Танцоры Туманных Волн 1 page. Я все больше и больше устаю

Я все больше и больше устаю…

Вин лежала на своей постели в лавке Клабса, прислушиваясь к пульсирующей головной боли.

К счастью, она понемногу утихала. Вин еще помнила, как проснулась в то первое, ужасное утро. Боль была настолько сильной, что она почти не могла думать, а ведь ей приходилось еще и двигаться. Она совершенно не понимала, как Кельсер оставался на ногах и вел остатки армии к безопасному укрытию.

Прошло больше двух недель. Целых пятнадцать дней, а голова у нее все еще болела. Кельсер сказал, это ей на пользу. Он заявил, что ей необходима практика обращения со свинцом, что она должна приучить свое тело работать за пределом возможностей. Однако Вин сильно сомневалась, чтобы нечто настолько болезненное могло пойти ей «на пользу».

Впрочем, опыт, без сомнения, оказался интересным. Теперь, когда голова болела уже не так сильно, Вин начала это осознавать. Они с Кельсером сумели добежать до поля битвы за день с небольшим. Обратный путь занял две недели.

Вин встала, осторожно потянулась. Они вернулись меньше суток назад. Кельсер, наверное, еще полночи провел, рассказывая остальным членам команды, что произошло. Но Вин сразу отправилась спать. Ночуя на голой земле, она соскучилась по мягкой Удобной постели и с радостью растянулась на простынях.

Зевнув, она потерла виски, накинула халат и пошла в ванную комнату. Там она с удовольствием обнаружила, что подмастерья Клабса уже приготовили для нее ванну. Вин заперла дверь, сбросила халат и опустилась в теплую, с легким цветочным ароматом воду. Вроде бы раньше этот запах казался ей неприятным? Теперь она почти не замечала его, хотя и радовалась возможности наконец‑то смыть с себя грязь долгого путешествия.

К тому же она носила теперь длинные волосы, и во что они превратились? Вин тщательно вымыла их и распутала колтуны. Она совершенно не понимала, как придворные дамы умудряются сохранять прическу, если волосы у них постоянно спадают на спину? У Вин волосы доросли пока только до плеч, но она уже с ужасом думала, что будет, когда они станут длиннее. Они наверняка будут лезть в глаза и в рот во время ночных полетов, не говоря уже о том, что у ее врагов появится возможность ухватиться за длинные пряди…

Искупавшись, Вин вернулась к себе, оделась поудобнее и спустилась на первый этаж. В коридорах хлопотали женщины, наводя чистоту, в мастерской трудились ученики Клабса, но на кухне было тихо. Клабс, Доксон, Хэм и Бриз молча завтракали. И все они разом посмотрели на вошедшую Вин.

– Что такое? – спросила она, остановившись в дверях.

После ванны голова стала болеть еще меньше, но все равно в затылок как будто стучали молотком.

Четверо мужчин переглянулись. Первым заговорил Хэм:

– Мы как раз обсуждали, что делать дальше, когда у нас нет больше ни нанимателя, ни армии. Каково теперь наше положение?

– Положение? – повторил Бриз. – Интересное определение, Хэммонд. Я бы сказал «безвыходная ситуация».

Клабс фыркнул, и все снова уставились на Вин, явно ожидая от нее какой‑то реакции.

«Зачем им знать, что я думаю?» – удивилась Вин, проходя на кухню и садясь к столу.

– Хочешь поесть? – спросил Доксон, вставая. – Тут лепешки с начинкой…

– Мне эля, – сказала Вин.

Доксон искоса поглядел на нее.

– Но еще и полудня нет.

– Дай эля. Пожалуйста. Поскорее, – Вин положила руки на стол и уронила голову.

Хэм нервно рассмеялся.

– Что, свинцовое истощение?

Вин утвердительно хмыкнула.

– Это пройдет, – заверил ее Хэм.

– Если я до тех пор не умру, – пробормотала Вин.

Хэм опять засмеялся, и опять невесело. Доксон подал Вин большую кружку и сел к столу, глядя на девушку.

– Ну так, Вин? Что ты обо всем этом думаешь?

– Не знаю, – со вздохом ответила Вин. – Армия ведь была центром всего замысла? Бриз, Хэм и Йеден так много времени потратили на то, чтобы собрать людей… Доксон и Ренокс закупили кучу оружия. А теперь солдат нет… и что у нас осталось? Работа Марша в братстве да нападения Кельсера на знатные Дома, а тут мы ему совсем не нужны. Так что команда теперь не у дел.

Все помолчали.

– Похоже, у нее полный упадок сил, – сказал наконец Доксон.

– Нормально для свинцового истощения, – заметил Хэм.

– А ты‑то когда вернулся? – спросила Вин.

– Ночью, когда ты уже спала. Новобранцев почти сразу отослали обратно, чтобы не платить.

– Так гарнизон все еще там? – спросил Доксон.

Хэм кивнул.

– Да, гоняется за остатками нашей армии, потому солдат из Валтрокса основательно потрепало в сражении. Так что основная часть лютадельского гарнизона какое‑то время будет отсутствовать. Похоже, от нашей армии отделилось несколько довольно крупных отрядов и сбежало еще до начала битвы.

Беседа снова прервалась. Вин маленькими глотками прихлебывала эль, скорее машинально, чем надеясь, что он поможет ей прийти в себя. Через несколько минут на лестнице послышались шаги.

В кухню ворвался Кельсер.

– С добрым утром! – энергично поздоровался он. – Так, опять лепешки с начинкой. Клабс, тебе пора нанять кухарок с более живым воображением.

Несмотря на свое заявление, он схватил свернутую в трубку лепешку и откусил от нее здоровенный кусок, после чего, улыбаясь и жуя, налил себе вина.

Все продолжали молчать, только переглянулись. Кельсер встал у буфета, прислонившись к нему спиной, и с аппетитом жевал лепешку.

– Кел, надо поговорить, – начал Доксон. – Армии больше нет…

– Да, – кивнул тот, не отрываясь от еды. – Я заметил.

– Это конец, Кельсер, – сказал Бриз. – Хорошая была попытка, но она провалилась.

Кельсер нахмурился и опустил руку с лепешкой.

– Провалилась? С чего ты взял?

– Но армии‑то нет, – напомнил Хэм.

– Армия была лишь частью плана. Да, мы вынуждены отступить, но ничего еще не закончено.

– Ох, бога ради, старик! – воскликнул Бриз. – Как ты можешь так легко говорить об этом? Погибли люди. Неужели тебя это не волнует?

– Волнует, Бриз, – серьезно ответил Кельсер. – Но что сделано, то сделано. А мы должны двигаться дальше.

– Ну конечно! – возмутился Бриз. – Должны идти по твоему безумному «плану». Пора остановиться, Кел! Я знаю, тебе это не нравится, но это правда!

Кельсер поставил тарелку на буфет.

– Вот только не надо давить на меня, Бриз. Никогда не пытайся воздействовать на меня цинком!

Бриз застыл с открытым ртом.

– Хорошо, – сказал он наконец. – Я не буду использовать алломантию. Я буду говорить как есть. Хочешь знать, что я думаю? Я думаю, ты никогда и не собирался красть атиум. Ты просто использовал нас. Обещал нам богатство, если мы пойдем за тобой, но вовсе не намеревался сделать нас богатыми. Это все твое самолюбие… ты решил стать величайшим главарем воров, каких только знал мир. Поэтому ты распространял слухи, поэтому собирал людей. Ты захотел стать легендой.

Бриз умолк, сурово глядя на Кельсера. А тот сложил руки на груди и смотрел на команду. Кое‑кто отвел глаза, словно подтверждая слова Бриза, и Вин была среди них. Молчание стало тягостным, все ждали от Кельсера какого‑то ответа, опровержения…

На лестнице снова прозвучали шаги, и в кухню ворвался Призрак.

– Эй, вам бы поглядеть надо! Там на площади, где фонтан, народу – просто жуть!

Кельсера, похоже, это ничуть не удивило.

– Народ на площади у фонтана? – медленно повторил Хэм. – Значит…

– Идемте, – коротко бросил Кельсер, направляясь к двери. – Надо посмотреть.

– Я бы предпочел этого не делать, Кел, – сказал Хэм. – У меня есть причины избегать подобных мероприятий.

Кельсер как будто не слышал и шагал впереди команды. Все – даже Бриз – были одеты в простую одежду скаа с накинутыми плащами. Сверху начал понемножку сыпаться пепел, и легкие хлопья плыли в воздухе, как листья неведомого дерева.

На улицах было полно скаа – по большей части рабочих с фабрик и мельниц. Вин знала только одну причину, по которой рабочих могли отпустить в дневное время и отправить на главную городскую площадь.

Казнь.

Она прежде никогда не ходила на казни. Предполагалось, что все жители города – и скаа, и знатные люди – должны присутствовать на церемонии казни, но воры знали, как оставаться незамеченными. Вдали слышался звон колоколов, извещавший о казни, по обеим сторонам улицы стояли поручители, наблюдавшие за прохожими. Вскоре они отправятся по кузням и мельницам, станут заглядывать в случайные дома в поисках тех, кто не повиновался приказу. Наказанием непокорным служила смерть. Согнать на площадь такое множество людей было нелегкой задачей, зато это доказывало могущество лорда‑правителя.

Чем ближе Вин подходила к главной площади, тем больше народа попадалось на улицах. На крышах домов тоже толпились люди, и мостовые были забиты битком.

«Все равно все не поместятся», – подумала Вин.

Лютадель отличалась от других городов поистине огромным населением, и все просто не могли присутствовать при казни.

И все равно люди шли к площади. Отчасти из необходимости, отчасти потому, что им не нужно было работать в это время, и еще… Вин подозревала, что многие страдали болезненным любопытством и просто хотели увидеть чужую смерть.

Толпа становилась все гуще, и Кельсеру, Доксону и Хэму приходилось изо всех сил проталкиваться между зеваками. Кое‑кто из скаа бросал на них недовольные взгляды, хотя большинство тупо уступало дорогу. Встречались и те, кто удивлялся и даже волновался, узнав Кельсера, хотя сейчас его шрамы были не видны. Такие с охотой пропускали его.

Наконец они добрались до домов, окружавших площадь. Кельсер выбрал один и кивнул на него Доксону. Доксон направился туда. Человек у входа не хотел впускать его, но Доксон указал на крышу и подбросил на ладони небольшой кошелек. Через несколько минут вся команда очутилась на крыше здания.

– Прикрой нас, Клабс, – тихо попросил Кельсер.

Курильщик кивнул и, создав завесу меди, спрятал всю компанию от глаз охотников. Вин встала у невысокого каменного ограждения и посмотрела на площадь.

– Как много народу…

– Ты всю жизнь провела в городах, Вин, – сказал Хэм, подходя к ней. – Наверняка ты не раз видела большие толпы.

– Да, но…

Как она могла объяснить? Огромная шевелящаяся масса внизу не походила на что‑либо виденное ею раньше. Толпа была почти безбрежной, она выплескивалась на прилегавшие к площади улицы… Скаа стояли так плотно, что Вин не понимала, как они дышат.

Знатные люди расположились в центре площади, от скаа их отделял строй солдат. Вельможи находились поблизости от центрального фонтана, возвышавшегося над площадью. Кто‑то соорудил для них сиденья, и они устроились с удобством, как будто пришли на спектакль или на скачки. Рядом со многими стояли слуги, державшие над головами хозяев зонты от пепла. Пепел пока что, правда, едва сыпался, поэтому на него можно было не обращать внимания.

За вельможами выстроились поручители – рядовые в серой одежде, инквизиторы в черной. Вин передернуло. Она насчитала восемь инквизиторов. Их худощавые фигуры на голову возвышались над поручителями. Но не только рост выделял темных тварей среди соратников. В «стальных» инквизиторах было нечто подчеркнуто необычное…

Вин отвела взгляд и принялась рассматривать серых поручителей. Большинство из них держались весьма важно. Чем выше было их положение, тем дороже и наряднее выглядела одежда. Вин прищурилась, воспламенила олово – и увидела знакомое лицо.

– Ой, – сказала она, показывая пальцем на одного из поручителей. – Вон тот – мой отец.

Кельсер резко обернулся.

– Который?

– Впереди стоит, – пояснила Вин. – Ниже всех ростом, с золотым шарфом.

Кельсер ошеломленно уставился на нее, лишившись дара речи.

– Это – твой отец? – переспросил он.

– Кто? – Доксон присмотрелся. – Я не различаю лиц.

– Тевидиан, – ответил Кельсер.

– Что?! Лорд‑прелан?! – пробормотал Доксон потрясенно.

– О чем вы? – спросила Вин. – Кто это?

Бриз рассмеялся.

– Лорд‑прелан, – пояснил он, – это глава братства, моя дорогая. Он самый важный из всех поручителей лорда‑правителя… он старше по званию даже инквизиторов.

Вин отшатнулась, потрясенная до глубины души.

– Сам лорд‑прелан, – пробормотал Доксон, качая головой. – Вот так сюрприз…

– Смотрите! – неожиданно воскликнул Призрак, указывая вниз.

Толпа скаа зашевелилась. Вин казалось, что они стоят слишком плотно, чтобы сдвинуться с места, но она явно ошибалась. Люди начали пятиться, освобождая проход к центру площади.

«Зачем они…»

И тут она ощутила это. Давящую пустоту, упавшую на нее тяжелым одеялом, лишившую воздуха, отнявшую волю. Вин мгновенно воспламенила медь. Но она могла бы поклясться, что чувствует давление лорда‑правителя даже сквозь медную завесу. Она знала, что он приближается, заставляя ее терять все эмоции, все желания, всю силу…

– Он идет, – прошептан Призрак, съежившись за спиной Вин.

С боковой улицы выкатила черная карета, влекомая парой крупных белых жеребцов. Она проехала по образованному скаа коридору, и ее движение рождало чувство неизбежности. Вин видела, как несколько человек шарахнулись в сторону, и заподозрила, что очутись кто‑то на пути черного экипажа, тот даже не замедлил бы хода.

Скаа совсем ослабли с прибытием лорда‑правителя. По толпе пробежала дрожь, люди странно сгибались, сутулились, когда их касалась сила лорда‑правителя, подавлявшая и сглаживавшая все чувства. Шепот затих, над огромной площадью воцарилась неестественная тишина.

– До чего же он могуч, – негромко сказал Бриз. – Я могу угомонить в лучшем случае пару сотен человек. А здесь не меньше десяти тысяч!

Призрак перегнулся через парапет.

– Хочется спрыгнуть вниз. Просто чтобы…

Он вдруг замолчат и тряхнул головой, как будто просыпаясь. Вин нахмурилась. Что‑то изменилось… Она осторожно пригасила медь – и обнаружила, что больше не ощущает давления лорда‑правителя. Чувство страшной тяжести, пустоты, выпотрошенности почему‑то исчезло. Призрак поднял голову, остальные члены команды расправили плечи.

Вин посмотрела по сторонам. Покосилась вниз. Скаа на площади выглядели все так же. Но ее друзья…

Она поймала взгляд Кельсера. Главарь стоял выпрямившись, решительно глядя на приближавшийся экипаж, на его лице отражалось предельное сосредоточение.

«Он подбодрил нас, пробудил мятежные чувства, – догадалась Вин. – Вступил в схватку с лордом‑правителем».

Для Кельсера даже защита такой маленькой группы людей уже была борьбой.

«Бриз прав, – подумала Вин. – Как можно сражаться против такой силы? Лорд‑правитель подмял под себя сразу несколько тысяч человек!»

Но Кельсер не сдавался. Вин на всякий случай подожгла медь. Потом воспламенила латунь и стала помогать Кельсеру, расталкивая, пробуждая чувства окружавших ее людей. Выходило странно… она как будто пыталась сдвинуть стену. Но должно быть, от ее усилий был прок, потому что Кельсер едва заметно расслабился и бросил на нее благодарный взгляд.

– Смотрите, – сказал Доксон, явно не замечая их невидимой битвы. – Телеги с пленниками!

Он показал на обоз из доброго десятка телег, тащившийся следом за каретой лорда‑правителя по живому коридору.

– Узнаешь кого‑нибудь? – спросил Хэм, наклоняясь над оградой.

– Отсюда не видно, – смущенно ответил Призрак. – Дядя, ты действительно жжешь медь?

– Да, горит вовсю, – сказал Клабс. – Тебе ничего не грозит. В любом случае мы далеко от лорда‑правителя, и не о чем беспокоиться… площадь слишком велика.

Призрак кивнул и, похоже, воспламенил олово. Мгновением позже он покачал головой.

– Нет, никого не узнаю.

– Ну, ты и не видел большинства рекрутированных нами, – пробормотал Хэм, щурясь.

– Верно, – согласился Призрак.

Он по‑прежнему говорил с заметным акцентом, но его усилия освоить правильную речь уже привели к неплохим результатам.

Кельсер подошел к парапету и прикрыл глаза ладонью, защищаясь от солнечного света.

– Пленников‑то я вижу, но… нет, никого не узнаю. Это вообще не солдаты.

– Тогда кто же? – спросил Хэм.

– По большей части женщины и дети, – сказал Кельсер.

– Семьи солдат? – ужаснулся Хэм.

Кельсер покачал головой.

– Сомневаюсь. У них не было времени выяснять имена убитых.

Хэм стоял с непонимающим видом.

– Это наверняка случайные люди, Хэммонд, – с тяжелым вздохом сказал Бриз. – Просто живой пример… их схватили, только чтобы наказать всех столичных скаа за укрывание мятежников.

– Даже не так, – возразил Кельсер. – Сомневаюсь, чтобы лорд‑правитель знал, что большинство солдат набрано в Лютадели, или что его вообще это интересует. Он, скорее, полагает, что в провинции случился очередной бунт. А казнь – лишь способ показать, в чьих руках власть.

Карета лорда‑правителя заехала на возвышение в центре площади. Зловещий экипаж остановился, но сам лорд‑правитель не вышел.

Телеги с узниками тоже остановились, и солдаты начали стаскивать с них людей. Черный пепел продолжал сыпаться с неба, когда первую группу обреченных, почти не сопротивлявшихся, втащили на каменный эшафот. Казнью руководил один из инквизиторов. Он показывал, как расставить пленников между четырьмя возвышениями с чашами малых фонтанов.

Четырех пленников бросили на колени – по одному рядом с каждым фонтаном, – и четыре инквизитора взмахнули обсидиановыми топорами. Четыре топора опустились, четыре головы слетели с плеч. Солдаты крепко держали тела. Кровь хлынула в чаши фонтанов.

Струи воды окрасились красным. Солдаты сбросили трупы и тут же подтолкнули к чашам следующую четверку.

Призрак побледнел, его явно тошнило.

– Почему… почему Кельсер ничего не делает? Почему не спасает их?

– Не валяй дурака, – огрызнулась Вин. – Там внизу восемь инквизиторов… не говоря уже о самом лорде‑правителе. Кельсер был бы идиотом, если бы вмешался.

«Хотя я не удивлюсь, если он подумывает об этом», – тут же мысленно уточнила Вин, вспомнив, как Кельсер чуть не бросился в одиночку на целую армию.

Она посмотрела на Кельсера. У него был такой вид, словно он с трудом держит себя в руках. Кулаки его сжались так, что побелели костяшки пальцев. Ему безусловно хотелось остановить казнь.

Призрак отшатнулся и скорчился в углу крыши: его начало рвать. Хэм тихо застонал, и даже Клабс помрачнел. Доксон наблюдал с серьезным видом, как будто свидетельствовать смерть невинных людей было для него чем‑то вроде ритуала. Бриз лишь уныло качал головой.

А вот Кельсер… Кельсера переполнял гнев. Его лицо налилось кровью, мускулы напряглись, глаза сверкали. Еще четверо казнены, один из них – ребенок…

– Вот это, – сказал Кельсер, яростно махнув рукой в сторону эшафота, – вот это наш враг. И нам от него не уйти и не скрыться. Это не просто работа, от которой можно отказаться, столкнувшись с непредвиденными осложнениями.

Еще четверо…

– Посмотрите на них! – потребовал Кельсер, показывая на ряды вельмож.

Большинство из них явно скучали, но некоторых, по‑видимому, развлекало зрелище. Они болтали между собой и обменивались шутками, пока продолжалась казнь.

– Я знаю, что вы думаете, – сказал он, поворачиваясь к команде. – Вы думаете, я слишком жесток с вельможами и наслаждаюсь, убивая их. Но скажите честно, разве эти люди, смеющиеся при виде смерти, не заслуживают умереть от моего ножа? Я лишь вершу правосудие.

Еще четверо обезглавлены…

Вин напряженно всматривалась в ряды вельмож. Наконец она нашла группу молодых людей, среди которых сидел Эленд. Никто из его друзей не смеялся, да и старшие далеко не все веселились. То есть большинство спокойно наблюдало за происходящим, но были и те, кто явно ужасался.

– Бриз, – продолжал Кельсер, – ты спрашивал меня об атиуме. Я буду честен. Атиум никогда не был моей главной целью. Я собрал команду, потому что хотел перемен. Мы захватим атиум, да, потому что нам нужны будут средства для создания нового правительства, но сами мы не станем богаче. Йеден погиб. Он служил нам лишь поводом сделать что‑то полезное, как бы оставаясь при этом обычными ворами. Но теперь его нет, и если хотите, мы можем все бросить. Мы свободны от обязательств. Но для меня это ничего не меняет. Борьба продолжается. Люди умирают. Но вы можете не обращать внимания.

Еще четверо невинных лишились жизни…

– Хватить играть в загадки, – говорил Кельсер, внимательно всматриваясь в каждого по очереди. – Мы должны наконец перестать обманывать самих себя. Должны признать, что все затеяно не ради денег, а ради того, чтобы прекратить вот это. – Он ткнул пальцем в сторону площади с кровавыми фонтанами.

Алые струи взлетали высоко вверх и служили ясным знаком для тех, кто стоял слишком далеко, чтобы видеть саму казнь.

– И я намерен продолжать борьбу. Я понимаю, кое‑кто из вас сомневается, что я достоин вами руководить. Вы думаете, для скаа я ставлю себя слишком высоко. Вы шепчетесь между собой, что я хочу стать новым лордом‑правителем, – и думаете, что для меня важнее собственное самолюбие, чем крушение Последней империи.

Он ненадолго замолчал, и Вин увидела, как смущенно Доксон и остальные опускают глаза. Подошел Призрак, по‑прежнему зеленоватый.

Еще четверо убиты…

– Вы ошибаетесь, – тихо сказал Кельсер. – Вы должны верить мне. Вы уже доверились мне, когда начали разрабатывать план, хотя он изначально выглядел смертельно опасным. И мне по‑прежнему необходимо ваше доверие! Неважно, какой оборот примут события, мы обязаны продолжать борьбу!

Еще четверым отрубили головы…

Члены команды медленно поворачивались к Кельсеру. Кажется, он сумел окончательно преодолеть давление, что оказывал на их чувства лорд‑правитель… но Вин чувствовала, что ее цинк подходит к концу.

«Может быть, он действительно способен на это», – подумала Вин неожиданно для себя самой.

И в самом деле, если существовал на свете человек, способный противостоять лорду‑правителю, то только Кельсер.

– Я выбрал вас не из‑за вашего искусства, – снова заговорил Кельсер, – хотя каждый весьма силен в своей области. Я выбрал вас как людей, умеющих думать и обладающих совестью. Хэм, Бриз, Докс, Клабс… вы известны своей честностью и отзывчивостью. Я знал, что если мне удастся осуществить свой план, то лишь благодаря людям, которых действительно заботят чужие судьбы. Да, Бриз, дело не в золотых мерах и не в славе. Дело в войне – той войне, которую мы ведем уже тысячу лет и которую я намерен завершить. Уходите, если хотите. Вы прекрасно знаете, что я отпущу любого, не стану спрашивать, не стану мстить. Кто пожелает – уйдет. Однако, – нахмурился он, – если вы останетесь, пообещайте не подвергать больше сомнению мой авторитет. Можете высказывать свои опасения насчет отдельных решений, но хватит шушукаться о том, почему именно я руковожу вами. Кто останется – последует за мной. Это понятно?

Он по очереди посмотрел в глаза каждому из членов команды. И каждый утвердительно кивнул.

– Мы никогда всерьез не сомневались в тебе, Кел, – сказал Доксон. – Мы просто тревожились, и я думаю, оправданно. Армия была едва ли не основной частью плана.

Кельсер кивком указал на север, в сторону главных ворот.

– Что ты видишь там, Докс?

– Ворота?

– И что в них изменилось за последнее время?

Доксон пожал плечами.

– Ничего особенного. Стражников стало меньше, но…

– А почему? – перебил его Кельсер. – Почему меньше?

Доксон на мгновение задумался.

– Потому что гарнизон ушел?

– Именно, – кивнул Кельсер. – Хэм говорит, столичный гарнизон еще несколько месяцев будет преследовать остатки разбежавшейся армии, а в городе осталась лишь десятая часть гвардейцев. Что ж, война с мятежниками – главная задача гарнизона. Лютадель, возможно, и остается незащищенной, но ведь никто и никогда не решался нападать на столицу. Никто, кроме нас.

Члены команды молча обменялись понимающими взглядами.

– Таким образом, план по захвату города частично выполнен, – сказал Кельсер. – Мы вывели гарнизон из Лютадели. Правда, цена оказалась выше, чем мы предполагали, – намного выше. Я просил забытых богов, чтобы те юноши остались живы… но, к несчастью, мы уже ничего не можем изменить, можем только использовать предоставленный шанс. План продолжает работать, вооруженные отряды ушли из столицы. И если всерьез разгорится война Домов, лорду‑правителю нелегко будет остановить ее. Если, конечно, он захочет это сделать. По неясным причинам он примерно раз в сто лет отходит в сторонку и позволяет лордам воевать между собой. Возможно, он полагает, что пока вельможи режут глотки друг другу, у них не возникает желания добраться до его собственной.

– Но что, если гарнизон вернется? – спросил Хэм.

– Если я не ошибаюсь, – ответил Кельсер, – лорд‑правитель на несколько месяцев отпустил гвардейцев погоняться за беглыми мятежниками, чтобы лорды тем временем выпустили пар. Вот только он получит чуть больше, чем ожидал. Когда начнется междоусобная война, мы постараемся под шумок захватить дворец.

– Но где ты возьмешь солдат, приятель? – спросил Бриз.

– У нас осталась часть армии, и есть еще время набрать новых воинов. Придется работать осторожно, мы ведь больше не можем задействовать пещеры, так что я намерен прятать отряды прямо в столице. Конечно, солдат будет меньше, чем прежде. Но это неважно. Вы же понимаете, что гарнизон рано или поздно вернется.

Члены команды задумались, а тем временем внизу, на площади, продолжалась казнь. Вин сидела молча, изо всех сил стараясь понять, что Кельсер хотел сказать последними словами.

– Вот именно, Кел, – подтвердил Хэм. – Гарнизон вернется, а у нас не будет достаточного количества людей, чтобы принять бой.

– Но у нас будет сокровищница лорда‑правителя, – с улыбкой пояснил Кельсер. – Что ты всегда говорил о солдатах гарнизона, Хэм?

Убийца помолчал и тоже улыбнулся.

– Что они наемники.

– Мы захватим деньги лорда‑правителя, – сказал Кельсер, – и просто купим армию. Это может сработать, друзья. Нужно постараться, чтобы сработало.

Похоже, эта мысль прибавила команде уверенности. Вин же смотрела только на площадь. Струи фонтанов были такими красными, что, казалось, в них совсем не осталось воды. Из черного экипажа за казнью наблюдал лорд‑правитель. Несмотря на открытые окна кареты, Вин даже с помощью олова едва сумела различить внутри темный силуэт.

«Вот он, наш истинный враг, – подумала она. – Дело не в отсутствующем гарнизоне и не в инквизиторах с их топорами. Вот этот человек. Тот, чей дневник я читаю. Мы должны найти способ победить его, иначе все, что мы делаем, бессмысленно».

Думаю, я наконец понял, почему Рашек так сильно меня не любит. Он не верит, что чужак вроде меня действительно может стать героем всех веков. Он уверен, что я обманул философов и провидцев и не по праву ношу знак героя.

Рашек думает, что только настоящему террисанину суждено стать героем. Как ни странно, его ненависть лишь прибавляет мне решимости. Я докажу ему, что в силах выполнить эту задачу.

Вечером в лавку Клабса вернулись измученные люди. Казнь продолжалась много часов. Братство не выдвинуло никаких обвинений, лорд‑правитель ничего не объяснил… людей просто убивали и убивали одного за другим. Когда с пленниками было покончено, лорд‑правитель и его поручители покинули площадь, оставив гору трупов на эшафоте и полные крови фонтаны.

Кельсер с друзьями прошел на кухню, и Вин вдруг заметила, что ее не беспокоит головная боль. Она казалась теперь слишком незначительной. На столе все еще стояло блюдо с лепешками, которое кто‑то заботливо накрыл крышкой. Однако есть не тянуло.

– Ну хорошо, – сказал Кельсер, занимая излюбленное место у буфета, – работаем дальше. Что теперь нам следует делать?

Доксон сходил за записями, лежавшими в угловом шкафчике, и вернулся к остальным.

– Раз гарнизон ушел, переключаемся на знать, – сказал он, усаживаясь за стол.

– Точно, – согласился Бриз. – Если мы действительно намерены захватить сокровищницу, имея в распоряжении всего несколько тысяч солдат, нам определенно необходимо, чтобы гвардии лорда‑правителя стало не до нас. Таким образом война Домов приобретает первостепенное значение.

Кельсер кивнул.

– Ты читаешь мои мысли.

– Но что будет, когда война закончится? – спросила Вин. – Ведь в результате возвысятся какие‑то из Домов, и нам придется иметь дело с ними.

Кельсер покачал головой.

– Я не намерен позволять войне кончаться, Вин… по крайней мере, она должна идти достаточно долго. Лорд‑правитель отдает приказы, братство – обеспечивает их выполнение, но только лорды действительно способны заставить скаа работать. Поэтому если мы вовлечем в междоусобицу достаточное количество знатных семей, правительство рухнет само по себе. Мы не можем сражаться со всей Последней империей, она слишком велика. Но мы можем встряхнуть ее как следует и расколоть, а потом заставить осколки воевать между собой.

– Необходимо создать финансовое напряжение в Великих Домах, – заметил Доксон, роясь в бумагах. – Аристократия – это прежде всего финансовый институт, и недостаток денежных средств может опрокинуть любой из Домов.

Date: 2015-07-25; view: 273; Нарушение авторских прав