Маленький бунт

– И тогда я выдернула прут, – продолжила свой рассказ Фиона и жестами показала Сесилии, как она это сделала. Старушка сидела за обеденным столом и слушала, вытаращив глаза. Рассказывая о самом опасном приключении в своей жизни, Фиона как бы снова переживала его.

– Он был такой огромный, – сообщил Элиот и как можно шире развел руки. – Честно говоря, не могу даже представить, как в него воткнулась эта железная штуковина.

Бабушка пила чай и молча слушала их рассказ.

Фиона намеренно опустила все, что касалось крыс. Упомяни она о них – и пришлось бы рассказать, как именно они избавились от грызунов, и объяснить, откуда у них книга, скрипка и как Элиот обзавелся чудесным талантом.

Все это было нарушением правил из списка бабушки. Пусть близнецы успешно выдержали испытание, но она бы все равно их примерно наказала.

– Вы так храбро себя вели, – сказала Си, погладив руку Фионы. – Мои маленькие, я даже поверить не в силах, что они вас туда послали.

Си посмотрела на бабушку, ища в ее глазах одобрения своих чувств, но та осталась равнодушна, как если бы Си говорила о погоде.

– Все нормально, – успокоила прабабушку Фиона. – Мы справились.

– А потом? – спросила бабушка. – Эта говорящая рептилия, этот Соухк – он просто позволил тебе вытащить из его лапы железный прут?

Фиона постаралась не выдать испуга, вызванного вопросом бабушки.

– Да. Думаю, он очень хотел, чтобы кто‑нибудь его вытащил.

Фактически это не было ложью. Правда, при этом Фиона умолчала о том, что Элиот своей музыкой усмирил крокодила.

Она не сказала всей правды, чтобы защитить брата. Он ведь так любил свою дурацкую скрипку. И Фиона вынуждена была признать: Элиот действительно наделен непонятным даром. Его талант им определенно пригодился, и она не сомневалась, что пригодится и в двух последующих испытаниях. А если бабушка узнает про скрипку, она наверняка конфискует ее.

Но с другой стороны, какой смысл в том, чтобы скрывать правду? Бабушка всегда знала, всё они рассказали или нет.

Фиона затаила дыхание… Она ждала, что бабушка потребует подробностей.

Но та промолчала.

– А потом он заговорил с нами, – сказал Элиот. – Назвал нас героями. И сказал, что умеет видеть какие‑то знаки в мусоре, который проплывает мимо, что гадает по ним, как цыганки гадают на кофейной гуще или на чайных листьях.

Си поерзала на стуле.

– Вот уж глупости, – пробормотала она.

Фиона удивилась. Си не поверила в гадание, а в говорящего крокодила весом в две тонны поверила.

– Он что‑нибудь предсказал? – осведомилась бабушка.

– Только то, что с нами должны произойти великие события, – сказала Фиона.

– И ужасные, – добавил Элиот.

– Похоже, он не был уверен, – продолжила Фиона, – что мы уцелеем во время следующих испытаний.

– Понятно, – рассеянно проговорила бабушка. – Корнелий прав, ситуация находится в равновесии… – Она посмотрела на Фиону. – И больше он ничего не сказал?

Фиона искоса глянула на брата. Тот почти незаметно покачал головой.

– Он еще говорил какие‑то бессмысленные слова, – ответила Фиона бабушке. – На том же языке, на котором вы с дядей Генри разговаривали в машине.

И это тоже не было ложью – вернее говоря, не совсем ложью, а частью правды, изложенной не в хронологическом порядке.

Они с Элиотом договорились не говорить о том, что узнали от крокодила о семействе отца. Ведь бабушка так долго оберегала их даже от своих собственных родственников… Узнай она о том, что им рассказал Соухк, – и появится новый перечень правил.

Инферналы.

Фиона и Элиот почти не понимали значения этого слова, запрещенного правилом номер пятьдесят пять, но точно так же, как в случае со значением слова «Бог» и «боги», реалии повседневной жизни подсказывали им вполне достаточно, чтобы понимать: падшие ангелы являлись частью всемирной мифологии зла. Это были демоны и дьяволы.

Верила ли в это Фиона?

Говорящий крокодил? Семейство бессмертных? Что ж, вполне можно поверить, что твои тетушки и дядюшки – падшие ангелы.

И это лишний раз напомнило Фионе, как мало она знает о своих родителях. Дядя Генри рассказал о том, как они встретились в Венеции и полюбили друг друга, а потом бежали от своих враждующих друг с другом семейств. А что потом? Кораблекрушение? Они оба утонули?

Или были убиты родственниками, не желавшими, чтобы они были вместе?

Вот и теперь Сенат решал, жить им с Элиотом или умереть, поскольку в их жилах текла смешанная кровь.

Фиона готова была содрогнуться от страха, но сдержалась.

Она посмотрела на бабушку. Девочка ждала, что та потребует от нее рассказать всю историю целиком, не упуская мелочей и не извращая факты.

– Очень хорошо, – продолжала бабушка. – А потом?

Фиона была чересчур взволнована, чтобы ответить на вопрос.

Она уже и так слишком много наврала бабушке. Откуда только смелость взялась?

– Мы захватили железный прут с собой, – объяснил Элиот. – Он был очень тяжелым, и мы чуть не заблудились на обратном пути, но все‑таки успели вернуться вовремя.

– Мистер Фармингтон забрал прут с собой?

– Как доказательство для Сената. Прут был весь в крови.

Фиона вспомнила запах крови Соухка, схожий с запахом раскаленного металла. В нем чувствовалась огромная сила. Может быть, она смогла обмануть бабушку потому, что сама стала сильнее? Может быть, пешка превратилась в более мощную фигуру?

– Мы выдержали испытание, назначенное Сенатом, – заявила Фиона, – и нам не пришлось никого убивать. Как ты думаешь, они успокоятся? Или нам назначат новые испытания?

Бабушка задумалась, склонив голову к плечу.

– Сенат все решит и даст нам знать.

– Но ты могла бы спросить, – настаивала Фиона. – Может быть, тебе удалось бы убедить их?

– О… замечательная идея, – пробормотала Си.

Бабушка закрыла глаза. На миг она погрузилась в глубокие раздумья, но когда снова подняла веки, в ее взгляде соединились непроницаемость и ирония.

– Вы должны пройти все три испытания. Они много прояснят в ваших характерах… – Она подняла бровь. – Возможно, эти испытания раскроют кое‑что, о чем даже я не догадывалась.

Она многозначительно посмотрела на Фиону.

Фиона вдруг поняла, что бабушка прекрасно видела ее ложь, что она все знает.

Затем бабушка посмотрела на Элиота. Тот съежился под ее взглядом.

А Фиона почувствовала, что ее сила воли пробудилась вновь. Во время следующих двух испытаний они с братом могли погибнуть – неужели бабушка этого не понимает? Фиона подошла к Элиоту и почувствовала себя еще сильнее, чем в те мгновения, когда приблизилась к Соухку.

– Твои правила, – проговорила она дрожащим голосом, кашлянула и пожалела о том, что предварительно не съела пару конфет. – Я хотела поговорить о них.

– О? – На лице бабушки отразился едва заметный интерес.

Си испуганно сжала руки и ахнула.

– Да, – прошептал Элиот и с трудом выговорил: – Эти правила были придуманы, чтобы уберечь нас от наших родственников, верно? Чтобы мы казались… ну… нормальными? Но теперь они про нас знают, а мы знаем про них, так какой смысл в правилах?

– Мы подумали, – продолжила Фиона, – что, может быть, пора немного смягчить некоторые из них.

– Вы считаете, что правила существуют только для этого? – осведомилась бабушка. – Чтобы вас защищать?

Впервые в жизни Фиона осмелилась проигнорировать прямо поставленный вопрос.

– Мы считаем, что пора кое‑что менять, – упрямо проговорила она.

– Все, о чем ты просила, мы сделали, – слегка раздраженно добавил Элиот. – Испытание, назначенное Сенатом, мы выдержали. Не означает ли это, что мы достаточно взрослые, чтобы хоть что‑то решать самостоятельно?

Фиона не могла понять, что означает напряженный взгляд бабушки. Неужели та действительно колебалась?

Тучи закрыли заходящее солнце. В столовой стало холодно. Бабушка полуприкрыла глаза, ее лицо стало подобно маске.

– Верно, вы на пороге взросления, но именно сейчас – больше, чем прежде, важно ни на что не отвлекаться. Правила остаются неизменными. – Она рубанула рукой воздух в знак непререкаемости своих слов. Разговор окончен, ее решение обсуждению не подлежит.

Фиона задрожала. Она не могла поверить, что только сегодня утром защищала бабушку и отстаивала справедливость ее правил в разговоре с братом. Ей хотелось прокричать, что это несправедливо.

Но она знала, что на это ответит бабушка. Она скажет: «В этой жизни очень многое несправедливо».

Фиона смотрела в глаза бабушке. Ей так хотелось одержать еще одну, пусть самую маленькую победу. Но она не выдержала и моргнула первой.

С таким же успехом можно было смотреть в упор на грозовые тучи на горизонте. Шансов переубедить бабушку у Фионы было не больше, чем если бы она попыталась мановением руки изменить погоду.

Зазвонил телефон, и бесполезное сражение прервалось. Фиона отвела взгляд.

Си взяла трубку.

– Алло?.. Да?.. О да, одну минутку. – Она протянула трубку Фионе, а потом Элиоту, не зная, кого из них позвать к телефону. – Это с работы.

Бабушка кивнула Фионе.

– Поговори, но быстро. Мы ждем звонка от членов Сената.

Фиона шумно вздохнула. Она так устала от того, что ею постоянно командуют. Игнорируя бабушкины слова, она повернулась и направилась в свою комнату. А по пути нарочно задела рукою лежавшие на столе листки с домашним заданием, и они упали на пол.

Для того чтобы разобраться с родственниками, ей срочно нужно было подкрепить силы несколькими конфетами.

Фионе было наплевать на домашнее задание, на работу в пиццерии и даже на бабушку. Какой смысл в том, что они одержала победу в смертельно‑опасном испытании, если они оставались пленниками в собственном доме?