Преодоление

Фиона посветила фонариком в ту сторону, куда смотрел Элиот, и, увидев представшее перед ней зрелище, едва не попятилась назад.

Рептилия была покрыта черными чешуйками, словно выкованными из железа. Аллигатор моргнул. Полупрозрачные перепонки накрыли золотистые глаза и поднялись вверх. Он смотрел прямо на Элиота и Фиону.

– Морда узкая, – шепнула брату Фиона. – Видишь, зубы обнажены и на верхней, и на нижней челюстях?

– Это не аллигатор, – заключил Элиот.

– Крокодил, – произнесли они в унисон.

Скверно. Крокодилы считались куда более опасными существами, чем их кузены аллигаторы. Они были крупнее, проворнее и злее. Судя по имеющимся о них сведениям, они нападали на львов, тигров и даже на акул. В Африке и Юго‑Западной Азии крокодилы ежегодно убивали (а возможно, пожирали) десятки людей.

У Фионы похолодели руки, и ружье вдруг словно потяжелело фунтов на сто.

– Как крокодил мог оказаться в Америке? – спросил Элиот.

– Так, как сказал Роберт. Жил у кого‑то дома, а потом его бросили в унитаз и смыли.

Это животное не походило ни на одного из крокодилов, которых Элиот с Фионой видели на картинках. Шея у него была Длиннее, а глаза – больше. Но возможно, так казалось потому, что он смотрел на них.

– Может быть, помесь с плезиозавром? – неуверенно предположил Элиот.

Плезиозавры представляли собой семейство водных динозавров, живших в юрском и четвертичном периодах. Невозможно было представить, чтобы кто‑то из них все еще жил, но кое в чем Элиот был прав: эта рептилия выглядела более первобытно, чем любое из когда‑либо виденных Фионой существ.

– Не говори глупостей, – прошептала она. – Сосредоточься. Нужно придумать, как подобраться к нему достаточно близко, чтобы пристрелить его.

Она сама не могла поверить, что смогла сказать такое – тем более что стрелять предстояло, скорее всего, ей.

Что советовал Роберт? Дождаться, когда крокодил откроет пасть? Холод объял все тело Фионы, ей стало трудно дышать. Для того чтобы выстрелить в раскрытую пасть крокодила, нужно было подобраться к нему почти вплотную.

Крокодил шевельнул челюстями из стороны в сторону и загудел басом. По воде побежала рябь. Низкие звуки походили на слова.

– Ты слышишь… – Элиот покосился на сестру.

– Тссс…

Фиона прислушалась. Да, высота звука менялась, в нем возникали интонации, но это никак не могло быть словами. У нее просто разыгралось воображение. Все животные издавали какие‑то звуки, порой в них слышались интонации – как в пении птиц.

Элиот потянул Фиону за рукав.

– Вспомни разговор дяди Генри и бабушки в лимузине.

Фиона мгновенно связала между собой два события. Когда дядя Генри и бабушка хотели, чтобы они с Элиотом не поняли их разговора, они перешли на незнакомый язык.

Рептилия говорила на том же самом языке. Фиона и тогда не поняла ни слова, не понимала и теперь, но догадывалась, что язык очень древний, полный тайн.

– Не может быть, – прошептала Фиона.

– Английский. Как огорчительно, – заявил крокодил, широко открыв глаза. – Хотите нарушить традицию – что ж, хорошо.

Фиона уставилась на рептилию. Разум отказывался принимать то, что она только что услышала. Крокодил действительно раскрыл пасть. Из пасти действительно вылетели слова. Но в реальном мире ничего подобного не происходило и произойти не могло.

Девочка повернулась к брату. Он дрожал и не сводил глаз с крокодила.

Фионе показалось – хотя не было ничего глупее этого, – что она сейчас упадет в обморок.

– Итак, смерть наконец пришла к пожирателю смерти, – продолжал свою речь крокодил.

Впоследствии этот момент будет казаться Фионе поворотным пунктом ее жизни. Мгновение – и реальность изменилась. Смотреть в глаза говорящему крокодилу – разве после такого мир мог остаться прежним?

И все же она всеми силами пыталась держаться за свою прежнюю реальность в поисках хоть какого‑то объяснения происходящего. Возможно, в подземелье скопился газ, вызывавший галлюцинации – отсюда и крысы, повинующиеся звуку скрипки, и говорящая рептилия. Ведь только так это и можно объяснить, правда?

И все же утробный голос крокодила не был иллюзией. В нем звучал груз веков, как в голосе бабушки. Казалось, крокодил раньше разговаривал с сотнями девочек, уговаривал их не бояться и побыстрее шагать к его разверстой пасти.

Фиона помотала головой, чтобы прогнать эти мысли.

Она должна была поверить. Она должна была поверить во все. Может быть, новые родственники действительно убьют ее. Может быть, ее мать вправду была настоящей богиней. И может быть, крокодил действительно с ней разговаривал.

– Он остается на месте, – заметил Элиот. – Почему он не плывет к нам?

Крокодил опустил голову на груду костей, и они захрустели под его тяжестью.

– Если бы я хотел умертвить вас, – проговорил он, – вы бы уже были мертвы. Подойдите ближе. Давайте покончим с этим.

– Это обман, – прошептал Элиот. – Не забывай: проворнее всего он преодолевает небольшие расстояния. Он бросается на жертву.

– А я не думаю, что это обман, – шепнула в ответ Фиона, кашлянула и обратилась к крокодилу: – Мы не хотим убивать тебя и не убьем… если только нам не придется обороняться.

– Я прочел знаки, – фыркнул крокодил. – Я знаю: вы пришли, чтобы победить.

Фиона прищурилась. Неужели глаза рептилии действительно наполнились слезами?

Крокодил шевельнулся, стало видно его плечо, из которого торчал металлический прут, пронзивший лапу насквозь. Она распухла, крокодил не мог на нее опереться. Фиона увидела отметины зубов на металле в тех местах, где прут торчал из лапы. Видимо, крокодил пытался перекусить железо. На груду костей закапала черная кровь.

Фиона могла только представить себе, какую боль испытывал крокодил.

– Одно дело, если бы он нас атаковал, – шепнула она Элиоту. – Но отстрелить ему голову… Это же будет просто…

– Убийство? – подсказал Элиот. – А мы сюда зачем пришли? Есть другой способ выдержать испытание?

Пару секунд они молчали.

– Помнишь, что Макиавелли говорил насчет пешек? – спросила Фиона. – Как им следует поступать, чтобы выжить?

Элиот кивнул.

– Не думаю, что я способен стать убийцей только потому, что мне так велели.

– Я тоже. – Фиона бросила взгляд на двустволку. – Так что же делать?

– Точно не знаю, но должен быть какой‑то выход. Понимаешь, ведь это разумное, говорящее существо.

Элиот чувствовал себя неловко и не знал, как быть.

– Мы можем попытаться помочь ему, – предложила Фиона. – Попробуем выдернуть эту железяку из его лапы. Может быть, он знает нашу семью и подскажет нам, как остаться в живых.

Элиот глубоко вдохнул и выдохнул, чтобы успокоиться.

– Может быть, я смог бы усмирить его музыкой. А ты могла бы подобраться поближе и либо помочь ему… В общем, не знаю.

Фиона сжала губы, пытаясь представить, что добровольно приближается к крокодилу. Не получилось. Она кивнула и выпрямилась.

– Мы поможем тебе. – Она снова обратилась к рептилии. – Вытащим эту штуковину из твоей лапы. А потом, может быть, поговорим.

Крокодил на миг задумался, не смыкая золотисто‑черных глаз.

– Хорошо. Давайте положим этому конец.

– Звучит как приглашение, – сказала Фиона брату.

– Или похоже на уловку, – ответил Элиот.

Если Элиот прав, на этот случай у Фионы имелось ружье, но она совсем не была уверена в том, что сумеет прикончить крокодила. Если она не попадет ему в мозг, она его всего лишь ранит.

Но надо что‑то предпринять как можно скорее, пока у нее еще есть силы. Голова девочки немного кружилась, и страх мог вот‑вот сковать ее по рукам и ногам.

Фиона запустила руку в сумку, нащупала коробку в форме сердечка, порылась в ней и нашла конфету. Она бросила крысам несколько горстей конфет, но, на счастье, в коробке их, как ни странно, осталось еще много. Она сунула конфету в рот.

Горький шоколад с клубничной начинкой растаял у нее на языке. Тепло растеклось по телу, руки перестали дрожать.

Фиона направила луч фонарика на воду. Глубина канавы составляла около трех футов. Течение было быстрым, но, попадая в «озеро», вода сразу успокаивалась.

Фиона шагнула вниз с уступа. Вода залилась в ее резиновые сапоги. Стало холодно, но съеденная конфета помогала ей не замерзнуть. Она терпеть не могла мокрые носки, но чувство неудобства сейчас помогало, отвлекало от мыслей о безумном поступке, который она собиралась совершить.

Девочка шагала вперед, держа ружье над водой. Элиот сошел в воду следом за сестрой, но старался держаться поближе к стенке туннеля. Он заиграл на скрипке мелодию, которая была основана на сочиненной им «теме аллигатора», но теперь в нее вплеталась другая – как бы течение воображаемой извилистой сонной реки.

Фиона заморгала и неожиданно зевнула. Музыка действовала и на нее. Интересно, что еще способен ее брат вытворять с помощью музыки?

Крокодил тоже зевнул.

Это отрезвило Фиону. В пасти крокодила было столько острых зубов, сколько она никогда не видела ни у одного зверя, – десятки торчащих вниз и вверх клинков цвета слоновой кости.

Наконец Фиона начала верно ориентироваться в пространстве. За пределами помещения, находившегося за аркой, трудно было оценить его размеры, но, шагнув в озеро, она увидела, что диаметр озера составляет около пятидесяти футов и что сверху, через отверстие в своде, льется сумеречный свет.

Островок в центре оказался больше, чем она предполагала. Он был около двадцати футов в поперечнике. Сколько же существ погибло и было съедено, если образовалась такая гора костей?

Нет. Лучше об этом не думать. Лучше сосредоточиться на том, чтобы идти вперед, держать ружье наготове, пальцы на курках.

Наконец Фиона смогла по достоинству оценить размеры крокодила. Он был не просто большой. Свернувшись наполовину, он едва помещался на горе костей, а его хвост опускался в воду.

Фиона читала о том, что некоторые особи могут достигать двадцати футов в длину. Этот был вдвое крупнее. Девочка остановилась. Страх, который она так старательно гнала от себя, все же подобрался к ее сердцу и сковал ей руки и ноги.

Но разве размеры крокодила имели какое‑то значение? Какая разница – был крокодил длиной двадцать или сорок футов? Все равно это машина для пожирания.

Фиона сделала глубокий вдох и хотела достать из сумки еще одну конфету, но передумала.

Меньше всего ей хотелось, чтобы гигантская рептилия бросилась на нее, когда она будет рыться в сумке. Следовало держать фонарик и ружье обеими руками. Так что придется обойтись без очередной конфеты.

Фиона облизнула пересохшие от волнения губы, приблизилась к краю островка и наступила на гору костей. Кости хрустнули у нее под ногой.

Крокодил не пошевелился. Он лежал с полуприкрытыми глазами. Казалось, он дремлет.

Сердце Фионы бешено стучало. Теперь она точно находилась на расстоянии крокодильего броска.

Она навела двустволку на голову рептилии в ожидании, что крокодил бросится на нее.

Затем она скосила глаза и посмотрела на играющего на скрипке Элиота. Если музыка не поможет, если крокодил нападет на нее, а она не успеет ему помешать, у ее невооруженного брата не будет ни единого шанса спастись.

Фиона поспешно переступила через ребро, череп и бедренные кости и подошла к крокодилу с той стороны, где из лапы торчал металлический прут. Действительно, оба его конца были откушены. Фиона попыталась себе представить, с какой силой зубы должны были давить на металл.

Она осторожно сделала шаг вперед.

Крокодил повернул к ней один глаз.

Для того чтобы выдернуть прут, Фионе нужно было ухватиться за него обеими руками, а значит, ей придется положить ружье. Но пожалуй, лучшей возможности прицелиться в крокодила с близкого расстояния у нее не будет. Сейчас она могла без труда выстрелить ему в глаз. Один меткий выстрел – и пуля пронзит глазное яблоко, угодит в головной мозг и убьет рептилию.

Ведь они именно это должны были сделать?

Но почему? Это существо было живым и разумным. Да, оно убивало людей и других животных, но поступало так для того, чтобы прокормиться, а не потому, что ему кто‑то велел убивать, дабы пройти какое‑то глупое и жестокое испытание.

Одно дело – убить кого‑то, защищаясь. Фиона почти хотела, чтобы крокодил развернулся и бросился на нее.

Бабушка бы его обязательно пристрелила. Она бы уже давно это сделала и не стала бы тратить время на раздумья и колебания.

Фиона приняла решение. Она не станет лишать кого бы то ни было жизни без веской причины.

Девочка положила ружье на груду костей.

Сердце у нее билось так громко, что она уже на слышала скрипку Элиота. Перед собой она видела только металлический прут и пронзенное им плечо крокодила, из которого сочилась черная кровь.

Прут можно было либо выдернуть, либо протолкнуть вниз.

Фиона протянула было руки к железяке, но помедлила, увидев ее рваные, зазубренные края. Нужно было соблюдать осторожность, чтобы не поранить руки.

Неизвестно, долго ли крокодил останется тихим и мирным, если почует запах ее крови.

Фиона подобрала две берцовые кости и вставила их в оставленные зубами крокодила отверстия в пруте. Получилось неплохо.

Крокодил шевельнулся.

Фиона замерла. Наклоняться за ружьем было слишком поздно. Если бы крокодил захотел, он мог бы запросто развернуться и перекусить ее пополам.

Но крокодил успокоился.

Фиона сделала глубокий вдох, мысленно сосчитала до трех и изо всех сил потянула прут вверх.

Он поддался не сразу, но все же у нее получилось: железо заскрежетало, задевая кости и сухожилия. Прут с чавканьем выскочил из плеча крокодила, из раны фонтаном хлынула кровь.

Крокодил взревел и развернулся.

Его хвост обвился вокруг ног Фионы, лапой крокодил прижал ее к груде костей.

Прямо над ней нависла смерть: разверстая пасть, наполненная сотней зубов, а за ними тьма, непроглядная, бесконечная тьма.

Фионе ничего не оставалось, кроме как глядеть в эту пустоту. Все мысли исчезли.

Мрак клубился вокруг нее. Даже душа, казалось, замерзла. Ей представлялось, что она падает с огромной высоты.

– Фиона! – крикнул Элиот.

Как сквозь туман, она услышала плеск воды.

Она надеялась, что брат не сглупит и не попытается что‑то предпринять. У него ведь нет ружья. А любая колыбельная вряд ли сможет сейчас усмирить разбушевавшуюся двухтонную рептилию. О чем только думает Элиот?

Лапа крокодила с такой силой давила на грудь Фионы, что девочка едва могла дышать, но она видела двустволку, лежавшую совсем рядом на груде костей.

Если бы она только могла дотянуться до ружья, схватить его и выстрелить прямо в раскрытую пасть крокодила, как советовал Роберт.

Но что‑то было не так.

Почему крокодил не пытается съесть ее? Вряд ли рептилии долго размышляют перед тем, как сожрать свою добычу.

Может быть, он ее испытывал? Ждал, хотел посмотреть, не потянется ли она за ружьем? Хотел получить повод убить ее? Но ему ведь не нужен никакой повод. И тем не менее, прижав ее лапой, крокодил больше не сделал ни единого движения.

Фиона тоже не двигалась.

Все замерло, только ее сердце продолжало биться, и его стук был похож на пулеметную очередь.

Давление ослабло. Крокодил убрал лапу с груди Фионы. Черная бездна его пасти исчезла. Он сомкнул челюсти.

Фиона ошеломленно моргнула. Тепло и свет вновь наполнили ее тело. Она медленно приподнялась и села.

Крокодил посмотрел на нее гипнотическими золотыми глазами и проговорил:

– Спасибо.

Элиот взобрался на островок, высоко подняв скрипку и смычок. Порой он вел себя так глупо. Или это была просто глупая храбрость? Но Фиона обрадовалась тому, что брат рядом.

Он опустился на колени.

– Ты в порядке?

Фиона провела руками по ребрам. Было больно, явно останутся синяки, но ребра целы.

– Все нормально.

Элиот помог ей подняться. Они вместе встали перед крокодилом.

– Привет, – сказала Фиона гигантской рептилии.

– Очень странно, – едва заметно покачал головой крокодил. – Знаки никогда не обманывают меня. Я читаю по проплывающему мимо мусору, как цыганки гадают на кофейной гуще.

Он открыл пасть и щелкнул зубами. От этого звука у Фионы по спине побежали мурашки.

– Знаки говорили о том, что явятся двое героев и избавят меня от мучений.

– Да, – кивнула Фиона. – Именно это мы только что сделали.

Она сама поразилась тому, как спокойно звучит ее голос. Но с другой стороны, говорить с гигантской разумной рептилией было почти то же самое, что разговаривать с бабушкой.

– Буквальное прочтение знаков случается редко. – Крокодил испустил долгий, печальный шипящий звук. – Полагаю, вы очень сильны, если способны повлиять на предзнаменования. – Он наклонил голову – видимо, это был поклон. – Меня зовут Соухк. Я в долгу перед вами.

Это звучало многообещающе. Возможно, он не собирается их сожрать.

Стоя в резиновых сапогах на горе костей, Фиона попыталась изобразить учтивый реверанс, что было не так легко, учитывая боль в ребрах.

– Это мой брат, Элиот. А я Фиона. Фиона Пост.

– Я предвидел приход детей двух великих семейств. Вас ждут великие события. И ужасные тоже. Но возможно, ничего не произойдет, если вы не пройдете испытания и не устоите перед искушениями.

Почему все называли их с Элиотом «детьми»? Им по пятнадцать лет – они уже подростки.

– Вы говорите о героических испытаниях, назначенных Сенатом? – поинтересовался Элиот.

– Давным‑давно я служил им, – кивнул Соухк. – Нет ничего противнее должности слуги, верно?

Фиона немного отступила.

– Это очень странно, сэр, но мы были посланы, чтобы…

Как вежливо объяснить, что их послали убить своего нового знакомца? Иначе их самих не оставили бы в живых.

– Чтобы «одолеть» меня, – подсказал ей Соухк. – Маловероятный исход для двоих детей. – Он громко фыркнул, взглянув на лежащую на груде костей двустволку. – Даже с таким оружием.

– Значит, мы проиграли, – прошептал Элиот.

Соухк раздвинул челюсти в пугающей крокодильей улыбке.

– О нет, дитя. Вы победили.

Фиона и Элиот озадаченно переглянулись.

– Одно из значений слова «одолеть», – сказал Соухк, – победить в войне. Другое – продемонстрировать превосходство в соревновании или споре, а в вашем случае вы одержали победу с помощью доброты.

– Не понимаю, – покачал головой Элиот.

– А я понимаю, – заявила Фиона. – Послушай, Роберт сказал, что мы должны «одолеть тварь». И мы сделали это. Мы сделали Соухка нашим другом.

Крокодил улыбнулся еще шире.

– Вернее будет сказать, что мы с вами стали временными союзниками. Если слово «друзья» прозвучит перед Сенатом, они испытают сентиментальный шок.

Соухк хмыкнул.

Фиона испытала ни с чем не сравнимое облегчение, но у нее все же возникли сомнения.

– А Сенат примет это? Понимаете, я почти уверена, что они хотели, чтобы мы вас убили.

– Конечно. Наверняка они просмотрят все словари и найдут все значения слова «одолеть», прежде чем решат, что испытание вы все‑таки выдержали. Но они примут именно такое решение. Сенат придерживается закона… до последней буквы. – Крокодил пошевелился и указал передней лапой в сторону одного из туннелей, уходящего в глубь канализационной системы Дель‑Сомбры. – Я очень голоден, – произнес он глубоким, утробным голосом. – Мне надо подкрепиться.

На глазах у Фионы рана на плече крокодила затянулась, заросла свежими чешуйками, которые мгновенно стали такими же темными, как остальные.

Девочка отступила еще на шаг и потянула брата за руку.

– Пожалуй, нам лучше уйти.

Элиот высвободил руку.

– Но у меня миллион вопросов. Кто такие наши родственники? Откуда они родом? Можете вы сказать что‑нибудь про нашего отца?

Соухк развернулся и так долго смотрел на Элиота и Фиону, что она испугалась, не лишился ли крокодил разума, не стоят ли они теперь перед голодной рептилией, а вовсе не перед новым другом. Возможно, Соухк был и тем и другим.

– Сначала я должен поесть, – проворчал крокодил. – А вы – пережить остальные испытания… и замыслы своих родственников. После этого задавайте мне свои вопросы. – Он зашагал к воде, хрустя костями, из которых был сложен островок. – Возвращайтесь через год. К этому времени я закончу свою трапезу.

Через год? Сколько же пищи было нужно Соухку? И чем он собирался питаться? Фиона устремила взгляд на гору костей у себя под ногами. На нее уставились пустые глазницы черепа. Нет, она не хотела знать ответ.

– Только один вопрос, – умоляюще проговорил Элиот. – Пожалуйста.

Крокодил остановился и повернул голову назад.

– Ладно, один вопрос, музыкант.

Элиот набрал в легкие побольше воздуха.

«Только этого ему и нужно, – подумала Фиона. – Чтобы кто‑то назвал его музыкантом. Если бабушка узнает, что у него есть скрипка… ну что она сделает?»

Что она могла сделать с ними теперь, после того как они встретились с гигантским крокодилом?

– Спроси его про следующее испытание, – шепнула брату Фиона.

Элиот покачал головой.

– Мы познакомились с родственниками нашей матери, – обратился он к крокодилу. – Мы знаем, что должны вырасти и стать похожими на них, чтобы уцелеть… но я бы хотел узнать о родне нашего отца. Они будут как‑то участвовать в нашей судьбе? Как нам с ними связаться?

Соухк фантастически резко и стремительно приблизился к Элиоту и Фионе, разбросав в стороны кости, и остановился всего в дюйме от них.

Брат с сестрой инстинктивно прижались друг к другу, словно это могло защитить их.

– Это не один вопрос, а несколько, – прошипел Соухк, склонил голову набок и уставился на Элиота и Фиону. – Узнаю в вас родню вашего отца. С ней иметь дело куда опаснее, чем с родственниками вашей матери. Мало кто выживает, столкнувшись с ними. Всеми силами держитесь от них подальше. – Соухк обвел взглядом сводчатый зал, развернулся и беззвучно скользнул в воду. Мощно вильнув хвостом, он выплыл в туннель. – Они инферналы, – пробурчал он напоследок. – Смертные, правда, называют их иначе. Падшими ангелами.

Date: 2015-07-27; view: 281; Нарушение авторских прав