Дверь в Новый Год

Элиот сидел на заднем сиденье лимузина дяди Генри и размышлял о неправильности развития событий.

Неправильность была не того сорта, с которым они с Фионой то и дело сталкивались в последнее время: типа «ты сейчас умрешь». Скорее она была из разряда картинок с заданием «найди отличия».

Когда Роберт заехал за ними, гибрид лимузина с гоночной машиной сразу показался Элиоту изменившимся. Зеркальная полировка потускнела, задние стекла были забрызганы грязью. И что самое странное – на кончике антенны красовался желтый шарик, «смайлик». Элиот точно помнил, что такого украшения раньше не было. Да и самой наружной антенны тоже.

Фиона, естественно, села впереди. Она попробовала заговорить с Робертом, но тот сказал ей, что лучше его не отвлекать, и что он все объяснит, как только они доедут до нужного места.

Наблюдая за Робертом, Элиот думал о том, что тоже мог бы водить машину. Но бабушка вряд ли позволит ему хотя бы попробовать. Между тем они с Фионой изучали устройство автомобилей и знали все, что только можно было знать о двигателях и трансмиссиях. Глядя на то, как Роберт управляется с переключателем скоростей, педалью газа и тормозами, Элиот решил, что это довольно просто.

Мальчик посмотрел в окошко. Они мчались по автостраде номер один. На волнах океана играли блики золотого калифорнийского солнца.

Почему они так долго едут? Целых десять минут, а Роберт сказал, что ехать недалеко. На машине дяди Генри они за это время успели бы пересечь весь штат из конца в конец.

И пахло в салоне лимузина не так, как обычно. Раньше тут царили запахи кожи, виски и сигарного дыма. Теперь же несло какой‑то кислятиной.

Фиона молчала. Возможно, все это было лишь игрой воображения.

Как бы то ни было, неправильность не слишком огорчала Элиота. Она вынуждала его пытаться разгадать загадку, отвлекала от воспоминаний о прошлой ночи, о музыке, которую он играл, о тумане, о кричащих людях, которым было больно.

Нет, не просто больно. Он не сомневался: речь шла не только о раненых. Были и убитые.

И в этом его вина. Он сам сделал выбор, так что ответственность лежала на нем.

Но если бы он поступил иначе, Фиона погибла бы. Как бы он чувствовал себя, зная, что у него был способ спасти сестру, но он им не воспользовался? Разве это не такое же убийство?

Он вздохнул, понимая, что никогда не обретет утешения. Так или иначе, он был повинен в чьей‑то гибели. Но уж лучше незнакомые люди, чем его сестра.

– А‑га, – проговорил Роберт. – Мы приехали.

Машина свернула на усыпанную гравием подъездную дорожку. Неоновая вывеска гласила: таверна «Последний закат».

Элиот повернулся и увидел приземистое здание с красной металлической крышей. Несколько обшарпанных автомобилей и выстроившихся в ряд мотоциклов стояли у входа. Парковка была усеяна пустыми бутылками и мусором.

– О, похоже, много народа, – отметила Фиона. – А завтрак тут готовят?

– Да нет вообще‑то, – пробормотал Роберт, ставя машину на свободное место, поодаль от других автомобилей и мотоциклов. – Но внутри есть на что посмотреть.

– Подожди. – Фиона робко прикоснулась к плечу Роберта. – Сейчас мы не по телефону говорим, никто нас не подслушает. Скажи мне, в чем дело. Есть какая‑то опасность?

Роберт погладил ее руку, сжал и поцеловал.

– Опасность? И да и нет, моя дорогая. Речь о вашем отце.

– Лучше бы ты раньше сказал, – поморщилась Фиона и высвободила руку.

– Ты не стала бы ему помогать, если бы он в этом нуждался? – спросил Роберт.

– Не знаю. Он такой странный. – Фиона скрестила руки на груди. – И потом: что он сделал за всю жизнь для меня и Элиота, кроме того, что выслеживал нас и вообще вел себя, как полный урод?

– А я ему помогу, – заявил Элиот и открыл дверцу.

Ему хотелось дать Луи шанс. Бродяга, бомж, инфернал – все равно. Он подарил Элиоту больше доверия и тепла, чем любой из его так называемых родственников.

– Его здесь нет, – сказал Роберт Элиоту. – Сейчас нет. Но он действительно в беде, и вы можете ему помочь. – Он посмотрел на Фиону и нахмурился. – Будет проще, если я вам кое‑что покажу.

– Ну давай, показывай, – нетерпеливо проговорил Элиот и схватил с сиденья рюкзак.

Роберт повернулся к Фионе.

– Ну?

– Ладно, – тяжело вздохнула та. – Не могу позволить, чтобы мой брат вошел в такое заведение один.

Она нацепила на запястье резинку, открыла дверцу и вышла. Они втроем поднялись на крыльцо «Последнего заката» и вошли в двустворчатые стеклянные двери.

В баре было сумрачно. Светились только неоновые рекламы пива, музыкальный автомат в одном углу, телевизор в другом да три светильника над бильярдными столами. Пол был усыпан опилками и арахисовой шелухой. Пахло пивом.

Небритые мужчины в джинсах и кожаных куртках оторвались от своих занятий (в основном они потягивали пиво) и принялись разглядывать Фиону.

Роберт заслонил ее собой и кивнул бармену.

Бармен кивнул в ответ и указал на дверь черного хода.

Посетители вернулись к пиву и разговорам, словно забыв про вошедших, но не все. Кое‑кто продолжал пялиться на Фиону.

– Не обращайте внимания на этих уродов, – прошептал Роберт. – Пошли.

Он направился к задней двери.

Элиот и Фиона пошли за ним, стараясь ни с кем не встречаться взглядом. Хотя посетители бара показались Элиоту настолько интересными, что ему трудно было оторвать от них глаза. Он увидел много разных татуировок и представил себе, что его предплечья покрыты кельтским орнаментом или знаками индейских племен… Таким крутым он бы себе понравился.

Они подошли к задней двери, и Роберт вставил ключ в тяжелый замок. Дверь открылась, они вошли. Роберт пошарил по стене, нашел выключатель, и у них над головой загорелась лампа дневного света.

Они очутились в кладовой. Кругом стояли бочки с пивом и ящики, наполовину заполненные бутылками. Здесь было холодно. Стальная дверь слева вела в холодильную камеру. На другой висел амбарный замок, и с трудом читалась надпись «ВЫХОД».

Роберт закрыл за собой дверь, в которую они вошли, и запер ее.

– И ты хотел привести меня сюда одну? – прошептала Фиона, посмотрев на него.

– Одну? – удивился Элиот.

– Ладно, не будем об этом. То, что вы должны увидеть, находится здесь.

Роберт стал раздвигать ящики и бочонки, чтобы образовался проход.

На полу валялись старые перекидные календари. Элиот достал фонарик и включил его. На одном календаре, за тысяча девятьсот семьдесят девятый год, были изображены окуни, на другом (за тысяча девятьсот шестьдесят третий) – гоночные автомобили, на третьем (за тысяча девятьсот тридцать второй) – разные крытые мосты. И все календари были открыты на декабрьской страничке.

Роберт отодвинул в сторону последний бочонок.

Стала видна дверь в кирпичной стене.

Но не настоящая, а кое‑как нарисованная. Рама, очерченная черным маркером, внутри которой красно‑коричневой краской грубыми мазками было изображено некое подобие досок.

Элиот сделал шаг вперед. Он не мог судить наверняка, но ему показалось, что это не краска, а запекшаяся кровь.

К стене была приделана медная дверная ручка. Она просто торчала из кирпича и, казалось, вот‑вот отвалится.

– Это что, шутка? – спросил Элиот.

– Вовсе нет. – Роберт утер пот со лба. – Эта дверь ведет в Новогоднюю долину. Думаю, именно туда ушел ваш отец. Это очень опасное место. Вам придется войти туда и разыскать его.

– Мы только что пережили три смертельно опасных испытания, – фыркнула Фиона. – И я не собираюсь рисковать своей жизнью и жизнью Элиота ради человека, который даже не удосужился признаться нам, что он наш отец. Роберта ее слова удивили и, похоже, задели.

– Секундочку, – вмешался Элиот. – Может быть, у него имелась веская причина для молчания.

– Например? – язвительно осведомилась Фиона.

– Ну… как минимум – бабушка. Готов поспорить: он ее боялся.

– Значит, он просто тайно следил за нами, чтобы знать, что с нами все в порядке? – поджала губы Фиона. – Не верю. Он из другого семейства, и наверняка ему что‑то нужно от нас.

Роберт прислонился к стене и устремил на Фиону возмущенный взгляд, но она его не замечала.

Нет, с Робертом явно что‑то не так. Как и машина дяди Генри, ее шофер сегодня был совсем не похож на себя.

– Мы должны дать Луи шанс хотя бы объясниться, – сказал сестре Элиот.

В ожидании ответа Фионы он смотрел на нее, а она задумчиво разглядывала нарисованную на стене дверь. Порой его сестра могла быть такой холодной – совсем как бабушка, а иногда она поражала Элиота своей добротой.

– Хорошо. Ты прав, – наконец прошептала Фиона. – Открой эту дверь. Давай посмотрим, что это за долина.

– Ты поступаешь правильно, Фиона, – просиял Роберт. – Нет ничего важнее семьи. – Он предупреждающе поднял руку. – Но сейчас отойдите немного назад. Боюсь, это будет непросто.

Он повернулся лицом к нарисованной двери и взялся за ручку.

Краска на кирпичах потрескалась, как ледяная корка. Неровные линии, нарисованные маркером, стали ровнее. Одни кирпичи выпятились, другие ушли вглубь. Крошечные острые осколки полетели в разные стороны, некоторые вонзились в руки Элиота.

Лампа погасла. По краям двери появилось тусклое свечение.

Роберт дергал дверную ручку, пытаясь открыть дверь. Он уперся ногой в стену и потянул ручку на себя.

Элиот почувствовал изменение перспективы. Кладовая словно качнулась вниз, к двери. Давление тоже изменилось. Вестибулярный аппарат среагировал на это, и у Элиота возникло ощущение, что он стоит перед входом в огромное подземелье.

Фиона подошла ближе к брату, сжимая в кулаке резинку.

Элиот почувствовал вибрацию. Ему казалось, что в воздухе вокруг них с сестрой натянуты тысячи тончайших струн. Пространство подернулось рябью.

– Нити, – шепнула ему Фиона. – Ты их видишь?

– Нет, – прошептал в ответ Элиот. – Но я их чувствую.

Роберт застонал от усилия. Швы на его кожаной куртке лопнули.

Из‑за двери донеслось негромкое шипение, быстро сменившееся громоподобным ревом бушующего ветра. Роберт рывком распахнул дверь.

Вихрь снега и тумана завертелся вокруг них, но вскоре улегся. Воздух стал неподвижным и морозным. С губ Элиота слетали облачка пара.

Они с Фионой шагнули ближе к двери, чтобы посмотреть, что за ней находится.

Она вела вовсе не на задворки бара «Последний закат». И вообще не в солнечную Калифорнию.

За дверным проемом лежали сугробы и стоял заснеженный лес. Была ночь. Между мерцающими звездами полыхало северное сияние, окрашивающее небо фиолетовым и серебристым светом. Посреди леса стояла деревушка. Шпиль церкви и крыши домов были украшены рождественской иллюминацией, японскими бумажными фонариками и тысячами свечей. Элиот услышал пение и смех, звуки охотничьих рогов, радостные и возмущенные крики, звон бьющегося стекла. В небо взмыли огни фейерверка, в воздухе расцвели пламенные цветы.

Элиот почувствовал запах яблочного сидра и свежеиспеченных имбирных пряников. Он поежился от холода.

Фиона тоже дрожала.

Роберт снял куртку и набросил на плечи Фионы.

– Новогодняя долина, – объяснил Роберт, – в ней идет нескончаемая вечеринка. Для тех, кто сюда попадает, время навсегда остается одним и тем же: несколько секунд до полуночи тридцать первого декабря.

– Кто же тут застрял? – шепотом спросил Элиот – шепотом, потому что боялся, что его услышат люди в деревне. Внутреннее чувство подсказывало ему, что тогда ничего хорошего не произойдет.

– Это люди, которые заблудились и выпали из времени, – прошептал в ответ Роберт. – Здесь собираются все забытые тиканья часов и время колеблется, но никогда не бывает истинного будущего и настоящего.

– А как здесь оказался Луи? – спросила Фиона.

Она шагнула к дверному проему, протянула руку и поймала несколько снежинок.

– Луи побывал здесь очень давно. Ему тут понравилось, и он всегда хотел снова найти дорогу сюда. Тут всем нравится. – Роберт облизнул пересохшие губы и обвел кладовую взглядом. – Ну что, дети? Не хотите заглянуть туда и сами посмотреть?

Элиот был готов. Ему вдруг ужасно захотелось слепить снежок и швырнуть в затылок Фионе. Он представил, как они бегают по снегу, катаются с горки. Они могли бы сходить на вечеринку. Наверное, там вкусный сидр. Здорово было бы расслабиться хоть на несколько минут.

Но сколько могут длиться несколько минут там, где время не движется?

Фиона шагнула к двери. Элиот удержал ее, взяв за руку.

– Осторожно, – прошептал он.

Фиона потрясла головой. Ее мысли стали яснее.

– Было очень странно, – призналась она. – Я хотела туда войти… или выйти – даже не знаю, как лучше выразиться, – и все увидеть самой.

Они посмотрели друг на друга, вложив в этот взгляд все свои опасения.

Что‑то было не так. Не что‑то, а все. Эта странная долина и то, что там находился их отец. Машина дяди Генри и даже сам Роберт… то, как он себя вел и как разговаривал.

Они повернулись к Роберту. Но его не было там, где он только что стоял.

Теперь он оказался позади них. Элиот видел его нечетко. Лампа погасла, и свет лился из дверного проема. По идее, этого должно было хватить, чтобы осветить комнату, но Роберт, как ни странно, оставался в тени.

Элиоту вдруг показалось, что Роберт одет в пальто. Ничего удивительного – ведь здесь так холодно. Вот только Элиот не помнил, чтобы у Роберта было с собой пальто, и уж точно он не мог надеть кожаную куртку поверх пальто.

– Ты назвал нас «дети», – проговорила Фиона, не скрывая подозрительности.

– Ну, – отозвался Роберт, кашлянув, – ты все‑таки немного младше меня, дорогая.

– Почему ты хочешь, чтобы мы помогли Луи? – спросил Элиот. – Только вчера вечером ты советовал мне держаться от него подальше, потому что все, что он говорит, – ложь.

Дверь, через которую они вошли в кладовую, задребезжала.

– Твой отец всегда будет говорить тебе только правду, мой мальчик. Всегда. – Роберт быстро развернулся и подошел к двери, в которую кто‑то явно ломился. – Но пожалуй, время разговоров истекло.

В дверь забарабанили кулаком.

– Открывай! – прокричал кто‑то с другой стороны. – Да побыстрей, приятель!

Роберт шагнул ближе к Фионе, и тут Элиот увидел, что на нем действительно пальто из верблюжьей шерсти – точно такое же, какое вчера вечером было на Луи.

Дверь слетела с петель и упала внутрь кладовой. В кладовую вбежали трое мужчин в кожаных жилетках. Один держал в руке бейсбольную биту, второй – нож с зазубренным лезвием, а третий – пистолет.

– Мы должны проследить, что никто не одурачит мистера Буана, – прорычал мужчина с битой.

– Момент для появления наемников выбран на редкость удачно, – процедил сквозь зубы Роберт.

Трое мужчин озадаченно переглянулись. Роберт торопливо прошептал Элиоту и Фионе:

– Я с ними разберусь.

Он бросил взгляд на штабели ящиков и пивных бочонков и театрально взмахнул рукой. Полы его пальто взметнулись. Он не прикоснулся ни к чему, но лавина алюминиевых бочонков, стеклянных бутылок и картонных коробок дрогнула и обрушилась на незваную троицу, похоронила их под собой и забаррикадировала дверь, ведущую в бар.

Роберт развернулся к Элиоту и Фионе.

– Времени у нас совсем мало. Слушайте внимательно, что вы должны сделать.

Фиона растянула резинку обеими руками. Когда Роберт шагнул к ней, она ослабила натяжение, но совсем чуть‑чуть.

– Что происходит? – требовательно спросила она. – Прежде чем мы сделаем хоть шаг, нам нужен ответ.

Роберт примирительно поднял руки.

– Будет тебе ответ, дорогая.

Он подошел ближе и с улыбкой положил руку Фионе на плечо. Он прикрывался этой улыбкой, как щитом… Элиот уже видел такую улыбку.

– Луи?

Роберт обернулся. Его улыбка стала теплее.

– Ты внимателен к мелочам, как я вижу. Это тебе на пользу.

Затем он отвернулся, грубо схватил Фиону за плечи и толкнул ее – с такой силой, что она взлетела в воздух, пролетела через дверной проем и упала в сугроб.

Отплевываясь и яростно крича, она попыталась встать.

Элиот бросился к ней.

Роберт схватил его за ворот и отшвырнул, после чего резко захлопнул дверь. Медная дверная ручка упала на бетонный пол.

Элиот вырвался, подбежал к стене, поднял дверную ручку, вставил в стену и принялся вертеть в одну сторону, потом в другую.

Но никакого замка в стене не было. Растрескавшиеся кирпичи – и больше ничего.

– Ничего не выйдет, – заверил Элиота Роберт.

Элиот повернулся к нему. Кровь стучала у него в висках.

– Кто ты такой? Роберт? Луи? Кто?

Он сунул руку в рюкзак, чтобы достать Леди Зарю.

Роберт цепко сжал его руку. Он был сильнее Элиота, намного сильнее. Элиот не смог достать скрипку.

Вдруг на глаза Роберту попалась красная воспаленная полоса на руке мальчика.

– Ах, боюсь, это профессиональная болезнь истинного музыканта. Прогноз проблематичен, но вылечить можно.

Элиот в упор смотрел на того, кто держал его за руку. Этот человек был так похож на Роберта, но и на Луи тоже, и он знал о том, что Элиот поранился порванной струной.

Если это Луи, зачем ему нужно было прикидываться Робертом? Почему он просто не пришел и не объяснил, что ему нужно? Элиот выслушал бы его.

Но Фиона – нет.

А если бы Луи увидела бабушка… Элиот мог только гадать, что бы произошло, если бы она увидела Луи рядом с ними. Роберт склонил голову к плечу и прислушался.

– Тсс… – прошептал он.

За дверью кладовой послышались шаги. Люди приближались к заваленному дверному проему – много людей. Они взволнованно перешептывались. В другую дверь, с надписью «ВЫХОД», начали громко стучать – наверное, били по ней ногами. Но дверь не открывалась.

– Я чувствую: у тебя накопилась тысяча вопросов, – сказал Роберт, – но у нас нет времени. Надо действовать.

– Но Фиона… – Элиот повернулся к нарисованной на стене двери. – Если ты считаешь, что моя сестра не сможет оттуда выбраться, подумай хорошенько. Ты ошибаешься.

– Да, она умеет резать все на свете. Я знаю. Но не сразу додумаешься – что нужно разрезать, чтобы покинуть Новогоднюю долину.

– Почему ты толкнул ее туда? – потребовал ответа Элиот.

– Потому что был вынужден. – Роберт резко отпустил руку Элиота. – Я заключил сделку. – Это прозвучало так, словно больше никаких объяснений не требовалось. Он сунул руку в карман и протянул Элиоту ключи и мобильный телефон. – За мной!

С этими словами он повернулся к двери в холодильную камеру. Отперев ее, он дал Элиоту знак следовать за собой.

Элиот повернулся к нарисованной двери, прикоснулся к ней. Ничего, кроме кирпичной кладки. Но он представил себе Фиону, которая мечется по другую сторону стены и ищет выход.

Он должен был остаться и придумать, как помочь ей выбраться. Но в кладовую могла вот‑вот ворваться толпа людей, явно не желавших ему добра…

Он заглянул в рюкзак и увидел Леди Зарю. Он мог бы вызвать кошмарный туман, но даже тогда найдет ли он дорогу к Фионе? Роберт, или Луи, или кем он был на самом деле – только он мог знать наверняка, как открывается дверь.

Роберт стоял на пороге холодильной камеры.

– Идешь?

Выдержит ли Фиона такой мороз? Сможет ли дождаться брата, когда он вернется сюда с подмогой?

Элиот медлил. Он не знал, как поступить.

– Поверь мне, – сказал человек, похожий на Роберта. – Это единственный выход для всех нас. Я никогда не лгал тебе. И теперь не стану.

Элиот верил его словам, но доверять ему больше не мог. Прогремели выстрелы. В задней двери появилось несколько отверстий.

Нужно было решаться как можно скорее. Элиот вздохнул поглубже и последовал за Робертом в холодильную камеру.

Роберт побежал к дальней двери камеры. Она была покрыта таким толстым слоем льда, что тут нужен был ледоруб.

Роберт мгновенно сорвал дверь с петель.

Яркое солнце ослепило Элиота.

– Вон машина, – указал Роберт.

Элиот прищурился. Обшарпанный «линкольн» стоял на том самом месте, где Роберт припарковал лимузин.

– Иди! – крикнул Роберт.

Рядом с ветровым стеклом торчала антенна с желтым «смайликом» – Элиот ее хорошо запомнил. По всей видимости, и машина тоже на самом деле была не такой, какой казалась. Элиот посмотрел на ключи, которые держал в руке. Он все еще не был уверен в том, правильно ли поступает, покидая Фиону.

– Мы сможем помочь друг другу, – прошептал Роберт, – но сейчас ты должен побыстрее уехать, иначе я не доживу до конца дня.

Он мягко, но решительно подтолкнул Элиота к машине.

Элиот моргнул и увидел толпу мужчин, выходящих из‑за угла. Они были вооружены бильярдными киями и разбитыми пивными бутылками.

Роберт побежал им навстречу.

Послышались выстрелы. Роберт дернулся на бегу, но не остановился. Он набросился на мужчин, мигом повалил на землю троих, но и сам упал.

Сердце Элиота бешено колотилось. Роберт или Луи… Этот неизвестный человек давал ему шанс спастись. Он должен был помочь ему – сыграть на скрипке или воспользоваться машиной, как тараном, повести ее на этих мерзавцев…

Но Роберт встал – целый и невредимый. А трое поваленных им мужчин остались неподвижно лежать не асфальте.

Элиот побежал к машине. Он твердо решил уехать – и от завсегдатаев бара, и от того, кто выдавал себя за Роберта. Потом он позвонит дяде Генри или бабушке и вернется сюда, чтобы спасти Фиону.

Он остановился около дверцы. Она не была заперта. Элиот быстро сел за руль, вставил ключ в зажигание (он запомнил, как это делал Роберт) и повернул.

Мотор «линкольна» чихнул и заработал.

Элиот обернулся, чтобы посмотреть, что происходит. Роберт выглядел иначе: его волосы стали длинными, подернулись сединой, лицо удлинилось. Теперь он больше походил на…

На Луи.

Мужчины отступили на несколько шагов. Наполовину Роберт – наполовину Луи погрозил им пальцем и усмехнулся. Но его улыбка тут же сменилась хищным оскалом, поскольку из бара выбежали еще несколько человек. Он расхохотался. Его смех звучал гортанно и зловеще и совсем не был похож на смех человека.

Элиот чувствовал: вот‑вот должно случиться что‑то ужасное. Что‑то внутри его уговаривало его остаться и посмотреть на эту бойню. Он так крепко сжал руль, что побелели костяшки пальцев.

Элиот скрипнул зубами, прогнал чуждое ему предвкушение крови и нажал на газ.

«Линкольн» рванулся прочь от парковки. Элиот повернул руль и выехал на шоссе.