Часть 1. 6 page

Неспособны, потому что не до конца осознавали положение вещей: они думали, что победили, что это благодаря их идеям выжил рок, не задумываясь о том, что рок умер, остались только его насильники – некрофилы.

Егор никогда не был частью системы, поэтому такие слова, как «продюсирование», «промоушен», «раскрутка» были для него чуждыми. За Летовым никогда не шли ради красивой обложки, за ним шли ради его слов, вслушиваясь и внимая им. Он был настоящим героем рок-н-ролльного фронта, наряду с Башлачевым, который осознал это двумя годами раньше.

Егор «ушел в горы»: все лето он путешествовал совместно с Романом Неумоевым по уральским топям, лесам и скалам. Однако во время краткосрочных возвращений им был записан гениальный, даже культовый альбом: «Прыг-скок: Детские Песенки» (1990). Диск вошел в дискографию новой группы, получившей название ЕГОР И ОПИЗДЕНЕВШИЕ.

После того, как ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА распалась, Летов как-то обмолвился, что, возможно, вообще покончит с рок-музыкой. На прощание он решил записать сборник любимых песен - начиная от произведений советских композиторов (типа «Тумана» Колкера) и заканчивая «Непрерывным суицидом» Романа Неумоева. Но в процессе сессии у Летова неожиданно стали возникать собственные песни, которые в конечном итоге и составили костяк «Прыг-скока».

Задумывая альбом, Летов представлял его не только «хитрым ходом и попыткой бегства от привычных клише», но и неким глобальным экскурсом в область психоделии. Психоделии на «Прыг-скоке» получилось с избытком - на уровне прямого эффекта от многодневной передозировки. Летов в ту пору еще не экспериментировал с серьезными наркотиками, но зато с головой ушел в изучение мистических явлений и оккультных наук. Подобное расширение кругозора включало в себя не только чтение букинистической литературы по корневым религиям, но и продолжительные походы по уральским топям, лесам и скалам, где Летов чувствовал себя «уютнее и реальнее, чем на улицах и в жилищах».

После одной из рискованных экспедиций в район Лысой горы Летов вернулся в состоянии сильнейшей горячки. Его покусал энцефалитный клещ. Люди, хоть мало-мальски смыслящие в медицине должны понимать, что это значит. У Егора поднялась температура - 41 градус в течение месяца, и ко всему этому его должно было парализовать.

«Но я смотрел матчи Камеруна, почему я ему альбом-то и посвятил, они меня спасли, собственно говоря, и писал песни все вот эти – «Про дурачка», альбом весь «Прыг-Скок». Врачи говорили, что в любой момент меня может парализовать или я с ума сойду. Но ничего. Оказывается, человек привыкает ко всему. Я не спал все это время. Потом привык. А потом взял, и неожиданно выздоровел, сам, без всяких лекарств. Приехала Янка, я закончил альбом, свел его, и все. Это был у меня, я считаю, критический момент. После этого я вообще ничего не боюсь», - рассказывает Летов.

Как бы там ни было, Егор пережил сильнейший эмоциональный шок и в течение июня-июля находился в бреду - с температурой, близкой к критической. Он был вынужден расстаться со своим изумительным хаером и побриться наголо, не мог спать по ночам, совсем ослаб, но именно в подобном состоянии им были написаны песни «Про дурачка», «Прыг-скок» и «Отряд не заметил потери бойца». «С медицинской точки зрения я должен был сдохнуть. Но ничего, не сварился. Ходил и сочинял песни, записывая их по ночам. Весь цикл я закончил чудовищным «Прыг-скоком», который сочинял где-то полтора месяца. Проект я решил назвать ЕГОР И ОПИЗДЕНЕВШИЕ - потому что состояние тогда было соответственное».

Именно это состояние Летов крайне достоверно передал на двух ключевых для всего его творчества композициях: «Про дурачка» и «Прыг-скок». Первая из них, напетая Летовым в четыре голоса без сопровождения инструментов, содержала переделанный языческий заговор на смерть, который в аутентичном варианте звучал следующим образом: «Ходит покойничек по лесу, ищет покойничек мертвее себя». Тема смерти получила дальнейшее развитие в большинстве композиций - начиная от стихотворения «Ночь» (посвященного памяти поэта Александра Введенского) и заканчивая совершенно безумным «Прыг-скоком», в котором «неведомые боли» заставляют метаться «ниже кладбища, выше облака». Действие в этой песне начинается с мистических качелей, которые раскачиваются «сами по себе» - словно стоп-кадр из фильмов Тарковского и Сокурова. Останавливается время, и «кто-то внутри умирает хохоча». Судороги, крики, под которые душа покидает тело, - прыг-скок в чудовищные дали - переход в погребальный плач и возврат по спирали обратно к летающим в пустоте качелям.

Как гласит история, Летов написал эту песню в процессе очередного эксперимента с шаманскими ритуалами. На этот раз его трансцендентный опыт заключался в том, что Егор играл и пел в течение многих часов, а включенный магнитофон неумолимо фиксировал данный поток сознания. «Часа через четыре из меня пошли, как из чудовищной огромной воронки, глубоко архаичные слова - слова, рожденные даже не в детстве, а в том состоянии, которое существовало еще до моего рождения», - вспоминает Летов в «Творческо-политической автобиографии». - И эти тексты я едва успевал записывать... Я не знаю, где я в действительности находился в то время. В результате такого страшного опыта вышла эта песня «Прыг-скок».

Музыкальная сторона композиций отталкивалась от мелодической эстетики калифорнийской группы LOVE, которую Летов часто называл «эквивалентом ГРАЖДАНСКОЙ ОБОРОНЕ на Западе». «Когда записывался «Прыг-скок», я хотел каким-то образом ответить на творчество Артура Ли, - вспоминает Летов. - Я впервые услышал LOVE года за полтора до этого. С точки зрения рока эти люди очень сильно на меня подействовали, а их ранние альбомы постоянно вертелись в голове. И надо это было как-то отдать - с точки зрения благодарности. Получил - отдай другому. И с таким ощущением у меня родились «Песенка о святости, мыше и камыше» и «Про червячков».

Кроме музыкальной стороны альбом включал стихотворение «Ночь». Будучи написанным в ночь с 9 на 10 мая, оно умопомрачительно и благодарно посвящается Александру Введенскому - поэту и соратнику Егора.

«Гуру», «пророк» для одних, «взбесившийся бойскаут», «усталый, больной человек» для других, Летов записывал этот отчаянный альбом в полном одиночестве - начиная от партий ударных и заканчивая скупыми гитарными проигрышами. Кузя Уо на сессии отсутствовал (после распада группы он временно завис в Ленинграде), и Егор, перечисляя музыкантов, слегка издевательски написал в аннотации: «Кузя Уо - все прочее». Другими словами - ничего. На нескольких композициях Летову подыгрывал на басу Джефф, а на «Прыг-скоке» ему подпела Юля Шерстобитова, впоследствии известная по томскому проекту СТЕКЛЯННЫЕ ПУГОВИЦЫ.

Сведение и монтаж Летов завершил в конце лета 90-го года. В «Прыг-скок» он не включил несколько композиций: «Самоотвод», «Мое описание меня бережет», а также неумоевский «Непрерывный суицид», которые позже вошли в виниловый и лазерный диски. Кроме того, в архивах остались две «расширенные» версии песни «Про дурачка» - электрическая и акустическая. Вообще у Егора был абсолютно героический замысел - он хотел, чтобы вариант, который появился на альбоме, включал бы в себя восемнадцать (!) голосов. Удалось записать только четыре, потому что записывающая головка не позволяла сделать разрежение между голосами.

Летов посвятил альбом дерзкому «выходу за флажки» сборной Камеруна на чемпионате мира по футболу, а также памяти своего омского друга Эжена Лищенко (ПИК ЭНД КЛАКСОН), умершего тем летом от рака в одной из ленинградских клиник...

Вкупе с «Русским полем экспериментов» это самая любимая, ответственная, выстраданная, немыслимая работа Летова. Создав это, он снова «вышел за флажки», за свои собственные флажки. Имеется ввиду весь альбом, особенно заглавный опус.

Каждый музыкант мечтает создать в своей жизни что-нибудь вечное. По всем признакам, у Летова таковым должен был стать «Прыг-скок». Казалось, после него - конец всему, после него - только пустота. Все это напоминало гипноз, подсознательные послания, транс и энергетическую мощность страшной силы, исходящие от человека, который готовится вот-вот принять смерть. Ничего похожего на этот сознательно декларируемый «путь в никуда» в отечественном роке до тех пор не появлялось. Да и на Западе с эзотерически-философским воздействием данного альбома на психику могли сравниться разве что «герцоги мракобесия» из COIL и PSYCHIC TV.

Показательно, что в процессе последующих метафизических поисков Летов, ориентируясь на атмосферу гаражного эйсид-рока, начал принимать огромное количество стимуляторов, но достигнуть состояния (и результата), аналогичного «Прыг-скоку», ему так и не удалось.

«Все, чем я занимаюсь в эти печальные времена», - заявил Летов спустя несколько недель после окончания записи, - «я считаю этаким безнадежным ритуалом. Чем-то вроде концептуальной акции Джозефа Бойса - когда он носил и укачивал на руках мертвого зайца, объясняя ему вслух теорию относительности». Егор носил на руках мертвую идею независимого рока, объясняя ей эзотерический суицидальные теории...

Также, кроме очередного номерного альбома, осенью Летовым был систематизирован накопившийся за прошедшее время материал («зальные» записи, студийные отбросы и всякий прочий курьезный вздор...») и как результат состоялся выход очередных двух сборников: «Попс: 1984-90» (1990) и «Хуй Через Плечо: Уникальные Редкости И Красоты» (1990).

«Попс» - представляет собой «тройник» (!) на 125 минут - программное подведение итогов. Все эти годы Егор терпеливо предвкушал составление этакого солидного, «увесистого» «Greatest Hits», или «The Best». В некоторых случаях использовались другие, новые, ранее не опубликованные дубли и варианты небезызвестных вещей. А, кроме этого, все «композиции» имели новое сведение.

«Хуй Через Плечо» - двойной гротескный калейдоскоп курьезов, брака и «живых» концертных кусочков. Название полностью говорит само за себя. Это действительно уникальные в своем роде редкости и красоты. Этакий форменный «хуй через плечо».

В 90-м году выходят три последних альбома проекта КОММУНИЗМ. «Коммунизм № 13» (1990). Игривый часовой сборник всевозможных заковыристых ляпусов, досадных неудач, брака и прочего курьёзного вздора, позаимствованного из «коммунистического» и манагеровского архивов. «Предназначается, собственно, для нас же самих, а также - для нашего ближайшего и отнюдь немногочисленного окружения», - пишет Летов в «Концептуализме внутри».

Кроме всего прочего здесь было представлено программное сочинение Кузи Уо – «Бабушка живет вчерашним днем», которое должно было войти, но так и не вошло по разным причинам - в альбом «Игра в самолетики под кроватью».

«Хроника пикирующего бомбардировщика» (1990) - последнее и наивысшее достижение КОММУНИЗМА, а, может быть, и вообще, всех членов ГР.ОБА. «Не хочется ничего писать. Для меня это - именно ХРОНИКА ПИКИРУЮЩЕГО БОМБАРДИРОВЩИКА», - серьезно объясняет Летов. Этот альбом стал просто пиком опытов группы. Записанный общими усилиями еще в декабре 89-го и сведенный в январе 90-го года альбом «Хроника пикирующего бомбардировщика» являла собой своеобразное подведение итогов двухлетней деятельности проекта. Четырнадцатый альбом КОММУНИЗМА представлял типичный сборник, состоящий из песен Летова и его соратников по Гр.Об-Records, а также из их любимых произведений русской и мировой музыкальной классики.

По духу альбом представляет собой своеобразное прощание с прошлым - в том виде, как воспринимали ушедшую эпоху Летов сотоварищи. Здесь много ностальгических мотивов и лирических настроений. Открывает «Хронику пикирующего бомбардировщика» композиция из одноименного кинофильма – «Туман», очень проникновенно спетая Летовым. Инструментальное сопровождение носит авангардистский характер и состоит из целой какофонии звуков, в которых совмещены «прямая» и «обратная» гитары, а также пропущенная задом наперед запись с ревом самих музыкантов.

Будучи по своей природе архивариусом и тщательно храня записи всевозможных джемов и музыкальных посиделок, Летов крайне уместно включил в «Хронику» фрагмент вечеринки, состоявшейся на квартире у старых друзей из ПИК ЭНД КЛАКСОН зимой 87-го года. Дима Селиванов, подыгрывая себе на акустической гитаре, тихо напевает американскую народную песню «The Birds Of Paradise». Потусторонний голос Селиванова звучит здесь с такими задушевными интонациями, словно он исполняет «Полюшко-поле»:

«Nothing is real for the skies

Said the birds of paradise

Flying home, flying home

From the world that was made of stone».

В небесах нет ничего настоящего

Скажи птицам рая

Летите домой, летите домой

Из мира сделанного из камня.

Помимо целого букета разностилевых и разножанровых кавер-версий на «Хронике» присутствовало и несколько композиций, агрессивно сыгранных в духе ГР.ОБА, - в частности, «Говна-пирога», созданная Кузей Уо и спетая им в дуэте с Летовым под хардкоровый аккомпанемент двух гитар. Написанные Летовым «Маленький принц...» и «Иваново детство» (впоследствии переигранные на альбоме «Прыг-скок») отражали его депрессивно-суицидальные настроения того времени: «Просто лишь когда человече мрет, лишь тогда он не врет». Включение подобных песен в альбом ретро-ностальгического плана лишний раз иллюстрировало теорию Летова о том, что «все наши действия являются объектами «коммунизм-арта».

Янка Дягилева спела на альбоме «Нюркину песню» (вместе с «Нюрычем» Анной Волковой), народную песню «Сад» и композицию Михаила Танича «Белый свет». Последняя была аранжирована в стиле вокально-инструментального ансамбля, исполняющего «белый танец» на выпускном вечере в школе. В качестве электрооргана здесь использовался однооктавный детский синтезатор «Соловушка», прозванный музыкантами «расческой». «Мы не играли на всяких современных «Ямахах» потому, что, несмотря на их якобы богатую окраску, они имеют характерный неживой звук», - вспоминает Летов. – «А используемые в 60-х годах инструменты были живыми и даже электроорганы имели очеловеченное звучание».

Надо сказать, что на записи «Хроники», впрочем как и на любых сессиях КОММУНИЗМА, музыкантами проводилось множество экспериментов со звуком. В частности, были опробованы разные версии треков, отличавшихся изменением скорости на двух магнитофонах «Олимп». В результате подобных опытов (продолженных впоследствии на «Прыг-скоке») партии ударных могли звучать таким образом, словно в сессии участвуют как минимум два барабанщика. Фрагмент из книги «Повесть о настоящем человеке», язвительно прочитанный Кузей Уо, сопровождался хитроумным «плэйбэком», в «прямом» варианте которого Кузя наяривал смычком по струнам бас-гитары. Динамики, из которых раздавался весь этот джаз, поднимались музыкантами в воздух и поворачивались под разными углами, чтобы звук носил то нарастающий, то убывающий характер. Затем этот психоделический хаос был превращен в ленточное кольцо, выполнявшее функцию инструментальной подкладки - правда, весьма дисгармоничной.

Венчала альбом эпохальная «Мясная избушка», безусловно, одно из лучших Летовских сочинений, очень точно обозначающее его тогдашнее состояние. Во время записи песни произошла целая цепь совпадений и необъяснимых мистических явлений. Из окон летовской квартиры выпадали стекла, со стены падал портрет Моррисона, отключалось электричество и гасли свечи.

Сама же композиция представляет еще один крик Егора о том, как внутри человека «загнивает душа». Вокала, как такового, здесь не было. Как не было и шаманской монотонности, оголтелого бреда или безрадостных исповедей. Практически полное отсутствие инструментов - в полной тишине происходит раскаяние, публичное распятие самого себя под отдаленный звон церковных колоколов:

«Я разбил себе вдребезги лоб

О величавые достоинства мстительной памяти,

Ненароком наблюдая, как в мясной избушке помирала душа».

Когда эта композиция наконец-то была зафиксирована на пленку, а альбом - окончательно смикширован, участники проекта решили его не тиражировать. Замораживание «Хроники», по-видимому, обуславливалось желанием Летова избежать очередных обвинений в суицидальной тематике. Второй вероятной причиной являлось разочарование Летова, вызванное примитивной реакцией большинства слушателей на опусы ГРАЖДАНСКОЙ ОБОРОНЫ. Возможно, именно в тот момент Летов вспомнил почитаемое им Евангелие от Фомы: «Не давайте того, что свято, собакам - дабы они не бросили это в навоз».

Действительно, очень немногие ценители – настоящие ценители – искусства Егора могли адекватно воспринимать все его на первый взгляд бредовые сочинения. Так часто случается в процессе развития коллектива: музыка группы перерастает себя, переходит на новый уровень, а поклонники все требуют регресса к пройденному. Тогда любители ГР.ОБА тащились по «Да будет анархия», «Раздражению», «Все идет по плану», лишь постепенно переходя на более интеллектуальные «Русское поле экспериментов», «Все как у людей», «Мясную избушку».

Летов решил не возвращаться к пройденному, но судьба распорядилась по-иному. Так случилось, что «утечка информации» была достаточно велика и альбом начал распространяться стихийно, помимо воли его создателей.

Несмотря на то что тот же Кузя Уо считал «Хронику» «очень цельным альбомом», из которого «нельзя выбросить ничего лишнего», Летов со временем прозаично разорвал эту работу «на куски». Часть композиций была опубликована в рамках его нового проекта ЕГОР И ОПИЗДЕНЕВШИЕ (на альбомах «Прыг-скок» и «Сто лет одиночества»), «Нюркина песня» вошла в посмертный альбом Янки «Стыд и срам», а несколько номеров попали в «коммунистический» кассетный сборник «Благодать. Часть IV». Непосредственно сам альбом «Хроника пикирующего бомбардировщика», который тот же Летов считал «наивысшим достижением КОММУНИЗМА, в первоначальном виде переиздан так и не был.

Последним альбомом КОММУНИЗМА стал сборник лучших творений проекта «The Best Of Communism: Благодать» (1990). Живописный программно-итого­вый сборник из четырех частей заново перемикшированных «коммунистических» красот (собранных из всех четырнадцати альбомов). Включены по возможности, ранее неиспользованные нигде дубли и варианты исполнения. «Факт наличия обо­значенных рисунками (с легкой руки Кузи Уо) наименований вошедших в сей сборник композиций не имеет прямого отношения и следствия с BUTTHOLE SURF­ERS «Highway to Steven». Просто - так захотелось. Напоследок» - добавляет Егор.

В 90-м же году выходит бутлег «Музыка весны» (1990). Это двойной сборник, составленный из разнообразных акустических «зальников»: процентов на восемьдесят материал был взят с иркутских выступлений, устроенных и похвально записанных местной «Молодежной Студией Андеграунда» (MCA), во главе с Игорем Тимофеевым. Кроме того, сюда вошла акустическая, наконец-то удовлетворившая самого Летова, версия «Русского поля экспериментов» (с вкраплениями из «Мясной избушки»), а также - несколько самых последних (после «Прыг-скока») песен. Это очень большой по продолжительности (около 120 минут) и очень живой, весенний такой, альбом.

В 1991 г. Егор Летов в свой Гр.Об-студии сводит посмертный альбом Янки[21]: «Стыд И Срам» (1991). Вот что скажет Егор о смерти Янки: «В последнее время многие погибли по различным причинам. Рок - трамплин, самая настоящая война, и те кто вступил на этот путь уже не могут вернуться назад. Обратной дороги у нас нет - каждый следующий шаг может быть только вперед. Если не хватает энергии и сил сделать шаг вперед, нужно умирать. Когда кончаются патроны, последний нужно оставлять себе...»

Рок-н-ролл - жестокая штука. Если ты решил принять участие в игре, творчестве — надо распроститься с мечтаниями влезть на елку, не ободрав задницы. Да и вообще, всегда и во всем необходимо доходить до полного крутняка. До самосгорания. Если нет ни сил, ни выхода, тогда надо уходить достойно, как Янка, Башлачев, Селиванов и другие братья и сестры по фронту. Они победили, поправ, в первую очередь, свирепый закон самосохранения...

Но, несмотря на свирепые законы, Егор продолжал работать. После сведения альбома Янки записывается второй альбом проекта ЕГОР И ОПИЗДЕНЕВШИЕ: «Сто Лет Одиночества» (1992). Записывать его музыканты начали еще в декабре 1990 года, а закончили только в июле 1992 года (такой срок небывало долог для Егора сотоварищи).

Альбом, названием которому послужил заголовок романа Габриеля Гарсии Маркеса, продолжил интеллектуальный изыски Летова и ОБОРОНЫ. Он включил в себя такие внушительные произведения, как «Свобода», «Вечная весна», «Пуля виноватого найдет», «Они сражались за Родину», «Офелия», «Туман», «Семь шагов за горизонт» и, безусловно гениальное стихотворение «Сто лет одиночества».

В 93-м году в московском издательстве «Дюна» выходит сборник стихов Егора Летова, Янки Дягилевой и Константина Рябинова «Русское Поле Экспериментов». Именно стихов, а не текстов песен, как это часто путают! В книге были представлены произведения 1983-93 годов. У Кузьмы, кроме стихов, были представлены еще и несколько рассказов.

Сам 1993-й год был довольно тяжелым для России вообще. Все помнят закулисные битвы за власть, раскол народа на «ельциноидов», «настоящих коммунистов», «настоящих социалистов» и т.д., митинги и шествия, наконец октябрьские события. Эти события сильно повлияли на Летова[22], который, как известно, любит свою Родину, какой бы она не была. Под этим влиянием создавались такие патриотические идеи, как «Они сражались за Родину», «Русский Прорыв» и т.д.

После октября 93-го у Егора Летова возникает идея записи большого альбома (две сорокапятки), посвященного героическим защитникам Белого Дома - «Они сражались за Родину», куда должны были войти песни Летова, Манагера, Романа Hеумоева и Черного Лукича. Они не могли остаться в стороне, их оружие – это музыка, песни. Егор сочинил тогда песни «Родина», «Победа». Но этому проекту из-за финансовых трудностей не суждено было воплотиться в жизнь.

19 декабря 1993 - в московском ДК имени Горького должна была состояться акция «Руководство к действию» – совместный концерт групп-участниц движения «Русский прорыв» (ГРАЖДАНСКОЙ ОБОРОНЫ и ИНСТРУКЦИИ ПО ВЫЖИВАНИЮ, а также Манагера). Однако концерт не состоялся - поклонники группы были избиты и разогнаны ОМОНом. Гнилая система якобы «демократов» боялась открытости и честности и пряталась за дубинки насилия, не понимая, что таким образом делает участников только более крепкими. Подтверждением этому стал концерт в НГУ (Новосибирск), который состоялся вскоре после этого.

В феврале 94-го в Тюмени состоялся первый концерт в рамках движения «Русский прорыв». В нем приняли участие ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА, ИНСТРУКЦИЯ ПО ВЫЖИВАНИЮ, и вновь созданная группа Манагера РОДИНА. В апреле «Русский Прорыв» отправился на Украину. Концерты проходят в Киеве и Луганске. В том же апреле прошел концерт в ДК «Красный Аксай», Ростов-на-Дону. 27 мая - концерт в УДС «Крылья Советов», Москва. Отрывки этого выступления были показаны по российскому телевидению в «Программе А». Показ песен перемежался интервью с Егором Летовым в прямом эфире.

2 июля на сцене питерского Дворца молодежи Егор Летов выступил сольно, «в акустике». На следующий день - совершил некое «электрическое действо», где приняли участие РОДИНА и ИНСТРУКЦИЯ ПО ВЫЖИВАНИЮ, где в отсутствие заболевшего (по другим данным – вышедшего из движения) лидера Романа Неумоева пел бас-гитарист Аркадий Кузнецов. Набравшиеся ползала питерских панков, собственно, и не ждали от сибирских гостей особой виртуозности, зато рева децибелов, драйва и кайфа грузили хоть отбавляй, а главное - возникало давно забытое сладкое чувство участия в чем-то безумно запретном.

Впрочем, объективности ради, следует заметить, что содержание исполненных песен не соответствовало заявленной идеологической установке. Сюрреалистический юмор таких строчек, как «заслуженный господь краснознаменного страха» или «сталинградская битва озверевшей похоти», мягко говоря, не укладывался в каноны социалистического реализма.

В декабре состоялись концерты в Новосибирске под названием «Красный Шаман – Русский Прорыв в Новосибирске». Также вышел одноименный бутлег составленный из песен сыгранных во время этих выступлений.

Следующий 95-й год Летов отметил акустическими концертами: 16 мая – Москва, ДК «Крылья Советов»; 24 октября - Санкт-Петербург, ДК «Гавань»; 26 ноября - Санкт-Петербург, кинотеатр «Космонавт».

В московском ДК «Крылья Советов» прошел самый известный сольный концерт Егора Летова в 95м году. Концерт был краток, но, как всегда, ошеломляющ. Вменяемая часть публики провела время в мучительном ожидании песен с новых альбомов, да так ничего и не дождалась. Более непритязательные адепты ГР.ОБА (средний возраст - 14-15 лет) неистовствовали под обязательные «Все идет по плану», «Дурачка» и «Мою оборону». В зале творилось, натурально, убийство: держиморды под звуки «Непрерывного суицида» с удовольствием скидывают со сцены зарвавшихся юнцов. Егор, в кожанке и непременных кедах провоцирует и беспокоит; его голос титанически выпевает: «мы идем в тишине по убитой весне, мы идем в тишине по убитой весне, мы идем в тишине...» Крайняя степень романтизма, апофеоз растаможенной воли, эстетическая чистота победы...

После неосуществленного замысла «Они сражались за Родину», Летов предложил включить в новый альбом ГР.ОБА несколько песен Лукича. Причем часть из них должен был петь Егор, а часть сам Лукич. Но потом было решено, поскольку это все-таки альбом ОБОРОНЫ, оставить только песни в исполнении Летова. Песня «Мы идем в тишине» под названием «Далеко бежит дорога (впереди веселья много)» вошла в альбом «Солнцеворот» (1997), а «В Ленинских Горах» была зафиксирована на работе под названием «Hевыносимая легкость бытия» (1997).

Несмотря на то, что армия поклонников ГР.ОБА исчисляется, по меньшей мере, сотнями тысяч в пределах бывшего СССР, группа продолжала оставаться «андеграундной» и едва ли не последней реально независимой группой русского рока. При том, что все остальные команды уже давно гордились своими псевдороковыми творениями, выпущенными на тех же студиях, где пишутся, скажем, Алена Апина или КАР-МЭН. «Звезды» рока потеряли стимул к протесту, потеряли идею, будучи допущенными к престижной кормушке. Лишь немногие остались верны своему делу и не опопсели окончательно.

20 апреля 1997 года «Солнцеворот» и «Невыносимая легкость бытия» увидели свет на кассетах, летом они издаются на CD.

Почти все свои песни из будущего «двойника» – «Солнцеворот» и «Невыносимая Легкость Бытия» - Летов сочинил еще в 94-м году. Они писались как одно целое. Записывать стали в 95-м. По принципу «сделай сам», начали работать как всегда в домашних условиях, на магнитофоне «Олимп». Когда записали первые девять песен, бывший «директор» ГР.ОБА Евгений Грехов неожиданно привез цифровой восьмиканальный магнитофон, и пришлось затратить около десяти месяцев, чтобы адаптировать записи с «Олимпа» к цифровым записям. На самом деле, это была ошибка, надо было, конечно, записывать все заново, а то было невозможно состыковать по звуку ни орган, ни голос. Затем, когда все состыковали, довольно быстро записали болванки обоих альбомов.

Альбомы писались в течение двух лет и специально выстраивался очень четкий, очень тонкий звук, где вырезались все средние частоты, где вся атака на басе была полностью похерена, где играл басовый орган. Звук вышел нетривиальный и никому не понравился. «По моим понятиям - это самый идеальный альбом, который я хотел создать», - сетует Летов. – «Там восемь гитар играет в унисон. И так далее».

Между прочим, все гитарные партии наиграл сам Егор. Здесь Летов сделал все, как надо, хоть и ушло чудовищное количество времени и энергии. Присутствует и метафизический план, неотделимый от нашего творчества.

Эти два альбома, по большому счету, были сделаны на одном уровне, для самих себя. Когда Летов стал их записывать, он уже понял, что народ это не примет, потому что они очень сложные по технологии создания. «Я впервые в жизни так выступил, когда текст - это как ритмическая основа, не главная. То есть функциональная, а не смысловая. Последний альбом - это своеобразная дань почтения Таривердиеву. Но кто это поймет?» - спрашивает Егор.

В плане музыки и аранжировок альбомы очень удачные - мелодичные и в то же время очень энергичные, почти все песни можно легко напеть, «снять». Единственная старая песня Летова – «Про дурачка» - сделана совершенно по-новому: песня записана здесь в электрической версии, похожей на концертную, с пространными гитарными соло и органными аккордами плюс колокольчики на заднем плане.. Егор не побоялся улучшить хорошее и ему это удалось.

Эти песни созданы специально для того, чтобы поднять в едином порыве стадион или стотысячный митинг - не случайно на обеих кассетах имеется надпись «Слушать громко!». На внутренней стороне обложки «Солнцеворота» есть также посвящение: «Альбом посвящается всем воевавшим и воюющим за славное дело Отечества».

Солнцеворот - русское название готской руны «саугил», посвященной солнцу; реконструированное протогерманское название руны – «совило», но более известно имя «свастика». Магическое значение солнечной руны - укрепление внутреннего центра, усиление воли духа, победа через усилие воли. Совило указывает пути и управляет перерождением; совило - оппонент давлению космического льда - необходимости и механического детерминизма. Солнцеворот - языческий праздник поворота зимы к лету.

Материал альбома довольно интересен. «Про зерна, факел и песок» – органная мелодика похожая на Баха плюс оккультный текст. «Нечего терять», «Новый День», «Поздно» - на альбоме есть и заводной панк с лихими экзистенциальными текстами. Егор нашел в себе силы оставить такой успешно освоенный жанр и двинулся по пути музыкальных и стилистических экспериментов. «Мертвые» - один из таких экспериментов, на редкость удавшийся. Абсолютно магический текст, о мертвых, нежнейший баховский орган контрастом с хрипящим, задыхающимся вокалом и безнадежными текстами. «Поздно» знаменует чернейшую точку альбома, символическую длиннейшую ночь в году, которая означает Солнцеворот. «Забота у нас такая» - мистический текст и музыка, напоминающая вязь песни «Пой, революция».

Date: 2015-07-25; view: 418; Нарушение авторских прав