Часть шестая

Люди похожи на витражи: на солнце они искрятся и сверкают, но в темные времена их красота видна, только если свет идет изнутри.

Элизабет Каблер‑Росс

По‑настоящему счастливый человек способен наслаждаться пейзажем даже на окольном пути.

Неизвестный

Если повезет, фантазия одного человека может изменить миллионы реальностей.

Майя Ангело

Глава 24

КЭТИ

Февраль

Три месяца, постановил судья по семейным делам.

У нас с Томасом было три месяца, чтобы доказать, что мы можем быть родителями. Три месяца, чтобы решить, способны ли мы завоевать доверие двух маленьких девочек, которые отчаянно хотели поверить, что мы всегда будем с ними – в мире, где нет ничего вечного.

Обновление бабушкиного дома стало для нас вызовом, определяющим судьбу.

Томас устроил холостяцкий лагерь в моем амбаре. По ночам мы занимались любовью, днем страстно спорили. Да, мы оба согласились, что дому нужна проводка, центральное отопление, вентиляция, внутренняя канализация, больше шкафов и более просторные комнаты. Но это было все равно что решить: Вселенной нужны планеты и звезды. А сколько, какие, где? Мы боролись за каждый компромисс.

Любой намек на разногласие – даже в самой спокойной дискуссии – заключал Иви и Кору в кокон нервного напряжения. Они боялись, что мы в любой момент можем бросить их и друг друга. И что бы мы ни говорили, девочки нам не верили. Мы знали, что мы с Томасом – две половинки единого целого. Девочки не знали.

Кора общалась вслух со своими воображаемыми друзьями, спрашивала у них: «Правда же, Кэти и Томас никогда‑никогда не поссорятся и не разойдутся?» Иви закрывалась в их общей спальне, пряталась в книгу или лэптоп, который мы собирались подключить к Интернету, как только проведем телефонную линию.

Даже животные иногда казались заброшенными и напуганными. Щенки гоняли кошку, кошка терроризировала щенят, петух прятался в своем закрытом курятнике, изредка выглядывая одним глазом наружу, но отказываясь выходить из‑под теплой лампы, которую Томас установил над его гнездом. Каждое утро он кукарекал так громко, словно звал на помощь.

* * *

– Мы дали имена этим собакам, но только потому, что вы об этом просили, – сказала Иви. Мы с Томасом вешали занавески в гостиной, Иви и Кора застыли в дверях. Каждая держала по щенку. Мы заметили, что, когда девочкам кажется, что мы не видим, они гладят и балуют щенят, так что мы решили, что будет неплохо оставить собак девочкам. Но Иви не признавала даже, что хочет завести собаку, а Кора, похоже, просто боялась полюбить еще одну маленькую одинокую душу.

Томас отошел от лестницы, осторожно лавируя между натянутыми проводами и картонными коробками. В комнате было не протолкнуться от новых ламп, мебели и аксессуаров.

– Ну что ж, давай услышим приговор. Как их зовут?

– Я назвала свою Мэрион, – сказала Иви.

– Мэрион? – переспросила я, балансируя на стремянке с несколькими метрами занавесок в руках.

– В честь Мэрион Махони Гриффин. Она работала с Франком Ллойдом Райтом. Она была архитектором. Томас рассказывал мне о ней. – Иви пожала плечами. – Я решила, что хочу стать архитектором. Как Томас и Мэрион. Ну и… я назвала собаку Мэрион.

– Хорошее имя, – серьезно сказал Томас.

Кора прижимала щенка к груди. Счастливый щенок лизал ее подбородок.

– А я назову свою Полпинты. Это из книжки, которую Кэти начала нам читать. Маленький домик в прерии. Если нам с Иви придется уехать в другой дом, можно нам отправиться в прерию?

– Вам не придется уезжать. – Я сглотнула подступившие слезы.

– Ну а если вдруг придется, я хочу отправиться в прерию, где будут фургоны, быки и драконы. Ручные драконы. – Кора уверенно кивнула. Иви нахмурилась. Крепко обнимая щенят, девочки ушли в свою комнату.

Месяц назад я просила духов мамы и бабушки помочь мне с именами для двух осиротевших щенков. И вот они помогли. Я повернулась к Томасу, у которого на лице отражался целый букет самых разных эмоций.

– Как думаешь, Бог послал нам этих щенят, потому что Иви и Коре они нужны были так же, как девочки нужны им?

– Я не видел ни одного свидетельства того, что Богу не плевать на детей и щенят, – мрачно сказал он. – Но если он даст нам хоть шанс, мы можем спасти их. Надо только понять, как это сделать.

* * *

Томас набросал эскиз новых главных ворот, которые должны были стоять прямо над могилой бабушки. Мы решили сделать ворота из ореховых досок, которые остались после переделки и расширения крошечных спален и кухни. Если нам удастся договориться. Пока что ворота были единственной победой в переговорах. У нас с Томасом были слишком разные понятия о «расширении».

Мы стояли с изумительно подробным эскизом ворот и смотрели на вытертые камни дорожки, ведущей к могиле бабушки.

– Ну что ж, это начало, – язвительно сказала я. – Сегодня ворота, завтра канализация в доме. А?

Томас мрачно хохотнул.

– Давай не отвлекаться. – Он постучал пальцем по рисунку. – Все верно, мы согласились по поводу материалов и дизайна. Раз мы все равно взвалили на себя обязанности могильщиков дома Мэри Ив, я добавил бы защитное покрытие на верхнюю часть досок.

– Да! Отличная идея! Это может читаться как «Мэри Ив Нэтти. Она улыбается нашему новому сливному бачку».

Он изогнул бровь.

– А как насчет «Здесь лежит Мэри Ив Нэтти. Первоначальный дизайн, надежность и прочность. Она не считала, что кладовую нужно превращать в ванную. Как не думала о раздвижных стеклянных дверях, фотоэлементах или белых плинтусах поверх антикварных кленовых полов».

– Ей бы понравились белые плинтусы, – процедила я сквозь зубы. – Они яркие.

* * *

Посреди всего этого безумия я решила научиться готовить. Если у меня получатся бисквиты, я наверняка справлюсь и с семейными делами.

Холодным февральским утром Иви сидела на кухонной стойке, прижимала к уху мобильный и передавала нам инструкций от Дельты из кафе.

– Насыпать муку, чтобы получился вроде как маленький вулкан.

– Есть, – сказала я, проделывая кратер в горке белой муки.

– Потом добавить пищевую соду и соль.

Я высыпала ингредиенты в кратер.

– Есть.

– Она говорит: теперь добавляй топленый жир.

Я зачерпнула белый смалец из подтаявшего «кирпичика» и пальцами вдавила его в свой вулкан из муки.

– Готово.

– Теперь разминай тесто, пока оно не станет рассыпчатым. – Я размяла. – Теперь добавь молоко, чтобы замесить тесто.

– Передай, мы получили тесто средней густоты.

– Теперь присыпь доску мукой и раскатай на ней тесто. Она говорит, что раскатать нужно в дюйм толщиной.

– Я могу раскатывать, – подпрыгнула Кора, стоявшая рядом со мной на стуле.

Я шлепнула тесто из миски на доску и протянула Коре скалку. Кора сосредоточенно прикусила губу и начала раскатывать тесто в лепешку, тихонько пыхтя от усердия.

– Скажи Дельте, что мы получили плоскую штуку шириной во всю доску, – сказала я.

Иви передала, послушала, а потом повторила:

– Теперь вырезайте бисквиты чистыми банками из‑под томата.

Я передала банку Коре, взяла вторую. И мы начали вырезать круглые бисквиты из раскатанного теста. Томас, наблюдавший за нами сзади, повысил голос, чтобы Дельта точно его расслышала:

– Прототипы бисквитов относительно симметричны и устойчивы. Выглядят неплохо.

Иви помотала телефоном.

– Дельта говорит, что теперь нужно смазать противень смальцем и выложить на него бисквиты.

Мы выложили.

– Теперь их нужно поставить в духовку на двадцать минут и подождать появления золотистой корочки.

Самый жуткий этап. Я посмотрела на новую плиту, большую, массивную газовую плиту из нержавеющей стали, и у меня задрожали руки. Я чуть не уронила противень. Томас спас меня:

– Почту за честь, – сказал он, забрал у меня бисквиты, поставил в духовку и хлопнул дверцей.

– Бисквиты! – слабым голосом объявила я и зааплодировала. – Впервые за прошедшие двадцать лет в этот доме снова пекутся бисквиты по рецепту бабушки Нэтти!

Иви щелкнула телефоном.

– Дельта говорит: не расстраивайся, если с первого раза не выйдет. Она говорит, что в бисквитах живет магия, и они не получатся, пока та же магия не появится у тебя в руках.

– Что же тут может не выйти?

Двадцать минут спустя Томас вынул из духовки идеально‑золотистые бисквиты. Как повар и наследница бисквитного трона Нэтти, я первой попробовала результат.

Во рту оказалась мучнистая корочка и горячее, сырое, тягучее тесто. Я выплюнула бисквит.

– Черт. У меня не получится. Я боюсь духовки, я не умею готовить, и я ни с чем никогда не справлюсь!

Одной необдуманной фразы хватило, чтобы Кора расплакалась. Иви спрыгнула со стойки и подскочила ко мне.

– Так это мы виноваты, да? Ты не знаешь, как быть матерью, а виноваты в этом получаемся мы.

Я подняла руки.

– Нет, нет. Честное слово, я расстроилась из‑за себя, не из‑за вас. Я не хотела…

– Ага. Ну да. Как же. – Иви схватила Кору за руку, и девочки ушли к себе.

– Давай я с ними поговорю, – сказал Томас. Он ушел к расстроенным девочкам. Я схватила телефон и набрала Дельту.

– Я все время все порчу. Только что неправильно выразилась, а в итоге у девочек нервный срыв. Даже бисквиты, и те не получаются. Мои бисквиты дрянь. И это знак.

Она фыркнула.

– Ну а чего ты ожидала? Чудо за одну ночь? Чтобы создать семью, нужно время. Так и с бисквитами. Если у тебя на сердце неспокойно, это сказывается. А вот когда ты в себя поверишь, бисквиты тут же это почувствуют. И девочки тоже.

Судя по всему, мне предстоял долгий путь.

ТОМАС

Я вдруг оказался главой маленькой растрепанной семьи. Семьи из двух подавленных, неуверенных маленьких девочек, которых никто не учил доверять отцу, хаотичного набора спасенных животных и маниакально‑депрессивной бывшей кинозвезды, которую я любил больше жизни, несмотря на то что она постоянно билась в истерике по любому поводу. Детали обновления дома, наши отношения, счастье девочек, ее неспособность справиться с простым, но крайне важным для нее искусством приготовления съедобных бисквитов – все причиняло ей боль.

Несмотря на холод зимних ночей в горах, мы с Кэти каждую ночь занимались любовью в амбаре. После того как дети и животные засыпали, мы кувыркались в сбитом гнезде квилтов и спальных мешков. Она уговаривала меня жить в доме, там ведь все‑таки было три спальни – для нее, для девочек и для гостей. Но я не хотел испытывать терпение миссис Ганзы.

– Однажды ты замерзнешь насмерть в этом амбаре, – протестовала Кэти.

– Нет, я разведу костер из досок, которые вынес из дома, раз уж ты все равно не собираешься разжигать камин в гостиной, вся поленница по праву принадлежит мне.

Она побледнела.

– Я пока не готова к огню в моей собственной гостиной.

Я привлек ее к себе.

– Попытайся. Хоть раз. Я буду с тобой. И ничего плохого не произойдет. Клянусь. – Пустое обещание. Ни один мужчина не может защитить любимых от всех превратностей судьбы. Я до сих пор не мог смириться с этим фактом. Я не смог спасти Шерил и Этана, о чем я думал, обещая такое Кэти и девочкам? Но я сказал это вслух, потому что хотел в это верить. Я хотел попытаться.

Она спрятала лицо в изгиб моей шеи и задрожала.

– Ладно. Огонь. Договорились.

Когда горный хребет окутался снегом, я принес охапку дров в гостиную коттеджа. Сейчас там был уютный, хотя и холодный, склад кожаных диванов, толстых турецких ковров, дубовых столиков, свернутых занавесок и ламп, которые вдали электрических розеток. Я начал складывать поленья в топку заново прочищенного камина. И вскоре почувствовал спиной внимательный взгляд, а повернув голову, увидел Кэти, которая с откровенным ужасом наблюдала за моими действиями. Рядом нетерпеливо переминалась Кора, которую обнимала за плечи суровая Иви. Кэти, одетая в линялый мешковатый комбинезон, полосатый свитер и один из фартуков Дельты с «неисповедимыми рецептами», сжимала в руках огнетушитель. Щенки и кошка устроились у ее ног. Иви и Кора тоже были в комбинезонах и полосатых свитерах. Моя полосатая стайка испуганных девочек. Если Кэти чего‑то пугалась, девочки сразу ловили ее настроение. И как бы Кэти ни пыталась ради них скрывать свои фобии, инстинкты Коры и Иви не ошибались.

– Ты уверен, что дымоход в рабочем состоянии? – спросила Кэти.

– Совершенно уверен. Чистый, без щелей, и тяга в нем как в аэродинамической трубе. Идеально.

Кора просительно посмотрела на нас.

– Огонь в камине – это же весело, – Она посмотрела на своего щенка. – Полпинты говорит: «Давайте посидим у огня, как Лора Ингаллс».

Иви хмыкнула.

– Что угодно, лишь бы согреться, Мэрион лапы отморозила. – Иви поморщилась на спиральные обогреватели в гостиной.

Я встретился глазами с взволнованной Кэти.

– Не о чем думать. Нам срочно нужен огонь. Мэрион отморозила лапы.

Она вымучила широкую улыбку.

– Так чего же мы ждем?

Я подложил растопку под бревна, вытащил из кармана джинсов старую зажигалку отца и разжег камин. Оранжевое пламя заплясало над деревом. В комнате запахло лубовым дымом. Кора и Иви смотрели на Кэти, побледневшую, как привидение. Красная паутина шрамов ярко горела на правой стороне ее лица.

– Да ладно, – тихо сказала ей Иви. – Бояться не стыдно.

Они медленно потянули ее к камину. Я протянул руку. Кэти отдала мне огнетушитель, и я поставил его рядом с парой железных щипцов, которые нашел в сарае. Кора и Иви устроились у огня рядом со мной. Щенки улеглись рядом с ними. Кэти упала на широкий кожаный диван, развернутый к камину. Мягкий трепещущий свет и ее испуганное лицо напомнили мне ту ночь в моей хижине, на что тело тут же откликнулось эрекцией.

Снаружи ночь наползала на заснеженные вершины, небольшое стадо оленей подбирало оставленную им кукурузу, енот грохотал мисками на крыльце, доедая то, что осталось от собак и кошки. Кошка растянулась на диване рядом с Кэти и замурлыкала. Кошек не волнуют житейские страхи. Кошки просто любят тепло.

– Я приготовила кастрюлю овощного рагу с говядиной, – сказала Кэти, кивая в сторону темного коридора и кухни со злобной газовой плитой. – На вкус как соленая томатная паста, но, если смешать с подгоревшими бисквитами, результат вполне можно назвать почти съедобным.

Кэти все пыталась справиться с бисквитами, но те героически не сдавались.

– Получилось не так уж плохо, – искренне солгала Иви.

– Полпинте и Мэрион нравятся твои бисквиты, – сказала Кора. – Они лучше жевательных косточек.

– Я съем пару ложек этого рагу и честно обещаю не морщиться, – сказал я.

У Кэти дрогнули губы. Она не сводила глаз с огня, первого семейного огня в камине, и ей пришлось признать, что дом не собирается немедленно сгореть.

– Огонь в камине бабушкиного дома, – кивнула она, осторожно откидываясь на спинку дивана. – Хорошо. Ладно, это хороший камин. Не о чем волноваться.

Девочки улыбнулись. Я тоже.

Иногда достаточно притвориться, что чувствуешь себя в безопасности, и ты доживешь до утра.

* * *

Прикреплять руки Венере Милосской. Выпрямлять Пизанскую башню. Дорисовывать ухо Ван Гогу. Пристраивать комнаты к дому Нэтти.

Портить классику дополнениями было для меня все так же жутко и неправильно, сколько бы я ни соглашался с необходимостью реконструкции. Старый коттедж нужно было расширить. И мы с Кэти должны были найти компромисс и сделать генеральный план, чтобы с началом весны можно было начинать строительство. Я почти слышал голос отца: Если ты не можешь сделать работу хорошо, ты недостоин работы вообще.

Каждый день я на несколько часов запирался в пустой спальне коттеджа. Там хватало места только для обогревателя, не дающего комнате заледенеть, фонаря на зажиме и самодельной чертежной доски, которую я сколотил из фанеры и поставил на подпорки. С ней я и возился. На больших листах бумаги я рисовал и зачеркивал десятки эскизов. Весь угол комнаты занимали скомканные листы. Время от времени кошка и щенки ныряли в эту кучу поиграть. В конце каждого дня я собирал смятые комки бумаги и жег в камине, чтобы Кэти и девочки не подглядывали. А они наблюдали за мной с молчаливым нетерпением. Кэти не могла решить, о чем говорить с Иви, которая совершенно не интересовалась «девчачьими» темами, и слишком опекала Кору, возилась с ней, как со сломанной куклой. Однажды утром, когда я надевал куртку, готовясь отвезти девочек к остановке школьного автобуса на Трейс, Кэти протянула к ключам дрожащую руку.

– Какая мать не может подвезти детей к школьному автобусу?

Я вложил ключи в ее руку и сжал пальцами ее ладонь.

– Ты уверена, что готова сразиться с «хаммером»?

– Нет, но собираюсь попробовать. Я никогда не ездила на автобусе. Меня отправляли в частную школу, за рулем всегда был кто‑то из слуг. Но я всегда хотела ехать на автобусе, хотела, чтобы мама отвозила меня на остановку. Так что… Я отвезу девочек.

Она смотрела на «хаммер», как на дикого быка, которого нужно укротить. Но с того дня именно она отвозила детей к Трейс, чтобы Кора и Иви могли сесть на автобус. Если «хаммер» хоть одним колесом оказывался дальше остановки, Кэти покрывалась холодным потом и глотала таблетку. Кора и Иви наблюдали за ней с постоянным беспокойством.

– А как сделать так, чтобы Кэти поверила в хорошие вещи? – спрашивала меня Кора. – Для этого есть какое‑то заклинание?

Я не знал, что ей ответить.

Каждый день она возвращалась к остановке, чтобы забрать их домой. А когда поняла, что водитель автобуса и дети вытягивают шеи, чтобы рассмотреть ее, Кэти начала закрывать лицо капюшонами, шарфами и солнцезащитными очками. Однажды во время воскресного покера Пайк отвел меня в сторону.

– Как думаешь, Кэти когда‑нибудь перестанет прятаться от публики?

– Не знаю, – признался я.

– Дети в автобусе обсуждают ее. Слухи разносятся. Мы же не хотим, чтобы миссис Ганза узнала о них? Каждый день ребятня вцдит Кэти в «хаммере», замотанную в шарф, как террорист или маньяк. Нет, в самом шарфе зимой нет ничего странного, но она же его носит с очками и наматывает до самых бровей. Это выглядит жутко. Ребята в Тартлвилле уже шутят, что у нас тут поселился Майкл Джексон.

Я попытался поговорить с Кэти по поводу ее маскировки, но она каждый раз обрывала разговор. Так же, как я обрывал ее, когда она пыталась помочь мне решить проблемы с домом. Она пряталась от мира, я рисовал воображаемые дома.

И вот один раз, когда Кэти уехала забирать девочек, а я опять возился с утопичной идеей, звук мотора сменился двумя наборами быстрых шагов в коридоре. А я вдруг понял, что на улице лают щенки. Иви распахнула дверь.

– Кэти нужна твоя помощь!

Рядом с ней Кора всплеснула руками.

– Скорей, пока он не съел сиденья! Он уже сжевал мой карандаш!

Он? Я выскочил во двор. Кэти стояла рядом с «хаммером», открыв пассажирскую дверь, и хмурилась. Щенки отчаянно скакали вокруг машины, лаяли и виляли хвостами. Увидев меня, Кэти ткнула пальцем в кого‑то или что‑то на заднем сиденье.

– Вытащи его. Хоть телефоном выманивай, только пусть убирается!

Я подошел к двери и заглянул.

На заднем сиденье во всем своем козлином величии стоял Бэнгер и пялился на меня.

– Бэ, – сказал он.

Я подавил смешок.

– Ни один закон не обязывает тебя возить козлов домой из школы.

– Это мелкое чудовище шастало по обочине. Подъехал автобус. Когда Кора и Иви открыли задние дверцы, он запрыгнул внутрь. И что мы ни делали и ни говорили, вылезать отказался.

– Я его погладила, – сказала Кора. – А он попытался съесть мои волосы.

– И пахнет от него как от старого гнилого ковра, – добавила Иви.

Я взял Бэнгера за ошейник.

– Выпрыгивай, четвероногий безбилетник.

Он спрыгнул на землю и затряс хвостом. И почесал рогатую голову о мое бедро, оценивающе разглядывая наш двор. Кэти фыркнула.

– Похоже, он по тебе соскучился.

Я почесал Бэнгеру голову и заглянул в синеватые козьи глаза.

– Так ты скучал по нашей спальне в грузовике? Признайся.

Он зажевал рукав моего джемпера. Я кивнул.

– Пусть живет в сарае. Уверен, Дельта и Пайк не будут возражать, если мы его оставим. А я принесу соломы. Будем соседями.

– Если он будет гоняться за мной, как тот раз в кафе, он останется единственным твоим соседом, – с нажимом сказала Кэти, выгибая бровь.

– Я буду на ночь закрывать его в коровнике. Ему там будет тепло и уютно, пусть и за решеткой.

Бэнгер блуждал по двору, то и дело пробуя на зуб веточки, камни и грязь. Он словно знал, что в прошлом на этой ферме обитало козье стадо под предводительством его духовного предка, Бэ Ба Jly, похороненного на семейном кладбище Нэтти. Любопытные щенки не отставали, но Бэнгер полностью игнорировал их. На заднем крыльце запел петух. Мы все обернулись на кошку, которая наблюдала за Бэнгером с веранды. Аудитория была в сборе.

Иви почти улыбнулась.

– А давайте сделаем пристройки по обе стороны дома. Чтобы Бэнгер жил с одной стороны, а Герман – с другой. Тогда у нас будет ручной домашний козел и ручной домашний петух.

– Неплохая идея, – ровным тоном ответила Кэти. – С Бэнгером в доме нам не придется беспокоиться о вывозе мусора.

– И я смогу кормить Германа за столом в кухне! – восхитилась Кора. – Он хорошо воспитан! И всегда предупреждает, что собирается какать. Он пушистит перья. А я его попрошу, и он будет делать свои дела в кошачий лоток.

Я посмотрел на дом. Пристройки.

– Давай‑ка разовьем мысль. – Я опустился на корточки рядом с Иви. – Пристройки. А если добавить креативности?

Ее глаза расширились.

– Я?!

– Скажи мне, каким образом ты добавила бы комнаты этому дому.

Иви моргнула и медленно повернулась к коттеджу.

– Ну, у нас тут дело в том, что люди должны смотреть на старую, оригинальную часть дома и не слишком отвлекаться на новые, так что… – Она раскинула руки. – Можно пристроить… крылья. Чтобы дом был в середине новых крыльев, ну, знаешь, как… одинаковые крылья, как в компьютерной игре рисуют улицы. Ты на них смотришь, а взгляд сам упирается в центр. Ну вот, эти крылья заставят всех смотреть в центр, на старый дом. Это будет как… иллюзия.

Иви опустила руки, поерзала и пожала плечами.

– Но это все просто глупость, я знаю.

– Нет. Нет, это идеальное решение! – Изумленные глаза Иви распахнулись еще шире. Я кивнул Кэти, которая с тихой улыбкой наблюдала за нами. – Все так просто. Я слишком усложнял задачу. А нам достаточно всего лишь равномерно расширить края дома. Открыть комнаты по бокам, вытянуть дом в стороны. Интерьер центральной части дома останется почти неизменным. Все новое будет в пристроенных крыльях.

– Включая ванные? – спросила Кэти.

– Включая ванные. – Она и девочки рассмеялись. – Наш изначальный дом обшит досками, поэтому фасады новых крыльев останутся каменными. Благодаря контрасту взгляд сразу будет фокусироваться в центре, на старом коттедже. – Я вскочил на ноги, руками рисуя в воздухе очертания новых крыльев. – Добавим вечнозеленые кустарники перед домом – там, вот там и вот здесь, – отчего дом сохранит целостность. Иллюзия подчеркнет оригинал, оттенит его образ.

Кэти присвистнула.

– Красота со всех сторон. Очень хочется посмотреть, что выйдет.

Я посмотрел на Иви.

– Хочешь помочь мне с эскизом?

– А можно?

– Нужно. Это ведь твой дизайн, тебе и оценивать его выполнение. Мы перенесем чертежную доску в гостиную, там освещение лучше. И поставим рядом второй стул.

– Здорово!

Кора выглядела немного потерянной.

– Эй, – мягко сказала ей Кэти. – Иви может помогать Томасу с его планом, но как только появятся новые комнаты, мне будет нужна твоя помощь. Их нужно обставить и украсить. Так что давай поищем идеи в журналах по домоводству, а?

Кора просияла.

– Мне нравится подбирать цвета!

– Отлично. Значит, все решено. – Кэти отсалютовала мне. – Команда домика Нэтти готова к строительству, сэр.

Я отдал честь и махнул рукой в сторону дома.

– Сначала обед и домашние задания. А потом нарисуем пару эскизов.

Девочки убежали в дом.

Кэти взяла меня за руку, ее взгляд не оставлял и тени сомнения, что сегодня она проведет со мной ночь в амбаре, несмотря на наблюдающего козла.

– Девочкам нужно было почувствовать, что это их дом тоже, не только наш. И ты это сделал. Спасибо. Может, мы наконец поймем, как стать им настоящими родителями.

Я поцеловал ее.

– Может, нам нужно еще немного козлиного вдохновения. Представь, что случится, если мы купим Бэнгеру стадо. Что скажешь?

Она задумалась на секунду, потом ответила.

– Это даже не просто «нет». А «ни за что на свете».