Дети Кровоточащего Солнца 7 page

– Значит, я вернусь в столицу вместе с тобой?

Кельсер кивнул.

Хэм явно не ожидал такого, но через несколько мгновений расслабился и улыбнулся.

– Значит, я наконец‑то смогу снять мундир! Но ты уверен, что Йеден справится?

– Ты же сам сказал, он сильно изменился за последние месяцы. И он действительно блестящий командир… отлично руководил мятежниками после того, как мой брат оставил пост.

– Мне казалось…

Кельсер грустно покачал головой.

– Нас стало меньше, Хэм. Ты и Бриз – вот и все, кому я действительно могу доверять, и ты нужен мне в столице. Йеден, вероятно, не идеальная кандидатура, но эта армия должна со временем стать его войском. Так что пусть привыкает. К тому же ему будет чем заняться, а то он уже начал проявлять недовольство. – Кельсер помолчал и весело усмехнулся. – Думаю, он просто завидует тому, какое внимание я уделяю другим.

Хэм засмеялся.

Они пошли дальше, оставив позади тренировочный зал, и углубились в извилистый туннель, чуть заметно уходивший вниз. Единственным источником света им служил фонарь Хэма.

– Знаешь, – через несколько минут заговорил Хэм, – в этих пещерах что‑то есть. Может, ты уже заметил… Местами они просто прекрасны.

Кельсер ничего подобного не замечал. Он огляделся по сторонам. Справа от него туннель немного расширялся, и дальняя стена его целиком состояла из тонких сталактитов и сталагмитов, похожих на грязноватые сосульки. Они переплетались между собой, свет фонаря заставлял их вспыхивать крошечными огоньками. Пол туннеля впереди походил за застывшую реку.

«Нет, – подумал Кельсер, – я не вижу в этом красоты, Хэм».

Возможно, другим и могли понравиться цветные камни и поблескивающие кристаллы. Но только Кельсер видел Ямы Хатсина. Бесконечные подземные коридоры, многие из которых обрывались вертикально вниз. Ему приходилось протискиваться сквозь щели, проваливаться в темноту, и ни единая искра не освещала ему дорогу.

Там он частенько подумывал о том, чтобы просто не возвращаться. Но однажды он наткнулся на труп другого пленника, человека, который то ли заблудился в темноте, то ли окончательно сдался. Кельсер ощупал кости и пообещал ему кое‑что. И после этого он каждую неделю находил жеод атиума. И каждую неделю избегал жестокого избиения.

Кроме того последнего раза… Он не заслужил жизни – его должны были убить. Но Мэйр дала ему жеод, сказав, что за последнюю неделю нашла два. И только после возвращения наверх он обнаружил, что она солгала. На следующий день ее забили до смерти. Прямо у него на глазах.

В ту ночь Кельсер прорвался, вошел в силу рожденного туманом. А следующей ночью умерли многие.

Очень многие.

«Выживший в Хатсине. Человек, которому не следовало жить. Даже увидев ее смерть, я не смог понять, предала она меня или нет. Вручила ли она мне тот жеод из любви? Или ее подтолкнуло чувство вины передо мной?»

Нет, Кельсер не видел в пещерах никакой красоты. Многие сходили с ума в Ямах, не вынеся тесных замкнутых пространств. С Кельсером такого не случилось. Однако он знал, что какие бы красоты ни таили в себе подземные лабиринты, как бы ни были прекрасны скрытые в них кристаллы и камни, ему никогда не станет близким все это. После смерти Мэйр – никогда.

«Не хочу больше думать об этом», – решил Кельсер.

Вокруг как будто стало темнее. Кельсер посмотрел на Хэма.

– Ладно, идем дальше. Скажи, о чем ты думаешь?

– Честно? – с неожиданным жаром спросил Хэм.

– Конечно, – удивленно ответил Кельсер.

– Хорошо. Меня в последнее время мучает один вопрос: отличаются ли на самом деле скаа от знатных людей?

– Само собой, отличаются, – насмешливо бросил Кельсер. – У аристократов есть деньги и земли. У скаа нет ничего.

– Я не об этом… я имею в виду физические различия. Ты ведь знаешь, что твердят поручители?

Кельсер кивнул.

– А правда ли это? Я хочу сказать, у скаа ведь всегда множество детишек, а у знати, я слышал, с этим проблемы. Нам говорят, что дело в равновесии. То есть предполагается, что так задумал лорд‑правитель, чтобы знатных людей не стало слишком много, а количество скаа, напротив, не уменьшилось. Чтобы они, несмотря на постоянные побои и убийства, всегда могли выращивать достаточно еды и работать на заводах и фабриках.

– Лично я всегда рассматривал это как пустую болтовню братства, – искренне сказал Кельсер.

– Но мне приходилось видеть женщин‑скаа, родивших больше десятка детишек, и при том я не могу назвать ни единой знатной семьи, где родилось бы больше трех наследников.

– Это просто традиция.

– А разница в росте? Не зря же говорят, что отличить скаа от знатного человека можно даже по внешнему виду. Большинство скаа низкорослы, а высокие, наверное, только полукровки.

– Я думаю, дело в питании. Скаа никогда не едят досыта.

– А что ты скажешь об алломантии?

Кельсер нахмурился.

– Вот видишь? Тебе придется признать, что физические различия все‑таки есть, – заявил Хэм. – Скаа не может стать туманщиком, этот дар проявляется только у тех, у кого в предках был знатный человек не дальше пятого колена.

Это действительно обстояло так, тут спорить не приходилось.

– Скаа и думают иначе, чем знатные люди, – продолжал Хэм. – Даже наши солдаты весьма робки, а ведь мы отбирали храбрейших! Йеден прав насчет большинства скаа – они никогда не станут мятежниками. Вот я и думаю… а что, если между нами действительно есть серьезные различия? Что, если аристократы имеют право властвовать над нами?

Кельсер замер на месте.

– Ты не можешь всерьез так думать.

Хэм тоже остановился.

– Ну не знаю… наверное, не могу. Но я все равно об этом размышляю. Лорды владеют алломантией, правильно? Может, так и задумано, чтобы они стояли у власти?

– Кем задумано? Лордом‑правителем?

Хэм пожал плечами.

– Нет, Хэм, – серьезно сказал Кельсер. – Это неправда. Я знаю, такое трудно понять… все это длится слишком долго, но в жизни скаа есть что‑то по‑настоящему неправильное. И ты должен в это поверить.

Хэм немного помолчал, потом наконец кивнул.

– Пойдем, – вздохнул Кельсер. – Я хочу увидеть третий выход.

Неделя тянулась долго. Кельсер инспектировал войско, проверял, как обучают солдат, как кормят, какое у них оружие, как ведется разведка и охрана подходов к пещерам, и так далее. Но главное – он разговаривал с людьми. Он хвалил и ободрял их и частенько использовал алломантию на глазах у всех.

Многие скаа слышали об алломантии, но на самом деле не знали, что это такое. Знатные туманщики редко пользовались силой в присутствии посторонних, а полукровки были и того осторожнее. Обычные скаа, даже столичные, понятия не имели, что значит «толкать» металлы или «притягивать» их. И когда они видели, как Кельсер парит в воздухе или сражается с небывалой силой, то воспринимали это как некое «алломантическое волшебство». Кельсер ничего не имел против.

Однако всю эту хлопотливую неделю он то и дело вспоминал разговор с Хэмом.

«Да как он вообще может считать скаа низшими существами?» – думал Кельсер, сидя во время обеда за отдельным столом и ковыряясь в тарелке.

Центральная пещера была достаточно велика, чтобы вместить армию из семи тысяч человек, хотя многие сидели в боковых нишах и туннелях. Стол Кельсера установили в глубине пещеры, на каменном выступе.

«Наверное, я принимаю это слишком близко к сердцу».

Хэм вообще склонен был размышлять о вещах, к которым ни один разумный человек не относился серьезно. К тому же данная тема представляла собой чисто философский, теоретический интерес.

Хэм, похоже, и сам забыл о своих недавних опасениях. Он смеялся, болтая с Йеденом, и живо расправлялся с едой.

Что же касается Йедена, то тощий главарь мятежников выглядел вполне довольным своим генеральским мундиром и всю неделю серьезно обсуждал с Хэмом будущую стратегию военных действий. Свои новые обязанности он принял естественно и легко.

Вообще Кельсер, похоже, оказался единственным, кто не радовался пиру. Ужин приготовили из привезенных продуктов, и хотя он был весьма скромным по меркам аристократов, многие скаа никогда в жизни ничего подобного не пробовали. Солдаты шумно обсуждали еду и наслаждались небольшими порциями эля.

Кельсера не оставляла тревога. Что думают его солдаты о целях, за которые им предстоит сражаться? Им явно нравилось учиться военному делу, но, возможно, гораздо больше им нравилась сытная ежедневная кормежка. Верят ли они, что действительно способны разрушить Последнюю империю? Считают ли они себя хуже аристократов?

Кельсер угадывал их потаенные чувства. Многие уже осознали грозящую им опасность, и лишь строгость командиров удерживала их от бегства. Они с жаром спорили о приемах боя, они ни слова не говорили о главном – о захвате дворца лорда‑правителя, о сражении с гарнизоном Лютадели…

«Наверное, они не надеются на успех, – думал Кельсер. – Им необходима уверенность. Начало, конечно, положено слухами обо мне, но…»

Он толкнул локтем Хэма.

– Есть у тебя серьезные нарушения дисциплины? – тихо спросил он.

Хэм нахмурился, услышав неожиданный вопрос.

– Случаются иногда. В такой толпе всегда найдутся недовольные.

– Знаешь кого‑то конкретного? Человека, который хотел бы уйти отсюда? Мне нужно услышать мнение того, кому не нравится наша затея.

– Двое сидят в карцере, – сказал Хэм.

– А прямо здесь? Лучше, чтобы он находился тут, за столом.

Хэм, поразмыслив, оглядел солдат.

– Вон тот парень, за вторым столом, в красном плаще. Его две недели назад поймали на попытке бегства.

Человек, о котором шла речь, оказался тощим и нервным типом. Он сидел за столом ссутулившись, с отсутствующим видом. Кельсер покачал головой.

– Мне бы кого попривлекательнее.

Хэм в раздумьях потер подбородок. Потом указал на другой стол.

– Билг. Вот тот здоровый, за четвертым столом справа.

– Вижу, – пробормотал Кельсер.

Он пригляделся: сильный, мускулистый мужчина, с окладистой бородой и в жилете.

– Он достаточно умен, чтобы открыто не нарушать дисциплину, – сказал Хэм. – Но он исподтишка настраивает людей. Считает, что у нас нет шансов выстоять против Последней империи. Я бы отправил его в карцер, но не могу наказывать человека только за то, что он боится… тогда мне пришлось бы пересажать половину армии. Кроме того, он слишком хороший воин, чтобы просто взять и избавиться от него.

– Он просто великолепен, – решил Кельсер.

Воспламенив цинк, он всмотрелся в Билга. Цинк не давал возможности читать мысли, зато позволял вычленить человека из толпы и воздействовать только на него, возбуждая или успокаивая определенные чувства, и вдобавок из сотен источников металла поблизости помогал выделить нужный.

Разглядеть Билга в толпе оказалось не так легко, и Кельсер сосредоточился на всем столе, удерживая внимание на чувствах Билга и его соседей. Наконец он встал. Разговоры в пещере постепенно затихли.

– Друзья, прежде чем я уеду, мне хотелось бы еще раз сказать, что вы произвели на меня огромное впечатление, – заговорил Кельсер.

Его голос, усиленный хорошей акустикой, разносился под сводами пещеры.

– Вы становитесь отличной армией. Простите, что забираю генерала Хэммонда, но я привез на его место прекрасного человека. Многие из вас и раньше знали генерала Йедена – и вам известно, что он уже много лет руководит мятежниками. Я уверен, что он поможет вам стать еще лучшими солдатами.

Кельсер начал понемногу тянуть за чувства Билга и его соседей по столу, накаляя их страсти.

– Я прошу вас совершить великое дело, – продолжал Кельсер, не глядя в сторону Билга. – Скаа, живущие в Лютадели, – да и вообще все скаа – даже не догадываются, на что вы готовы ради них. Они не подозревают, как вы учитесь сражаться, они не знают о битвах, которые вам предстоят. Однако они отдадут вам должное. И однажды назовут вас героями. – Он чуть сильнее нажал на чувства Билга. – Гарнизон Лютадели силен. Но мы сумеем разбить его, особенно если быстро возьмем городские стены. Не забывайте, зачем вы пришли сюда. Вы пришли не просто научиться махать мечом или застегивать шлем. Речь идет о революции, равной которой не видел мир, – о том, чтобы захватить власть и изгнать лорда‑правителя. Не забывайте об этом.

Кельсер сделал паузу. Краем глаза он видел, как помрачнели лица мужчин за столом Билга. Наконец в полной тишине Кельсер услышал, как кто‑то что‑то тихо пробормотал. Но благодаря акустике эти слова эхом разлетелись по пещере.

Кельсер нахмурился, поворачиваясь к Билгу.

– Ты что‑то сказал? – спросил он.

«Вот момент, когда он должен решиться. Струсит или нет?»

Билг бросил на него ответный взгляд. Кельсер с силой ударил по его чувству протеста. Ему удалось: Билг вскочил. Его лицо налилось краской.

– Да, сэр, – рявкнул он. – Я что‑то сказал. Я сказал, что кое‑кто из нас вовсе не забыл о «цели». Мы думаем о ней каждый день.

– И что именно ты думаешь? – поинтересовался Кельсер.

По пещере пробежал шепот – солдаты передавали разговор тем, кто сидел слишком далеко.

Билг глубоко вздохнул.

– Мы думаем, сэр, что вы посылаете нас на заклание. Армия Последней империи куда больше столичного гарнизона. И не имеет значения, возьмем мы городские стены или нет… нас в любом случае перебьют. Вы не можете победить империю с парой тысяч солдат.

«Блестяще, – подумал Кельсер. – Прости, Билг. Кто‑то должен был это сказать… но не я».

– Я вижу, здесь мы не согласны, – громко произнес он. – Я верю в этих людей и в их великую цель.

– А я верю, что ты – дурак и фантазер! – проревел Билг. – И я был еще большим дураком, когда потащился в эти проклятые пещеры. Если ты так уверен в победе, то почему никого не выпускаешь отсюда? Мы будем сидеть в клетке до тех пор, пока ты не отправишь нас на смерть!

– Ты оскорбляешь меня! – крикнул Кельсер. – Ты отлично знаешь, почему никому не разрешается выходить. Почему ты так хочешь сбежать, солдат? Может, тебе не терпится продать товарищей лорду‑правителю? Получить несколько мер за четыре тысячи жизней?

Лицо Билга стало еще краснее.

– Я бы никогда такого не сделал, но я не позволю посылать меня на бойню! Твоя армия – пустая затея!

– Твои слова – слова труса и предателя, – парировал Кельсер.

Он оглядел толпу.

– Генералу не пристало бросать вызов младшему по званию. Найдется ли солдат, готовый показать этому человеку, что такое честь?

Сразу же встало около двух десятков. Кельсер обратил особое внимание на одного. Он был ниже других ростом, но выглядел чрезвычайно пылким и искренним. Кельсер приметил его еще раньше.

– Капитан Демокс!

Молодой капитан стремительно вышел вперед.

Кельсер выхватил свой меч и протянул его воину.

– Умеешь драться на мечах, парень?

– Да, сэр!

– Кто‑нибудь, найдите клинок для Билга и пару колетов.

Кельсер повернулся к Билгу.

– У знатных людей есть традиция. Когда они не могут договориться, то улаживают дело при помощи дуэли. Победи этого человека – и иди куда хочешь.

– А если он победит меня? – спросил Билг.

– Тогда ты умрешь.

– Я все равно умру, даже если останусь, – заявил Билг, принимая меч из рук ближайшего соседа. – Принимаю условия.

Кельсер кивнул и махнул рукой, предлагая солдатам раздвинуть столы и освободить место для дуэли. Солдаты окружили импровизированную площадку, чтобы наблюдать за схваткой.

– Кел, что ты делаешь? – прошипел Хэм.

– Только то, что необходимо.

– Необходимо… Кельсер, парень не справится с Билгом! Я доверяю Демоксу, именно поэтому я произвел его в капитаны, но он отнюдь не великий воин! А Билг – один из лучших мечников в армии!

– Солдаты это знают? – уточнил Кельсер.

– Еще бы! Прекрати этот цирк. Демокс чуть ли не в два раза меньше Билга… и по умениям ему в подметки не годится. Билг разделает его двумя ударами!

Кельсер как будто не услышал просьбы. Он сидел, молча наблюдая, как Билг и Демокс проверяют мечи, а солдаты застегивают на них кожаные колеты. Когда все было готово, Кельсер подал знак к началу боя.

Хэм застонал.

Он ожидал, что схватка продлится недолго. Билг уверенно шагнул вперед и быстро нанес несколько пробных ударов. Но Демокс, похоже, был не так уж плох и все удары сумел отразить. Однако он действительно не годился Билгу в соперники.

Глубоко вздохнув, Кельсер воспламенил сталь и железо.

Билг занес меч, но Кельсер оттолкнул лезвие в сторону, давая Демоксу возможность атаковать. Молодой капитан попытался осуществить эту возможность, но Билг легко отвел его клинок и тут же бросился вперед, заставив Демокса отступить. Тот хотел отпрыгнуть, спасаясь от летящей стали, но двигался слишком медленно. Лезвие меча устремилось к нему, казалось, что вот‑вот…

Кельсер железом подтянулся к фонарю за спиной, чтобы не упасть со стула, – и дернул за металлические пряжки на колете Демокса. Кельсер успел вовремя, и капитан отлетел назад, очутившись вне досягаемости меча противника.

Демокс неловко приземлился, а клинок Билга ударился о каменный пол пещеры. Рослый солдат недоуменно воззрился на собственное оружие, и по толпе прокатился изумленный ропот.

Билг зарычал и, замахнувшись, опять рванулся в атаку. Демокс принял удар на клинок, но Билг с легкостью отбил его в сторону. Он снова замахнулся, и Демокс поспешно поднял руку, сдаваясь.

Кельсер сталью остановил меч Билга на полпути. Демокс стоял, вскинув руку, и выглядело это так, будто он силой мысли задержал грозившее ему оружие. Участники поединка замерли: Билг пытался шевельнуть мечом, а Демокс изумленно смотрел на собственную руку. Потом, приосанившись, Демокс осторожно повел ладонью.

Кельсер толкнул сталью, опрокинув Билга на спину. Огромный воин повалился наземь, вскрикнув от изумления. Когда мгновением позже он вскочил на ноги, Кельсеру уже не нужно было подхлестывать его чувства. Билг взревел от ярости, схватил меч двумя руками и прыгнул на Демокса.

«Некоторые просто не умеют вовремя останавливаться», – подумал Кельсер, когда Билг занес меч над головой.

Демокс хотел увернуться от удара, но Кельсер просто отодвинул его в сторону. Мгновенно опомнившись, Демокс перехватил меч второй рукой и кинулся навстречу Билгу. Кельсер взялся за его клинок на взмахе и с силой провел вперед.

Мечи скрестились, и усиленный алломантией удар Демокса вышиб оружие из рук Билга. Раздался звон, и здоровяк упал, сбитый с ног небывалой атакой капитана. Меч Билга отлетел далеко в сторону.

Демокс шагнул вперед, занося меч над ошеломленным Билгом, но тут же остановился. Кельсер, поддерживая горение железа, надавил на меч, чтобы нанести смертельный удар, но Демокс сопротивлялся.

Кельсер на мгновение замер.

«Проигравший должен умереть!» – раздраженно подумал он.

Билг, лежавший на каменном полу, тихо стонал. Кельсер увидел, что его рука выгнулась под неестественным углом, из нее торчал обломок кости и текла кровь.

«Ладно, – смилостивился Кельсер. – Достаточно».

Он отпустил меч Демокса. Капитан посмотрел на Билга, потом перевел удивленный взгляд на собственную руку. Пальцы его дрожали.

Кельсер встал, и по толпе пробежал шепот.

– Неужели вы думаете, что я отправлю вас сражаться с лордом‑правителем неподготовленными? – громко спросил Кельсер. – Неужели вы думаете, что я пошлю вас на смерть? Вы будете драться за справедливость, друзья! Я не брошу вас в битве с солдатами Последней империи. – Кельсер поднял руку, держа в пальцах маленький металлический стерженек. – Вы слыхали об этом? Вы знаете, что говорят об одиннадцатом металле? Ну так вот, у меня он есть, и я им воспользуюсь! Лорд‑правитель умрет!

В пещере поднялся гвалт.

– И это не единственное наше оружие! – взревел Кельсер, перекрывая гул голосов. – У вас есть внутренняя сила, огромная сила! Вы слыхали о тайной магии, которой владеет лорд‑правитель? Она есть и у нас! Пируйте, мои солдаты, и не бойтесь предстоящей битвы!

Толпа взорвалась восторженным криками, и Кельсер жестом приказал принести еще эля. Двое слуг подошли к Билгу, чтобы помочь ему встать.

Вернувшись на место, Кельсер наткнулся на хмурый взгляд Хэма.

– Не нравится мне это, – сказал он.

– Знаю, – тихо ответил Кельсер.

Хэм хотел добавить что‑то еще, но тут над ними навис Йеден.

– Это было потрясающе! Я… Кельсер, я не знал! Тебе следовало раньше рассказать, что ты умеешь передавать другим свою силу! Разве теперь мы сможем проиграть?

Хэм положил руку на плечо Йедена и усадил его на место.

– Ешь! – приказал он.

Придвинув свой стул поближе к Кельсеру, Хэм жарко зашептал:

– Ты только что солгал всей моей армии, Кел.

– Нет, дружище, – возразил Кельсер. – Я солгал моей армии.

Хэм помрачнел и замолк.

– Это ведь ложь только отчасти, – начал объяснять Кельсер. – Им не нужно быть настоящими воинами, они должны просто производить впечатление – достаточно долго, чтобы мы успели захватить атиум. Тогда мы подкупим гарнизон, и никому не придется сражаться. Это почти то же самое, что я им обещал.

Хэм не стал спорить.

– Прежде чем мы уедем, – добавил Кельсер, – я хочу, чтобы ты отобрал несколько десятков самых преданных и достойных доверия солдат. Отправим их в Лютадель. Они должны поклясться, что никому не выдадут месторасположение армии, зато будут распространять среди скаа слухи о сегодняшнем вечере.

– Ради преумножения твоей славы? – фыркнул Хэм. Кельсер покачал головой.

– Иногда нам приходится делать то, что самим противно, Хэм. Может, я эгоист, но суть‑то не во мне. У нас другие цели.

Хэм немножко подумал, ковыряя вилкой в тарелке. Он не ел, просто смотрел на окровавленные камни перед возвышением.

«Ох, Хэм, – подумал Кельсер, – как бы мне хотелось все тебе объяснить…»

За одними замыслами кроются другие, за одной интригой – еще десяток.

Всегда остаются секреты.

Прежде всего надо помнить, что были и те, кто не считал Бездну серьезной угрозой, по крайней мере, для себя. Однако ей мы обязаны болезнью растений, поразившей почти все края. Армии бессильны против нее. Великие города сдаются перед ее властью. Урожай погиб, земля умирает.

Именно с этим я сражаюсь. Это чудовище я должен победить. Боюсь, я слишком долго собирался. Разрушения уже так велики, что мне страшно за человечество. Оно может не выжить.

Неужели это тот самый конец света, который предсказывали философы?

Вин читала дальше:

«В начале недели мы добрались до Терриса, и, должен сказать, он восхитил меня. Величественные горы на севере, с белыми снеговыми шапками и склонами, поросшими лесом, – они стоят, как боги‑хранители прекрасного плодородного края. Моя родная земля на юге в основном плоская. Думаю, она выглядела бы не такой Унылой, если бы ее оживляло несколько холмов.

Здесь живут в основном пастухи, хотя хватает и фермеров, и лесорубов. Кажется удивительным, что столь тихая местность произвела на свет пророков, на чьи слова полагается ныне весь мир.

Мы наняли нескольких террисан в качестве носильщиков, чтобы они помогли нам перебраться через самые сложные из горных перевалов. Они непростые люди. Слухи о Террисе воистину верны: иные из террисан обладают весьма необычными способностями, и это заставляет задуматься.

Они умеют каким‑то образом запасаться силами для следующего дня. Перед сном они в течение часа лежат на походных постелях и в это время меняются внешне, становятся хилыми, хрупкими с виду, как будто постарели на полвека. Но по утрам они вновь бодры и крепки. Видимо, их сила как‑то связана с металлическими браслетами и серьгами, которые они постоянно носят.

Старшим у них носильщик по имени Рашек, весьма неразговорчивая личность. Тем не менее любопытный Бэчис обещал расспросить его как следует, надеясь узнать, как террисанам удается накапливать силы.

Завтра начинается последний этап нашего паломничества – мы отправляемся к Дальним горам Терриса. Там я надеюсь отыскать мир и покой – для самого себя и для нашей несчастной страны».

Читая копию дневника, Вин быстро сделала несколько открытий. Во‑первых, ей не нравилось читать. Сэйзед, конечно, не слушал ее жалоб, а говорил, что она пока недостаточно владеет техникой чтения. Разве она не понимает, что чтение – такое же полезное искусство, как ножевой бой или алломантия?

Поэтому, выполняя приказ Сэйзеда, Вин продолжала читать, хотя и старалась по возможности увиливать от этого занятия. Многие слова в рукописи тяжело давались ей, и она пряталась в самой уединенной части особняка Ренокса, где могла произносить их вслух, стараясь разобраться в странном стиле лорда‑правителя.

Упорное чтение привело ее ко второму выводу: лорд‑правитель оказался жутким нытиком. Страницы дневника заполняли либо скучные описания его путешествия, либо жалобы и длинные рассуждения о морали. Вин уже жалела, что когда‑то нашла во дворце эту книгу.

Она вздохнула, откидываясь на спинку плетеного кресла. Прохладный весенний ветерок пробегал по саду, слева журчал ручей, вытекавший из подземного источника. Воздух наполняла приятная свежесть, деревья укрывали Вин от полуденного солнца. Да, в том, чтобы быть знатной леди, пусть даже фальшивой, имелись свои преимущества.

Позади послышались тихие шаги. Они были еще далеко, но Вин давно привыкла постоянно поддерживать тление олова. Она осторожно обернулась через плечо.

– Призрак? – удивилась она, увидев Лестиборнеса, шагавшего по садовой дорожке. – Что ты тут делаешь?

Призрак замер на месте, залившись краской.

– Да Докс велел мне тут подождать.

– Доксон? – воскликнула Вин. – Он здесь?

«Может, он привез новости от Кельсера?»

Спук кивнул, подходя ближе.

– Оружие должны привезти, скоро. Нам еще надо. – Призрак изо всех сил старался говорить правильно. – Подержим его тут маленько, потом будем отправлять.

– Понятно, – Вин встала, расправив юбку. – Мне надо его увидеть.

Призрак замялся и еще гуще покраснел.

Вин вскинула голову.

– Что‑то не так?

Призрак внезапно сунул руку в карман жилета и что‑то достал. Вин мгновенно воспламенила свинец, но в руке Призрака оказался обычный бело‑розовый носовой платок. Юноша сунул его Вин.

Вин неуверенно взяла платок.

– Зачем это?

Призрак резко развернулся и убежал.

Вин проводила его непонимающим взглядом и посмотрела на платок. Он был сделан из мягкого кружева, но ничего необычного Вин в нем не обнаружила.

«Странный парнишка», – подумала она, засовывая платок в рукав платья.

Прихватив копию дневника, она пошла по дорожке. Она уже настолько привыкла к платью, что, почти не думая, придерживала подол, чтобы не цепляться за кусты или камни.

«Наверное, это уже само по себе искусство», – мысленно улыбнулась она, добравшись до выхода из сада вполне благополучно: платье ни разу не зацепилось за ветки.

Войдя в дом, она остановила первого попавшегося слугу.

– Мастер Делтон приехал? – спросила она, называя Доксона фальшивым именем.

В Лютадели Доксон изображал из себя торгового партнера лорда Ренокса.

– Да, моя леди, – ответил слуга. – Он сейчас с лордом Реноксом в кабинете.

Вин отпустила слугу. Наверное, она могла бы пойти в кабинет, но это выглядело бы некрасиво. Леди Валетт совершенно нечего было делать на деловом совещании.

Вин в раздумье прикусила нижнюю губу. Сэйзед постоянно твердил ей, что необходимо соблюдать этикет.

«Отлично, – подумала она, – я подожду. И кстати, может быть, Сэйзед объяснит мне, что я должна делать с платком этого сумасшедшего мальчишки?»

Она направилась в библиотеку на верхнем этаже, не забывая улыбаться, но при этом гадая, о чем говорят Ренокс и Доксон. Отправка оружия явно была лишь предлогом: Доксону совершенно незачем принимать в этом личное участие. Может, Кельсер задерживается? Или Доксон наконец‑то получил весточку от Марша – ведь тот вместе с другими новоиспеченными поручителями вскоре должен был приехать в Лютадель…

«Они могли бы и сами послать за мной», – сердито подумала Вин.

Леди Валетт частенько принимала гостей вместе с дядей.

Вин тряхнула головой. Кельсер называл ее полноправным членом команды, но остальные явно продолжали относиться к ней как к ребенку. Они были милы с ней, но даже не думали посвящать ее в свои дела. Наверное, они поступали так ненамеренно, но от этого Вин не становилось менее обидно.

В библиотеке горели лампы. Конечно, Сэйзед сидел там, переводя последние страницы дневника. Он поднял голову, когда вошла Вин, улыбнулся и уважительно кивнул.

«Надо же, он без очков, – отметила Вин. – Тогда зачем он надевал их прежде?»

– Госпожа Вин, – сказал Сэйзед, вставая и придвигая для нее кресло. – Как продвигается изучение дневника?

Вин глянула на стопку небрежно скрепленных страниц в руке.

– Ничего. Я только не понимаю, зачем мне это читать… ты ведь дал копии и Бризу с Кельсером.

– Разумеется, – подтвердил Сэйзед. – Однако мастер Кельсер просил, чтобы каждый член команды обязательно ознакомился с дневником. Я думаю, он абсолютно прав. Чем больше людей прочтет эти слова, тем больше вероятность разгадать тайну, скрытую за ними.