Эврич Пол

РУССКИЕ АНАРХИСТЫ

1905–1917

Ответственный редактор Л. И. Глебовская

Художественный редактор И.А. Озеров

Технический редактор Н.В. Травкина

Корректор Т.В. Вышегородцева

Подписано в печать с готовых диапозитивов 22.08.2006.

Формат 84xl08¹/₃₂. Бумага типографская. Гарнитура «Лазурского».

Печать офсетная. Усл. печ. л. 14,28. уч.-изд. л. 13,52 + 1 альбом = 14,39.

Тираж 3 000 экз. Заказ № 17623.

ЗАО «Центрполиграф»

111024, Москва, 1-я ул. Энтузиастов, 15

E-MAIL CNTOL@DOL.RU

WWW.CENTRTOLIGRAF.RU

Отпечатано в ОАО «Саратовский полиграфический комбинат»,

410004, г. Саратов, ул. Чернышевского, 59

[1] Бакунин тоже, случалось, высказывал пожелания, чтобы революция потребовала минимального количества жертв, но добавлял зловещее при­мечание, что не стоит особенно удивляться, если народ перебьет большин­ство своих угнетателей

[2] Как узник Петропавловской крепости, Кропоткин проводил время за внимательным изучением хроник Пскова, республиканского города-государ­ства в средневековой России

[3] В первые годы XX века ведущим апостолом толстовства считался Вла­димир Григорьевич Чертков, издатель периодического журнала «Свободное слово», который выходил в Кристчерче (Англия). Кроме выпуска журнала (1901 –1905) Чертков работал над книгой «Против власти» (Крисгчерч, 1905).

[4] Федерация еврейских анархистов, которые в Лондоне жили, главным образом, в Уайтчепеле и Майл-Энде, состояла преимущественно из ремесленников, которые эмигрировали из России в 1880–1890 годах. К концу пека их лидером и издателем публикаций был Рудольф Рокер, интересная личность, немец христианского происхождения, который, присоединившись к лондонской группе, изучил идиш. Кропоткин и Черкезов часто посещали клуб Федерации на Джубили-стрит.

[5] В черте оседлости с самого начала циркулировали ранние издания анархистской литературы, которую Der Arbayter Frayncl с 1886 года пуб­ликовал в Лондоне, но в выходных данных, чтобы обмануть царскую поли­цию, ставилось «Вильно». В форме пасхальной «Хагады» или молитвенника памфлет ставил традиционные Четыре вопроса. Начинались они так: «Чем ночь Пасхи отличается от всех прочих ночей года?» Но тут вопрос ради­кально менялся: «Чем мы отличаемся от Шмуэля-фабриканта, Мейера-банкира, Зореха-ростовшика и Тодре-раввина?»

[6] В 1907 году Дмитрий Богров, который четыре года спустя совершил в Киеве покушение на премьер-министра Столыпина, был членом киевской группы анархо-коммунистов и в то же время состоял агентом секретной полиции. Тем не менее убийство Столыпина было его личным актом, не имевшим прямой связи с его революционной или полицейской деятель­ностью.

[7] Такая же критика бандитизма анархистов доносилась и из лагеря со­циалистов. По рассказу одного социал-демократа, боевым кличем анархис­тов был примитивный возглас: «Кошелек или жизнь!» В то же самое вре­мя анархисты старались завоевать авторитет среди рабочих, «навевая им золотые мечты о будущем рае анархистской системы». Тридцать лет спус­тя большевистский историк Емельян Ярославский осудил террористические акты анархистов, как «чистый бандитизм», но предпочел полностью игно­рировать «эксы», которые проводили члены партии большевиков до и пос­ле 1905 года

[8] Самоубийство или гибель от случайного взрыва были совершенно обычным делом. Инцидент в лондонском Гринвич-парке, весьма схожий со смертью Стриги, послужил известному английскому писателю Джозефу Конраду материалом для его романа «Тайный агент»

[9] Например, в 1906 году в Риге перед судом предстали и были приговорены к смертной казни шестеро членов «Международной группы». Все они были подростками.

[10] В соответствии со списком, составленным заключенными анархиста­ми в Одесской тюрьме, в 1906–1907 годах перед судом в Одессе предстали 167 анархистов и их сторонников. Это число включает в себя 12 анархо-синдикалистов, 94 чернознаменца, 51 сочувствующий анархистам, 5 членов боевой организации эсеровской партии и 5 членов анархистского Красно­го Креста, организации, которая помогала политическим заключенным и эмигрантам. Список содержит примерно равное количество русских, ук­раинских и еврейских имен. Возраст преимущественно от девятнадцати до двадцати двух лет. Из тех, кто предстал перед судом, 28 были приговоре­ны к смертной казни, пятерым же удалось сбежать из тюрьмы (среди них была Ольга Таратута). Из этих отрывочных данных – анархисты, конеч­но, не выдавали партийных билетов и в общем опасливо относились к механизмам формальной организованности – становится ясно, что на пике движения (1905–1907) в Российской империи существовало примерно 5000 активных анархистов, а также тысячи тех, кто им сочувствовал, то есть тех, кто читал анархистскую литературу и поддерживал деятельность движения, хотя прямого участия в нем не принимал.

[11] Восемь полицейских убиты или серьезно ранены, когда один из них зажег спичку по время обыска в лаборатории Гершковича по производству бомб.

[12] Группа Новомирского в Одессе решила назвать себя «анархо-синди­калистами», а не французским термином «революционные синдикалисты», частично, чтобы подчеркнуть свой отчетливо русский характер, а частично, чтобы дать понять: все их члены – анархисты (многие из революционных синдикалистов во Франции имели марксистские, бланкистские и другие ра­дикальные взгляды). Кроме того, они хотели отделить себя от анархо-коммунистов, которые не были всецело преданы рабочему движению.

[13] Среди пяти русских делегатов на Амстердамском конгрессе были Ни­колай Рогдаев и Владимир Забрежнев. Федерацию еврейских анархистов Лондона представлял Александр Шапиро, который позднее играл важную роль в российском анархистском движении.

[14] Стоит отметить, что те синдикалисты, которые оставались в России (например, Новомирский), были куда более склонны преуменьшать значение слепого подражания западным моделям, чем их товарищи, проведшие долгие годы за границей.

[15] Перевод В. Левика

[16] Анархизм был выражением «прагматичной революции», противосто­явшим политическим и социальным теориям, о которых говорила Европа на переломе столетий.

[17] В этом плане Бакунин мог находиться под влиянием Гракха Бабефа, с работами которого он был знаком. В своем журнале Le Tribun du Peuple Бабеф 30 ноября 1795 гола писал, что «образование имеет чудовищный ха­рактер, когда оно отмечено неравенством, когда оно унаследовано только одной группой общества... оно быстро становится удушающим, обманным и ведущим к порабощению».

[18] Термином «разночинцы» определялись «люди разных классов», раз­ных чинов (кроме дворянства), которые в конце XIX века в основном и составляли русскую интеллигенцию

[19] Плеханов в обращении ко II Интернационалу в Париже в июле 1889 го­да: «Силы и мужества наших революционных идеологов может хватить в борьбе против царя, как против личности, но их может оказаться недоста­точно для борьбы против царизма, как политической системы. Таким об­разом, по мнению российских социал-демократов, цель нашей революци­онной интеллигенции сводится к следующему: она должна сформулировать взгляды современного научного социализма, распространять их среди ра­бочих и по призыву рабочего класса взять штурмом крепость авторитариз­ма. Революционное движение в России может одержать верх только как революционное движение рабочих. Другого пути нет и не может быть!»

[20] Рогдаев был пропагандистом в Брянске, Нежине и Екатеринославе в 1903 году, когда в России зарождалось анархистское движение, и дрался на баррикадах Московского восстания в декабре 1905 года.

[21] Необходимо отметить, что по вопросу войны Мария Корн сохраняла верность Кропоткину

[22] Вполне возможно (хотя и сомнительно), что этот Николай Романов на самом деле не был Бидбеем. По данным Марии Корн, Бидбей и после 1906 года оставался в тюрьме, откуда его освободила Февральская револю­ция 1917 года

[23] В 1917 году социал-демократическая партия включала в себя и мень­шевиков и большевиков; последние стали называть себя коммунистической партией в 1918 году.

[24] В частном порядке Ленин весьма презрительно отзывался об Учреди­тельном собрании, но его мнение было опубликовано лишь спустя несколь­ко лет после революции.

[25] Джон Мейнард в своей книге «Россия в движении» (Нью-Йорк, 1951) писал, что спустя несколько месяцев после Октябрьской революции всего лишь около одной пятой всех предприятий работало под руковод­ством старых владельцев и управляющих. Все остальные были примерно поровну национализированы или переданы под рабочий контроль, что на практике мало чем отличалось друг от друга.

[26] Анархо-синдикалисты пользовались влиянием в союзах пекарей, реч­ников, докеров и портовых рабочих, у шахтеров Донецка, среди работни­ков пищевой промышленности, почтовиков и телеграфистов и – в мень­шей степени – среди металлистов, текстильщиков и железнодорожников

[27] Ленин, цитируя фразу Энгельса из «Анти-Дюринга», обвинил анар­хистов в наивном желании «за одну ночь» избавиться от государства.

[28] Сходным образом на I съезде фабричных комитетов и профсоюзов текстильщиков, который состоялся в январе, некий делегат (скорее всего, анархист) заговорил о «мертвых профсоюзах» и заявил, что «невозможно все время иметь дело с централизованной организацией». Лозовский заметил, что анархо-синдикалисты «создали целую теорию о смерти профсоюзов.

[29] «Ницше, – писала Эмма Голдман, – был не социальным теорети­ком, а поэтом, мятежником и новатором. Его аристократичность происхо­дила не от рождения, не от мошны, она шла из глубин духа. В этом смысле Ницше был анархистом, и все подлинные анархисты были аристократами»

[30] Из них не более нескольких тысяч в самом деле считали себя анар­хистами, остальные были радикалами самой разной расцветки. В 1917– 1918 годах общее число активных анархистов в России (исключая толсто­вцев и крестьянское движение Махно на Украине) было около или более 10 000 человек, к которым примыкало много тысяч сочувствующих.

[31] Сходная декларация (скорее всего, написанная Гордиными) была принята Северным региональным конгрессом анархистов, который состо­ялся в Брянске в августе 1918 года: «Религия и наука – это культура угне­тателей; техника и труд – культура угнетенных»

[32] Во время войны Ге был убежденным «интернационалистом» и убеж­денным критиком «оборонцев». До приезда в Москву он входил во фрак­цию карелинцев в Петроградской федерации анархистов и часто печатался в «Буревестнике».

[33] В январе 1918 года петроградские анархисты нанесли урон отноше­ниям с Соединенными Штатами, угрожая причинить вред послу Дэвиду Френсису, если Соединенные Штаты не освободят Тома Муни (несправед­ливо приговоренного за инцидент со взрывом бомбы в Сан-Франциско) и Александра Беркмана (арестованного в Нью-Йорке за агитацию против закона о призыве в армию).

[34] Особенно суровый характер репрессии носили в Самаре, городе на Волге, где городской совет контролировали анархисты и эсеры-максималисты

[35] Стоит отметить, что убеждения универсалистов во многом совпадали с ультрарадикальными взглядами эсеров-максималистов, в 1920 году отко­ловшихся от социалистов-революционеров. Большинство из них вступили в коммунистическую партию

[36] Во время Гражданской войны журнал «Набат» появлялся в некото­рых украинских городах, включая Харьков, Елизаветград, Одессу и Гуляй-поле

[37] Население Гуляйполя, которое принято было называть деревней, составляло примерно 30 000 человек, в нем располагалось несколько фабрик и школ.

[38] Махно часто изображали сельским учителем, но Волин отметил, что доказательств этого не существует.

[39] Ленин не стал уточнять, что это за «хорошо известные условия».

[40] Другой брат погиб в бою с деникинскими войсками, а третьего рас­стреляли в Гуляйполе большевики

[41] Роза Люксембург и Карл Либкнехт, основатели Германской комму­нистической партии, были расстреляны солдатами правых сил после подав­ления восстания спартаковцев в январе 1919 года, когда их доставляли в тюрьму в Берлине

[42] Франциско Феррера был уважаемым испанским либертарианцем, ко­торый в 1909 году, представ перед военным судом, был приговорен к смер­тной казни по сфабрикованному обвинению о попытке поднять восстание в Барселоне

[43] Волин приводит свидетельство Элиаса Чериковера, известного еврей­ского историка и знатока вопроса антисемитизма на Украине, – количе­ство антисемитских проявлений среди махновцев «совершенно незначитель­но» по сравнению с такими же действиями других участников Гражданской войны, среди которых Красная армия не является исключением.

[44] В июне 1920 года Врангель попытался договориться с Махно об об­щих действиях против большевиков. Но Махно захватил и казнил несчас­тных посланников барона, так же как год назад он разделался со своим соперником, партизанским командиром атаманом Григорьевым, когда тот прибыл, чтобы обсудить военное сотрудничество.

[45] В октябре 1918 года в Кронштадте вспыхнул локальный мятеж, пред­шественник событий 1921 года, в ходе которого его участники (тоже ра­дикалы всех мастей) требовали замены «комиссарократии» федерацией «свободных советов».

[46] В начале 1921 года по просьбе студентов Свердловского университета Боровой был приглашен для участия в дебатах с Бухариным и Луначарским на тему «Анархизм против марксизма», но в последний момент коммунис­ты отменили эту встречу

[47] Другая группа анархистов обратилась за поддержкой к советскому правительству и III Интернационалу

[48] Блейхман не был расстрелян коммунистами, как ошибочно утверждал Церетели в своих воспоминаниях.

[49] Дальнейшая история Таратуты не известна; скорее всего, она погибла в Сибири во время сталинских чисток в 1935–1938 годах

[50] Анатолий Горелик разделил судьбу других лидеров «Набата» и эмиг­рировал в Буэнос-Айрес, где в 1919 году сформировалась новая группа «Го­лос труда». Там он и умер в 1956 году

[51] Критики в Соединенных Штатах обвинили Аршинова, что он прибе­гает к «иезуитским методам», дабы сыграть самозваную роль «спасителя» русского анархистского движения.

Date: 2015-07-27; view: 311; Нарушение авторских прав