Глава 1. Последний Совет 2 page

Алина пожала плечами:

— Теперь она очень занята. — Она повернулась к Изабель. — Ты знала, что твой отец выдвигал свое имя на пост Инквизитора?

Клэри почувствовала, как Изабель замерла рядом с ней.

— Нет. Я не знала этого.

— Я была удивлена, — добавила Алина. — Я думала, что он очень предан идее руководить Институтом тут... — она прервалась, глядя мимо Клэри. — Хелен, мне кажется, что твой брат пытается сделать там самую большую в мире лужу расплавленного воска. Ты наверняка хочешь остановить его.

Хелен раздраженно выдохнула, пробормотала что-то на тему 12-летних мальчишек, и скрылась в толпе, в то время как Алек протиснулся к ним. Он поприветствовал Алину объятием – Клэри забывала временами, что Пенхаллоу и Лайтвуды знают друг друга много лет – и глянул на Хелен в толпе.

— Это твоя девушка? — Алина кивнула.

— Хелен Блэкторн.

— Я слышал, что в этой семье есть какая-то доля крови фейри, — сказал Алек.

Ага, подумала Клэри. Это объясняло заостренные уши. Кровь Нефилима является доминантной, и дитя Сумеречного Охотника и фейри также становится Сумеречным Охотником, но иногда кровь фейри может проявить себя самым странным образом, спустя даже поколения в роде.

— Немного, — ответила Алина. — Послушай, я хотела поблагодарить тебя.

Алек выглядел действительно изумленным:

— За что?

— За твои действия в Зале Соглашений, — сказала Алина. — Поцеловать Магнуса подобным образом. Это подтолкнуло меня к тому, что нужно сказать моим родителям... признаться им. И я бы этого не сделала, я не думаю, что мне хватило бы смелости сказать, что либо по этому поводу, если бы я не встретила Хелен.

— Оу. — Алек выглядел испуганным, как будто они никогда не рассматривал последствия влияния его поступков на кого-то не из его семьи. — А твои родители? Они положительно отнеслись к этому?

Алина закатила глаза.

— Они вроде как игнорируют данный факт, словно им кажется, что это пройдет, если они не будут об этом говорить. — Клэри вспомнила о том, как Изабель рассказывала об отношении Конклава к гомосексуалистам в семье. Если это случается, ты не говоришь об этом. — Но могло бы быть и хуже.

— Поверь, бывает и хуже, — сказал Алек, и была столь мрачная резкость в его голосе, что Клэри резко взглянула на него. Лицо Алины растаяло в сострадании.

— Мне очень жаль, — сказала она. — Если твои родители не...

— Они смирились с этим, — произнесла Изабель, немного слишком резко.

— Что ж, в любом случае. Мне больше нечего сказать прямо сейчас. В связи с исчезновением Джейса. Вы все, должно быть, очень беспокоитесь. — Она глубоко вздохнула. — Я знаю, люди наверняка наговорили тебе разного рода глупостей о нем. Так поступают в случае, когда на самом деле они не знаю, что сказать. Я просто... я хочу сказать тебе кое-что. — Она с нетерпением увернулась от прохожего и придвинулась ближе к Лайтвудам и Клэри, понижая голос. — Алек, Иззи, я помню, как однажды вы, ребята, приезжали к нам, в Идрис. Мне было тринадцать, а Джейсу было... я думаю, ему было двенадцать. Он хотел увидеть Броселиднский Лес, поэтому мы взяли несколько лошадей и как-то отправились туда. Конечно же, мы заблудились. Броселинд непроходим. Стемнело, и лес начал казаться гуще, я жутко испугалась. Я думала, что мы погибнем там. Но Джейс никогда не боялся. У него ничего не было, но он был уверен, что мы выберемся. Это заняло время, но он сделал это. Он вывел нас оттуда. Я была так благодарна, но он лишь посмотрел на меня, как на сумасшедшую. Словно, конечно, он мог вывести нас. По-другому и быть не могло. Я просто говорю это... он найдет обратный путь к тебе. Я знаю это.

Клэри не думала, что она когда-либо видела слезы Иззи, та и сейчас старалась не заплакать. Ее глаза были подозрительно широко раскрыты и блестели. Алек рассматривал свою обувь. Клэри ощутила, как в ней начали бить ключом страдания, но она их остановила. Она не могла думать о Джейсе, когда ему было двенадцать лет. Она не могла думать о том, как он терялся во тьме, или о том, где он сейчас: потерян где-то, заперт где-то, нуждается в ее помощи, ожидает ее прихода. И тут она сломалась.

— Алина, — произнесла она, видя, что ни Изабель, ни Алек не могли говорить. — Спасибо. — Алина вспыхнула застенчивой улыбкой. — Я серьезно.

— Алина! — это была Хелен, ее рука крепко сжимала запястье маленького мальчика, чьи руки были покрыты синим воском. Должно быть, он играл со свечками в огромных канделябрах, которые украшали неф по бокам. Он выглядел на двенадцать лет со своей озорной улыбкой и столь же шокирующими сине-зелеными глазами, ка у его сестры, только волосы у него были темно-коричневые. — Мы вернулись. Вероятно, нам стоит уйти прежде, чем Джулс разрушит все здание. Не говоря уже о том, что я понятия не имею, куда делись Тибс и Ливи.

— Они ели воск, — мальчик, Джулс, услужливо снабдил ее информацией.

— О боже, — застонала Хелен, а после извиняюще посмотрела на них. — Не обращайте на меня внимания. У меня шесть младших братьев и сестер и один старший. Это всегда похоже на зоопарк.

Джулс перевел взгляд с Алека на Изабель, затем посмотрел на Клэри.

— Как много у тебя братьев и сестер? — спросил он.

Хелен побледнела. Изабель ответила удивительно ровным голосом:

— Нас трое.

Глаза Джулса уставились на Клэри.

— Вы не похожи.

— Я не состою в родстве с ними, — ответила Клэри. — У меня нет никаких братьев и сестер.

— Нет? — сомнение сквозило в тоне мальчика, как если бы она ему сказала, что у нее перепонки на ногах. — Поэтому ты выглядишь такой грустной?

Клэри подумала о Себастьяне с его белыми, как лед, волосами и черными глазами. Если только, подумала она. Если бы у меня не было брата, ничего бы из этого не случилось. Небольшой сгусток отвращения прошел сквозь нее, согревая ее ледяную кровь

— Да, — произнесла она тихо. — Поэтому я грущу…

Глава 2. Шипы

Саймон ждал Клэри, Алека и Изабель, вне Института, стоя под каменным навесом, который с трудом защищал его от жуткого ливня. Он повернулся, как только они вышли через двери, и Клэри заметила, что его темные волосы приклеились ко лбу и шее. Он откинул их назад и вопросительно посмотрел на нее.

— Я невиновна, — произнесла она, а когда он начал улыбаться, она покачала головой. — Но они изменили приоритеты насчет поисков Джейса. Я... Я уверена, они считают, что он мертв.

Саймон опустил взгляд на его мокрые джинсы и футболку (помятый рингер серого цвета, надпись печатными буквами на котором гласила: «ОЧЕВИДНО, Я ПРИНЯЛ НЕСКОЛЬКО НЕПРАВИЛЬНЫХ РЕШЕНИЙ»). Он покачал головой.

— Мне жаль.

— Конклав может поступать так, — сказала Изабель. — Я полагаю, что нам больше нечего от них ждать.

— Базиа коквум[1], — произнес Саймон. — Или какой там у них девиз.

— Descensus Averno facilis est. Легок спуск в Ад, — ответил Алек. — Ты же сказал «Поцелуй повара».

— Проклятье! — сказал Саймон. — Я знал, Джейс прикалывается надо мной. — Его мокрые каштановые волосы упали ему на глаза; он отбросил столь нетерпеливым жестом, что Клэри уловила серебристый блеск Знака Каина на его лбу. — Что теперь?

— Теперь мы пойдем к Королеве Благих, — ответила Клэри.

Перед тем, как дотронуться до колокольчика на своем горле, она объяснила Саймону о визите Кейли на прием Люка и Джослин, и о ее обещаниях Клэри насчет помощи Королевы Благих. Саймон выглядел сомневающимся.

— Красноволосая леди с дурным подходом, которая заставила тебя поцеловать Джейса? Она мне не нравится.

— Это то, что ты помнишь о ней? Что она заставила Клэри поцеловать Джейса? — раздраженно произнесла Изабель. — Королева Благословенного двора опасна. Она просто играла в тот раз. Обычно она предпочитает довести, по крайней мере, нескольких людей, до вопиющего безумия – каждый день, после завтрака.

— Я не человек, — сказал Саймон. — Больше нет. — Он лишь мельком взглянул на Изабель, опустил глаза, и повернулся к Клэри. — Ты хочешь, чтобы я пошел с вами?

— Я думаю, что это хорошая идея. Светоч, Знак Каина – стоящие вещи, способные впечатлить даже Королеву.

— Я бы не ставил на это, — произнес Алек. Клэри посмотрела мимо него и спросила:

— А где Магнус?

— Он сказал, что будет лучше, если он не пойдет. Очевидно, его и Королеву Благословенного двора связывает какая-то история. — Изабель подняла брови. — Не такая история, — раздраженно ответил Алек. — Какая-то вражда. Хотя, — добавил он, наполовину бормоча себе под нос, — помня его прошлое до меня, я не удивлюсь.

— Алек! — Изабель отошла поговорить с братом, и Клэри с щелчком открыла зонт. Его купил Саймон годы назад в Музее естественной истории и на его верхушке был узор из динозавров. Она заметила, что выражение его лица сменилось на удовольствие, когда он узнал зонт.

— Нам пора? — спросил он, и предложил свою руку.

Дождь все также неизменно лил, создавая маленькие ручейки, сбегающие с желобов, и брызги воды, поднимающиеся от колес проезжающих такси. Это странно, подумал Саймон, что, несмотря на то, что он больше не чувствовал холода, ощущение быть мокрым и липким по-прежнему его раздражает.

Он чуть перевел взгляд, глядя на Алека и Изабель через плечо; Изабель ни разу не встретилась с ним глазами с тех пор, как они вышли из Института, и он задумался, о чем же она думает. Кажется, она хотела поговорить с братом, и, когда они остановились на углу Парк Авеню, он услышал, как она сказала:

— Итак, что ты думаешь? О том, что отец предложил свою кандидатуру на пост Инквизитора.

— Я думаю, что это звучит как скучная работа. — Изабель держала зонт. Он состоял из одного пластика, и был украшен наклейками ярких цветов. Это была одна из самых девчачьих вещей, которую Саймон когда-либо видел, и он не винил Алека за то, что тот предпочел стоять под дождем. — Я не знаю, почему он хочет этот пост.

— Мне плевать, если это скучно, — шепотом прошипела Изабель. — Если он займет пост, он будет почти все время проводить в Идрисе. Вероятно, все время. Он не может возглавлять Институт и быть Инквизитором. Он не может работать на двух работах одновременно.

— Если ты заметила, Из, он, так или иначе, все время в Идрисе.

— Алек… — остаток фразы, которую она произнесла, потерялся, когда освещение изменилось и нахлынули волны, разбрызгивая ледяную воду на тротуар. Клэри уклонилась от гейзера, и чуть не врезалась в Саймона. Он взял ее за руку, дабы она стояла крепче.

— Прости, — произнесла она. Ее рука ощущалась маленькой и холодной в его. — На самом деле, не обращай внимания.

— Я знаю.

Он старался скрыть беспокойство в его голосе. Ей действительно «было необходимо внимание» в последние две недели. Сначала она плакала, затем была в гневе – в гневе за то, что не могла присоединиться к патрулям по поиску Джейса, злилась на бесконечные жесткие допросы Совета, негодовала из-за того, что практически была узницей в своем собственном доме, так как находилась под подозрением Конклава. Больше всего она злилась на себя за то, что не могла придумать руну, которая могла бы помочь. Она ночами напролет сидела за ее столом, сжимая стило побелевшими пальцами так крепко, что Саймон боялся, что оно сломается пополам. Она пыталась заставить ее разум представить образы, которые сказали бы ей, где находится Джейс. Ночь проходила за ночью, но ничего не происходило.

Она выглядела старше, подумал он, когда они вошли в парк через проход в каменной стене на Пятой Авеню. Не в плохом смысле, но она отличалась от той девушки, с которой они пошли в клуб «Адское логово» в ту ночь, что изменила все. Она была выше, но это было больше этого. Выражение ее лица было более серьезным, было больше грации и силы в ее походке, ее зеленые глаза излучали больше внимательности, нежели желание танцевать. Она начинает выглядеть, потрясенно подумал он с удивлением, как Джослин.

Клэри остановилась в круге промокших деревьев; ветви здесь блокировали большую часть дождя, поэтому Изабель и Клэри прислонили их зонты к стволам близлежащих деревьев. Клэри расстегнула цепочку на шее, и позволила колокольчику соскользнуть на ладонь. Она окинула взглядом всех остальных с серьезным выражением лица.

— Это риск, — произнесла она. — И я уверена, что если я соглашусь на него, у меня нет пути назад. Поэтому, если кто-то из вас не хочет идти со мной, то все нормально. Я понимаю.

Саймон потянулся и накрыл ее руки своими. Не было нужды думать. Куда пойдет Клэри, туда и он. Они прошли через столько вместе, что иначе и быть не могло. Изабель последовала его примеру, и последним – Алек; дождь капал с его длинных черных ресниц подобно слезам, но выражение его лица было решительным. Все четверо крепко взялись за руки.

Клэри позвонила в колокольчик.

Было ощущение, как если бы мир закрутился – не то же самое ощущение, когда бросаешься через Портал в центр вихря, подумала Клэри, более схоже с тем, когда сидишь на карусели, которая начинает крутиться все быстрее и быстрее. Она ощутила головокружение и трудности с дыханием, когда ощущение внезапно остановилась, и она вновь стояла, а ее руки были сцеплены с Изабель, Алеком и Сайманом.

Они отпустили друг друга, и Клэри огляделась. Она была здесь прежде, в этом блестящем, темно-коричневом коридоре, который выглядел так, будто вырезан из драгоценного камня глаз тигра. Пол был гладким, изношенным от тысяч ног фей. Свет исходил из сверкающих фишек в стенах, а в конце коридора было разноцветное покрывало, которое покачивалось взад вперед, как будто движимый ветром, хотя ветра по землей не было.

Когда Клэри приблизилась к нему, она увидела, что оно было сшито из бабочек. Некоторые из них были еще живы, и их борьба, заставляла занавес трепетать, как в жестокий ветер. Она сглотнула кислый вкус.

— Эй!? — позвала она. — Здесь есть кто-нибудь? — занавес с шелестом раздвинулся, и рыцарь фейри Мелиорн вступил в коридор. Он носил белые доспехи, помнила Клэри, но сейчас на его левой груди был сигил – четыре C, которые также украшали и мантию Совета у Люка, отмечая его членство. Также у Мелиорна на лице появился шрам, прямо под его глазами цвета листьев. Он холодно поприветствовал ее.

— Никто не приветствует Королеву Благого Двора варварским людским «Эй», — произнес он. — Так обращаются лишь к слугам. Надлежащее приветствие – «Рада нашей встрече».

— Но мы же не встретились, — ответила Клэри. — Я даже не знаю, здесь ли она.

Мелиорн смотрел на нее с презрением.

— Если бы Королева не присутствовала здесь и не была готова принять тебя, звонок колокольчика не принес бы тебя сюда. Теперь идем: следуй за мной, и возьми своих спутников с собой.

Клэри жестом позвала остальных, затем последовала за Мелиорном сквозь занавес из замученных бабочек, сгорбившись в надежде, что ни одна из них не прикоснется к ней своими крыльями. Один за другим, они вошли в комнату Королевы. Клэри моргнула от удивления.

Она выглядела совершенно иначе, когда она последний раз была здесь. Королева лежала на бело-золотом диване, и вокруг нее пол тянулся из чередующихся квадратов черного и белого, как большая шахматная доска. Вереницы опасно выглядящих шипов свешивались с потолка, и на каждом шипе был приколот блуждающий огонек, их обыкновенно ослепительный свет мерцал, когда они умирали. Комната блестела от их свечения.

Мелиорн подошел и встал рядом с Королевой, кроме него из придворных в комнате никого не было. Королева медленно выпрямилась. Она была прекрасна, как никогда, ее платье представляло собой просвечивающую смесь серебра и золота, ее волосы были подобны радужной меди, когда она их аккуратно расположила на своем белом плече. Клэри задумалась, почему она волнуется. Из всех присутствующих лишь один, вероятно, был тронут ее красотой, – это был Саймон, и он ненавидел ее.

— Рада нашей встрече, Нефилимы и Светоч, — произнесла она, склонив голову в их направлении. — Дочь Валентина, что привело тебя ко мне? — Клэри открыла свою ладошку. Колокольчик обвиняющие сверкнул.

— Вы отослали ко мне вашу подчиненную, которая дала мне этот колокольчик со словами, что я с его помощью смогу вас найти, если мне когда-либо понадобится ваша помощь.

— И ты ответила, что тебе ничего не нужно от меня, — сказала королева. — Сказала, что у тебя есть все, что тебе необходимо.

Клэри отчаянно вспомнила, что Джейс, сказал, что когда они получили аудиенцию у Королевы прежде, он был польщен и очарован ей. Это было, как если бы он вдруг приобрел совершенно новый словарный запас. Она оглянулась через плечо на Изабель и Алека, но Изабель лишь раздраженно махнула ей, показывая, чтобы Клэри продолжала.

— Обстоятельства изменились, — ответила Клэри. Королева с наслаждением протянула ноги.

— Просто замечательно. И чего же ты хочешь от меня?

— Я хочу, чтобы вы нашли Джейса Лайтвуда.

В наступившей тишине звуки блуждающих огоньков, кричащих в агонии, звучали тихо. Наконец Королева ответила:

— Ты, должно быть, считаешь нас поистине всемогущими, если веришь, что Волшебный Народец сможет сделать то, в чем Конклав потерпел поражение.

— Конклав хочет найти Себастьяна. Мне не важен Себастьян. Мне нужен Джейс, — сказала Клэри. — Кроме того, я знаю, что вы знаете намного больше, чем говорите. Вы предвидели случившееся. Никто об этом не знает, но я не верю, что вы по чистой случайности послали мне этот колокольчик в ту ночь, когда Джейс исчез, вы точно знали, что что-то назревает.

— Допустим, так и было, — сказала королева, любуясь тем, как сверкают ее ногти.

— Я заметила, что Волшебный Народец часто говорит «Допустим», когда хотят скрыть правду, — произнесла Клэри. — Это избавляет вас от необходимости давать прямой ответ.

— Может быть, — с веселой улыбкой сказала Королева.

— «Может быть» тоже хорошее слово, — предложил Алек.

— Также «возможно», — сказала Иззи.

— Я не вижу ничего плохого в слове «Авось», — промолвил Саймон. — Несколько современно, но само понятие остается неизменным.

Королева отмахнулась от их слов, словно они были надоедливыми пчелами вокруг головы.

— Я не доверяю тебе, дочь Валентина, — сказала она. — Было время, когда я хотела сделать тебе одолжение, но это время прошло. Мелиорн получил место в Совете. Я не уверена, что тебе есть чем торговаться со мной.

— Если вы действительно так думаете, — произнесла Клэри. — Вы никогда не послали бы мне колокольчик.

На мгновение их взгляды встретились. Королева была прекрасна, но было что-то в ее лице, что заставило Клэри задуматься о костях маленьких животных, выбеленных солнцем. Наконец Королева сказала:

— Очень хорошо. Я вполне могла бы помочь тебе. Но я хочу за это награду.

— Внезапно, — пробормотал Саймон. Он засунул руки в карманы и с отвращением смотрел на королеву. Алек рассмеялся. Глаза королевы блеснули.

Через мгновение Алек отшатнулся и вскрикнул. Он держал руки перед собой, израненные, поскольку кожа на них сморщилась, и руки загнулись внутрь, суставы разбухли. Его спина сгорбилась, волосы поседели, его синие глаза выцвели и запали в глубокие морщины.

Клэри ахнула. Там, где стоял Алек, теперь был старик, сгорбившийся, седой и дрожащий.

— Как быстро исчезает красота смертных, — злорадствовала королева. — Взгляни на себя, Александр Лайтвуд. Я даю тебе возможность посмотреть на себя шестидесятилетнего. Что на это скажет твой колдун, любящий красоту? — грудь Алека тяжело вздымалась. Изабель быстро подошла к нему и взяла его за руку.

— Не обращай на это внимание Алек. Это все чары. — Она повернулась к королеве. — Снимите их с него! Сделайте это!

— Если ты и твой брат будете общаться со мной в более подобающей манере, я рассмотрю это заявление.

— Мы будем, — сказала Клэри быстро. — Мы извиняемся за эту грубость.

Королева презрительно фыркнула.

— Я слегка скучаю по твоему Джейсу, — произнесла она. — Из вас всех он был самым воспитанным и самым красивым.

— Мы тоже соскучились по нему, — сказала Клэри тихим голосом. — Мы не хотели показаться невоспитанными. Мы люди и нам тяжело в нашем горе.

— Хммм, — сказала королева и щелкнула пальцами, после чего чары спали с Алека. Это был он прежний, правда слегка ошеломленный и бледноватый на вид. Королева послала ему высокомерный взгляд и обратила свое внимание на Клэри. — Есть комплект колец, — сказала Королева. — Они принадлежали моему отцу. Я жажду вернуть эти вещи, так как они сделаны фейри и обладают большой силой. Они позволяют нам разговаривать друг с другом с помощью разума, как Ваши Безмолвные Братья. В настоящее время, насколько мне известно, они выставлены в Институте.

— Я помню, что видела что-то подобное, — медленно сказала Иззи. — Два кольца работы фейри в стеклянном футляре на втором этаже библиотеки.

— Вы хотите, чтобы я украла что-то из Института? — удивленно произнесла Клэри. Из всех одолжений, который он ожидала услышать от Королевы, это было далеко не первым в списке.

— Это не воровство, — сказала Королева, — это возвращение законным владельцам.

— И после этого Вы найдете Джейса для нас? — промолвила Клэри. — И не говорите «Допустим». Что вы точно сделаете?

— Я буду содействовать вам в его поисках, — сказала Королева. — Я даю вам слово, моя помощь будет неоценима. Я могу сказать, например, почему ваши заклинания слежения, были напрасными. Я могу рассказать вам, в каком городе вы, скорее всего его найдете...

— Но Конклав вас уже расспрашивал, — вмешался Саймон. — Как вы солгали им?

— Они никогда не задают подходящих вопросов.

— Зачем лгать им? — потребовала Изабель. — Где Ваша верность во всем этом?

— У меня её и нет. Джонатан Моргенштерн может стать могущественным союзником, если я вначале не сделаю его противником. Зачем угрожать ему или заслужить его ярость без пользы для себя? Волшебный Народец очень стар; мы не делаем поспешных решений, но в первую очередь мы ожидаем, дабы понять, в каком направлении дует ветер.

— Если мы их достанем, достаточно ли эти кольца сильны, дабы вы рискнули вызвать его гнев? — спросил Алек.

Но Королева только улыбнулась, ленивой улыбкой, готовые с обещанием.

— Я думаю, что на сегодня достаточно, — сказала она. — Вернитесь ко мне с кольцом, и мы поговорим снова.

Клэри колебалась, оборачиваясь сначала к Алеку, а потом к Изабель.

— Вы все согласны с этими условиями? Украсть из Института?

— Если это означает разыскать Джейса, — произнесла Изабель. Алек кивнул.

— Любые условия.

Клэри повернулась к Королеве, которая выжидающе наблюдала за ней.

— Полагаю, мы заключили сделку.

Королева потянулась и поделилась довольной улыбкой.

— Ваша цена хороша, маленькие Сумеречные Охотники. Вот вам предупреждение, и не говорите, что не слышали его. Вам также следует принять во внимание здравый смысл этого поиска вашего друга. Ибо, как часто бывали случаи, связанные с пропажей дорогого вам человека, когда вы вновь находите его, он может быть совсем не таким, каким вы его запомнили.

* * *

Было около одиннадцати, когда Алек достиг входной двери квартиры Магнуса в Гринпоинте. Изабель убедила его пойти пообедать в Таки с Клэри и Сайманом, и, хоть он и протестовал, он был очень рад, что согласился. Ему требовалось несколько часов, чтобы успокоить свои эмоции после происшествия при Благом Дворе. Он не хотел, чтобы Магнус заметил, как сильно чары Королевы потрясли его.

Он больше не звонил в звонок, дабы Магнус узнал о его приходе. У него имелся ключ – факт, которым он странно гордился. Он отпер дверь и направился вверх по лестнице, по дороге минуя соседа Магнуса с первого этажа.

Хоть Алек никогда не видел жильцов квартиры на первом этаже, они казались ему поглощенными бурным романом. Однажды здесь была куча разбросанных по всей лестничной площадке вещей с приколотой к отвороту пиджака запиской, адресованной «Лживому лжецу, который лжет». Сейчас здесь был букет цветов, приклеенный к двери, и среди бутонов пряталась карточка со словами: «Прости». Это особенность Нью-Йорка: ты всегда знаешь о твоих соседях больше, чем тебе хотелось бы.

Дверь Магнуса была слегка приоткрыта наподобие трещины, и звуки музыки мягко окутывали коридор. Сегодня это был Чайковский. Как только дверь за ним закрылась, Алек ощутил, как его плечи расслабились. Он никогда не мог с полной уверенностью угадать, как будет выглядеть квартира – сейчас здесь царил минимализм, с белыми диванами, красными стеллажными столами, и застывшими на стенах черно-белыми фотографиями Парижа – это место начинало восприниматься им все более и более близким, как дом. Здесь царили запахи, которые он ассоциировал с Магнусом: чернила, одеколон, чай Лапсан Сушонг, запах волшебства, пахнущий жженым сахаром. Он взял Председателя Мао, который дремал на подоконнике, и тихонько пошел в кабинет. Магнус поднял взгляд, когда Алек вошел.

Он был одет слишком мрачно для своего обычного стиля – джинсы и черная футболка с заклепками вокруг воротника и манжет. Его черные волосы были спутаны, неряшливы и в беспорядке, как будто он многократно пропускал их сквозь пальцы от раздражения, а его кошачьи глаза были полуприкрыты от усталости. Он выронил ручку, когда Алек появился, и ухмыльнулся.

— Ты нравишься Председателю.

— Ему нравится любой, кто почешет ему за ушком, — ответил Алек, сдвинув дремавшего кота так, что его мурлыканье отдавалось грохотом сквозь грудь Алека.

Магнус откинулся на стуле, мускулы рук изогнулись, когда он зевнул. Стол был усеян листами бумаг, исписанными маленьким неразборчивым почерком и рисунками – одна и та же схема снова и снова, вариации узора, который был раскидан по полу крыши, с которой Джейс исчез.

— Как себя вела Королева Благих?

— Как обычно.

— Бешеная стерва, да?

— О да.

Алек рассказал Магнусу краткую версию событий при дворе фейри. В этом он был хорош – коротко и внятно, ни слова впустую. Он никогда не понимал людей, болтающих без умолку, и даже любовь Джейса к усложненной игре слов.

— Я переживаю за Клэри, — сказал Магнус. — Я беспокоюсь, что она пытается прыгнуть выше своей рыженькой головки.

Алек положил Председателя на стол, где тот сразу же свернулся в шарик и продолжил спать.

— Она хочет найти Джейса. Ты можешь винить ее за это?

Глаза Магнуса смягчились. Он зацепил палец за верх джинсов Алека и притянул его ближе.

— Ты хочешь сказать, что сделал бы то же самое, если бы это был я? — Алек отвернулся, глядя на лист бумаги, который Магнус только что отложил.

— Ты вновь просматриваешь их? — Выглядя немного разочарованным, Магнус отпустил Алека.

— Должен быть ключ, — ответил он. — Чтобы расшифровать их. Есть несколько языков, которые я еще не просматривал. Достаточно древние. Это старинная черная магия, очень темная, подобного этому я еще никогда не видел. — Он вновь взглянул на лист, его голова наклонилась в сторону. — Можешь подать мне вон ту табакерку? Серебряная, на краю стола.

Алек проследовал по указанию Магнуса и увидел маленькую серебряную коробочку на противоположной стороне деревянного стола. Он протянул руку и взял ее.

Это был миниатюрный металлический сундучок с маленькими ножками, изогнутым верхом и инициалами У. С. выложенными алмазами на крышке. «У», подумал он. Уилл? Уилл, Магнус упоминал о нем, когда Алек спросил его об имени, когда Камилла дразнила его. Господи Боже, это было так давно. Алек закусил губу.

— Что это?

— Это табакерка, — ответил Магнус, не поднимая глаз от бумаг. — Я же сказал тебе.

— Нюхать? Как разнюхивание людей? — Алек разглядывал ее. Магнус поднял голову и рассмеялся.

— Как табак. Она была очень популярна в семнадцатом и восемнадцатом веке. Сейчас я использую ее для хранения ненужных деталей. — Он протянул руку и Алек отдал коробочку.

— Ты задумывался о том... — Алек начал говорить, но прервался, и начал сначала. — Тебя не беспокоит, что Камилла сейчас где-то рядом? Что она сбежала?

И что это моя вина – подумал Алек, но вслух не произнес. Магнусу не нужно этого знать.

— Она всегда была где-то рядом, — ответил Магнус. — Я знаю, что Конклав не очень доволен, но я стараюсь думать, что она живет своей жизнью, не контактируя со мной. Если это и беспокоило меня, то не очень долго.

— Но ты любил ее. Когда-то.

Магнус пробежал пальцами по алмазным вставкам в табакерке.

— Я думал, что любил.

— А она все еще любит тебя?

— Я так не думаю, — сухо ответил Магнус. — Она не была очень мила, когда я видел ее в последний раз. Конечно, возможно, что причина в том, что у меня есть 18-летний парень с урной стойкости, которой она не имеет.

Алек зашипел.

— Как объективная личность, я... возражаю против такого моего описания.

— Она всегда была завистливой особой.

Магнус ухмыльнулся. Он был чертовски хорош в плане смены темы разговора, подумал Алек. Магнус ясно дал понять, что он не хочет говорить о его личной жизни в прошлом, но где-то во время их беседы ощущение Алеком фамильярности и комфорта, нахождение дома, исчезло.

Независимо от того, что Магнус молодо выглядел — даже сейчас, босой, с торчащими волосами, он выглядел на восемнадцать — не пересекаемые океаны времени разделяли их. Магнус открыл коробочку, вытащил несколько кнопок, и зафиксировал ими лист бумаги, который он рассматривал на столе. Когда он поднял взгляд и посмотрел на Алека, то внимательно оглядел его.

— Ты в порядке?

Вместо ответа, Алек протянул руку и взял руки Магнуса. Магнус позволил Алеку поднять себя на ноги, вопросительно глядя ему в глаза. До того, как он что-то произнес, Алек притянул его ближе и поцеловал. Магнус издал тихий, довольный звук, и схватил рубашку Алека сзади, закатывая ее, его прохладные пальцы прошлись по позвоночнику Алека. Алек наклонился к нему, зажимая Магнуса между столом и его собственным телом. Кажется, Магнус не возражал.

Date: 2015-09-03; view: 268; Нарушение авторских прав