Глава 1. Последний Совет 4 page

— В наших отношениях не должно быть третьего лица.

— Вот именно.

У Алека сжалось горло. Были тысячи вещей, которые он хотел произнести, но он никогда не был столь хорош в риторике, как Джейс и Магнус. Вместо этого он схватил голубой шарф с крючка и демонстративно обернул его вокруг шеи.

— Не жди меня, — сказал он. — Я, наверное, буду патрулировать ночью.

Как только он захлопнул дверь, он услышал, как Магнус кричит ему вслед:

— Этот шарф, довожу до твоего сведения из Gap! Я купил его в прошлом году! — Алек закатил глаза и побежал вниз по лестнице в вестибюль.

Единственной лампочки, которая обычно освещает это место, не было, и пространство было настолько тусклым, что на мгновение он не заметил, скользящую к нему из тени фигуру в капюшоне. А когда увидел, то был настолько поражен, что упустил свою связку с ключами с громким лязгом. Фигура скользила к нему. Он ничего не мог сказать о ней – ни возраста, ни пола, ни даже разновидности. Голос, вышедший из-под капюшона, был потрескивающий и низкий.

— У меня есть для вас послание, Алек Лайтвуд, — сказало оно. — От Камиллы Белкорт.

* * *

— Хочешь, будем патрулировать вместе ночью? — спросил Джордан несколько резко.

Майя обернулась к нему с удивлением. Он опирался о кухонную стойку локтями позади себя. Была какая то беззаботность в его позе, которая была слишком отрепетированной чтобы быть искренней Она подумала, что это проблема знать кого-то так хорошо. Было слишком сложно притворяться вокруг них, или игнорировать когда они притворялись, даже если это и было проще.

— Патрулировать вместе? — отозвалась она. Саймон переодевался в своей комнате; она сказала ему, что пойдет к метро с ним и сейчас жалела об этом. Она знала, что должна была позвонить Джордану, с тех пор как видела его в последний раз, когда несколько неблагоразумно поцеловала его. Но с тех пор Джейс исчез и весь мир, похоже, разлетелся на куски и это дало ей предлог избегать целые проблемы. Конечно, избегать мыслей о бывшем парне, разбившем твое сердце и обратившем тебя в оборотня, было намного легче, когда он не стоял прямо перед тобой, одетый в зеленую рубашку, подчеркивающую его мускулистое тело во всех нужных местах, и выдерживать взгляд его ореховых глаз. — Я думала, что они отменили патрулирование для поиска Джейса, — казала она не глядя на него.

— Скорее не отменили, а сократили. Но я слушаюсь Претор, а не Конклав. Я могу искать Джейса в свободное время.

— Правильно, — ответила она.

Он игрался чем-то на стойке, но его внимание было приковано к ней.

— Ты, знаешь... ты хотела поступить в Стэнфорд. До сих пор хочешь?

Ее сердце пропустило удар.

— Я не думала об этом с тех пор как… — она прочистила горло. — С тех пор как изменилась.

Он покраснел.

— Ты была... В смысле ты всегда потела поехать в Калифорнию. Собиралась изучать историю, и я собирался уехать отсюда и заниматься серфингом. Помнишь? — Майя положила руки в карман ее кожаной куртки.

Ей казалось, что она разозлится, но она не злилась. Долгое время она проклинала Джордана за то, что она перестала мечтать о человеческом будущем со школой и домом и возможно семьей когда-нибудь. Но были другие волки в стае из полицейского участка, которые продолжали заниматься их мечтами, искусством. Бэт, например. Это был ее выбор остановить свою короткую жизнь.

— Я помню, — ответила она. Он покраснел.

— По поводу сегодняшней ночи. Никто не будет обыскивать бруклинский Морской Двор, поэтому мне кажется... но это всегда не весело делать самому. Но если ты не хочешь...

— Нет, — сказала она, собственный голос показался ей чужим. — Я имею в виду хорошо. Я пойду с тобой.

— Правда? — его ореховые глаза засияли, и Майя прокляла сама себя. Она не должна его обнадеживать, когда не уверена в своих чувствах. Было просто сложно поверить, что он переживает об этом.

Медальон претории волков сверкнул возле горла, когда он наклонился вперед и она ощутила знакомый запах его мыла и под ним – волка.

Она подняла на него глаза в тот самый момент, когда Саймон вышел из комнаты, одетый в худи. Он замер в дверном проеме, переводя взгляд с Джордана на Майю, и его брови медленно приподнимались.

— Ты знаешь, я могу добраться к метро сам, — сказал он Майе, слегка улыбаясь краешком рта. — Если ты хочешь остаться здесь...

— Нет. — Майя торопливо вытащила руки из карманов, где они нервно сжимались в кулаки. — Нет, я пойду с тобой. Джордан, увидимся позже.

— Сегодня ночью, — сказал он ей вслед, но она не обернулась; она уже торопилась за Сайманом.

* * *

Саймон тащился один по низком подъему холма, слыша крики бросающих фрисби на Шип Медоу позади него, как будто отдаленную музыку. Это был яркий ноябрьский день, свежий и ветреный, солнечный свет на деревьях и листьях напоминал сверкающие оттенки алого, золотого, янтарного. Вершина холма была усеяна валунами. Можно было увидеть, как образовался парк на месте, которое было заросшим деревьями и усыпано валунами.

Изабель присела на один из валунов, одетая в платье бутылочно-зеленого шелка с вышитым черным и серебряным пальто поверх. Она смотрела как Саймон подходил к ней, отбрасывая свои длинные темные волосы с лица.

— Я думала, что ты с Клэри, — сказала она, когда он подошел. — Где она?

— Осталась в Институте, — сказал он, садясь на камень рядом с Изабель и засовывая руки в карманы своей ветровки. — Она написала. Она скоро должна быть.

— Алек уже идет... — начала говорить она и была перебита пиликаньем из его кармана. Или, если быть точнее, пиликаньем телефона лежащего в его кармане. — Я думаю, тебе кто-то написал.

Он пожал плечами.

— Я проверю позже.

Она обдала его взглядом из-под длинных ресниц.

— В любом случае, я сказала, что Алек уже в пути. Он пройдет всю дорогу от Бруклина, так что... — Телефон Саймона заиграл вновь. — Хорошо, ну и ладно. Если ты не ответишь, это сделаю я. — Изабель поддалась вперед, и не замечая протестов Саймона, потянулась к карману. Лбом она слегка задела его подбородок. Он вдохнул ее духи – ваниль – и еще что-то, что исходило от ее кожи. Когда она вытащила телефон, он сделал шаг назад; это принесло одновременно и облегчение и разочарование. Прищурившись, она посмотрела на экран. — Ребекка? Кто такая Ребекка?

— Моя сестра.

Изабель расслабилась.

— Она хочет встретиться с тобой. Она говорит, что не видела тебя с тех пор как...

Саймон изловчился и забрал телефон у Изабель, после чего положил его обратно к себе в карман.

— Я знаю, знаю.

— Ты не хочешь видеть ее?

— Более чем... более чем что-либо иное. Но я не хочу, чтобы она узнала. Обо мне. — Саймон поднял палочку и бросил ее. — Ты просто посмотри, что случилось с моей матерью, когда она узнала.

— Так договорись встретиться с ней в каком-то общественном месте. Там где она не будет волноваться. Далеко от твоего дома.

— Даже если она и не будет волноваться, она не перестанет смотреть на меня как моя мама, — сказал Саймон, понизив голос. — Как будто я монстр.

Изабель слегка коснулась его запястья.

— Моя мама выгнала Джейса, когда думала что он сын Валентина и шпион, а потом ужасно сожалела об этом. Мои мама и папа привыкли к тому, что Алек вместе с Магнусом. Для твоей мамы все тоже станет на круги своя. Попробуй убедить сестру занять твою сторону. Это должно будет помочь. — Она слегка наклонила свою голову. — Я считаю, что иногда братья и сестры понимают намного больше чем родители. Они не ожидают от нас многого. Я никогда бы не отвергла Алека. Что бы он ни сделал. Никогда. Или Джейса. — Она сжала его руки, после чего опустила их. — Мой младший брат умер. Я никогда не увижу его снова. Не заставляй свою сестру проходить через это.

— Через что? — это был Алек, он подходил, к ним шурша опалыми листьями под его ногами. Он был одет как обычно: свитер и джинсы, и лишь темно-синий шарф, соответствующий цвету его глаз был обернут вокруг шеи, казался чем-то новым. Это, должно быть, подарок Магнуса, подумал Саймон. Алек бы никогда не купил бы себе что-нибудь подобное. Понятие соответствия, похоже, прошло мимо него.

Изабель откашлялась.

— Сестра Саймона... — она больше ничего не сказала.

Налетел порыв холодного воздуха, который принес с собой целый вихрь опавших листьев. Изабель выставила одну руку вперед, чтобы защитить свое лицо от пыли; воздух вокруг замерцал, и в этом безошибочно угадывалось открытие портала, после чего перед ними предстала Клэри со стилом в одной руке и мокрым от слез лицом.

Глава 4. И бессмертие

— Ты точно уверена, что это был Джейс? — спросила Изабель, как показалось Клэри, в сорок седьмой раз. Клэри закусила свою и так раненую губу, и посчитала до десяти.

— Это же я, Изабель, — сказала она. — Думаешь, я не узнала бы Джейса? — Она взглянула на Алека, стоявшего над ними, его голубой шарф развивался как знамя на ветру. — Ты бы мог перепутать Магнуса с кем то еще?

— Нет. Никогда, — ответил он, не задумываясь. Его глаза, потемневшие от беспокойства, отражали волнение. — Просто... конечно мы спрашиваем. Потому что это не имеет никакого смысла.

— Он мог быть заложником, — сказал Саймон, опираясь на валун. Его глаза на осеннем солнце казались кофейными. — Возможно, Себастьян угрожал ему, если бы Джейс ослушался его, Себастьян может причинить боль даже близкому человеку.

Все взгляды обратились к Клэри, но она сокрушенно опустила голову.

— Вы не видели их вместе. Никто так не играет, будучи заложником. Он выглядел вполне счастливым там.

— Ну, тогда он одержим, — сказал Алек. — Как тогда с Лилит.

— Я тоже так сначала подумала. Но когда он был одержим Лилит, он вел себя как робот. Он просто повторял одно и то же снова и снова. Но это был Джейс. Он шутил, так же как и Джейс. Улыбался как он.

— Возможно это стокгольмский синдром, — предположил Саймон. — Ну, типа когда вам промыли мозги, и вы начинаете симпатизировать своему похитителю.

— Проходят месяцы, чтобы развился стокгольмский синдром, — возразил Алек. — Как он выглядел? Раненый или больной? Можешь их обоих описать? — спросил он уже не в первый раз.

Ветер поднимал сухие листья вокруг их ног, когда Клэри снова им рассказывала, как Джейс выглядел... ярким и здоровым. Себастьян тоже. Они выглядели вполне спокойно. Одежда Джейса была чистой, модной, повседневной. Себастьян был одет в длинный черный шерстяной плащ, выглядящий дорогим.

— Как злой аналог Burberry, — сказал Саймон когда она закончила. Изабель бросила на него взгляд.

— Возможно, у Джейса есть план, — ответила она. — Возможно, он обманывает Себастьяна. Пытается под его благосклонностью выяснить, какие у него планы.

— Ты думаешь, что выяснив таким способом его планы, он найдет способ рассказать нам о них, — сказал Алек. — Не заставляй нас паниковать. Это слишком жестоко.

— Пока он не рискует отправить нам сообщение. Он верит, что мы ему доверяем. И мы ему доверяем.

Голос Изабель повысился, и она задрожала, обнимая себя руками. Деревья обрамляли усыпанную гравием дорожку, пугая прохожих стуком своих обнаженных ветвей.

— Возможно, мы должны сообщить Конклаву, — сказала Клэри, слыша свой голос как будто издалека. — Это... я не вижу, как мы можем с этим разобраться сами.

— Мы не можем сказать Конклаву. — Голос Изабель звучал твердо.

— Почему нет?

— Если они подумают, что он сотрудничает с Себастьяном, то примут решение убить его, — сказал Алек. — Таков закон.

— Даже если Изабель права? Даже если он лишь подыгрывает Себастьяну? — с каплей сомнения в голосе сказал Саймон. — Пытается быть с ним, чтобы получить информацию?

— Это невозможно никак доказать. И если мы будет это утверждать, то, вернувшись обратно к Себастьяну, тот, возможно, убьет Джейса, — ответил Алек. — Если Джейс одержим, Конклав убьет его сам. Мы ничего не можем им сказать. — Сказал он твердо. Клэри посмотрела на него с удивлением – среди них Алек наиболее придерживался правил.

— Мы говорим о Себастьяне, — сказала Иззи. — Нет никого, кого Конклав ненавидит больше, за исключением Валентина, который уже мертв. Но по правде все знают кое-кого, умершего в Смертельной войне, и Себастьян один из тех, который это утверждение опровергает.

Клэри шаркнула ногой по гравию своим мокасином. Вся эта ситуация напоминала сон, и ей казалось что она может проснуться в любой момент.

— Итак, что дальше?

— Мы поговорим с Магнусом. Посмотрим, что он предложит нам для решения. — Алек потянул за край своего шарфа. — Он не пойдет к Совету. Если я его попрошу этого не делать.

— Лучше бы ему не делать, — сказала Изабель с негодованием. — Иначе он самый худший бойфренд.

— Я же сказал, что он не будет...

— Есть ли как то смысл теперь? — сказал Саймон. — Встретиться с королевой Благих? Теперь, когда мы знаем, что Джейс одержим или скрывается нарочно...

— Вы не отказываетесь от свидания с королевой Благих, — решительно ответила Изабель. — Если вы цените свою шкуру.

— Но она лишь заберет кольца у Клэри, и мы ничего не узнаем, — возразил Саймон. — Нам сейчас известно больше. У нас теперь есть разные вопросы к ней. Невзирая на то, что она не ответит на них. Она просто ответит на предыдущие. Именно так поступают фейри. Они не делают одолжений просто так. Я сомневаюсь, что она позволит нам поговорить с Магнусом, и лишь затем явиться к ней.

— Это не важно. — Клэри потерла лицо руками. Они остались сухими. Слава Богу, слезы перестали идти. Она не хотела предстать перед королевой с заплаканными глазами. — У меня нет колец.

Изабель моргнула.

— Что?

— После того как я увидела Джейса, я была слишком потрясена чтобы их достать. Я просто покинула Институт и прошла через Портал сюда.

— Ну, тогда мы не можем встретиться с королевой, — сказал Алек. – Если ты не сделала того, что она просила, то она будет в гневе.

— Она будет более чем в гневе, — сказала Изабель.

— Ты видела, что она сделала Алеку, когда мы в последний раз были во Дворе. И это были всего лишь чары. Она, наверное, обернет Клэри в лобстера или что то подобное.

— Она знает, — ответила Клэри. — Она сказала: «Когда ты найдешь его снова, он будет не таким, каким ты его запомнила». — Голос королевы Благих прозвучал в голове Клэри. Она вздрогнула. Теперь она поняла, почему Саймон так ненавидит фейри. Они всегда точно знали что сказать, подбирали правильные слова, чтобы заставить их засесть, словно заноза в мозгу, и ее нельзя было ни удалить, ни проигнорировать. — Она просто играет с нами. Она хочет получить эти кольца, но я действительно не думаю, что есть хоть малейший шанс на то, что она действительно поможет нам.

— Хорошо, — с сомнением произнесла Изабель. — Но если она знает это, то должна знать больше. И кто же еще будет в состоянии помочь нам, поскольку мы ну никак не сможем пойти к Конклаву?

— Магнус, — сказала Клэри. — Все это время он пытался расшифровать заклинание Лилит. Быть может, если я расскажу ему, что я видела, это сможет помочь.

Саймон закатил глаза.

— Ну, это конечно хорошо, что мы знаем человека, который близок с Магнусом, — сказал он. — Напротив, у меня такое чувство, что мы врем все время, интересуясь какого черта делать дальше. Может, попытаемся найти денег, чтобы нанять Магнуса, продавать лимонад.

Алек выглядел раздраженным из-за этого комментария.

— Единственная возможность достать достаточно денег, чтобы нанять Магнуса продавать лимонад, это добавить туда метанол.

— Впечатляет. Мы все знаем, что твой бойфренд стоит дорого. Я просто хочу, чтобы мы не бегали с каждой проблемой к нему.

— Как и он, — ответил Алек. — У Магнуса на сегодня уже есть работа, но я поговорю с ним сегодня ночью и мы все можем встретиться в его квартире завтра с утра.

Клэри кивнула. Она не могла даже представить, как проснется следующим утром. Она знала, что чем раньше они поговорят с Магнусом, тем лучше, но она чувствовала себя уставшей и вымотавшейся, как будто оставила пинты своей крови на полу библиотеки в Институте. Изабель придвинулась к Саймону.

— Я думаю, это освобождает нас на весь день, — сказала она. — Может сходим в Таки? Они предоставят тебе кровь.

Саймон взглянул на Клэри, волнуясь.

— Ты хочешь сходить?

— Нет, все хорошо. Я возьму такси, чтобы вернуться в Вильямсбург. Хочу провести немного времени с мамой.

Вся эта история с Себастьяном уже подорвала ее... Волосы Изабель развивались по ветру, когда она откинула голову назад.

— Ты не можешь ей рассказать то, что видела. Люк член Совета. Он не сможет скрывать это от них, и ты не сможешь просить ее срывать от него.

— Я знаю.

Клэри видела три встревоженных взгляда. Как это все произошло? подумала она. Она, которая никогда не имела секретов от Джослин – настоящих секретов, должна были идти домой и скрывать что-то важное от обоих – от мамы и от Люка. Некоторое она могла обсудить лишь с такими людьми как Алек и Изабель Лайтвуд и Магнус Бейн, с людьми, о существовании которых еще шесть месяцев назад не знала. Странно, когда мир меняется вокруг своей оси и все во что ты верил, меняется, и кажется, что не хватает на все времени. В конце концов, у нее есть Саймон. Верный, постоянный Саймон

Она поцеловала его в щеку, попрощалась со всеми и развернулась прочь, зная, что все трое взволнованно наблюдают, как она идет сквозь парк и последние опадающие листья шуршат под ее туфлями как крошечные кости.

* * *

Алек соврал. Не Магнусу было чем заняться после обеда. А ему. Он знал, что поступил неправильно, но не мог себе хоть как-то помочь. Это было сродни наркотикам – он хотел знать все больше и больше. И сейчас, стоя в метро и держа в руках ведьмин огонь, он задавался вопросом, что он тут делает.

Как и все станции метро в Нью-Йорке, эта пахла ржавчиной и водой, металлом и разложением. Но в отличие от других станций на которых Алек бывал, эта была устрашающе тихой. Кроме следов ущерба, причиненного водой, стены и платформа были чисты. Сводчатые потолки, на которых изредка встречались люстры, возвышались над ним, арки были облицованы зеленой плиткой. На табличке на стене было написано – «Здание Муниципалитета».

Станция метро Здание Муниципалитета ввелась в эксплуатацию в 1945 году, и хотя город все еще использовал ее как ориентир, шесть поездов проезжали мимо при оказии, чтобы сделать удобный поворот, но никогда не останавливались на этой станции. Алек перелез через забор в Сити Холл Парк, окруженный кизиловыми деревьями, спрыгнув вниз с высоты сломавшей бы ноги примитивных. Теперь он стоял, вдыхая пыльный воздух, его сердце колотилось быстрей.

Это было место встречи, указанное в письме, что передал раб вампира, столкнувшийся с ним в подъезде дома Магнуса.

Вначале он решил не использовать информацию. Но он был не в состоянии переступить через себя, чтобы выбросить ее. Он сложил его и спрятал в карман джинсов и в течение всего дня, даже в Централ Парке, оно его не отпускало.

Это было как вся ситуация с Магнусом.

Он не мог перестать думать об этом, как волнуются из-за больного зуба, зная, что только ухудшаешь ситуацию, но не можешь остановиться. Магнус не сделал ничего плохого. Это не его вина, что он на сотни лет старше, и что он влюблялся раньше. Но, даже осознавая всю нелепость ситуации, она продолжала разъедать его разум. И теперь, зная более или менее о ситуации с Джейсом, нежели вчера, это было все чересчур. Ему нужно было поговорить с кем то, пойти куда то, сделать что ни будь. И поэтому он тут. И она также была здесь, он был в этом уверен.

Он медленно спустился с платформы. Сводчатый потолок сверху, центральное окно в крыше впускало свет из парка, четыре линии плитки отходили от него, словно ноги паука. В конце платформы была короткая лестница, уходящая вверх во мрак. Алек мог почувствовать присутствие чар: любой примитивный, посмотрев вверх, увидел бы бетонную стену, но он увидел открытый проем. Он поднялся тихо по ступенькам.

Он оказался в мрачной, плохо освещенной комнате. Окно в крыше пропускало немного света. В темном углу комнаты стояла элегантная бархатная софа с изогнутой спинкой и на ней сидела Камилла. Она была красива, как и помнил Алек, невзирая на то, что в последний раз он видел ее не в лучшей форме – грязной и прикованной цепью в строящемся здании. Она была одета в изящный черный костюм и красные туфли на каблуках, волосы спадали завитками на плечи. На ее коленях лежала открытая книга – «Площадь Этуаль» Патрика Модиано. Он достаточно знал французский, чтобы перевести название. Площадь звезды.

Она взглянула на Алека, так словно ждала его.

— Привет Камилла, — сказал он. Она медленно моргнула.

— Александр Лайтвуд, — сказала она. — Я узнала твои шаги на лестнице. — Тыльной стороной руки она дотронулась до щеки и улыбнулась ему. Было что-то сдержанное в ее улыбке. В ней была вся теплота пыли. — Я не надеюсь получить от тебя послание от Магнуса для меня. — Алек ничего не ответил. — Ну конечно нет, — сказала она. — Глупая я. Как будто он знает, где ты.

— Как ты узнала, что это был я? — спросил он. — На лестнице.

— Ты Лайтвуд, — ответила она. — Твоя семья никогда не сдается. Я знала, что тебе не будет спокойно одному, после того что я сказала тебе той ночью. Сегодняшнее послание только освежило твою память

— Мне не нужны были напоминания о том, что ты мне обещала. Или ты лгала?

— Я не должна была ничего говорить той ночью, чтобы освободиться, — ответила она. — Но я не лгала. — Она наклонилась вперед, ее глаза были яркими и темными одновременно. — Ты нефилим, член Конклава и Совета. За мою голову назначена цена за убийство сумеречных охотников. Но я уверена, что ты пришел не для того чтобы сдать им меня. Ты хочешь получить ответы

— Я хочу знать, где Джейс, — сказал он.

— Ты хочешь это знать, — ответила она. — Но ты знаешь, что нет никакой причины отвечать, и я не буду. Я бы ответила, если бы знала. Я знаю, что его забрал сын Лилит и у меня нет причин для привязанности к ней. Ее больше нет. Я знаю, что меня искали, чтобы узнать, что мне известно. И я могу тебе сказать, что ничего не знаю. Я бы сказала тебе, где твой друг, если бы знала. У меня нет причин далее противостоять Нефилимам. — Она провела рукой по своим густым светлым волосам. — Но ты здесь не поэтому. Признай это, Александр.

Алек ощутил свое ускоряющееся дыхание. Он думал об этом моменте, лежа без сна ночью возле Магнуса, слушая дыхание колдуна, слушая свои вдохи, считая их. Каждый вдох приближал к старости и смерти. Каждая ночь обращала его ближе к концу всего

— Ты говорила, что знаешь, как сделать меня бессмертным, — сказал Алек. — Говорила, что знаешь способ, чтобы мы Магнусом были вместе навсегда.

— Я говорила, не правда ли? Как интересно.

— Я хочу, чтобы ты сказала мне это сейчас.

— И я скажу, — ответила она, положив свою книгу. — За определенную цену.

— Никакой цены, — сказал Алек. — Я освободил тебя. А теперь ты мне скажешь то, что я хочу узнать. Или я отдам тебя Конклаву. Они прикуют тебя к крыше Института и подождут рассвета.

Ее глаза были жесткими и тусклыми.

— Мне нет дела до угроз.

— Тогда дай мне то, что я хочу.

Она стояла, проводя руками по своему жакету, разглаживая морщинки.

— Подойди и возьми, охотник.

Все разочарование, паника и отчаяние, скопившиеся за последние недели, вырвались из него. Он прыгнул на Камиллу, но она ожидала этого, обнажая свои клыки с легким щелчком. Алек едва успел выхватить свой кинжал серафима, как она уже была на нем. Он дрался с вампирами и раньше – их стремительность и сила ошеломляли. Это было, как драться с воронкой торнадо.

Он бросился в сторону, перекатился на ноги, и пинком отправил упавшую лестницу в ее направлении; это остановило ее ровно настолько, чтобы он успел поднять клинок и прошептать: «Нуриэль». Свет клинка серафима озарил все вокруг подобно звезде, и Камилла запнулась, затем бросилась на него еще раз.

Она напала, разрывая ее длинными ногтями его щеку и плечо. Он ощутил тепло и влажность крови. Кружась, он полоснул по ней, но она поднялась в воздух, оказавшись вне досягаемости, смеясь и дразня его. Он побежал к лестнице, ведущей вниз к платформе. Она бросилась за ним; он уклонился в сторону, развернулся и оттолкнулся от стены в воздух, прыгнув к ней в тот момент, когда она устремилась к нему. Он столкнулись в воздухе в середине пути, она кричала и рвала его, он сдерживал ее руки, даже когда они рухнули на землю, подняв падением легкий ветер вокруг себя.

Продолжить прижимать ее к земле являлось ключом к победе в этом бою, и он безмолвно поблагодарил Джейса, который практиковал с ним перевороты в тренировочном зале снова и снова до тех пор, пока он не смог использовать практически любую поверхность для того, чтобы отрываться от земли на минуту или две. Он рубил клинком серафимов, пока они катались по полу, а она легко уклонялась от его ударов, двигаясь так быстро, что превратилась в размытое пятно.

Она пнула его своими каблуками, нанося ими колотые раны. Он вздрогнул и выгнулся, а она ответила ему впечатляющим потоком грязных домыслов о его с Магнусом сексуальной жизни, о ее сексуальной жизни с ним, и, возможно, она наговорила бы больше, но они достигли центра комнаты, где сквозь люк в потолке пробивался солнечный свет, очерчивая круг на полу.

Схватив ее запястье, Алек силой подставил руку Камиллы свету. Она закричала, когда на ее кожи появились огромные белые волдыри. Алек ощутил жар, исходящий от ее пузырящейся руки. Пальцы сплелись с ее, он отдернул ее руку обратно, в тень. Она зарычала и впилась в него. Он ударил локтем по ее рту, разбив губу. Кровь вампира – блестящая ярко-красная, ярче, чем человеческая кровь, – запала из уголка ее рта.

— Тебе достаточно? — прорычал Алек. — Или ты хочешь продолжить?

Он начал вновь протягивать ее руку к солнечному свету. Она уже начала заживать, красная, покрытая волдырями, кожа выцвела до розового цвета.

— Нет! — Она задыхалась, кашляла, и начала дрожать, все ее тело били судороги. Спустя миг он понял, что она смеется, смеется над ним сквозь кровь. — Это позволяет мне ощущать себя живой, маленький Нефилим. Хороший бой как этот... я должна поблагодарить тебя.

— Поблагодари, отвечая на мой вопрос, — сказал Алек задыхаясь. — Или я испепелю тебя. Я устал от твоих игр.

Ее губы изогнулись в улыбке. Ее раны уже затягивались, хотя лицо все еще было в крови.

— Нет никакого способа сделать тебя бессмертным. Лишь черная магия или обращение тебя в вампира, но ты отверг оба варианта без колебаний.

— Но ты говорила, что есть другой путь, чтобы мы были вместе...

— Есть. — Ее глаза плясали. — Ты не сможешь обрести бессмертие сам, маленький нефилим, по крайней мере, в приемлемые для тебя сроки. Но ты можешь избавить Магнуса от его бессмертия.

* * *

Клэри сидела в своей спальне в доме Люка, сжав карандаш в руке с листом бумаги на столе перед ней. Солнце уже село, и лампа горела на столе, освещая руну, которую она начала рисовать. Это началось, когда она ехала домой, смотря невидящим взглядом в окно. Такого никогда не случалось раньше, и она помчалась домой со станции, пока образ все еще был свеж в ее памяти, откладывая в сторону допросы матери, запершись в комнате – прижала ручку к бумаге... в дверь постучали.

Быстро спрятав свой рисунок под чистые листки Клэри увидела, как мама вошла в комнату.

— Я знаю, знаю, — сказала Джослин, поднимая руки на протест Клэри. — Ты хочешь побыть одна. Но Люк приготовил ужин и ты должна поесть.

Клэри взглянула на маму.

— И ты тоже.

Джослин, как и ее дочь, потеряла аппетит из-за стресса, и ее лицо выглядело осунувшимся. Она должна была готовиться к своему медовому месяцу, паковать сумки, чтобы ехать куда-то далеко. А в итоге свадьба была окончательно отложена, и Клэри слышала ее плачь по ночам сквозь стену. Клэри знала этот плачь, рожденный гневом и чувством вины, плачь, говорящий «Это я во всем виновата».

— Я поем если и ты поешь, — сказала Джослин, улыбаясь. — Люк приготовил пасту.

Клэри развернулась в кресле, закрывая своим телом стол.

— Мам, — сказала она. — Есть кое-что, о чем я хочу спросить тебя.

— Что случилось?

Клэри прикусила кончик ручки, дурная привычка которой она обзавелась с тех пор как начала рисовать.

— Когда я была в Тихом Городе с Джейсом, Братья говорили что есть церемония, совершаемая над сумеречными охотниками при рождении, которая защищает их. Что Железные Сестры и Тихие Братья проводят ее. И мне интересно...

— Проводилась ли над тобой такая церемония? — Клэри кивнула. Джослин вздохнула и взъерошила волосы. — Проводилась, — ответила она. — Я договорилась через Магнуса. Присутствовал Тихий Брат, поклявшийся сохранить тайну и женщина колдун, вместо Железной Сестры. Я практически не хотела проводить ее. Я не хотела думать, что ты можешь пострадать от сверхъестественного после того как я тебя так тщательно берегла. Но Магнус посоветовал сделать ее, и он оказался прав.

Клэри посмотрела на нее с любопытством.

— Кто была та колдунья?

— Джослин! — позвал Люк из кухни.

— Вода уже кипит! — Джослин быстро поцеловала Клэри в макушку. — Извини. Кулинарное ЧП. Увидимся в пять?

Клэри кивнула маме, поспешившей из комнаты, и повернулась обратно к столу. Руна, которую она создавала, была еще там, раздражая ее мозг. Она продолжила рисовать, завершая начатый узор. Закончив, она откинулась на стул и разглядывала нарисованное. Это выглядело как Открывающая руна, но не совсем. Это был символ, изображающий простой крест и что-то еще, новое для мира, как новорожденный ребенок. Он содержал покоящуюся угрозу, ощущение, что он был рожден из ее ярости, вины и бессильного гнева.

Date: 2015-09-03; view: 261; Нарушение авторских прав