Исходные позиции

Если честно, то вот уж где трудно было ожидать развития деревень, так это в Мезенском районе – одном из самых проблемных муниципальных образований Архангельской области. Объективно говоря, обстоятельств сложнее и неблагоприятнее для создания проектов развития, наверное, трудно придумать. Мезень – самый северный район Архангельской области, один из самых северных в России (историки говорят, что это самый северный российский район с коренным русским населением). Полярный круг, если бы его можно было увидеть в небе глазами, мезенцы наблюдали бы из своих форточек. И климат здесь соответствующий.

К этому надо прибавить почти полную оторванность от «большой земли». Район живет автономно, почти как остров. Автомобильная дорога (более полутысячи километров) – только зимник, всего несколько месяцев. В остальное время район с областью связывает малая авиация, ставшая для большинства практически недоступной. Билет в одну сторону – почти две с половиной тысячи рублей. Откуда такие деньги у мезенцев, если многие столько и за несколько месяцев не получают? И захочешь – не вырвешься: плотно малая родина в объятиях сжимает. Топливо и многие продукты – завозные, и цены здесь кусаются, как голодные волки, а вот с заработками просто беда. Значительная часть населения тихо перешла к натуральному хозяйству. Сельское хозяйство, которое являлось в большинстве деревень и сел района единственным производством, практически рухнуло. Что можно было предложить взамен? Какое производство развивать? Ситуация в других районах Архангельской области (также невеселая) казалась по сравнению с мезенской более благоприятной.

В таких условиях зимой 2001 года началась активная работа Института общественных и гуманитарных инициатив по развитию территориального самоуправления в Мезенском районе. Инициатором стал молодой глава администрации района Игорь Леонидович Заборский, незадолго до этого избранный на свою должность.

Сказать по правде, разворачивать работу института в Мезени мы не торопились, я знал, какие сложности нас там ждут. Работы, собственно, хватало и в других муниципальных образованиях. Но Игорь Леонидович сумел настоять на своем. Узнав, что мы проводили семинар в Пинежском районе (соседнем с Мезенским), он просто заехал за нами на своей машине в Карпогоры, сделав крюк почти в полтысячи километров. И когда он открыл дверцу своего «уазика» и спросил: «Ну что, готовы ехать в Мезень?» – как было не поехать?

Честно говоря, мы очень благодарны Заборскому и за то, что он тогда настоял, и за то, как он позднее поддерживал нашу работу. Думаю, именно заинтересованная позиция главы района, который постарался сделать все, чтобы наша работа была эффективной, помогла нам преодолеть многие сложности, с которыми пришлось столкнуться поначалу. Его поддержка стала для нас серьезной опорой.

Игорь Леонидович уже тогда, почти шесть лет назад, понимал, как немногие в нашей области – что такое консалтинг, что такое социальные технологии, зачем они нужны и какую пользу могут приносить. Он понимал, зачем нужны консультанты и социальные технологи, что именно современные консалтинговые технологии обеспечивают позитивные изменения и ничто не происходит само по себе. Он старался всеми силами продвинуть это и в своем районе.

Поэтому с администрацией Мезенского района было легко и приятно работать. У нас сложились по‑настоящему хорошие, партнерские отношения, которые на протяжении нескольких лет очень помогали нам. Собственно, помогают и сейчас.

Очень важным являлось то обстоятельство, что с администрацией района мы были единомышленниками в основных вопросах. Мы понимали, что самое главное – это включить внутренние ресурсы муниципального образования, то есть для начала – пробудить активность людей.

Да, ситуация в деревнях района безумно сложная, да, впору было просто схватиться за голову. Но в районе есть и немалые возможности. И вот их надо заставить работать! Здесь можно неплохо жить, можно развиваться. У этой суровой северной земли огромный потенциал, но для его реализации требуется новый подход. Нужны новое понимание, новые модели поведения – как власти, так и населения. Требуется активность и ответственность, нужно, чтобы люди не вдали помощи со стороны, а начали менять свою жизнь сами.

Задача, которую мы вначале ставили перед собой, состояла в том, чтобы пробудить активность сельчан. Надо было расшевелить людей, уменьшить и нивелировать патерналистские настроения, в силу которых в деревнях и селах района просто ждали «дядю», который, наконец, придет все сделает, все решит и наладит жизнь.

Нам надо было показать, что в нынешних условиях на уровне деревни можно успешно решать очень многие проблемы, можно активно менять жизнь к лучшему. Нужно было запустить в районе процесс местного развития, чтобы хотя бы в одной деревне началась практическая работа, нацеленная на изменение ситуации. Люди – главный ресурс развития. Без них никакие другие ресурсы ничего не значат. В каждом районе есть какие‑то сырьевые запасы, возможности, на которых можно нормально жить. Но вот чтобы эти возможности реализовать, нужны люди, которые сделают это.

Мы понимали, что задача очень непростая. Точек опоры не так много. И ресурсов, которые можно было привлечь, тоже. Здесь в районе (видимо, в силу отдаленности) традиционность взглядов, консерватизм мышления были особенно сильны и характерны, что для решения нашей задачи не сулило радужных перспектив.

Но у нас были свои наработанные технологии, которые, как мы видели, к тому времени давали неплохие результаты, был опыт других районов. Наш проект «Клуб лидеров местного самоуправления Архангельской области» поддержали фонд «Евразия» и Агентство по международному развитию США. Была поддержка со стороны администрации области, совместно с которой мы создали в то время областной конкурс сельских проектов «Местное развитие», в рамках которого деревни могли получить небольшую финансовую поддержку из областного бюджета. Самое главное, я думаю, было огромное желание запустить модель развития в Мезенском районе. И мы взялись за дело.

Начались многочисленные поездки по району, встречи, сходы, выступления, диспуты, собрания, дискуссии, споры, обмен мнениями. Формы были разными. По сути, это был разговор о том, как мезенские жители могут участвовать в возрождении своих деревень, хотят ли и могут ли они что‑то изменить в своей жизни.

Получалось по‑разному: жители‑мезенцы где с недоверием, а где с удивлением воспринимали то, о чем говорилось. То, что мы пытались с ними обсуждать, просто не укладывалось в их сознании, подобный подход казался чем‑то ирреальным, фантастическим, или, как нам иногда говорили, бредовым.

«Ну что вы рассказываете, какое тут развитие, тут впору ноги протягивать, зубы на полку складывать, а вы о каких‑то небесных кренделях говорите!» – примерно так можно пересказать реакцию некоторых сельчан. Кроме того, нам нередко приходилось выслушивать накопившуюся злость и обиду людей на то, в какие унизительные нечеловеческие условия они поставлены, какие лишения им приходилось переносить. И мы принимали на себя этот эмоциональный удар.

На первой встрече в Заозерье, которая затянулась до поздней ночи, заозерские мужики не скупились на выражения. Ругань стояла трехэтажная, что было, в общем, неудивительно, поскольку к тому моменту ни веры, ни надежд на будущее у заозерцев не оставалось никаких.

Заозерье – деревенька совсем небольшая, на тридцать с небольшим домов, растянувшихся на высоком мезенском берегу. Недалеко от райцентра, рядом с главной районной автотрассой (примерно в 22 км от райцентра по пути из Мезени в Дорогорское) и в то же время на отшибе, зимой занесенная высоченными сугробами, так что в деревню порой и не проедешь.

В советское время здесь было отделение совхоза, в котором работали практически все жители деревни, но в конце девяностых отделение было закрыто в силу своей полной нерентабельности. И хотя упадок в сельском хозяйстве и «заколачивание» ферм стали повсеместным явлением в районе, все же на заозерцев они свалились как снег на голову. В общем, коров увезли, совхозные постройки заколотили, рабочих уволили. Как дальше жить – не объяснили. Деревня осталась без работы, без перспектив, без понимания, без будущего. Без всего того, что составляло прежнюю жизнь и поддерживало деревню.

Кто смог уехать – уехал. Остальные стали выживать кто во что горазд. Единицы как‑то худо‑бедно пристроились. А большинство перешло, как тут иногда шутят, на «подножный корм»: свой огород, грибы, ягоды, рыбалка, охота. Многие стали еще активнее топить горе в горькой.

Словом, XXI век для заозерцев начался шекспировским вопросом: «быть или не быть» деревне? И вот об этом с обидой и горечью говорили заозерские мужики на нашей первой встрече.

Но дальше разговор удалось сделать более конструктивным. Что нужно сделать, чтобы решить проблемы, которые встали перед деревней? И кто это должен делать? Могли ли со своими проб темами справляться сами жители Заозерья? Что нужно сделать, чтобы ситуация изменилась?

Date: 2015-07-27; view: 276; Нарушение авторских прав