собирать стрелы среди павших. Это было кстати. Очень кстати. Тэм с удивлением увидел, как из Врат выходят сотни Лудильщиков, которые под руководством нескольких Жёлтых сестёр сразу разошлись по полю в поисках раненых.

Тэм поймал себя на том, что согласно кивает. Его по-прежнему беспокоило, что дети вынуждены видеть столь жуткую картину. «Что ж, — подумал он, — если мы потерпим поражение, они и не такое увидят». Если они хотят быть полезными, то им нельзя этого запрещать

— Скажите, Тэм ал’Тор, — обратилась к нему Берелейн, — Галад Дамодред… с ним всё в порядке? Я видела его людей, но не видела его знамени.

— Его отозвали для выполнения какого-то задания, миледи Первенствующая, — ответил Тэм. — Ниже по реке. Боюсь, я уже несколько часов ничего о нём не слышал.

— О. Ну что ж, давайте Исцелим и накормим ваших людей. Возможно, и вести о лорде Дамодреде появятся.

* * *

Илэйн нежно дотронулась до щеки Гарета Брина, закрыла его глаза, сначала один, потом другой, и кивнула солдатам, которые нашли его тело. Они унесли павшего генерала, его ноги болтались с одной стороны щита, а голова свисала с другой.

— Он просто закричал и поскакал в гущу сражения, — сказала Бергитте. — Врубился прямо во вражеский строй. Его невозможно было остановить.

— Суан мертва, — сказала Илэйн, чувствуя, как её захватывает огромное чувство потери. Суан… Суан всегда была такой сильной. Илэйн с трудом подавила свои эмоции. Ей надо сосредоточиться на битве. — Есть ли известия из штаба?

— Лагерь у Дашарского холма покинут, — ответила Бергитте. — Я не знаю, где Коутон. Шончан нас бросили.

— Поднимите повыше моё знамя, — приказала Илэйн, — Пока мы не получим известий от Мэта, я принимаю командование на себя. Приведите моих советников.

Бергитте пошла отдавать приказы. Телохранительницы Илэйн, беспокойно переминаясь, наблюдали, как троллоки теснили шеренги андорцев у реки. Они заполнили весь коридор между высотами и болотами, угрожая в любой момент хлынуть на шайнарскую территорию. Часть армии Эгвейн должна была ударить в тыл троллокам с другой стороны коридора, что на какое-то время несколько облегчило бы положение войск Илэйн, но основная масса троллоков атаковала с Высот, и, похоже, армии Эгвейн доставалось больше всех.

Илэйн серьёзно изучала тактику и, несмотря на незначительный опыт ведения реальных сражений, понимала, насколько плохо складывается ситуация. Да, она получила известия о том, что, благодаря прибытию Порубежников Лана, троллоки выше по реке разбиты. Но здесь, у брода, ситуация не улучшилась.

Солнце садилось за горизонт. Троллоки, похоже, не собирались ослаблять натиск, и солдатам пришлось зажигать костры и факелы. Построенные в каре, её части лучше удерживали оборону, но это означало полный отказ от надежды на наступление. Рядом сражались Айил и кайриэнцы. Но каре пикинёров были основой их боевого построения.

«Нас постепенно окружают, — подумала она. Если троллокам это удастся, то они будут сжимать андорцев в клещи, пока не задушат. — Свет, это плохо».

Из-за туч на горизонте внезапно вспыхнуло солнце. С наступлением ночи троллоки получат ещё одно преимущество. С приближением темноты похолодало. Её первоначальное предположение, что битва продлится несколько дней, сейчас казалось глупым. Тень наступала всей своей мощью. У человечества оставались не дни, а часы.

— Ваше Величество, — обратился к ней капитан Гайбон, подъехавший вместе с офицерами. Вмятины на их доспехах и пятна крови на плащах показывали, что никто, даже старшие офицеры, не избежали рукопашной.

— Предлагайте, — сказала Илэйн, оглядывая всех троих: Гайбона, Теодора — командующего кавалерией — и Бергитте — её Капитан-Генерала.

— Отступление? — спросил Гайбон.

— Считаешь, мы сможем оторваться? — возразила Бергитте.

Помолчав, Гайбон отрицательно покачал головой.

— Хорошо, — сказала Илэйн. — Но тогда как мы сможем победить?

— Мы будем обороняться, — сказал Теодор. — И надеяться, что Белая Башня справится с шаранскими направляющими и придёт нам на помощь.

— Мне не нравится идея просто стоять на месте, — возразила Бергитте. — Это…

Сверкающий луч раскалённого добела огня пронзил строй телохранителей Илэйн, испарив десятки человек. Из-под Гайбона исчезла лошадь, и он чудом остался жив. Лошадь Илэйн поднялась на дыбы.

Выругавшись, та сумела с ней справиться. Это был Погибельный Огонь!

— Льюс Тэрин! — загремел голос, усиленный Единой Силой. — Я доберусь до твоей возлюбленной! Выходи ко мне, трус! Сражайся!

Date: 2015-08-24; view: 307; Нарушение авторских прав