Бывший хороший мальчик

Элиот взял трубку. Бабушка смотрела вслед Фионе, возмущенно удалившейся из столовой. Элиот думал, что бабушка прикажет ей вернуться и подобрать листки с домашним заданием.

Но нет. Бабушка проводила хлопнувшую дверью Фиону таким взглядом, что казалось, он проникает сквозь стены.

– Ну, Элиот. Ответь, – проговорила наконец бабушка, не оборачиваясь и не глядя на него.

– Алло? – сказал Элиот в трубку.

И услышал сладкий голос Джулии:

– Все в порядке? Как твои срочные семейные дела?

– Все уладилось. – Элиот прижал трубку к уху, надеясь, что бабушка не услышит, с кем он говорит.

– Слава богу, – вздохнула Джулия. – У тебя был такой испуганный вид, когда ты уходил. Я волновалась за тебя. И за Фиону тоже, конечно.

Ее слова тронули Элиота. Си тоже хлопотала вокруг них, когда они с Фионой вернулись из странствий по канализационным туннелям, но в этом было что‑то отрепетированное, словно она знала наперед: все будет хорошо.

И забота Джулии почему‑то показалась ему более искренней.

Джулия вздохнула, и Элиот ощутил на щеке ее дыхание и весь покрылся гусиной кожей.

Он должен вести себя осторожно, чтобы бабушка не догадалась, что это звонок личного характера и к тому же – от девушки.

Существовало правило:

ПРАВИЛО № 99: Запрещается пользоваться электронными средствами связи, в частности – телефонами и телефаксом. В виде исключения – по разрешению взрослых, а также в экстренных случаях, когда требуется помощь медиков, полиции или пожарных. Входящие вызовы с разговорами личного характера следует вежливо, но немедленно прекращать.

Элиот ненавидел эти ограничения, но не собирался выходить из себя, как только что сделала Фиона. Надо вести себя умнее. Ему есть что терять.

– Если все в порядке, – продолжала Джулия, – значит, ты завтра выйдешь на работу. Наш уговор насчет кофе остается в силе?

– Конечно, – ответил Элиот с часто бьющимся сердцем.

– Я об этом весь день думала.

Бабушка наконец повернула голову и красноречиво взглянула на телефон. Больше предупреждений не требовалось.

– Наверное, тебе неудобно разговаривать, – чуть смущенно произнесла Джулия. – Я понимаю. И отпускаю тебя… пока.

– Спасибо, – прошептал Элиот. – Мы придем завтра. Нет проблем.

– Ну, до завтра, милый, – сказала Джулия и повесила трубку.

Элиот поставил телефонную трубку на базу.

– Звонили с работы. Мы ведь ушли в середине смены. Хотели узнать, все ли с нами в порядке.

– Это очень любезно, – отметила Си.

Бабушка ничего не сказала. Она посмотрела на телефон с таким видом, словно могла разглядеть Джулию на другом конце линии.

– Ужин через час. Скажи об этом сестре, если, конечно, она захочет к нам присоединиться.

Бабушка удалилась в свой кабинет и закрыла за собой двери.

Элиот облегченно вздохнул.

Си взяла его за руку своей дрожащей рукой.

– Ты ничего не хочешь мне рассказать? – прошептала она. – Это будет нашим секретом.

Элиот знал, что Си можно доверять, но покачал головой. Меньше всего он хотел нагружать ее своими секретами. Если бабушка все узнает, Си тоже достанется.

А бабушка всегда все узнавала.

Си сделала шаг назад и вздохнула.

– Можно устроить маленький праздник, чтобы отметить ваш успех. Скажем, заказать торт в «Розовом кролике».

Элиот посмотрел на закрытую дверь комнаты Фионы. Он чувствовал, что сегодня никакого праздника не получится.

– Звучит заманчиво, – согласился он. – Пойду, пожалуй, помоюсь.

Он опустился на колени и собрал с пола листки, разбросанные Фионой. Одно задание представляло собой логарифмические исчисления, второе – письменный доклад о южноафриканском городе Кейптауне. Бабушка сегодня проявила милосердие.

Си протянула к Элиоту руки. Казалось, она хотела ему что‑то сказать, но только робко улыбнулась.

– Ну иди, иди, мой милый. Помойся. Ужин скоро будет готов.

В мире Элиота все перевернулось вверх тормашками, но Си осталась прежней. Всегда готовой сделать что‑то хорошее для него. Правда, прабабушка немного выжила из ума, но она его любила.

Си поспешила в кухню.

И все же у Элиота почему‑то возникло чувство, что Си – не такой член семейства, как остальные. Она отличалась от дяди Генри. И от бабушки, и от тети Лючии. Она вела себя не так, как они.

Глупости. Она была его прабабушкой, такой же родной, как Фиона.

Элиот взял рюкзак и подошел к дверям комнаты сестры.

– Фиона? – позвал он, тихо постучав.

Ответа не последовало.

Элиот просунул под дверь листки с домашним заданием и ушел к себе.

Маленький засов негромко заскрежетал. Раньше Элиот никогда не запирал дверь – но ведь раньше у него не было таких секретов.

Он положил листки с домашним заданием на письменный стол. Какой он послушный! Си так и называла его: «хороший мальчик». А он этого терпеть не мог.

Элиот разозлился, как Фиона, – может быть, даже сильнее, чем она, но не показал этого. Какой смысл? Сестре пришлось убежать в свою комнату, потому что бабушку никто не мог переспорить.

И все‑таки сегодня произошел самый маленький на свете бунт. Правда, все можно было сделать иначе. Тише и удачнее.

Изучая историю, Элиот и Фиона узнали о том, что действия бунтовщиков‑подпольщиков могли привести к серьезным восстаниям… в результате которых погибали империи. Вот чем Элиот собирался заняться сегодня. Он хотел поднять свое личное восстание против семьи.

В противном случае ему придется оставаться «хорошим мальчиком». Пожалуй, до дня рождения это еще было возможно, но теперь – нет.

Он положил рюкзак на кровать, снял подушки и уселся на них рядом с вентиляционной решеткой.

– Фиона? – прошептал он.

Молчание.

Если потребуется, он просидит здесь всю ночь.

Всего лишь час назад они были так счастливы. Когда выбрались из канализационного подземелья, передали Роберту доказательство того, что они «одолели» Соухка, и рассказали ему, как им это удалось. Они думали, что одержали победу.

Но это означало всего‑навсего, что им будет предоставлен шанс сделать что‑то подобное во время второго и третьего испытаний.

А что потом, когда они пройдут эти испытания? Их примут в семью? Или правил и ограничений станет еще больше?

Он так устал выполнять то, что ему велят.

Элиот сунул руку в рюкзак и прикоснулся к скрипке, спрятанной внутри резинового сапога. Струны завибрировали в ответ на прикосновение кончиков пальцев. Биение пульса и вибрацию можно было только почувствовать, но слух у бабушки был настолько острый, что Элиот решил не рисковать и отдернул руку от скрипки.

Он вытащил из рюкзака том «Mythica Improbiba» и провел ладонью по шершавой кожаной обложке.

Фиона уговаривала его спрятать книгу в подвале, но он только сделал вид, что соглашается с ней.

Элиот открыл книгу наугад. Перед ним предстал старинный рисунок, изображавший часы в виде шара, вокруг которого вращались планеты, их спутники и кометы. В самой середине часового механизма сидел, скрестив ноги, человек и наблюдал за вращением небесных светил. Вокруг рисунка располагался текст на греческом языке.[54]

Рисунок был забавный, но Элиот не знал греческого.

Вдруг у него возникло чувство, будто за ним наблюдают.

Он поднял голову, прислушался и устремил взгляд на щель под дверью.

Он не увидел там тени. Никого не было.

Ну и что? Если кто‑нибудь войдет – он сидит и читает книгу. Ее можно было быстро захлопнуть, и она стала бы похожей на тысячи других томов в его комнате.

Элиот перелистал несколько страниц. Они были не бумажными, а пергаментными, сделанными из невероятно тонкой телячьей кожи.

Элиот остановился на странице с текстом на средневековом английском языке. Это был рассказ о боге морей, Посейдоне, и отряде викингов. Посейдон провел викингов по Атлантическому океану к Новому Свету. История походила на мечты Элиота. Приключения, встречи с русалками и морскими змеями, ураганами и индийскими принцессами.[55]

Но самым интересным оказался маленький рисунок пером, на котором Посейдон на своей водной колеснице мчался впереди корабля викингов по бурному морю. Рисунок был примитивный, но точеные черты лица и напряженный, пронзительный взгляд Посейдона поразительно напоминали бабушку и дядю Генри.

И Элиота.

Он почувствовал странную связь с этим персонажем, с далекими временами, дальними краями. На краткий миг Элиот поверил в то, что боги и богини действительно существовали и что теперь в нем текла их кровь, пусть и сильно разбавленная.

Он продолжал переворачивать страницы.

Что значит быть членом семейства? Он не был уверен, что знает это. Но зато он был совершенно уверен в том, что может ста чем‑то большим, нежели пешка.

А родственники с отцовской стороны?

Словно повинуясь команде, он открыл книгу на странице, где был изображен дьявол, терзающий средневековых крестьян огнем и вилами.

Картинка вызвала у Элиота отвращение. Нет, он никак не мог состоять в родстве с чем‑то подобным. И тем не менее против своей воли он провел кончиком пальца по кожистым крыльям, рожкам и хвосту, зачарованный явным могуществом этого существа.

Он был уверен: дьявола никто никогда не называл «хорошим мальчиком».