А. Н‑н «Коллега Крамптон», комедия в пяти действиях соч. Г. Гауптмана, перевод А. Андреевой, 14 октября[xxix] «Юг», 1903, 16 октября

Профессор Крамптон, преподаватель Академии художеств, прежде всего гениальный талант, возбуждающий, как и всё выдающееся, зависть и злобу среди посредственности и рутины. Душою он почти дитя природы, непосредственно воспринимающий всякое явление жизни и отзывающийся на них словно Эолова арфа: то резким звуком на порыв бури, то мягкой гармонией на тихое веяние ветерка, он переменчив каждое мгновенье. В характере его сконцентрированы черты людей нашего века — больных, раздвоенных, безвольных; кроме того, он алкоголик. В своем лице он, как у Дюма Кин, соединяет гениальность и беспутство, но отличается от Кина тем, что не имеет духовной силы и опускается почти на дно жизни, где мы видим его как одного из «бывших людей», но даже там, среди убогой обстановки, в пьяной атмосфере низкопробной таверны, от него веет обаянием гения. В резкую противоположность герою Дюма — Кину, Гауптман дал нам своего Крамптона не облаченным в тогу величия, не обаятельным своею мощностью, которая, соединяясь с физическою силою, заставляет матросов бежать из таверны под ловким ударом бокса, а напротив — Гауптман облекает профессора Крамптона в шутовские наряды, почти в рубище, показывает нам его в роли фигляра, больного психопата, алкоголика, типа вырождающегося, но во всем этом он заставляет чувствовать гений и величие Крамптона, которые, несмотря на крайнюю спутанность своего сплетения с многочисленными сторонами экстравагантного характера профессора, осеняют его ореолом как в минуты вдохновенного творчества, так и в тщеславно-комичной сцене ожидания приезда герцога и в резкой вспышке по адресу своего кредитора, Янецкого. Это не Кин, а просто «коллега» Крамптон, и не маньяк, а, если можно выразиться, «полиман», {30} соединяющий в себе продукты вырождения века — болезненность, нервность, слабохарактерность. За долги Крамптона описывают его квартиру и мастерскую, а его самого выгоняют на улицу. Жена его бросает его. Крамптон остается один с дочерью и скрывается от нее в грязной таверне, где хозяин эксплуатирует его имя для привлечения посетителей, с которыми профессор день и ночь пьет пиво. Зависть сослуживцев по академии обрушивается на него отставкой от должности преподавателя. Крамптон, осмеянный, жалкий, нищий, принимающий подаяния от своего единственного друга, слуги Лефлера (лицо равнозначащее суфлеру Соломону в «Кине»), пьянствует в таверне, пока его обманным способом не спасает ученик его Макс Штрелер, жених его дочери Гертруды, и не устраивает для него мастерской в своем доме, куда он перевез все вещи, бывшие в прежней мастерской Крамптона, проданной за долги.

Как спектакль, «Коллега Крамптон» был необычайный. Это было какое-то торжество, нравственный праздник для зрителей и триумф для исполнителя заглавной роли г. Мейерхольда. В течение двух сезонов публика наша привыкла к В. Э. Мейерхольду, многократно наслаждалась его широким художественным талантом в передаче множества ролей, но за все эти два сезона она еще ничего подобного не видела. Это был чудный шедевр, музыка, картина кисти вдохновенного художника, а не игра. Вот где смело можно сказать, что артист превзошел самого себя! Я смотрел на игру г. Мейерхольда с каким-то недоумением с первого акта до последнего, несмотря на то, что я заранее ожидал от него вполне цельной, художественной игры и уже готовился к известному впечатлению… Я искал артиста Мейерхольда среди действующих лиц пьесы, но так и не нашел его, потому что его не было на сцене, и желание отыскать его было напрасно. Коллега Крамптон — это не г. Мейерхольд, это не созданный артистическим талантом тип, в котором при известном внимании почти всегда можно отыскать личность изображающего его артиста, даже при вполне хорошем исполнении. А коллега Крамптон, живой, определенный человек, явился пред публикою новый, совершенно незнакомый, и каждый из зрителей смело мог подтвердить, что такого человека он раньше никогда не встречал и ни один из артистов труппы не похож на него. Если при самом удачном исполнении у нас является впечатление, что артист сжился со своим героем, прочувствовал его, то г. Мейерхольд сросся, слился с Крамптоном, исчез сам окончательно в созданном им герое и принял на себя его образ, его душу и характер. Игру его нельзя было назвать игрою, потому что Крамптон не играет себя, а живет, как и все мы; но если необходимо {31} дать какое-нибудь определение участию г. Мейерхольда в создании его Крамптона, то остается сказать, что его игра была художественною импровизациею, где свободное творчество не имело ни заранее определенных планов, ни задач, ни мест, ни способов мимики и выражения. Это было само вдохновение, которое на глазах у зрителей задумало и создало без подготовки такой гигантски сложный тип, который немыслимо, невозможно подготовить предварительно! Публика была очарована, взволнована его игрою, и это сказывалось даже во время хода действия особым настроением, словно каким-то легким шорохом, пробегавшим в зрительном зале. К сожалению, я не могу описать всех деталей вдохновенной импровизации г. Мейерхольда без того, чтобы не остановиться надолго на многочисленных сценах, да, кроме того, и трудно передать словами то, что необходимо только видеть лично; но можно одно только сказать, что сложный характер Крамптона, его раздвоенность психологическая, безалаберность, гениальность и комизм, глухо звучащий далекими, где-то в глубине скрытыми струнами человеческой драмы, выражены у г. Мейерхольда целым калейдоскопом мимики, жестов и интонаций, дающим неуловимую в деталях, но яркую в целом картину.

Из остальных действующих лиц выделилась особенно г‑жа Мунт в роли Гертруды благодаря свободной, сочной, колоритной игре. Ее партнер в роли Макса Штрелера г. Рудин, игравший вообще очень симпатично, особенно удачно провел с г‑жою Мунт начало пятого акта, где вся их сценка отличалась какою-то заразительною живостью. Г. Рокотов (Янецкий) вышел типичным и характерным. Небольшие роли Зейферта (г. Снигирев), Кунце (г. Михайлов), Каспера (г. Блюменберг), Зельмы (г‑жа Степная) проведены прекрасно. Г. Нелидов — Лефлер, в общем довольно удачный, чувствовал себя, по-видимому, не совсем на месте. Несколько сухо в первых своих выходах выглядели г. Сазонов в роли Адольфа Штрелера и г‑жа Сперанская (Агнесса). Желательно также дать немного больше жизненности труппе учеников, которая выглядела несколько «заказною». Теперь такое желание уже не роскошь, а потребность сцены нашего театра, в особенности в подобном выдающемся спектакле.

«Коллега Крамптон» пойдет во второй раз в воскресенье[xxx]. Думается, что театральная публика наша не упустит случая увидеть эту пьесу в образцовом исполнении.