День девятый

В последний час! Новости! Сенсации!

Найден эликсир молодости! Всего 1 стакан в день!

Дворник нашел отрезанную голову олигарха!

Мальчик, которому два млн. лет, раскрыл тайну жизни и смерти!

Покончила с собой 37‑летняя певица! Семь выстрелов в затылок!

Катастрофа на площади! Мы обречены?!

01:45

…юношей и дев по желанию ее…

– …Иисус сказал народу: воскликните, ибо Господь предал вам город! Город будет под заклятием, и все, что в нем – Господу…

Голос Владыки Камаила гулко отзывался под высокими сводами. Всюду стылая тьма, лишь вокруг Владыки – круг желтого света.

– …Только Раав блудница пусть останется в живых…

Далида стояла на коленях. Глаза закрыты, руки скрещены на груди.

– И вывели Раав и отца ее, и мать ее, и братьев ее, и всех, которые у нее были, и всех родственников ее вывели, и поставили их вне стана Израильского. А город и все, что в нем, сожгли огнем…

Леопард дернул подбородком:

– Вы что‑то хотели добавить, Пятый из Седьмой Череды?

Микки выступил из темноты:

– Да, Владыка. Из Книги Судей, повествование о Самсоне, Судье Израильском…

Взглянул сверху вниз на ту, что была перед ним. Брезгливо поморщился:

– После того полюбил он одну женщину, жившую на долине Сорек; имя ей Далила. К ней пришли владельцы Филистимские и говорят ей: уговори его, и выведай, в чем великая сила его и как нам одолеть его, чтобы связать его и усмирить его; а мы дадим тебе за то каждый тысячу сто сиклей серебра.

– Тоже прецедент, – согласился Камаил.

– Мне здесь слова нет? – тихо спросила брюнетка.

Леопард с неохотой шевельнул губами:

– Говори!

– Ковчег мы нашли. Я нашла! Сергей не хотел говорить вам… Вы обещали! Обещали!..

– Обещали, – согласился Леопард. – Пятый из Седьмой Череды!

Микки склонил голову:

– Слушаю и повинуюсь, Владыка!

– Отпусти эту женщину в дом ее, и не твори ей зла. И всем, которые у нее есть, и близким ее, и дальним зла не твори. И наполни ее дом богатством, приведи к ней юношей и дев по желанию ее, пришли музыкантов и танцоров. И пусть возрадуется эта женщина в сердце своем, говоря: вот, я жива и весела, другой же, невинный, пострадал ради меня. И пусть счастлива будет!

– Исполню, Владыка.

Леопард оскалился:

– Думаю, пары часов ей хватит для радости. Ладно, мы не жадные! Сутки, от зари до зари. А там – по обычной процедуре. Скажи, кому надо, Микки, чтоб не стеснялись. Пусть сама попросит… Скажем так, о перемене участи.

Владыка Камаил Девятый шагнул прочь. И тьма сомкнулась за ним.

03:01

…и достал расческу…

– Слеза, слеза, слезинонька,

Катись, моя слеза.

Тужить ведь не новинонька,

Но это есть душа…

Песня – нежданная, непрошенная среди темноты, подступившей со всех сторон. Смешные слова, давняя мелодия.

– А вдруг потом покажется,

Что плачется не зря,

И боль в душе уляжется

С тобою, слезинонька, слеза…

Сергей допил остывший кофе, поставил хрупкую фарфоровую чашку на каменный пол. Кофейник ждал на пластиковом столе – в шаге от табурета, куда усадили пленника. Вначале решил – камера. Чуть обвыкнув, изменил решение: не камера – зал. Размером с аэропорт класса Орли. Где‑то, наверное, есть стены и потолок, но очень далеко.

Думалось о подобной ерунде по самой простой причине: больше не о чем. Двадцать четыре года – краткий срок. Что мог, кого мог – уже вспомнил.

– Юные грёзы мерещатся,

С ними и ранний покой.

Всё как‑то вдруг перепуталось,

Пало осенней порой…

Собственное спокойствие вначале удивило. Потом он уже ничему не удивлялся. Разве только одному: кофе принесли. Словно извинились напоследок.

– Всё же тужить нам приходится,

Не замолить той тоски.

Счастье никак не обходится

Без мимолетной слезы…

Рыжий провел ладонью по лицу, улыбнулся. Не дождетесь! Случись такое с ним месяц назад, до того дня, когда Сергей ступил на площадь и увидел синий просвет в небе… Тогда бы он не плакал – орал бы, по полу катался. Молил бы о милости, о пощаде.

Значит, не зря эти дни прожиты!

– Слеза, слеза, слезинонька,

Катись, моя слеза…

Увидев проблеск света вдали, он встал. Провел пятерней по волосам, подумал и достал расческу. Шевельнул плечами, сбрасывая усталость.

Готов!

03:15

… работать будем мы!..

Молчали.

Все трое: Владыка, Микки, Сергей. Друг на друга не смотрели, словно не замечая. Наконец Владыка приказал:

– Говорите, Пятый из Седьмой Череды!

Микки поглядел вверх, в средоточие тьмы.

– Мне нечего сказать, шеф. Моя работа – охранять подножие Трона. Иному не обучен.

– Мальчишка! – рыкнул Леопард. – Чистоплюй! Если мы не определим этого парня строго в соответствии с Законом, им займутся другие. Надо найти прецедент. Сослать подальше, поглуше… Может, о нем забудут.

– Неужто я – такая проблема? – восхитился Сергей.

– Для нас – да, – отрезал Владыка. – Проявили излишнюю сообразительность – себе на беду. Своим соплеменникам вы ничего не скажете, верю. Однако вами могут интересоваться не только люди. Губить вас всеконечно не хочу, в этом и проблема. Для меня! Для других же – едва ли… Думайте, Микки, думайте! Вы же отличник!..

Не договорил, осекся.

Мир дрогнул, обрушился водопадом ярчайшего, убийственного света. Громовый раскат, дрожь потревоженной тверди.

– СТОЯТЬ! НЕ ДВИГАТЬСЯ! РАБОТАТЬ БУДЕМ МЫ!

Закрыть глаза Сергей все‑таки успел. Но беспощадный свет прожигал даже сквозь веки, даже сквозь прижатые к лицу ладони.

03:21

… пуще жизни люблю я Закон…

Керуб ревел.

Острый клюв раскрыт, встопорщены крылья. Глаза‑бляшки пылают золотым огнем. Мерно и тяжело ступают когтистые лапы, царапая когтями прочный камень. А за керубом уже вырастали две горы – плечистые, многокрылые гиганты. Тела – металл, светящийся серебром. Красные, словно залитые кровью, личины.

Узкая прорезь рта изронила пламя:

– Работать будем мы! Серафимы, высшие слуги Отца, пламенеющие к Нему любовью, изгоняющие мрак греха. Твой труд завершен, Владыка Камаил, хоть и не закончен.

– Закончен, – возразил Леопард. – Источник опасности ликвидирован. Город спасен.

– Спасен?!

Гигант взмахнул всеми шестью крыльями. Расхохотался, изрыгая языки огня:

– Что зовешь ты спасением, Владыка? Преисполнился город сей греха выше меры всякой, велик вопль на жителей его к Господу. Нам доверено испытать его, испытав же, поступить по Закону. Если потребуется, ниспровергнем мы город, и всю окрестность его, и всех жителей его, и все произрастания земли!

Владыка Камаил поднял руку:

– Одумайтесь! Мы работали скальпелем, вы пришли с секирой. Истреблять должно грех, но не грешников!

Пламя вздымалось к потолку. Падало на пол, оставляя кипящие лужи. Даже керуб не выдержал, отошел подальше.

…Глаза Сергей сумел‑таки открыть. Дышалось, правда, плохо.

Не касаясь ступнями камня, гигант приблизился, склонил красную личину:

– Кого вижу я? Не святотатца ли, взыскателя запретной тайны? Отчего не поступил ты с ним, Владыка, как Отец наш с безумным Озой, что простер руку свою к Ковчегу?

Ответа ждать не стал. Выпрямился, дохнул жаром:

– Исправим упущение твое!

– Не смей!

Сергей беззвучно ахнул: синичка!..

– Я – Посланец Третьей Сферы, хранитель и оберегатель. Сей человек под моей защитой!

Девушка в строгом платье, похожая на учительницу со старой фотографии, шагнула сквозь пламя:

– Никто не вправе восхитить душу его помимо воли Отца Небесного. Его властью велю тебе – убирайся! Прочь!..

– Не надо! – прошептал Сергей. – Не надо, не поможет…

Опомнился, закричал, обжигая горло:

– Уходи, пожалуйста! Не надо!..

Поздно! Темная молния ударила из щели‑рта. Девушка упала…

…Птица упала, в последний раз дрогнула крылом.

Затихла.

Эх, птичка‑синичка!..

– Все ли сказали слово свое? – громыхнуло под сводами. – Или есть тут еще безумец?

– Есть, – откликнулся знакомый голос.

Микки оправил пиджак. Ударил тросточкой о камень:

– Всесильный! Отдай святотатца мне. Ибо пуще жизни люблю я Закон, человека же сего ненавижу в сердце своем. Повели сокрушить кости его, растерзать плоть, прах же развеять без следа. В том вижу я свою награду.

– Да будет так! – упало сверху. – Делай свое дело, и покончим на этом.

На зеркальном лице – зеркальная улыбка. Трость вновь ударила в твердь. Пятый из Седьмой Череды подошел к человеку, протянул руку:

– Я был прав, Сергей. В нашем славном городе произошла очень интересная история.

Коснулся пальцами…

Тьма.

10:01

…даже праха…

Первой вернулась мелодия. Следом пришли слова – те самые, про слезинку. Еще ничего не понимая, просто радуясь, что слышит, он бездумно повторял их, не вникая в смысл.

…покажется… что плачется… и боль в душе уляжется…

Его крепко тряхнули за плечо.

Придержали.

– Не упадите, – сказал памятный голос. – Костюм новый, жаль пачкать.

Сергей открыл глаза, скользнул взглядом по миру. Улица, дома. Стертый булыжник. Деревья с пыльными кронами. Неяркий осенний свет.

Облака.

Микки.

Сергей сбросил с плеча чужую руку. Выпрямился:

– С костей начнем? Или с мяса?

Микки на миг задумался:

– С документов. В кармане пиджака у вас паспорт, три справки и диплом. Первым делом ознакомьтесь. А вообще, рискну повториться, я вам не слишком завидую. Война, мобилизация, тиф…

– К‑какой тиф?

Сергей огляделся. Знакомая улица, знакомые дома. Знакомые? Этих фонарей не было. Куда‑то пропал асфальт. И вывески…

– Тиф? – моргнул Микки. – Да какой угодно. И сыпной, и возвратный. Ладно, мне пора, разбирайтесь дальше сами. Свою задачу я выполнил. В вашем мире, в вашем времени от вас, Сергей, не осталось даже праха.

Вскинул ладонь к невидимому козырьку, пристукнул тростью.

– Постойте!

Сергей протянул руку, сжал в пальцах воздух.

Вдохнул, выдохнул…

На заборе, покрашенном известкой, желтела подозрительного вида газета. Наклеена косо, уголок оторван.

– Там должно быть число, – громко произнес Сергей, подбадривая себя голосом. – Число и год.

Подумав, добавил:

– Век тоже. Наверное…

Оставалось подойти – и взглянуть.

*****************************************