Мисс Независимость

Несколько дней назад пресса собрала свои вещички и уехала от главного дома, так что, к счастью, когда, наконец, настало утро моего долгожданного восемнадцатилетия, у меня появилась возможность подготовиться в собственной спальне. Что является огромным облегчением, потому что этих самых подготовительных работ перед встречей с Брюсом в час дня в его офисе в Сенчури-Сити целая куча.

Я встаю с постели в семь тридцать утра. И для девушки, которая видит рассвет по пути домой с ночной вечеринки в клубе, это о многом говорит.

Джиа и Ти помогли мне подобрать идеальнейший наряд на сегодня. Тот, от которого, как они меня уверили, закричат даже самые богатые! Я надеваю брюки морского цвета с завышенной талией и кремовую шелковую блузу без рукавов и с оборками под укороченный твидовый жакет от Шанель. Шею охватывает жемчужное колье, волосы убраны назад шелковой лентой, и на вершине всего этого мужские винтажные часы Ролекс, которые я стащила из шкафчика отца.

Полагаю, учитывая, что у него их штук двадцать, он вряд ли заметит пропажу.

Этим утром Джиа и Ти улетели в Вегас, чтобы закончить приготовления к вечеринке в «Белладжио» по случаю моего дня рождения, так что я пообещала, что пришлю фотографии своего лука. Я даю телефон Горацио, нашему аргентинцу-дворецкому среднего возраста, который работает у нас со времен еще до моего рождения, и заставляю его сделать миллиард фотографий.

— Что думаешь, Горацио? — спрашиваю я, позируя перед величественной мраморной винтовой лестницей в холле. — Я выгляжу на миллион баксов?

— Sí, señorita [8], — шелковистым испанским искренне отвечает он, склонив голову, как делает всегда, когда отвечает на вопрос.

— Или, может, на двадцать пять миллионов?

На это он лишь улыбается. Но я воспринимаю это как «да».

Он протягивает мне мобильный обратно и отходит к столику на другом конце холла.

— Вам понадобится машина? — спрашивает он, поднимая трубку домашнего телефона и готовясь набрать Кингстону, нашему водителю.

— Нет! — Я практически кричу, ныряя к столику и давя на его руку, пока трубка не возвращается на рычаг. — Горацио. Сегодня я независимая дама. Мне не нужны люди, которым платит мой отец, чтобы те развозили меня. — Я гляжусь в позолоченное антикварное зеркало, висящее на стене, и удовлетворенно улыбаюсь своему отражению. — Я доеду сама.

Горацио мгновение колеблется, прежде чем сказать:

— Я напомнить вам, мисс Ларраби, что ваша машина сейчас на штраф-стоянке в Торрансе.

Я вижу, как уголки моих губ опускаются в угрюмом неудовольствии.

— О, точно.

Но потом я быстро оживляюсь и обновляю улыбку.

— Тогда вот что, — говорю я ему. — Я просто возьму Бентли.

— Бентли вашего отца? — спрашивает Горацио, поднимая брови.

Я раздраженно смотрю на него.

— Что? Как будто он ее вообще водит.

***

Полчаса спустя я въезжаю в гараж здания Брюса, сажаю Холли в свою огромную сумку Биркин, бросаю ключи ожидающему парковщику и запрыгиваю в лифт.

Люди смотрят на меня — достаточно странно, между прочим, — но меня это не задевает. Будучи дочерью Ричарда Ларраби довольно быстро привыкаешь к взглядам. Раньше только старые бизнесмены узнавали меня. Знаете, подписчики тех серьезных журналов, что всегда публикуют истории о разливах нефти и упадке здравоохранения. Но с тех пор, как я стала украшать обложки более важных изданий типа «Us Weekly» (первая из семьи Ларраби, могла бы я добавить!), меня стали узнавать все.

— Лекси! — Брюс весело встречает меня в тот момент, когда я вхожу в дверь его кабинета. — С днем рождения, ребенок!

На самом деле, если задуматься, уж слишком весело. И совершенно не характерно для Ленивого Брюса. Чем он так взволнован? Тем, что наконец избавляется от меня? Тем, что с сегодняшнего дня я официально взрослая и не буду больше на его ответственности?

Ну, честно говоря, чувство взаимно. Так что я решаю подыграть.

— Привет, Брюси, — пою я.

Он сияет и тянется, чтобы погладить Холли по голове.

— И тебе привет, — воркует он неприятным детским голоском, прежде чем вернуть внимание ко мне. — Прекрасно выглядишь, Лекс. Новый наряд?

Таак, вот теперь я немного в замешательстве. В смысле, я понимаю его взволнованность от того, что он вычеркивает меня из своего наблюдательного списка, но это уже как-то слишком. Его улыбка буквально от уха до уха. Не думаю, что прежде видела такое выражение на его лице. На самом деле, он так много хмурился в последнее время, что я даже позабыла, что он вообще способен улыбаться. И с каких это пор Брюс вообще замечает, во что я одета, не говоря уж о комментариях по этому поводу?

Я с опаской поглядываю на свою блузку и немного разглаживаю ее.

— Да, — осторожно отвечаю я.

— Он прелестный.

Прелестный?

— Спасибо, — бормочу я, ставя сумку с Холли на пол и скользя на кресло напротив его стола. Я осторожно удерживаю взгляд на Брюсе. Просто на случай, если пришелец, захвативший его тело, вдруг решит вырваться на свободу и напасть. — Кто-то, я гляжу, в хорошем настроении.

Его улыбка становится еще шире (если такое вообще возможно), и он садится на свое кресло и сжимает руки на коленях.

— Сегодня хороший день, — самодовольно отвечает он.

Я киваю, чувствуя, как нехорошее предчувствие снова поднимается во мне.

— Да, неплохой.

Мгновение он молчит. Просто смотрит на меня с этой глупой улыбкой на лице, слегка вертя рабочее кресло из стороны в сторону.

— Итак, — подсказываю я, стремясь поскорее закончить с этим и упаковать вещи в Вегас. Я почти чувствую чек в своих руках. Вижу все эти прекрасные нули, линующие страницу.

— Итак, — скромно повторяет он. Вот как будто он уже не знает, почему я здесь. Как будто это не самый важный день в моей жизни.

Я сдерживаю стон.

— Итак, что мне нужно сделать? Просто подписать бумажку, говорящую, что я получила его, или что?

Он с любопытством поднимает брови.

— Чек, — напоминаю я ему с возрастающим нетерпением.

— О, точно, — отвечает он, его довольное выражение лица не меркнет ни на секунду. — Чек.

Приходится собрать всю свою силу, чтобы не закатить глаза и не произнести: «Зануда!» Вместо этого я натянуто улыбаюсь.

— На самом деле, все немного сложнее.

— Лаадно, — отвечаю я. Не припоминаю, чтобы Купер говорил что-то о сложности процесса. Но опять же, он так беспечно к этому относился. Так раздражающе. Я помню, как надоедала ему несколько часов после его возвращения, требуя показать чек и настаивая, чтобы он рассказал все подробности встречи. Но он продолжал пожимать плечами, говоря, что не такое уж это и большое дело. Так что я действительно допускала, что сяду, подпишу несколько документов, и на этом все. Но опять же, Купер все преуменьшает. И я полагаю, что, если вы имеете дело с чеком на такую сумму, должно присутствовать немного законности.

Я смотрю на свои часы.

— Что ж, ты знаешь, надолго это? Я заказала самолет в Вегас сегодня. Джиа и Ти организовали вечеринку на мой день рождения.

Брюс снова вспыхивает улыбкой, хотя эта вдруг другая. Почти снисходительная. Как будто он знает что-то, чего не знаю я, и ему принесет огромное удовольствие сообщить это мне.

— Это может занять некоторое время, — все, что он говорит.

Не уверена почему, но что-то в его тоне посылает дрожь по моей спине. И когда я снова смотрю ему в глаза, от неожиданного чувства страха сосет под ложечкой.

Что-то не так. Что-то неправильно. Не могу сказать, что именно, просто чувствую это.

— Брюс. — Я произношу его имя яростно. — Что происходит?

Он отклоняется назад на своем кресле, словно устраивается поудобнее для просмотра длинного фильма.

— Что ж, — начинает он светлым и дружелюбным тоном, — твой отец внес некоторые коррективы в соглашение.

— Коррективы, — слышу, как я повторяю, хотя мои губы так онемели, что я едва чувствую, как слова слетают с них. — Какого рода коррективы?

Когда он не отвечает, мое сердце падает, и страх варится в животе как в каком-то супе.

— Я все еще получаю свой чек сегодня, — давлю на него. — Так?

Рот Брюса искажает почти садистская улыбка.

— Вообще-то, — спокойно говорит он, его бесстрашный взгляд не оставляет моего, — планы изменились.

Date: 2015-08-15; view: 227; Нарушение авторских прав