Глава 3. Одно из первых своих интервью Егор Летов дал нелегальному журналу «Урлайт», который издавался в 80-х годах (с 80-го «Зеркало»

Одно из первых своих интервью Егор Летов дал нелегальному журналу «Урлайт», который издавался в 80-х годах (с 80-го «Зеркало», с 82-го «Ухо», с марта 85-го «Урлайт»). В этом интервью главной темой разговора стал вопрос о музыке вообще: пост-панке, панке, роке.

Так что же такое рок по мнению Егора Летова? По сути рок - не музыка и не искусство, а некоторое религиозное действо - по типу шаманизма - которое существует, дабы утвердить определенную установку. Человек занимающийся роком, постигает жизнь, но не через утверждение, а через разрушение, через смерть. Шаманство здесь ритм, на который накладывается импровизация. И чем больше шаманства, тем больше рока. И, наоборот, если над шаманством начинает преобладать искусство, музыка - то рок умирает.

Если таким образом рассмотреть историю мирового рока, получается несколько ветвей. Рок изначально - животная музыка, форма потока сознания. Сначала рок-н-ролл, затем - психоделия 60-х: THE DOORS, GRATEFUL DEAD, JEFFERSON AIRPLANE - из них вышел фактически весь панк и пост-панк. За психоделией начинается момент осмысления, формализации – KING CRIMSON, GENESIS и др. - рок умирает. Эта линия достигла пика к середине 70-х, и в результате - как протест - появляется американский панк – RAMONES, N.Y. DOOLS и так далее. В основном все это возглавили люди, которые были задействованы в той же психоделии 60-х - Игги Поп, Патти Смит. И здесь нужно выдвинуть тезис: то, что общество не может уничтожить, оно хочет съесть. Так же все происходит с панком в Англии. И не только с панком.

Другими словами, Англия постоянно эстетизирует американские первичные грубо-примитивные рок-импульсы. То же самое в хард-роке: в Америке IRON BUTTERLY, GRAND FUNK - особенно ранний, в Англии - DEEP PURPLE, LED ZEPPELIN. Хотя тут дело даже скорее не в Англии, а в природе людей, которые живут везде. Если исходить из Достоевского, то с роком все получается так: на каком-то этапе у Гессе появилась статья «Братья Карамазовы и Закат Европы». В ней был высказан тезис: Достоевский - первый пророк некоего движения, четкого движения, согласно которому человечество делится на два типа: потенциальные самоубийцы (люди, у которых во главе угла своеволие, которые не боятся смерти – «нелюди») и все остальные. Рок в настоящем виде - массовое движение «нелюдей», в нем человек - человек только внешне, а по сути - сумасшедший. То, что сейчас происходит в мире - своего рода критическая ситуация: энтропия растет, и назревает апокалиптический момент, после которого либо выживут «нелюди», либо - наоборот. Потом еще такой момент: если раньше все это носило понятие моды (в рок вливались массы людей, которые, по сути, отношения к движению не имели), то сейчас все это стало на свои места. И оказалось, что «нелюдей» очень мало. И еще относительно рока: он в общем-то умер - сделал все, что было надо. Сейчас остались только одиночки, которые у нас часто даже не знают друг друга, но они опаснее для социума, чем целое движение. И общество борется с этими одиночками - фестивалем, например, который Комарова[26] устроила. Все фестивали уничтожают то, что было создано человеком в борьбе с самим собой.

Однако Летов участвовал в этом фестивале, почему? По мнению Егора все, что остается человеку рока - это проявлять свою сущность, природу. Все, что может «нечеловек» - это быть «нечеловеком». Нужно понимать, что война проиграна, и быть верным своей природе - тем не менее. А природа толкает играть - причем не важно, воспримут это все или не воспримут… «Во всем этом фестивале есть большой элемент попса», - говорит Летов. – «И, наверное, я больше на таких фестивалях играть не буду - только в залах где-нибудь на сто человек - своих, которые чувствуют все правильно. Я смотрел в этом фестивале концерт ВОПЛИ ВИДОПЛЯСОВА - великая команда, а по-настоящему понимают ее единицы»[27].

Как бы хотел существовать Летов, чтобы это не вызывало у него внутреннего протеста: заниматься здесь, в этой реальности творчеством, утверждая свою правду, свою истину, свою систему ценностей. Если цитировать ИНСТРУКЦИЮ ПО ВЫЖИВАНИЮ - свой рок-н-ролльный фронт, в котором каждый на своем месте - Моррисон, Рома Неумоев и прочие. То есть Егор просто хотел делать то, что ему нравится и жить так, как ему нравится. Но даже в 89-м году это было невозможно.

Протест – неотъемлемая часть существования Летова. «Тот, кто хоть раз ЭТО постиг и вошел в ИГРУ, — никуда из нее не денется. Как бы низко в процессе игры не опустился, какой бы хуйней не занимался. Ромыч уже навечно автор «Непрерывного суицида», «Рок-н-ролльного фронта», «Убей мента», да и вообще игрок группы ИНСТРУКЦИЯ ПО ВЫЖИВАНИЮ. Вся хуйня, которой он сейчас мается, простится, забудется, да скорее всего, вовсе во внимание не примется! Он — в моей Вечности. Он навечно мой лихой горемычный брат, в нашей удалой безобразной рок-н-ролльной войнушке. Так же, как и ЧЕРНЫЙ ЛУКИЧ, Димка Селиванов, Янка...»

Как уже сказал Егор, рок-человек постигает жизнь через смерть. Вроде бы какая здесь складывается система ценностей? «В моем понимании рок - это движение античеловеческое, антигуманистическое, - некая форма изживания из себя человека как психологически жизнеспособной системы», - замечает Летов. – «Человек - это существо, которое наделено логическим сознанием - и в силу этого не может жить ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС. Поэтому он погружен в прошлое или в будущее. ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС живут только дети».

Таким образом, утверждается следующий позитив: рок и особенно панк утверждает человека - точнее, «нечеловека» – ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС. Если появляется абсолютное знание, человек уже не может жить. Его или трамвай задавит, или еще чего-нибудь. И если «человеческое» искусство утверждает жизнь - продление рода и т.п., то рок утверждает самоуничтожение - как некий путь к Богу, высшее познание. Отсюда - особая школа добродетелей: в частности, ненависть к «человеку» в себе.

По мнению Егора панка в России нет. Панк у нас - атрибутика: всюду ходят огромные толпы людей с гребнями и пр., а сути – нет... «Когда я говорил с людьми из тюменского общества «Память»[28], - говорит Летов», - «они заявили, что по их мнению, все крупное и духовное рождается в России. На самом деле у нас единого движения нет и быть не может. Есть единицы - ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА, ИНСТРУКЦИЯ ПО ВЫЖИВАНИЮ, ПУТТИ, ДК - причем они друг друга могут и ненавидеть. На Западе действительно существует реальное единое движение, а у нас все обычно болтается на уровне символики».

К главному панку СССР – Свинье – Егор относится очень плохо. Это как раз типичный представитель «человека». Рок - это когда все до конца: живет - так живет, нет - так нет. А Свинья - наоборот: вроде бы живет, а вроде бы и нет... Рокер - чрезмерно живой человек в смысле ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС - как ребенок или зверь. В этом плане замечателен Коля «Рок-н-ролл» - он может сегодня говорить, что - правый, завтра - что он левый, а когда выходит на сцену, он способен полоснуть себя бритвой - так, что кровь потечет - если почувствует, что в эту секунду это нужно. Он совершенно вне рассудка, вне инстинкта самосохранения.

Егор выделяет следующих участников панка и пост-панка: панк – EXPLOITED, GBH, UK SUBS, SEX PISTOLS, среди наших – ИНСТРУКЦИЯ ПО ВЫЖИВАНИЮ, ВТОРОЙ ЭШЕЛОН, ГР.ОБ, Манагер, АНАРХИЯ, ПИЩЕВЫЕ ОТХОДЫ, ПИГМЕИ, ПОГО; пост-панк - BIRTHDAY PARTY, SIOUXSIE & THE BANSHEES, CURE, ECHO & THE BUNNYMEN, у нас - ВЕЛИКИЕ ОКТЯБРИ, т.е. Янка и ее группа. Тут такой момент: если панк состоит из действительно естественных, животных инстинктов, то пост-панк - это люди, которые поняли, что они не могут жить ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС. А хотелось бы. Поэтому пост-панк - это музыка очень больная.

БГ, по мнению Летова, в общем-то умный человек. Но ему следовало бы меньше снимать чужие мелодии? Конечно, хорошо для совдепа тиражировать Болана, Моррисона, но ведь иной раз - чистые подстрочники, и музыка - ноль. «Сергей Ильич», например, снят с «Cat Black» T.REX вчистую. А то, что он делает сейчас, Егору вообще совершенно не нравится.

Вот, например, ЗВУКИ МУ ему нравились, но когда он стал говорить с Мамоновым, то очень обломался. Он сразу понял, что Егор имеет ввиду и ответил так: есть некие рамки человеческого, и что за ними лежит, человеку знать не дано. За ними - агония, депрессия (JOY DIVISION, THE DOORS). И это плохо. Нужно быть счастливым в человеческих рамках и за них не вылезать. За выход за рамки платишь смертью. JOY DIVISION - нечеловеческое - и поэтому это нехорошо. А Пушкин - человеческое - хорошо.

Очень похоже на Липницкого... Хотя Егор говорит, что это ужас. Русский рок пошел от Галича - это ужас... ЗВУКИ МУ вообще довольно мелкая группа - скажем, в сравнении с ДК. ДК - это действительно нечто выдающееся. ВЕСЕЛЫЕ КАРТИНКИ - в общем нравятся Егору. Хотя они академичнее ДК, это уже шаг в сторону музыки.

Еще Егору очень нравится Маркузе. Но он - странный человек: писал, писал, а потом в последней работе вдруг сказал: все, что я раньше писал - это поебень все - философ, что сделаешь... Наверное столкнулся с маем 68-го и испугался.

Музыка Летова славится своей идеей «неискусства». Как же правильнее осуществлять идею «неискусства» в роке: через атональность или через динамически-примитивный рок-н-ролл? На самом деле - все равно... Хотя вообще говоря, нужна свобода, а в атональности ее больше. Есть свобода слажать, например, и поэтому нет страха слажать. Но атональность хороша как импульс внутри художника. А рок-аудиторию скорее раскачал бы сильный драйв. Драйв играет роль абсолютную. А атональность не только его не разрушает, Атональность-то и дает драйв. Например, EINSTURZENDE NEUBAUTEN. Хотя Христос говорил: имеющий уши, да услышит. Кто слышит соль атональности, тот ее и слышит. Двери ее восприятия для него открыты.

Вот насчет лучшего альбома ОБОРОНЫ, Летову кажется, что лучшее - впереди. Тогда, перед записью «Армагеддон-попс» - казалось, что, судя по материалу, будет, наверное, самый сильный. А из тех, что уже записаны, лучший – «Мышеловка». Наивный, но очень живой, дальше у ГР.ОБА какой-то мрак начинается.

Не секрет, что Летов – принадлежит к Сибирской школе панка – самой сильной и..., пожалуй, единственной. Почему же центром притяжения нашего панка стала Сибирь и особенно Новосибирск? Объяснить это Егор не может. Наверное, такое объяснение: европейский человек (Москва, Ленинград) в основе своей всегда либо сноб, либо попсовик. А в Новосибирске был Академгородок такой. И там власти где-то в середине 60-х решили провести эксперимент: что будет, если взять всех вундеркиндов и свезти в одно место. И получилось: сразу все стали писать в защиту Синявского, женшины вставали с плакатами за секс и т.д. И потом: может быть, от сибирской наивности там движение с самого начала воспринималось не как модная атрибутика, а как идея.

А в Москве, Ленинграде слишком много логики? Хотя здесь важна даже не логика, а просто внешний момент. Это просто очень «человеческие» города и поэтому в мировоззрение их населения вмешивается много «человеческих» дел. Когда живется слишком хорошо, всегда начинаешь неуемно хвататься за «человеческое». А сибирскому человеку терять, в общем, нечего.

В 1989-м Летов дал интервью в Москве, где продолжил тему «Рок в СССР». По его мнению, вся беда нашего отечественного рока, возможно, в том, что все стараются записаться почище и так далее. С одной стороны, чтобы создать мощный саунд, который достигают такие команды, как STANDIN’ ABOUT IT или хардкор, как BIG COUNTRY или U2, нужна очень хорошая аппаратура; не то чтобы нужен какой-то там Брайан Ино и так далее – для этого нужен просто аппарат огромный т.е. огромный преобразователь звуков, синтезаторы и т.д. Вот так, как пишется ДК, на Западе не пишется ни одна команда, просто нельзя понять, как это возможно.

По концепции Летова, выстроенной еще в «Урлайте» (смотри выше), рок-н-ролл - язычество, шаманство. То, что делает Летов – панк, хардкор - это в общем-то, не музыка и не искусство. А так как это не музыка и не искусство, то нет понятия «чистый звук» или «грязный звук», а есть определенная ритмическая структура, есть определенная гармония и определенный текст, который идет как мантра. Ну вот, и самое главное – электрические вещи. А это достигается не путем грязного звука или чистого звука. Это достигается путем... ну, допустим, Гри Колтен. Музыка, свободная только в той степени, в какой любая ошибка музыканта может вписаться в полный контекст. Допустим, в музыке GENESIS или YES, любая ошибка будет выпадать и все ломать. А вот во ФЛИТ ШИГЕРЕ, индустриальной музыке, как STANDIN’ ABOUT IT, там ошибки и быть не может, потому что любой звук, любая музыка вписывается в контекст. Вот это у Летова и называется грязным подхватом электро. То есть «грязный звук» – это неправильное определение, это контекст, композиция.

Например, сам Егор к профессионализму в записи, в исполнении относится наихуевейше. Только дилетант может сотворить что-либо нетривиальное, стоящее и настоящее. Профессионализм уничтожает все живое, что может быть в роке. Вот он и слушает всякие гаражные и психоделические команды середины и конца 60-х (TROGGS, KIM FOWLEY, ST.JOHN GREEN, VELVET UNDERGROUND, DOORS, STANDELLS, KINKS, MC5, PAUL REVER & THE RADERS и др.). Чуваки не умели, в обычном, массово-уебищном понимании, играть. Но зато как они играли! Это же не просто (о чем Манагер мечтает) - сгореть на хуй и в кучку пепла превратиться! Вот так вот и должно петь и играть.

Летов считает, что самая наиважнейшая мера - это предельная живость автора, творца, его одержимость, безрассудство во время творческого акта, и насрать на (пусть даже значительную) долю лажи, которая при этой вдохновенности неизбежна. «Я больше всего охуеваю от всяких народных архаических ритуальных песнопений и музицирований», - говорит Джа Егор. Это просто не может быть профессионально исполнено. Вообще, по-настоящему страшно, захватывающе, горько и светло поет нажравшийся в сракатан мужик, стучащий кулаком по столу, пачкающий и размазывающий кровь, слезы и слюни. Может Егор до сих пор так и не научился как следует играть на гитаре и петь, как, допустим, Александр Борисович Градский, но эму это никогда и на хуй не надо было! Манагер, вот, вообще, петь не умеет. Зато какой невъебенный праздник он переживает, когда поет: это видеть надо: в Новосибирске, в 88-м, во время выступления ОБОРОНЫ Манагер осатанел и забылся до столь исступленной степени, что перестал вдыхать между выпеваемыми-выблевываемыми-выдираемыми с мясом строчками и рефренами, и самым натуральным образом чуть не задохнулся. У него аж кровеносные сосуды полопались на щеках и рожа вся складками одеревенела, превратившись в этакую гримасу зомби, этакий остервенелый оскал. Только через пару часов после окончания концерта к нему вернулась более-менее человеческая личина.

А что касается записи - Летов принципиально записывается дома - своим собственным звуком, который сам изобретает и собственноручно воплощает, работать с которым радостно и интересно, и который вряд ли обрадует и заинтересует эстетствующие массы. Самая же смелая, бескомпромиссная и обидная запись, которую он когда-либо слышал - это сольник Кузи Уо «Трам-та-ра-ра-ра-рам», записанный им лично при участии Манагера. Это - эталон, высший уровень крутизны, идеал непостижимый, и вообще немыслимый. Да и вообще, по-настоящему интересно и здорово может быть лишь то, что не можешь, - то, чего пока не умеешь, а потом уже квалифицированные будни каких-нибудь недохороненных заскорузлых Клэптонов, Джаггеров, Макаревичей. Это ли не юдоль скорби?

Но не все панки разделяют эту точки зрения. Многие считают, что, к примеру, Янка - это круче, чем ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА. По мнению Летова они занимаемся довольно разными вещами. Она занимается, в общем-то, своей структурой. С одной стороны, это говорит о том, что другой пол и т.д. А во-вторых, она идет более от эстетики, а Егор - более от религии.

У ГР.ОБА были постоянные конфликты с местным КГБ и т.д. и в основном с прессой. Летов выделяет особенно прессу, потому что они либо старается их купить, полностью дискредитировать, либо старается полностью унизить, любым способом. Вплоть до того, что пишут про музыкантов, что якобы они возят с собой группу поддержки и поэтому популярность такая, и т.д. То есть все сводят к такому ласково-майскому. Во-вторых, то время, когда Егора забирали вместе с Кузей Уо - его в Байконур, а Летова в психушку – в 89-м начинается снова, потому что Летову опять стали приходить вызовы...

Трудно считать, где сильнее всего эта атака. Например, в Киеве давление еще сильнее, чем в Сибири. В Москве, в Ленинграде это просто не так заметно, у них другие способы борьбы, гораздо более грязные. То есть музыкантов могут просто впрямую задавить, а у вас это будет под каким-то прикрытием, или очень хитро как-нибудь составлено, так что внешне это не будет выглядеть как репрессия.

В 89-м Егор прослушал много скандинавского рока, однако практически ничего не понравилось. Например, есть очень хорошая датская команда FORTY SEVENTH, или финская TERVED KADET, или RAPPIO. В Россию почему-то никто из этих команд не приезжает. Сюда не приехало также ни одной панк-команды, ни одной команды, которая представляет хардкор, или спидкор. Ни одной команды, которая представляла бы настоящий индепенденс или андеграунд. Это удивляет Летова.

Егор также считает, что у нас, по сути, нет андеграунда вообще. Потому что это, в общем, целая культура. Если на Западе андеграунд - это определенная сеть фирм распространения кассет, альбомов и т.д. и определенных центров, которые занимаются устроительством концертов, то у нас этого вообще нет по сути. То есть андеграунд у нас что-то означает, это команды типа ГР.ОБА или ИНСТРУКЦИИ ПО ВЫЖИВАНИЮ... Это команды, которые полностью варятся в собственном соку, пишутся на своих фирмах. Вот мифическая фирма Гр.Об-Рекордз, на которой выпекались альбомы ОБОРОНЫ и других дружественных команд. То есть ГР.ОБ не зависит практически ни от кого. Или например ДК, это настоящий андеграунд. У нас нет такого понятия, как волна андеграунда, потому что у нас нет никаких связей. У нас нету движения вообще. У нас, например, не было в стране никогда панк-движения, потому что у нас панком воспринимается не то, что панком является по сути, по музыке или, скажем, по идеологии. У нас не было панка, у нас не было пост-панка. То есть если у некоторых - на Западе там - все развивается каким-то образом взаимосвязано, то у нас этого общего развития нету, а есть какие-то маленькие определенные очаги, вокруг которых могут группироваться несколько команд.

В том 89-м основной задачей подпольных команд было самоусовершенствование, собственная духовная практика, потому что это уже ни на кого не влияет. Потому что в результате последних событий практически все социальные, политические или религиозные дела полностью себя дискредитировали вообще. То есть никакого доверия не то что нет, а просто быть не может. А люди ходят на концерты так просто поразвлекаться. Поэтому ОБОРОНА занималась концертной деятельностью исключительно с меркантильными целями. Потому что Летов с удовольствием играл бы в подвале для десяти людей, которые именно пришли на них и хотят понимать, и просто любят то, что они делаем, и хотят просто участвовать в этом. Такие есть люди. Но в больших залах обычно все, что устраивается - это коммерция и все. А так как музыканты ГР.ОБА принципиально не работали, никто вообще, то есть не были задействованы ни в какой системе государственной, поэтому их единственный способ выживания - это концерты.

В том же году Егор дал второе интервью журналу «РИО». Где заканчивает свои рассуждения по поводу панка. Рок к тому времени действительно закончился, дошел до финишной точки эволюции. Начали действовать разные установки: если панк - то это хардкор, авангард всякий, rock in opposition (РИО – рок в оппозиции – прим. автора) превратился в неоиндепендент типа 4AD. Ввиду этого нужна была другая форма для облечения прежней идеи.

Таким образом, рок у нас умер, а настоящего панка не было вообще. При нашей извечной социальной ангажированности, пристрастии к содержательным текстам и недовольства любой властью, это удивительно. Хотя Летов считает, что для возникновения панка, нужно было накопить определенную степень усталости от той музыки, которая была до него, как это было на Западе в 1975-76 гг. RAMONES, BUZZCOCKS, LURKERS - они были своего рода реакцией на PINK FLOYD, арт-рок, хард, релакс и все прочие дела, которые расцвели в начале 70-х. Такая музыкальная реакция. А у нас реакция несколько заторможена. С другой стороны, команды типа GBH находят спрос у трех-пяти человек, которые их знают.

Панк возник как движение примитивистов. По правде, неглупые люди были изначально. Принципы творчества как у Пиросмани или Вазарелли. Что касается американцев - компании из Боуэри, которая собиралась вокруг клуба CBGB - это абсолютно верно. Патти Смит, TELEVISION, MODERN LOVERS - они были интеллигентные молодые люди, которые искали простоты, откровенности, минимализма выразительного. А английские панки набрели на эту идею случайно, отчасти подражая американским. В Англии все началось с того, что появились люди, которые захотели играть музыку 60-х - тусовка Stiff Records. Они повторили опыт гаражных техасских групп, начинавших за десять лет до них.

Команд, которые играют настоящий панк, в СССР практически не было, разве что в Прибалтике, по всей стране их насчитывалось пять-семь. В Ленинграде, например, был единственная панк-группа - это БРИГАДНЫЙ ПОДРЯД.

В том же разговоре Летов упомянул элемент разовой работы, когда пишешься с первого раза, без репетиций, без «ремесленности». В качестве примера он привел первые альбомы своей любимой группы ДК. Они писали первый дубль, не зная ин одной песни! Вокалист пел по бумажке текст, который видел в первый раз, музыканты ни разу не репетировали. И эти первые версии интересно слушать даже сегодня. Не правда ли, интересная работа.

Свое занятие музыкой Егор называет единственной естественной возможностью расширения своего эго, личности. А с ним сразу же начинается и отстранение от реальности. Сначала от себе подобных, потом вообще от каких-то существующих форм, а, в принципе, и от самой жизни. Конечный результат - смерть. Это как раз полное выключение из массы. Любое осмысление вызывает отстранение. Отстранение это отчуждение. Отчуждение дается перевариванием: человек что-то понимает, преодолевает какой-то уровень, и он для него отпадает. По сути это все напоминает пирамиду. Естественно, что итог - смерть на ее вершине. Хотя, с другой стороны, это и не смерть в обычном значении. Смерть - это и есть то, что жизнью называется, такая концентрация энергии, которая уже в физической форме невозможна - и человек тело отбрасывает. Начинается существование на другом уровне.

Такова реальность, даже честному человеку, по суждению Егора, здесь жить негоже. А нормально жить - это значит взвалить на себя такую массу всего, такую сумму греха, что можно умереть духовно очень быстро, просто, как лампочка перегорает. Таким образом, абсолютно честный человек и есть новый Спаситель-Мессия. Это должен быть человек искусства... А когда он понимает, что сделал определенную работу, ему здесь ничего не остается, как умереть. Так получилось с Башлачевым...

Летов считает, что должен быть качественно другой уровень понимания, которого у обычных людей просто нет. У любого искусства есть предел, который не абсолютен, но для живых людей, имеющих чувства, он является пороговым. Он преодолим, но дальше уже идет то, что с этой реальностью не совсем связано. А может и вообще не связано. Понял после Башлачева и, особенно, Селиванова Летов понял, что самое страшное - это заживо умереть. Сам процесс творчества подразумевает что? Человек, идейный или безыдейный, доходит до предела крутизны, где в некой точке происходит момент выбора: оставаться в этой реальности либо идти дальше. Если человек идет дальше, то он отсюда уходит, как Ян Кертис или Джим Моррисон. И не обязательно смерть, он может просто с ума сойти, или в горы податься. Он может просто на заводе до конца жизни проработать. Со стороны это будет непонятно... Либо человек остается в реальности, выходит как на неком этаже из лифта, а лифт уходит. И он на этом этаже начинает озлобляться, ожесточаться, цинично и злобно торговать собой. Это самое опасное, большинство сейчас в роке этим занимается. Такого масштаба зла и количества таких людей как в роке, нигде нет[29]...

Во все том же 89-м Егором и Кузей Уо был представлен спектр идей группы КОММУНИЗМ в манифесте «Концептуализьм внутри» перепечатанном позднее в некоторых журналах.

Сказать, что КОММУНИЗМ возник под влиянием последних экспериментов Сергея Жарикова, значит погрешить против истины, ибо, хотя Жариков и был, по-видимому, первым деятелем, начавшим использовать конкретную поэзию и музыку в нашей стране в области рока (за исключением МУХОМОРОВ) - однако он является в подобной области далеко не новатором в мировом масштабе. Есть смысл говорить о параллельной разработке общего изначального материала. Формально КОММУНИЗМ имеет общие точки с ранними и наиболее поздними (минуя средний период) продуктами творчества ДК, однако в области содержания имеет явные и принципиальные расхождения, что наглядно следует из вышесказанного, а также из самой продукции КОММУНИЗМА.

Коммунизм-арт объемлет и синтезирует все слои мировой культуры - это литература, изобразительное искусство, театр (хэппенинги, перфомансы, акции), музыка (от конкретной музыки - через панк, industry, эстраду, ноль-музыку, симфоническую - до народной). Предвидится использование кинематографа.

Саша Лебедев - ленинградский коллега музыкантов, подпольщик-авангардист - сказал: рок в нашей стране не прижился. Как считали «коммунисты», рок (настоящий) не имел по сути места вообще как движение в нашей уникальной отчизне (кроме нетленных исключений, пуще подтверждающих правило: Коля Рок-н-ролл, ДК, ИНСТРУКЦИЯ ПО ВЫЖИВАНИЮ, АРМИЯ ВЛАСОВА, ВОПЛИ ВИДОПЛЯСОВА и т.п.). Имело место претенциозное, патетичное, натужно-героическое муравьиное «выдавливание изнутри». Все творчество и деятельность собственно творцов менеджерского аппарата и «публики» - есть свидетельство самокультивированного невежества, заплесневелой замшелости мышления, дремучего вечно запоздалого подражательства и помпезного формализма. Все вышеописанное неизменно сопровождается слезливо-кирпичной злободневностью и ура-героикой. Есть такое понятие - самодеятельность.

«Мы скажем еще глобальнее - и на западе та же хуйня... Рок-н-ролл закiнчiвся - хiба цэ не зрозумило! Весь так называемый «индепенденс» (столь почитаемый московско-питерской тусовочной элитой) вообще перестал чем-либо отличаться от триумфального попса»[30].

Формально андеграунд отличается разве что вычурностью аранжировок и нарочитым декадансом. Понятие панк-рок давно уже исчезло со страниц соответствующих изданий. Вместо него прочно выпер термин хардкор (иступленно-скоростной забойный spastic), автоматически ставший рядовой разновидностью (коммерчески весьма успешной) современного металла. Тусовка, сплотившаяся в свое время вокруг Recommended Records по уши увязла в камерном формализме (доказательством могут быть последние работы Фрэда Фрита, Катлера, RESIDENTS и иных исполинов Rock in Opposition).

Единственным, похоже, оплотом живого рока (как его понимали члены КОММУНИЗМА можно уяснить из интервью с Летова, в «Урлайте») являются гаражные доморощенные команды типа LOSP, HUMORESK, D&V, ZANOISECT, базирующеся вокруг центров типа Insain Music Contact (лозунг: home-made music for home-made people!) и им подобным. Их материал отличают HАРОЧИТЫЙ музыкально-технический дилентатизм, издевательское наплевательство к качеству записи - т.е. краеугольным камнем является концепт в чистом виде. Также рок-н-ролльный фронт пытаются удержать панки и авангардисты из таких держав, как Филиппины (DEAD ENDS), Греция (GULAG, IHORIPANSI), Перу (BASIFIA, KAOZ), Гонконг (BLACKBIRD), Сингапур (OPPOSITION PARTY), ЮАР (ZENZILE), Япония (GISM, WAMPAKY JUNKIES) и т.д.

Hадо отметить, что все эти группы объединяет опять же в первую очередь - концептуальный подход и принципиальная индивидуальность творческого мышления - как раз то, чего «советский рок» и во сне не нюхивал (опять же кроме нетленных исключений). И вообще о вышеназванных движениях и группах информацию в нашей необъятной отчизне имеют человек 15-20, то есть те, кому это, видимо, действительно интересно и нужно. «Имеющий уши слышать - да слышит!» Остальная героическая масса упорно и целенаправленно штурмует абразивными умами Фрэнка Заппа, KING KRIMSON и Джентл Джайнт. Самые же быстроумные вгрызаются в непочатые слои CURE, SIOUXSIE & THE BANSHEES, P.I.L. и т.д.

«Самое же нелепое и обидное пузырится в том, что смысл-то сего деяния (т.е. рок-н-ролла) никто уже давно не петрит. Тут мы и объегорим и обкузьмим», - пишет Летов в «Концептуализьме». - «Большое это удовольствие - жить на земле! Живя и творя в славное и бурливое время Армагеддона, мы утверждаем тотальный стыд и позор человеческого бытия - всей его слюнявой спичечной культуры, всех его забористых достоинств, его манных благ, заплечных кодексов, рукопашных надежд и червячно-затейливой природы». Получается, что честному человеку (т.е. сумасшедшему, чьи залихватские ценности и утверждает Летов сотоварищи в окружении нашего огнедышащего здравомыслия и фундаментально-изумительного инстинкта выживания) жить никак не гоже. Честный человек, типа «Идиота» Достоевского, либо должен сразу же помереть от стыда и горя физически, только глянув окрест, либо, неминуемо умирая внутренне, в процессе прозревания проделывать упоеннейше всевозможные «фу-фу», «гыр-гыр», «са-са-са» и прочие чудесности во имя своей, реально не существующей системы ценностей, во имя своей никогда не существующей справедливости. Абстрактная, проигранная войнушка на невидимом, неявном фронте. Видимо, это и есть истинный рок наступающей задорной эпохи.

В 1990-м году ОБОРОНА распалась. Тогда Егор Летов утверждал свою новую правду, умирая от Боли, умирая от страха, умирая от силы, умирая от себя. На сцене творился апофеоз сумасшествия, который являл собой Летов. Черные свободные одежды и длинные волосы делали его похожим на колдуна-шамана, исполняющего свой ритуальный танец, понятный только ему одному. Это можно было бы назвать состоянием невменяемости из-за раздражения на урбанический хохот людских масс. Гордой поступью шло человечество, созидая и преображая все вокруг, а где-то совсем рядом наповал приговоренные отстаивали свое право на белый полет. Неприятие диктатуры вырождения, ненавистной совдеповской системы, подавляющей ростки всего живого и прекрасного, и противление этому самому асфальтовому закону складываются в звонкий клич: я всегда буду против.

1990 год - начало грозовой демократии, нового этапа развития российского социума. Но в действительности в отношениях между людьми не произошло никаких изменений: я проснулся среди ночи и понял, что все идет по плану. Осталось чувство тревоги и страха перед будущим, которого еще нет. Настроение далеко не оптимистичное и жизнеутверждающее, но те, кого это затронуло В свое время, отнесутся к сему концертному безобразию со всей серьезностью. Главное, что пелось все искренне и честно: «Речи замедляются, слова повторяются, интонации не меняются, и все сначала - игра в самолетики под кроватью...»

В том 90-м, в интервью «200 лет одиночества», Егор поведал историю своих музыкальных увлечений. Об этом говорить и просто и приятно[31]. Впервые с рок-н-роллом он столкнулся, когда ему было лет восемь благодаря брату. Он однажды привез несколько пластинок – THE WHO «A Quick One», THE BEATLES «Revolver» и SHOKING BLUE «Scorpio’s Dance». Когда младший брат впервые услышал какую-то песню THE WHO (третья на первой стороне, первые две не играли - кусочек пластины был отколот), получил одно из самых убойных потрясений в своей жизни - он просто опизденел! И сразу для себя Летов понял - вернее, что-то внутри поняло - вот оно, и в этом весь я, и это - для меня. Егор всецело обязан брату за то, что через него он так рано «пришел в себя». Брат довольно долгое время знакомил Егора с музыкой - BEATLES, URIAH HEEP, LED ZEPPELIN, PINK FLOYD, NAZARETH, IRON BUTTERFLY и многое другое - при этом ругательски ругал все это. Потом многое записывали омские знакомые брата, затем Егор и сам стал покупать и менять пластинки - и вот с тех пор он как бы «junkie» этого дела.

А что касается вкусов, то все происходило следующим образом: начал Летов с 60-х: BEATLES, CREEDENCE, ROLLING STONES, THE WHO, COUNTRY JOE & THE FISH и пр. Затем лет с 12-ти с головой погрузился в «забой»: BLACK SABBATH, LED ZEPPELIN, DEEP PURPLE, URIAH HEEP, ATOMIC ROOSTER, NAZARETH.

Лет в шестнадцать Егор стал «зависать» на VAN DER GRAAF, KING CRIMSON, GENTLE GIANT, YES, особенно нравились GENESIS - в немалой степени из-за их текстов (Летов с детства, опять же благодаря брату, довольно неплохо знает английский). До сих пор он с удовольствием слушает «Supper’s Ready», «Trespass», не говоря уже о «From Genesis To Revelation», который вообще один из наилюбимейших альбомов в роке у Егора.

Лет в восемнадцать он понял, что все эти симфо- роки, арт-роки и прочая «умь» - полное дерьмо по сравнению с самым наиничтожнейшим альбомом допустим, «Quicksilver Messenger Service» или JEFFERSON AIRPLANE. Таким образом он вернулся вновь в психоделические 60-е (WOODSTOCK, первые PINK FLOYD, Хендрикс, LOVE, самый ранний CAPTAIN BEEFHEART и особенно DOORS), тем более он тогда был крайне «хиппически» настроен.

Затем, году в 82-м или в 83-м, будущему кумиру молодежи совершенно случайно попалась запись «Never Mind The Bollocks» (SEX PISTOLS), и ему как-то нутром дико понравилось, хотя умом Егор понял, что это крайне противоречит - с музыкально-эстетической точки зрения - всему тому, что наполняло его в те годы. Этакое как бы раздвоение произошло. Он как раз тогда собрал ПОСЕВ. А затем были ADAM & THE ANTS «Kings Of The Wild Frontier» и первый SPECIALS. И слушал Летов весь вечер то одно, то другое, и тогда как-то вдруг, в один момент, понял всю эту музыку. Понял в смысле принял, и вошел в нее. И ходил тогда в шинели, в булавках, слушал реггей, «new wave», ска и «rock in opposition» (русская аббревиатура - РИО).

Вот тогда и возникла ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА, когда Егор Кузьму встретил. Это была осень 84-го. И с тех пор он все эти годы пережевывал множайшие массы новой музыки - и панк, и пост-панк, и трэш, и industry, и хардкор, и чего он только не слушал, и вдруг однажды словно вздрогнул и проснулся. Ибо вдруг в некий ослепительный момент осознал, что все это звуковое нагромождение 80-х - даже наилучшие образцы оных (JOY DIVISION, например, или SCARS) - кучка кала по сравнению с LOVE, DOORS, MC5, STOOGES, SCREAMIN' JAY, TROGGS, Хоукинсом, Хендриксом, Барреттом... да с теми же SHOCKING BLUE! Все это - и панк 80-х, и шумовая сцена, и BIRTHDAY PARTY, P.I.L. всяческие - все это ненастоящее. За всем этим, кроме распухших амбиций и умственно-технических вывертов, нету ничего. Это все - кукольное, хотя по большому счету, были (да и всегда есть) исключения - DEAD KENNEDYS, к примеру, или DRESSED UP ANIMALS.

А тогда, в 60-е, особенно в Штатах (Англия все-таки страна по территории тщедушная, а это немало, на самом деле, означает), - любая самая дерьмовая команда, типа ST.JOHN GREEN или CROME CIRCUS - каждой нотой доказывала, что все не зря. А главное, что даже формально все, что натужно и пыхтя выскребали по сусекам Ники Кейвы, Сюкси, Лайдоны, Смиты, Страммеры и им подобные, - все это с говном содержится и в VELVET UNDERGROUND, и в 13TH FLOOR ELEVATORS, и в SEEDS, и у Кима Фаули, и в техасских гаражниках, и в детройтских, в том же Бо Диддли! Вот таким манером Егор как бы все время возвращается все к тому же - в ту же точку - но обретя каждый раз новый, более широкий взгляд на то, что покидал на время. Из всего обилия современных команд его радует только BUTTHOLE SURFERS.

Потом наступили октябрьские события 93-го: закрытие газеты «День», с которой сотрудничал Летов, акция «Руководство к действию», путч. Об этом беседовали в газете «Завтра» Егор Летов, Роман Неумоев, Сергей Жариков и Владимир Бондаренко (главный редактор газеты).

В первую очередь Егор высказал свое отношение к стрельбе по «Руководству к действию» ельциноидами. «В разгоне акции «Руководство к действию» нет ничего удивительного. Мы должны быть вместе. Мы изначально не были ельциноидами, не обольщались так называемыми демократами. Я человек глубоко верующий, и мы все отстаиваем в своей музыке ценности не личностные эгоистические, а наши соборные, светлые, солнечные.

В мире происходит борьба двух сил - дьявола и Бога, тьмы и света, ночи и дня. И мы рядовые той силы, солнечной, дневной, заставляет нас работать, писать наши песни, выступать у «Белого дома», если надо, защищать его с оружием в руках!»

С одной стороны все понятно: Летов воюет с прогнившими демократами. Но с другой стороны, у многих возникает вопрос: как Егор, в 80-х боролся с коммунизмом, а теперь сам называет себя коммунистом и борется с демократией. «В 1988 году на фестивале в Новосибирске мы заявили, что являемся истинными русскими коммунистами, народными коммунистами. Вся наша борьба против совдепа доперестроечного периода заключалась в том, что мы были против фальшивого коммунистического воплощения в последние годы брежневского правления.

Но мы против системы сатанинской потому что в ней происходит нивелировка всех человеческих и культурных ценностей. Слово только тогда стоит чего-то, когда за него можно поплатиться, когда за него можно получить пулю».

Вот поэтому Егор и поддерживает все соборные идеологии, не разъединяющие, а объединяющие народ. Идеально ему соответствует идеология красных бригад. Причем он полностью уверен в своей победе, потому что «истина все же одна: она ясна всем, и она с нами».

Поэтому, по его мнению, проигрывают сторонники нового режима, поэтому они так слабы, что вынуждены были стрелять в октябре из танков. Поэтому они нервничают и устраивают облавы и разгоны. Они, ельциноиды, понимают, что «истинные коммунисты» у себя дома, а они - нет.

«Брежневский режим не был советским в полной мере. Эдуард Лимонов очень точно охарактеризовал его как дисциплинарно-санаторный режим. Он в принципе не отличался от капитализма. Это был госкапитализм».

Таким образом летовский коммунизм - это не «пролетарксий марксизм». Идеологию Летова можно определить как силу воззрений Бакунина и Леонтьева. Действительно, он поддерживаю не интернационалистские марксистские идеи, а национал-большевистские. «Когда я подошел к Дому Советов, первое, что меня поразило: все были вместе. И батюшка православный с иконами, и анархисты со знаменами, коммунисты, баркашовцы-молодцы, монархисты с имперскими стягами. Это были порядочные люди, не безразличные к судьбе нашей Отчизны. Когда дом горит, надо всем вместе его тушить, потом русские люди разберутся между собой».

Поэтому ребята, пришедшие на «Руководство к действию», приходили даже не музыку слушать. В понимании Егора то, что они поют, - это не музыка вообще. Они пришли потому, что им необходима та энергия, которую им дает их кумиры. А за ними солнечная энергия, «солнышко наше за нашей спиной».

«Сегодня мало новых групп, новых лидеров, везде хаос, не хватает энергии. Все люди в нашем движении зарекомендовали себя гораздо раньше в сопротивлении, в создании. Была такая энергичная временная полоса в русском роке, когда появились все мы: и ИНСТРУКЦИЯ ПО ВЫЖИВАНИЮ, и ДК, и ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА, и Янка.

Мы создали определенный вектор движения, в которое влилось множество подражателей, второстепенных, третьестепенных групп. Мы выдержали все испытания, обрушившиеся на нашу страну и на нас лично, перескочили через барьер и теперь уже на новом этапе развития, на новом уровне энергии продолжаем заниматься своим делом все сильнее и сильнее. А весь второй эшелон нашего движения сгорел в этой борьбе. Но сейчас появляются новые пассионарии. Если сейчас появляются баркашовцы, люди, которым есть за что умирать, - значит, им есть ради чего и жить...»

Политика конкретная, газетная, организационная часто идет в ущерб творчеству, к ней обращаются художники только в период катастроф. Но если песня политическая, вплоть до лозунгов, и работает - влияет на человека, на его настроение, его душу - значит, это искусство. Песни пишутся не для вечности и не в вечность, а для настоящего момента. Настоящий момент - это кусок вечности, момент вечности. Нельзя прогнозировать, что произойдет с твоей песней дальше. Искусство непредсказуемо...

«Мы записали два своих последних альбома, включая «Сто Лет Одиночества» - в них политики нет вообще. Однако действуют они на политическом уровне: они сплотили всех наших, приходящих на концерты. Молодые ребята понимают все не хуже нас. А у ельциноидов наши песни и наши альбомы вызывают лютую ненависть. Хотя политики там нет. Просто русские песни».

Русский рок, как и все русское искусство, мессианский. Из этого мессианства, как из колодца, черпается энергия - творческая, гигантского масштаба. Откуда в Америке взяться такой энергии, откуда там взяться настоящему року? Это кучка эмигрантов, зарабатывающая деньги, не имеющая своей ментальности. А Европа уже состарилась. Россия имеет изначальную способность к восстановлению энергии. Она встает из пепла, как птица Феникс. Вот потому и русский рок первичен изначально...

Форма может быть и заимствована. Форма - это пластилин, внешняя оболочка. Главное - суть русского рока, который как колодезь бездонный, из которого черпают и черпают энергию. Наш рок первичен и, самое главное, содержателен, мистичен. На Западе царит поп-музыка, их рок - коммерческий, то, что пытаются у нас делать многие бездарные исполнители («пипл схавает»). Но русский рок - это религиозная музыка. Это магия, чего никогда не понять «московским комсомольцам». Это утверждение высших сияющих ценностей через преодоление страха, насилия. Он изначально победоносен, триумфален. Это победа над смертью!

У Александра Дугина в «Элементах» есть очень хорошая мысль, что все сообщество человеческое делится на два течения, два вектора развития. Первое - это цивилизация Запада, договорная система, система глобального одиночества. Огромное количество одиночек. Второе - стремление к общности родовой, семейной, народной, когда все живут соборно, когда общество строится на принципах семейности, доверия, братства.

«Мы хотим утверждать истину, мы хотим вернуться к доцивилизационным семейным ценностям. Мы и революцию понимаем как возвращение. Сейчас у власти в России находится антисистема (по Льву Гумилеву). Она кончается только тогда, когда организм, в котором она живет, умирает. Как бактерия умирает вместе с организмом.

Конечно, организм выздоровеет, если все мы выстоим, тогда и начнется общее выздоровление России. Три года мы не давали ни одного концерта, сидели дома в Омске. Сейчас я понял, что нужно выходить, нужно действовать. Октябрьские события показали, что нас много. Мы сплоченнее, веселее, здоровее».

В одном из интервью в 1988 году, отвечая на вопрос о русофильности своих песен, Егор сказал, что то, что они поют, облекается в форму определенной напевности... Вся суть того, что они делают, - это даже не форма, а какая-то музыкальная, чувственная смесь трагизма, переживания и победы. Это уже не человеческая плата, уровень ответственности неличностный, ненастный. Это их состояние соответствует форме, наиболее близкой русским народным песням. У них существует магическая связь с русскими напевами, русскими языческими обрядами, русским средневековьем...

«Вот как создается песня: нарастает мучительное напряжение, состояние экстаза. Ходишь месяцами, спать не можешь, водку пьешь, чтобы выстоять. И в некий момент возникает нечто вроде туннеля или воронки в сердце, из которой и идут слова, звуки, мелодия. Их не я сочиняю - я проводник чего-то родового, единого, общего».

Вот и говорит Егор, что надо активнее сегодня жить и работать. Будут песни, совместные фестивали, митинги, концерты, патриотические акции. «Самое главное - это внутренняя стойкость, выстаивание и сопротивление. Они создают через телевидение свое астральное поле, мы создаем свое. Атака идет с их стороны, но это нас не пугает. Они проигрывают. Они отстают, отмирают. А мы выстоим и победим. Ведь мы - у себя дома! Будет новый День!»

В 1994 году Летов и Неумоев беседовали в газете «Завтра» на тему предельности в творчестве и духовного самовыражения, духовной реализации. Надо сказать, что в творчестве, жизни, политических симпатиях Летова явно присутствует тема экстремума, предела. Его ориентация на экстремум, на предел вполне осознана. Ибо с самого начала деятельности, с 84 года, Егор сотоварищи совершенно ясно представляли себе, что с актуальной цивилизацией надо бороться и что единственный способ борьбы с ней - это экстремизм во всех его формах. В этом отношении рок для Летова - трамплин, с помощью которого революционная творческая личность может достичь предела реальности, ее экстремума. Путь ГР.ОБА можно сравнить с тем, что в буддизме называется «сектой прямого пути», там считается, что существует долгий, привычный и безболезненный путь духовной реализации, приемлемый для большинства, но есть и другой - прямой, резкий, травматический, в чем-то страшный и крайне опасный.

Летов выбрал второй путь. Он начинается с кристально ясного осознания того, что медлить больше нельзя, нельзя раздумывать - надо действовать.
Реализация такого пути связана с агрессией, с надличностными, нечеловеческими энергиями. Каждый, кто вступил на этот путь, уже не является человеком в привычном понимании этого слова. Таким образом, это ориентация на предел, экстремум - это попытка вызвать по средства творчества скрытые в бытии сакральные, сверхчеловеческие силы, которые спонтанно открываются страшным для обывателя образом. На самом деле для живого существа эти энергии и силы являются вполне естественными, это - огненные силы, солнечные силы. Творчество Летова и его проектов представляет собой отдачу другим людям этого огня, - поэтому они дают концерты, записывают альбомы и занимаются творчеством.

Это знание появилось у Егора в 16 лет, когда он получил первое озарение. До этого его жизнь представляла собой мучительный водоворот ложных представлений и идеалов. И вдруг он услышал слова: «Когда тебя бьют по одной щеке - подставь другую». В этот момент он пережил видение горизонта его потенциальной духовной реализации - состояние Бога, состояние Христа. Именно в таком смысле Летов религиозный человек, и слова Христа он понимает в том смысле, что, только действуя, как он, только будучи им, можно прийти к полноте духовной реализации, можно достичь духовного горизонта. Получив этот опыт, он начал действовать. Он знал о том, что его ожидает, и добивался этого состояния на концертах, в состояниях ЛСД, с помощью творчества, дыхательных упражнений и иных способов. Безусловно, идеальным является достижение такого состояния через творчество, через творение для других.

Существует два пути духовной реализации. Во-первых, путь экстремальный, путь немедленного получения всего, который очень верно описывает и исповедует Летов. Этот путь считается Православной церковью незаконным, ведущим к «прелести». Во-вторых, постепенный, поэтапный путь, законный, медленный, но верный. На этом пути человек максимально защищен авторитетом церкви и избавлен от огромного количества ошибок, которые неминуемо ждут приверженцев радикального пути.

Таким образом, позиция Летова - позиция революционера. Вполне естественно, что понятия радикальности или предельности не может применяться к консерватору. Консерватор предпочитает что-либо защитить, как правило, без риска, в то время как революционер осуществляет путем риска и подвига свои идеи, подчас впадая в нигилизм и негативизм. Консерватор же принципиально не рискует.

В том же 94-м Летов дал интервью журналу «Rock Fuzz», тогда еще только разворачивающему свою деятельность, а впоследствии ставшему культовым. Первым делом Егор дал свою оценку событиям октября 93-го. По его мнению, уже на митингах стало очевидно, что будущий триумф демократов будет носить характер столь грязный, что поддерживать это движение было сомнительно. Демократия, говорит Летов, - это строй, в котором нивелируются все ценности. Ведь свобода чего-то стоит тогда, когда за нее нужно платить. «В принципе, любая вещь на Земле оценивается жертвами, которые ты решаешься принести для ее реализации», - утверждает Егор. – «И наверное, самая минимальная жертва это твоя личная смерть, потому что дальше идут жертвы чужие. Значит, нужно брать ответственность за чужие смерти, чужие жизни в свои собственные руки.

Хотя свобода – это состояние внутреннее, а не внешнее. Это внутреннее ощущение человека, когда он может себе позволить говорить и делать все, что хочет. Если уж, например, в 85-м году за свои слова Летова в психушку сажали, Кузьму на Байконур сослали - значит стоило слово чего-то, значит, живое было слово. По мнению Летова, в результате перестройки, понятие свободы слова у нас нивелировалось, как и на Западе, до положения болтовни. Произошла нивелировка всех ценностей. И это - состояние, какое предшествует глобальным природным катаклизмам.

Вообще все творчество Летова можно воспринимать как утверждение индивидуалистических ценностей: «Я убил в себе государство» и так далее. Это внутреннее состояние, инерция смерти, это эгоизм. Для Егора «убить в себе государство» - значит убить в себе «эго». Тоталитарная сила - это эгоизм, творчество утверждения «я», которое не является «эго», но есть высшая ценность. «Когда я говорю «я», - объясняет Егор Летов, - «для меня это «я» - те, кто был у стен Белого Дома, «я» - все наши. Это единый фронт, который мы представляем собой. Единая энергия, единая сила, единое движение. Каждый частный случай воплощения нас на этой Земле».

Получается, что все мы - медиумы, проводники этой энергии. Живуче лишь то, что имеет костяк - в государстве это религия, вера, культура. Страна наша на самом деле, не развалилась, все осталось по-прежнему, люди ездят, куда хотят, живут и воюют на едином пространстве. Получается довольно противоречивая ситуация: с одной стороны Егор говорит, что все развалилось, но с другой утверждает, мол, культура, вера – живем, товарищи.

Возвращаясь к теме свободы надо сказать, что при «сильной руке» вроде Сталина Летова бы расстреляли. Однако Егор этого не боится. Ведь он представляет собой не личность, а народ. И он и его соратники себе не принадлежат. Иначе в 85-м он просто бы испугался и перестал делать то, что делает. В чем раньше была их задача? Когда музыканты начали воевать, сомнений не было - бороться или нет. Бороться ради того, чтобы восторжествовали принципы равенства, братства, справедливости - христианские принципы. И они решили бить в самые болевые точки - попирая такие священные символы, как «Ленин», «коммунизм» и т.д. Для того, чтобы все работало, нужно было делать все максимально эпатажно, в самой жесткой форме - с матом, с ненастроенными гитарами... И это сработало в самую «десятку». И до сих пор срабатывает.

«Всегда эпатаж! Каждый твой шаг, каждое очередное творение должно быть пропитано такой агрессией, таким патологическим чувственным буйством, чтобы встало поперек глотки каждому (мировоззренческому обывателю)! Если этого не сделаешь — неизбежно сделают частью придворного попса, жирной массовой развлекухи[32] — как это случилось с джазом, роком и т.д.».

К западной музыке Летов относится недоверчиво. Сейчас там идет одна эклектика, нового ничего не возникает, все одно и тоже. Не в смысле формы, а в смысле содержания - сейчас рок никакого содержания не имеет. А вот у нас рок изначально был не музыкой, а чем-то вроде религии. В отличие от Запада, где на нем все всегда деньги зарабатывали, русский рок и ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА представляют собой скорее религиозное движение.

Егор Летов - искренний и талантливый человек. Думается, что пока его песни непосредственно не вызывают социальных эксцессов и кровопролития, он, по законам правового государства, имеет право в художественной форме выражать собственное мировоззрение. И пусть это будет его религия, и пусть у нее будут свои подданные.

В 1996 году Егор Летов дал интервью в Белоруссии, где основной темой стала не музыка, а вторая сторона Летова – политические взгляды. Таким образом, я представляю вашему вниманию

Глава 4. Рассказ Егора Летова: «Мы люди дела...»

«Мы люди дела. Я думаю, что сейчас ситуация такая в политике и в мире, что эпоха политиканов прошла. Теперь не имеет смысла заниматься болтовней, дема­гогией («это хорошо, это плохо»), все уже всем ясно. Все уже стало на свои места, все понятно, все эти разоблачения («это хорошо, это плохо») не работа­ет. Работает что-то другое. Ясно все всем. Ясно голодному человеку, что он голоден, а сытому ясно, что он сытый. Человеку более или менее обеспеченному ясно вот сейчас, что ему страшно. Сейчас совершенно очевиден, для меня во всяком случае, раскол общества на две половинки, - людей, которым страшно и которым не страшно. Те люди, которым не страшно, эти люди делают что хотят, они сделают, они придут к власти. Идеология в данном случае абсолютно ни на что не влияет. Все революции случаются не идеологически, а бессознательно. Это люди прямого действия, экстремисты, боевики. Причем от интеллекта это не зависит. Это не важно - умные они, глупые или какие-то еще. Они могут быть полными интеллектуалами, но при этом они могут взять вот этот вот стакан и по роже заехать.

Шамиль Басаев - это не Че Гевара, извиняюсь. Этого Шамиля Басаева надо просто повесить за яйца и все. Поездки Юрия Шевчука в Чечню – это театр кабу­ки. Я хотел в Чечню поехать, меня вот не пустили. Но ехал бы я туда не для того, чтобы песни петь, хотя бы песни там пел в окопах. Я бы поехал для того, чтобы стрелять. Потому что у нас первая была поездка, которая сорвалась, в Сербию - мы бы поехали для того, чтобы стрелять. После Сербии мы бы хотели поехать в Чечню совершенно конкретно, чтобы воевать и стрелять. Нас не пусти­ли.

В настоящее время Россия - это единственная цивилизация, культура, которая у нас осталась, которая сопротивляется вот этому вавилонскому хаосу, нашест­вию. Хотя, собственно говоря, мы уже проиграли почти полностью, потому что поколение, которое сейчас воспитуемо в этом хаосе перестройки, мерзости вот этой, дерьма, демократии, они уже практически потеряны. Но мы, наверное, единственная держава в мире, причем мощная, серьезная, способная воевать и побеждать, которая сопротивляется натиску западной культуры, вавилонской - европейской и американской.

Обыватель - это, собственно говоря, инерция, с которой борется жизнь. Я считаю, что в жизни один закон - это война. Между силами жизни - войной, и силами инерции - энтропией, как я уже неоднократно говорил. Сведение к нулю. Вот обыватели - это энтропия. А что с ними делать, я не знаю, не то, что мы собираемся их всех поубивать, но мы-то живем, а они-то - не мешайте нам. Если вы мешаете, хорошо… И начинается. Воевать мы будем жестоко, без всякого сом­нения. Если нам будут мешать, а нам мешают. В данном случае нам не просто ме­шают - нас загнали в угол конкретно совершенно. И воевать мы будем чудовищно просто, так что ахнете (развеселился, смеется).

Вторая мировая война - конечно, мы немцев (эх, черт, я бы матерно выразил­ся) победили. Победили потому, что они по сравнению с нами говно. Просто наш народ очень долго раскачивается. Довели до Сталинграда, но потом-то как дали в ответ! Но по большому счету надо было объединиться и на Pапад двигать. Потому что это были две культуры, социальные формации, которые очень правильные. Они друг от друга действительно не отличаются, кроме одной частности - что это немцы, стало быть дураки. На основании догматизма немецкого, вот этой всей байды, нагромождения всех этих философских построений умозрительных, которые они делали в течение всего этого времени. В результате чего начались: антисе­митизма, когда из человека начали мыло варить и так далее. У нас такое вообще никогда невозможно, у нас представить себе невозможно, а у них... В этот момент они полностью подписали себе смертный приговор, это было сразу ясно. Ну и все, конец настал совершенно естественный и справедливый, закономерный. Это была такая честная война, нормальная. Была хорошая война, мощная, здоровая. Мы победили очень закономерно. Единственное, что мы, конечно, сделали ошибоч­ку, что остановились на Германии - надо было дальше двигать. Потому что инер­ция была такая - надо было, конечно, Европу завоевать и все.

Есть два варианта прихода к власти: один вариант военный и другой вариант - если придет к власти Александр Лукашенко, что было бы гораздо лучше. Тогда будет более цивилизованный вариант. Ну, иначе будет нецивилизованный вариант просто.

Процессы столь непредсказуемые в обществе происходят - в геополитике, гео­физике, вообще. Говорить сейчас, что будет через год, через два, абсолютно нереально. По большому счету то, что мы делаем - это идет такая война. Она идет на очень широком спектре уровней: на политическом, песни, какие-то заяв­ления, на метафизическом тоже очень сильно. Если надо, мы возьмем автоматы и будем воевать с автоматами. Если дело дойдет до войны, мы будем воевать одно­значно».