Глава 33. – И благодарю тебя, Господи, за мою бабушку, – он робко огляделся и ухмыльнулся, понизив голос, – и за мой новый велосипед

– …И благодарю тебя, Господи, за мою бабушку, – он робко огляделся и ухмыльнулся, понизив голос, – и за мой новый велосипед. Аминь.

Все сидящие за столом в День Благодарения засмеялись. На той неделе Мэтью исполнилось семь лет, и его бабушка преподнесла ему в подарок новый велосипед. Затем он снова сложил ладони и прикрыл глаза.

– И благодарю тебя также за Мел. – Он с извиняющимся видом посмотрел на Вал и Джесс, но было уже слишком поздно, чтобы начинать сначала. Всем не терпелось наброситься на еду. Питер уже разрезал индейку, а Пам приготовила по своему любимому рецепту засахаренный батат. Двойняшки помогли со всем остальным, и все были в праздничном настроении, включая Мел, которая заявила, что в нее больше ничего не лезет. Теперь ребенок казался огромным. В последние два месяца Питер подшучивал над ней, что снова родятся двойняшки, но доктор клялся, что это не так. На этот раз он слышал биение только одного сердца. Ребенок должен был появиться на свет через пару дней, и Мел больше всего радовалась, что проводит День Благодарения вместе со всеми. Она боялась, что будет уже в больнице. И хотя у них появилась новая экономка, она взяла выходной, так что Мел готовила ужин сама.

– Кто‑нибудь хочет добавки? – Питер улыбнулся с довольным видом и обвел взглядом присутствующих. Его последний пациент с донорским сердцем чувствовал себя хорошо. А три недели назад они переехали в новый дом. Повсюду еще чувствовался запах свежей краски, но никто не обращал на это внимания. В доме было красиво и уютно, и у каждого теперь была своя комната, даже у нового малыша. Все приготовили для него массу игрушек. Мэтью вложил свою лепту в виде игрушечного медведя и набора ковбойских ружей, а Пам, ни слова не говоря Мел, связала маленькое платьице, в котором малыша должны были принести из больницы домой. Она ужасно нервничала, правильно ли делает его, и вся семья, кроме Мел, знала о ее плане. Проведя последний выпуск новостей по пятницам. Мел вернулась домой расстроенная и, открыв подарок, заплакала.

Почти год понадобился, чтобы справиться со всеми переменами и наладить свою совместную жизнь.

Они многое пережили за этот год: угрозы в адрес Мел, безумный роман между Вал и Марком… предстоящее появление на свет еще одного ребенка… даже призрак Анны. Мел привезла ее портрет в новый дом; он висел теперь в комнате Пам и хорошо смотрелся там, а свою мебель из Нью‑Йорка она наконец‑то забрала со склада, и ее расставили в доме.

– Счастлива, любимая? – улыбнулся ей Питер, когда они сидели у камина в своей комнате. Дети развлекались внизу, в огромной комнате для игр возле бассейна. Мел взглянула на Питера и взяла его за руку.

– Да, только я слишком много съела.

– Это даже незаметно.

Они оба смеялись над большим животом, который, казалось, слегка перемещался с одной стороны на другую, когда Мел чувствовала, как толкается малыш. В последнее время он был особенно активен, и ей не терпелось выпустить его на свет Божий. Особенно после сегодняшнего ужина. Праздник Благодарения прошел, и теперь Мел была готова родить ребенка, о чем она сказала Питеру, когда они легли спать в тот вечер.

– Не говори этого сегодня, а то он услышит и вылезет.

Они оба засмеялись, но спустя два часа Мел почувствовала знакомую боль в нижней части спины.

Она поднялась с постели и села на стул, но ей хотелось только ходить по комнате. Она спустилась вниз и выглянула в сад, который будет красивым следующей весной, но и сейчас он выглядел чудесно.

Она села в гостиной, чувствуя, что это – их общий дом, а не просто ее или его, и они начинают в нем новую жизнь.

Затем она вернулась в их спальню и попробовала снова лечь, но ребенок толкнулся слишком сильно, и вдруг она почувствовала резкую боль в нижней части живота, и на мгновение у нее перехватило дыхание.

Она села и стала ждать, что будет дальше. И вдруг последовал еще один приступ боли, и с радостным чувством она коснулась руки Питера.

– Да? – Он только слегка пошевелился: было всего четыре часа.

– Питер, – прошептала она после третьего приступа боли. Она знала, что это будет продолжаться несколько часов, но ей не хотелось быть одной. Наступил момент, которого они так ждали, особенно Питер.

– Что? – Он вдруг поднял голову и серьезно посмотрел на нее. – Возможно, просто ложная тревога.

Мел опустила взгляд на огромный живот и засмеялась, но смех был прерван очередным приступом.

Она задохнулась и схватила его за руку, и Питер поддерживал ее, пока она не отдышалась. А когда боль прошла, он посмотрел на часы.

Как часто они повторяются?

– Я не знаю. Я забыла посмотреть на часы.

– О боже. – Он сел в постели. Он умел лечить сердца, но дети были для него загадкой, и он втайне волновался за нее все девять месяцев. – Тогда скажи, когда ты встала?

– Не знаю. Я почти всю ночь не спала. – Было пять часов утра.

– Как долго продолжались схватки, когда ты рожала двойняшек?

– Черт подери, я не знаю. Это было семнадцать с половиной лет назад.

– Из тебя никудышная помощница. Я позвоню доктору. А ты одевайся.

В этот момент ее пронзила очередная боль, но она показалась ей более длительной, чем предыдущие.

Питер запаниковал, но постарался скрыть свой страх.

Ему хотелось как можно скорее доставить ее в больницу на тот случай, если возникнут какие‑нибудь осложнения.

– Давай же. – Он помог ей встать, но через минуту она вернулась с растерянным видом.

– Что мне надеть?

– Ради бога, Мел!… Что угодно… джинсы… платье…

Она улыбнулась про себя и снова удалилась, а затем отошли воды, и она позвала его из ванной комнаты, где стояла, завернувшись в полотенца. Акушер сказал, чтобы Питер срочно вез ее в больницу, и они оставили записку на кухонном столе, где дети увидят ее, как только встанут.

«Уехали в больницу за ребенком. С любовью, мама», – написала она, улыбаясь.

– Ты можешь поторопиться?

– Зачем? – Она выглядела чрезвычайно спокойной, и Питер позавидовал ей.

– Потому что я не хочу, чтобы наш ребенок родился в новой машине. – Он наконец‑то продал «Мерседес» Анны и купил для Мел новую машину.

– А почему бы и нет?

– Не стоит, глупенькая, не стоит. – Никогда она не была так дорога ему. Он вез ее по знакомому маршруту, которым часто ездил поздно ночью, а когда ввел ее в больницу и повез на каталке в родильное отделение, то был ужасно горд.

– Я могу идти сама, ты же знаешь.

– Зачем идти, если можно ехать? – Но добродушное подшучивание не могло выразить того, что он чувствовал к ней. Множество мыслей проносилось в его голове, и он молил Бога, чтобы все прошло благополучно. Ребенок казался ему огромным, и он подумал, не придется ли делать кесарево сечение. Питер снова спросил об этом акушера у двери предродовой палаты, но старый друг похлопал его по руке.

– С ней все нормально, ты же знаешь. У нее все идет хорошо.

Было уже почти восемь часов, значит, схватки продолжались пять или шесть часов.

– Сколько еще это продлится, как ты думаешь? – вполголоса спросил он, чтобы Мел не услышала, и доктор улыбнулся.

– Некоторое время.

– Ты говоришь совсем как Мел. – Питер свирепо посмотрел на него, и они снова пошли в палату.

Мел сказала, что готова рожать, а акушер ответил, что еще рано, но когда он посмотрел вновь, то увидел, что ее пора перевозить в родовую палату. У Мел начались сильные схватки, а Питер и медсестры подбадривали ее.

– Я вижу голову ребенка, Мел! – радостно воскликнул доктор, и она обрадовалась.

– Неужели? – По лицу у нее струился пот, а волосы были еще больше похожи на пламя на белых простынях, и Питер никогда еще не любил ее так сильно. В этот момент она снова поднатужилась, и вдруг они услышали крик. Питер шагнул вперед, чтобы увидеть новорожденного.

– О, Мел… какой красивый…

– Кто это? – Но ей пришлось снова поднатужиться.

– Мы пока не знаем. – Все засмеялись, а затем вдруг вышли плечики, туловище, бедра и ноги.

– …Девочка!

– О, Мел! – Питер вернулся к ее изголовью и крепко поцеловал в губы, и она засмеялась и заплакала вместе с ним, и ей передали ребенка. Он знал, как она хотела мальчика, но, казалось, она уже забыла об этом, взяв девочку на руки, но затем она вдруг сделала ужасное лицо и схватила Питера за руку, и кто‑то осторожно забрал у нее малышку.

– О… боже… Как больно…

– Это просто плацента, – беспечно произнес доктор, но затем Питер увидел, как он нахмурился, и у него от паники задрожали ноги. Что‑то случилось с ней, и у нее снова начались ужасные боли, даже более сильные, чем прежде.

– О… Питер… Я не могу.

– Нет, вы можете, – мягко сказал доктор, а Питер держал ее за руку и думал, почему они не снимут ее с кресла и не посмотрят в чем дело. Но вдруг она поднатужилась изо всех сил, и раздался еще один вопль. Питер широко раскрыл глаза, а Мел уставилась на него, уже зная, что произошло.

– Только не это…

Питер все еще не мог понять, а доктор уже смеялся, и вдруг снова раздался детский крик, и тогда Питер понял и тоже стал смеяться. У нее снова родилась двойня, но никто этого не предполагал, точно так же, как было с Джесс и Вал. Мел посмотрела на него с жалостью и изумлением.

– Снова двойняшки.

– Да, мадам. – На этот раз доктор протянул младенца Питеру, который взял его с благоговейным трепетом, а затем передал Мел.

– Мадам, – его глаза светились любовью, когда он встретился с ней взглядом, – ваш сын.

[1]Декоративный стиль, отличающийся яркими красками и геометрическими формами

[2]Пористый известковый туф.