Типы преступлений

Существует множество общепринятых способов классификации преступлений. Для этого нужно узнать, чьи и какие интересы нарушаются в результате преступления. Таким образом мы придем к тому, что бывают преступления против личности и преступления против собственности. Преступления против личности содержат элемент силы, или физического взаимодействия: умышленное убийство, неумышленное убийство, изнасилование, похищение ребенка, ограбление, нападение. Преступления против собственности включают в себя различные виды воровства (кражу со взломом, карманную кражу, кражу из зала супермаркета, растрату чужих денег), мошенничество, вымогательство, подлог, приобретение краденой собственности и поджог—серьезные, опасные преступления, число которых, кажется, быстро растет в наших городах. Имеются также преступления против общественного порядка или против правосудия как такового. В их состав входят неповиновение властям, побег из тюрьмы, бунт, сопротивление аресту и лжесвидетельствование.

Мы также можем говорить о преступлениях против нравственности. Примерами таких преступлений являются азартные игры, пьянство, проституция и злоупотребление наркотиками. Во многих штатах закон также запрещает различные виды безнравственного или «неестественного» сексуального поведения: инцест, содомский грех и так называемое установленное законом изнасилование. Мы можем также отметить административные преступления: нарушение законодательства о мерах и весах, изготовление недоброкачественной пищи, преступная монополия и так далее. Административное право является быстро растущей областью. Оно является продуктом административного государства в смысле социальной взаимозависимости и желания защитить общественное здоровье и безопасность. Появился также интерес к сохранению красоты страны и охране национального наследия, а следовательно, и законы против загрязнения среды отходами, против убийства лысых орлов, против разрушения исторических зданий. Имеются инструкции насчет афиш и других форм внешней рекламы. Каждый штат защищает

собственные интересы. Флорида, например, со своим тропическим побережьем, наложила полный запрет на сбор яиц морских черепах.

Среди серьезных преступлений (уголовных преступлений) преступления, направленные против собственности, занимают ведущее место. Полиция в Сан-Хосе (штат Калифорния) в 1981 году осуществила 6034 ареста, связанных с уголовными преступлениями, из них 1046 арестов—за кражу со взломом, тогда как воровство, подлог, мошенничество и приобретение краденой собственности превышает эту цифру больше чем на тысячу. Имелось 1644 ареста по наркотикам, 359 из них были связаны с марихуаной. Имелось около 1100 арестов за преступления против личности, 46 из них—за убийства, умышленные и неумышленные— и 128—за изнасилование; грабеж (416) и нападение при отягчающих обстоятельствах (553) давали более значительные цифры. Имелось 158 арестов за пьянство, 373—за «нарушение правил пользования оружием» и 157 арестов за нарушение обязательств и прохождение испытательного срока. Сексуальные и преступления в области морали в целом давали незначительную цифру, за исключением правонарушений, связанных с наркотиками. Имелось 57 арестов за «сексуальное извращение», один за «незаконное половое сношение» (установленное законом изнасилование), 26—за «развратное и похотливое поведение» и 4—за букмекеретво.

Число арестов, конечно, ничего не говорит нам о том, сколько преступлений было зарегистрировано полицией и сколько их было совершено на самом деле. Мы можем узнать кое-что об этом из опроса людей на предмет, являлись ли они когда-нибудь жертвой преступления и сообщали или нет об этом преступлении властям. В 1977 году жители Калифорнии заявляли только в 57% случаях изнасилований, 38,6—нападений, 50,9—краж со взломом и 20,8% бытовых краж.

Арест также зависит от решения полиции. Полиция арестовывает каждого убийцу или грабителя, который попадает ей в руки, но не каждого превысившего скорость ведения автомобиля, не каждого азартного игрока или пьяницу. Число арестов за преступления против нравственности или общественного порядка может возрастать или снижаться более резко, чем число арестов за убийство или кражу со взломом. Азартные игры все время с нами, но в Сан-Хосе (штат Калифорния) в 1981 году было арестовано всего шесть игроков. Во многих штатах полиция обычно игнорирует или смотрит сквозь пальцы на азартные игры, проституцию, курение марихуаны и некоторые другие правонарушения. Затем внезапно какой-либо скандал потрясает город и дает толчок появлению кричащих заголовков газет; и как следствие возмущения общественности следуют суровые меры, кривая арестов резко подскакивает вверх—но лишь на некоторое время.

Если мы посмотрим на аресты за мелкие правонарушения (проступки), то обнаружим, что преступления против нравственности или общественного порядка занимают большое место в общем числе арестов. В Сан-Хосе в 1981 году, например, было произведено 22 862 ареста за проступки. Это число включало 5952 ареста за появление в нетрезвом виде в общественном месте, 280—за проституцию, 183—за мошенничество, 389—за развратное поведение, 183—за бродяжничество и 160—за нарушение спокойствия.

Почти каждый из нас воспринимает без всяких оговорок идею наказания преступлений, направленных против личности, да и по поводу наказаний за кражу или воровство ведется не слишком много споров. Преступления против нравственности совсем другое дело. Они гораздо более чувствительны к приливам и отливам общественного мнения—сдвигам в моральном климате общества. Вот почему кривая арестов так значительно колеблется особенно в области статистики по «преступлениям без жертв». Многие люди полагают, что неправильно наказывать за определенные действия только потому, что они «аморальны». Нравственность—это «не дело закона», как утверждает заглавие книги Гилберта Гейза (1972). Су

ществует движение, направленное на удаление большинства этих преступлений из кодексов—на то, чтобы перестать считать преступлением супружескую неверность, внебрачную связь и «неестественный» секс, по крайней мере между согласными на то взрослыми людьми. Некоторые готовы легализовать азартные игры, проституцию или употребление таких наркотиков, как марихуана и кокаин. Многие люди, конечно, сопротивляются этому движению и противостоят легализации этих действий.

Иногда говорят о «пуританском наследии» страны. Это наследие обвиняют в том, что оно является источником появления нездоровой тенденции по вмешательству в частную жизнь и по наказанию людей, которые выбирают стиль жизни, отличный от основного потока. И действительно, история преступлений без жертв является историей удивительных поворотов и виражей.

Пуританские колонии в 17 веке были очень обеспокоены преступлениями против нравственности. Ни одно преступление в Массачусетс-Бее не наказывалось столь часто, как внебрачная связь. Так, мы считаем, например, что в Салеме (штат Массачусетс) в 1655 году суд приговорил Корнелиуса Хьюлета к «десяти ударам розгами в один из специальных дней в соответствующую погоду за внебрачное сожительство с Элизабет Дуэ». Это были маленькие, наполненные сплетнями сообщества, в которых духовенство играло лидирующую роль и закон делал малое или вообще не делал никакого различия между грехом и преступлением. Хьюлет был только одним из сотен выпоротых, оштрафованных, закованных в колодки или принужденных жениться из-за «преступления»—внебрачной связи.

Если мы перепрыгнем в 19 век, то «увидим» иную картину. Законы против внебрачной связи и супружеской измены все еще существовали. Но, кажется, в обществе уже поубавился аппетит к проведению их в жизнь. В некоторых штатах преступления были пересмотрены: в Индиане, например, супружеская неверность была противозаконной только в том случае, если являлась «открытой и пользовалась дурной славой». Другими словами, супружеская неверность не могла быть наказана, если она не афишировалась. Закон гораздо меньше беспокоил тайный грех. Зло было терпимо, если оно знало свое место. В каждом большом городе существовали районы «красного фонаря». Хотя проституция и была незаконной в этих городах, но она спокойно воспринималась и в некоторой степени даже не встречала сопротивления, если оставалась ограниченной этими районами. Несмотря на спорадические вспышки моральности и случавшиеся время от времени бунты, бордели были почти столь же привычной частью жизни, как сегодня коктейль-бары.

Начиная с конца 19 века ситуация довольно сильно изменилась. Вновь появилось усиление интереса к поставленным вне закона и наказываемым преступлениям без жертв. В 1873 году Конгресс принял так называемый закон Комстока, который объявил федеральным преступлением пересылку по почте любой «непристойной, развратной или похотливой» книги или «любой статьи или вещи, направленной на предотвращение зачатия». В 1895 году Конгресс запретил междуштатную продажу лотерейных билетов. В 1907 году Арканзас принял закон, объявивший преступлением изготовление, продажу или передачу сигарет или сигаретной обертки или бумаги любому лицу.

Более того, знаменитый закон Мэнна объявил федеральным преступлением перевоз любой женщины через границы штата «с целью проституции или разврата или с какой-либо еще аморальной целью». Согласно закону Гаррисона, было незаконным покупать или продавать наркотики, за исключением случаев, когда они прописаны доктором. Практически впервые закон поставил наркоманов вне закона. Пик движения за чистоту нравов пришелся как раз на время после первой мировой войны: Восемнадцатая поправка к Конституции (1919) дала жизнь «благородному эксперименту» сухого закона. Это явилось конечной точкой долгой борьбы за трезвость. Конгресс послал поправку штатам в ноябре 1917 года;

Небраска, тридцать седьмой штат, ратифицировала ее в январе 1919 года, придав ей общенациональную силу. Национальный сухой закон фактически вступил в силу в январе 1920 года. Восемнадцатая поправка и соответствующие законы установили также и запрет на «производство, продажу и перевозку токсичных жидкостей» в Соединенных Штатах.

Конечно, одно дело принять закон, а другое—провести его в жизнь. Различные события, связанные с сухим законом, стали легендой, и большинство историков сходятся на мысли, что он закончился громадным провалом. Он определенно не привел к избавлению от алкоголя, хотя ведутся большие дебаты о его действительном влиянии. Вполне очевидно, что он породил коррупцию и позор. Приблизительно после десяти лет бедствия страна отказалась от него в Двадцать первой поправке (1933). Еще одно поражение (в долгосрочной перспективе) потерпело движение против «красного фонаря», которое процветало во время первой мировой войны. Это была кампания, организованная реформаторами и моралистами, направленная на избавление от порока и проституции раз и навсегда. Были приняты новые жесткие законы, и легионы правых закрыли пресловутые порочные районы, по крайней мере временно. (Грех в конце концов вернулся на свое место.)

Движение набрало силу как раз где-то к 1930-м годам—годам наступления реакции. В последние годы маятник качнулся в противоположном направлении. Многие штаты сняли ярлык преступления с внебрачной связи и супружеской неверности. Некоторые штаты почти что прекратили борьбу с марихуаной. Движение за права гомосексуалистов также добилось определенного прогресса. Некоторые штаты прекратили преследование гомосексуальных действий между согласными на то взрослыми людьми. Борьба за легализацию продолжается, но сопротивление ей также сильно и крайне активно.

С первого взгляда тяжело понять, что же стоит за этими движениями и контрдвижениями. Свое начало они получают в темном и таинственном мире общественного мнения. Если бы мы знали, что привело к «сексуальной революции», мы лучше бы понимали и причины, породившие юридическую реакцию. Одно ясно: мы не можем обвинять историю или пуританское наследие в нашей отсталости (если это действительно отсталость). Также не можем мы ставить в вину закону нынешние конфликты, общественные споры и дебаты. Многие люди полагают, что более мягкие законы в области личного поведения крайне опасны для общества— что они ослабляют семейные устои, угрожают общественной морали и подвергают угрозе само общественное здоровье. Неизвестно, верна ли эта позиция. Но опятьтаки, даже если она верна, ошибкой является обвинять законы. Правовая система играет свою немаловажную, но только зависимую роль. Законы—это симптомы, а не болезнь. Право соответствует общественным движениям, уходящим и приходящим силам, глубинным ритмам огромной власти, которая сама находится вне системы.

Date: 2015-08-06; view: 408; Нарушение авторских прав