Картина пятая

Комната отдыха королевского спортивного зала. Несколько ширм. В глубине видна АННА. СОЛОМОН в одежде королевского лакея готовит воду. Входит КОРОЛЬ ГЕОРГ в белом спортивном костюме с теннисной ракеткой в руках. За ним — графиня ЭМИ ГОСУИЛЛ.

1.

ЭМИ. Нет, ваше величество, уверяю — в третьем сете вы были великолепны. Какой удар, какая мощная подача...

КОРОЛЬ. А мне вдруг показалось, что ваш муж нарочно проигрывает...

ЭМИ. Ну, что вы? Я же смотрела со стороны и могу быть объективна. Он метался, как заяц из конца в конец площадки, но что можно сделать, когда противник сильней?

КОРОЛЬ. Не выношу легких побед. Глупейшее положе­ние: проигрывать не терплю, а когда выигрываю, то начинаю мучаться, что со мной сыграли в под­давки. Буду играть теперь только со стенкой...

ЭМИ. Клянусь, всё было честно. В первом же счёте он ещё сопротивлялся, но начиная со второго...

КОРОЛЬ (перебивая). Достаточно! Вы же понимаете, графиня, что я пригласил вас не для того, чтоб обсуждать ход игры... (Делает знак лакею).

СОЛОМОН поспешно выходит.

2.

Скажите, вы были вчера в театре Друри-Лейн?

ЭМИ. Разумеется...

КОРОЛЬ. Почему «разумеется»? Вы стали театралкой?

ЭМИ. Нет... Но последнюю неделю... (Смутившись). И вчера давали «Гамлета». Моя любимая пьеса.

КОРОЛЬ. И что ж там произошло на вашей «любимой пьесе»? До меня уже дошли кое-какие слухи...

ЭМИ (вздохнув). Что я могу сказать, ваше величество? Очередная дерзкая выходка... Наглая выходка, ко­торыми мастер Кин потчует вульгарных поклон­ников весь этот месяц. Впрочем, сначала всё было довольно прилично. Спектакль начался, появился призрак, поговорил с Гамлетом... Потом приехал бродячий театр...

КОРОЛЬ. Умоляю, не надо пересказывать весь сюжет.

ЭМИ. Но это важно, ваше величество. Чтоб было по­нятней, как он нагнетал обстановку. Потом, стало быть, артисты сыграли этот дурацкий скетч, где один другому что-то льёт в ухо... После этого король... ну, который в пьесе... он в гневе выбегает. И вот тут мистер Кин выходит вперёд и, по­смотрев на вашу пустую ложу, произносит: «Раз королю не нравятся спектакли, то, значит, он не любит их, не так ли?!!»

КОРОЛЬ. И что?

ЭМИ. Хохот и аплодисменты.

КОРОЛЬ. Почему?

ЭМИ. Не знаю, ваше величество. Очевидно, здесь вложен какой-то смысл, доступный только маловоспитанным людям. А дальше: всё пошло в таком же духе... Крикнул Офелии: «В монастырь!» — аплодисменты, убил Полония и сказал: «Я метил в высшего...» — овация. А в конце, когда он за­колол короля и заявил: «Вот, блудодей, пей свой напиток!!» - началось что-то невообразимое.

КОРОЛЬ. «Блудодей»?.. Какое странное словцо... По-моему, его нет у Шекспира?

ЭМИ. Уверена, что нет. А если и есть, то оно не может быть направлено в адрес... (Осеклась).

КОРОЛЬ (гневно). Что за чушь? Какой адрес? Шекс­пир не служил в почтовом ведомстве! Великий поэт рождал великие мысли, и только невежество способно их перетолковывать, принижая до уров­ня собственного понимания!.. Надеюсь, вы не аплодировали?

ЭМИ. Я была возмущена. Я кричала: «Позор! Позор!»

КОРОЛЬ. Этого тоже не следовало делать. Любой выкрик в данной ситуации мог иметь двойной смысл... Впрочем, я благодарю вас, графиня, за сочувствие и подробный рассказ. (Открыл шка­тулку, достал веер, протянул ЭМИ). Если не возра­жаете, я бы хотел подарить вам в знак призна­тельности...

ЭМИ. О, ваше величество! Вы словно угадали моё дав­нее желание... (Обмахивается веером). Я могу это воспринимать как символ особого распо­ложения?

КОРОЛЬ (испуганно). Нет, нет... Никаких символов. Просто — презент... А теперь, я вас не задержи­ваю, графиня. Мне необходимо принять ванну.

ЭМИ (игриво). Вы уверены, что я не могу быть вам полезна?

КОРОЛЬ. Вероятно. Но сначала я должен побыть один...

ЭМИ уходит. КОРОЛЬ подходит к ширме, отодви­гает её, открывая сидящего там КИНА.

3.

КОРОЛЬ (мрачно). Вот, Эдмунд, я дал вам возможность один раз услышать то, что я принуждён слышать ежедневно... Согласитесь, это — мало­приятно!..

КИН. Я не могу отвечать за чьё-то воспалённое во­ображение.

КОРОЛЬ. Разумеется... И всё же... (Достаёт книгу). Откуда это слово? (Листает книгу). Что-то не помню... (Читает). Мда. Действительно... «Вот, блудодей, пей свой напиток!..» Это место придётся вычеркнуть.

КИН. Слушаюсь, ваше величество.

КОРОЛЬ (листая книгу). И в «Ричарде». Монолог Глостера. Со слов: «Кто к женщине умел так по­дольститься... Кто женщину сумел так обольстить?..» И ещё в «Виндзорских проказницах»... Сцена свидания в парке. Говорят, третьего дня она вызвала нездоровый ажиотаж...

КИН. Не помню.

КОРОЛЬ (сердито). Не лукавьте, Кин! Всё вы пре­красно помните. Я не допускаю мысли, что созна­тельно проявляете бестактность, но уж если сплет­ни создали такую нездоровую ситуацию в общест­ве, её необходимо учитывать. Тем более что завтра я намерен посетить Друри-Лейн.

КИН. Завтра я бы рекомендовал этого не делать, ваше величество. Завтра — «Отелло».

КОРОЛЬ (сердито). Ну и что?!

КИН. Даже если я вымараю все свои реплики, то не поручусь, что сам сюжет будет правильно истолко­ван публикой.

КОРОЛЬ. Чёрт возьми, что ж мне теперь, вообще не ходить в театр?!

КИН молчит.

Что у вас послезавтра?

КИН. «Двенадцатая ночь».

КОРОЛЬ. Ну, в этой вещице, по-моему, никаких двусмысленностей? Кроме названия... «Двенадцатая ночь»... Звучит легкомысленно.

КИН. Не стоит менять название, ваше величество. Проще сменить исполнителя.

КОРОЛЬ. Без глупостей, Кин, без глупостей...

КИН. Если одному из нас нельзя появляться в театре, то приходится выбирать меньшую потерю для об­щества. Поэтому я ухожу из Друри-Лейн.

КОРОЛЬ (в отчаянии). Кин...

КИН. Решение окончательное!

Пауза.

КОРОЛЬ. Вы благородный человек, Эдмунд. Я и сам хотел предложить вам это, но вы, как всегда, рань­ше угадали моё желание. Сделаем паузу! Ни вас в театре, ни меня... А пусть все сплетники кусают локти за то, что погубили искусство. Поедете с Анной на гастроли!

КИН. Нет, ваше величество. Я подал на развод.

КОРОЛЬ. Да вы с ума сошли!.. Ведь это суд, свидетели, газетчики... Какая грязь! Эдмунд, я вам за­прещаю!

КИН (резко). Ваше величество, вы можете мне запре­тить выступать на сцене, но заставить играть идиотскую роль не можете!

КОРОЛЬ (переходя на крик). Могу! Не забывайте, мистер Кин, перед кем стоите! Я сейчас обращаюсь к вам как к гражданину! Вы патриот или нет?! Недопустимо осквернять корону Бри­тании!! (Смутившись). Фу, чёрт! Какая пошлая высокопарность... Извините, Эдмунд. Я говорю с вами прежде всего как друг... Мужская друж­ба — выше семейных уз! Мы-то с вами это знаем. Бог мой, если воскресить все наши похождения, так половина Лондона должна сегодня разво­диться! Ну, Эдмунд, ну, дружище... (Обнимает КИНА). «Когда Артур взошёл на трон и назван королём, накрыли стол на сто персон, а сели мы вдвоём!..» Вдвоём, Эдмунд! У нас с вами есть, что вспомнить. Позади весёлая молодость. Неужели сейчас свой зрелый возраст мы испортим буржуазной благопристойностью?!.. Я надеюсь на вас, Эдмунд. Вы меня не подведёте?

КИН мрачно кивнул.

Благодарю! (Протягивает руку).

КИН неуверенно пожимает.

Королевское соглашение: Георг IV и Кин IV! Исторический день... (Устало). Фу, я вспотел больше, чем от игры в теннис. Срочно в ванну... (Начинает раздеваться).

КИН делает попытку уйти.

Останьтесь, Эдмунд. Я специально отослал слуг, чтоб мы могли потереть друг другу спинки. (Лезет в ванну). Как в юности... Помните эту баньку в охотничьем домике?.. Боже, сколько было тогда выпито... Дорого б я сейчас дал, чтоб иметь право на такой загул... (Намыливает голову и лицо). А потом мы поехали к этим двум сестрич­кам-баронессам. Как же их звали?.. Вашу, ка­жется, Элиза?!.. Впрочем, по тем временам не было «вашей» или «моей»... Всё было общее! (Смеется).

КИН тихо выходит.

А потом неожиданно нагрянул папаша, и они нас спрятали в шкафу... (Смеётся). Фу, дьявол, даже в глазах защипало. Сполосните-ка меня, Эдмунд!.. Там кувшины с водой. (Встаёт в ванной, трёт глаза). Эдмунд, где вы?.. Что за дурацкие шутки?!!! (С трудом выбирается из ванной, шле­пается на пол). Негодяй, вы за это ответите!.. (Трёт глаза, оглядывается, смеётся). Сукин сын, с ним не соскучишься...

Затемнение.