Выживший в Хатсине 11 page

– Зеленые, – ответил Кельсер. – Все вокруг должно быть зеленым.

«Зеленым? – изумленно подумала Вин. – Какая странная идея!»

Она попыталась представить дерево с зелеными листьями, но картинка показалась ей ужасно глупой. Кельсер выдумал что‑то совсем непонятное… но, впрочем, у любого, кто много времени провел в Ямах Хатсина, наверняка свои причуды.

Кельсер обернулся к ней.

– Пока не забыл… есть еще пара вещей, которые тебе следует знать. Я об алломантии.

Вин кивнула, готовая слушать.

– Прежде всего, – сказал Кельсер, – не забывай в конце ночи выжигать все металлы, которые не использовала. Некоторые из них ядовиты, опасны для пищеварения. Лучше ложиться спать с пустым желудком.

– Хорошо, – послушно ответила Вин.

– И еще, – продолжал Кельсер, – никогда не пытайся воспламенять металлы, не относящиеся к десятке. Что чистые металлы, что сплавы вызывают болезнь. Более того: вещество, никак не связанное с алломантией, может тебя убить.

Вин торжественно кивнула.

«Полезное знание», – подумала она.

– О, – воскликнул Кельсер, поворачиваясь к окну, – вот мы и прибыли! Это новый особняк Ренокса. Сними плащ. Здешние люди преданы нам, но все равно лучше соблюдать осторожность.

Насчет осторожности Вин была полностью согласна с Кельсером. Сняв плащ, она отдала его Кельсеру, и тот спрятал его в мешок. Она выглянула в окно кареты, пытаясь сквозь туман рассмотреть особняк, к которому они подъезжали. Его окружала невысокая каменная стена с железными воротами. Двое стражников открыли их, услышав голос Сэйзеда.

За воротами по обе стороны подъездной дороги росли осины, а впереди, на вершине холма, Вин увидела большое здание, из окон которого струился слабый свет.

Сэйзед остановил карету перед домом, передал поводья подбежавшему слуге и спрыгнул на землю.

– Добро пожаловать в поместье Ренокса, госпожа Вин, – сказал он, открывая дверцу кареты и протягивая Вин руку, чтобы помочь выйти.

Вин посмотрела на эту руку, но не стала прикасаться к ней. Она предпочла выбраться наружу самостоятельно. Но уроженца Терриса, похоже, ничуть не обидел ее отказ.

Белые мраморные ступени перед парадной дверью освещали стоявшие по обе стороны фонари. Когда Кельсер вышел из кареты, Вин увидела, что наверху собираются какие‑то люди. Кельсер быстро взбежал по ступеням, Вин поднялась следом, отметив, что лестница выглядит очень чистой. Видимо, ее регулярно скребут и моют, если на ней нет пятен сажи. Интересно, а скаа, работающие здесь, знают, что их хозяин – подменыш? И чем, собственно, «великий» план Кельсера по разрушению Последней империи поможет обычным людям, чистящим ступени?

Лорд Ренокс, худощавый и немолодой, был одет в роскошный костюм, а на его носу красовались аристократического вида очки. Седые жидкие усы слегка прикрывали губы, но лорд, несмотря на возраст, не носил трость. Он уважительно кивнул Кельсеру, сохранив при этом величественный вид, и Вин поняла: этот человек прекрасно знает, что делает.

Камон отлично умел изображать вельмож, но его важность всегда казалась Вин немного ребяческой. Конечно, существовало немало лордов, которые держались именно так, как Камон, но гораздо большее впечатление производили те, что походили на лорда Ренокса: спокойные и уверенные в себе. Люди, знатность которых выражалась не в том, чтобы обливать презрением окружающих. Вин с трудом удержалась, чтобы не сжаться в комочек, когда подменыш посмотрел на нее… он выглядел по‑настоящему знатным лордом, а Вин всегда инстинктивно избегала внимания подобных особ.

– Особняк стал намного лучше, – заметил Кельсер, обмениваясь рукопожатием с Реноксом.

– Да, я сам удивлен, – ответил Ренокс. – Моя команда уборщиков оказалась весьма умелой. Дайте нам еще немного времени, и особняк станет таким величественным, что я без колебаний готов буду принять в нем самого лорда‑правителя.

Кельсер рассмеялся.

– Ну, это был бы очень странный ужин. – Он немного отступил и указал на Вин. – Вот та юная леди, о которой я говорил.

Ренокс внимательно посмотрел на нее, и Вин отвела взгляд. Ей не нравилось, когда люди смотрели на нее так, словно прикидывали, как бы ее провести.

– Позже поговорим об этом, Кельсер, – сказал Ренокс. – Час поздний, но…

Кельсер шагнул в дверь.

– Поздний? Да ну, еще только полночь. Не могут ли твои люди приготовить что‑нибудь поесть? Мы с госпожой Вин не ужинали.

Для Вин было не впервой остаться без ужина. Однако Ренокс тут же махнул рукой слугам, и те засуетились. Ренокс вошел в дом, Вин шагнула за ним. Но в дверях она остановилась, и Сэйзед терпеливо замер за ее спиной.

Кельсер оглянулся, заметив, что Вин отстала.

– Вин?

– Здесь… так чисто, – неуверенно произнесла Вин, не находя другого определения.

Ей время от времени приходилось видеть дома знатных людей. Но это обычно случалось ночью, при весьма слабом освещении. Вин оказалась не готова к открывшемуся зрелищу.

Белые мраморные полы особняка, казалось, светились, отражая огни десятков ламп. Все здесь выглядело таким… незапятнанным. Стены были белыми там, где их не украшали традиционные фрески с изображением зверей. Наверху, над лестницей на второй этаж, ослепительно сверкала люстра, а все убранство комнаты – хрустальные фигурки, вазы с букетами из осиновых веток – просто сияло, и нигде не нашлось бы ни пятнышка золы или пепла, ни единого отпечатка пальца…

Кельсер усмехнулся.

– Что ж, вот высшая оценка твоих усилий, – сказал он лорду Реноксу.

Вин позволила ввести себя в дом. Они повернули направо – в комнату, белизна которой была разбавлена бордовой мебелью и такого же цвета занавесками.

Ренокс обратился к Кельсеру:

– Возможно, госпожа захочет отдохнуть немного перед ужином? Мне бы хотелось обсудить с тобой кое‑какие деликатные вопросы.

– Да сколько угодно, – пожал плечами Кельсер, направляясь вслед за Реноксом к другой двери. – Сэйз, почему бы тебе не составить Вин компанию, пока мы с лордом Реноксом разговариваем?

– Разумеется, мастер Кельсер.

Кельсер улыбнулся, покосившись на Вин, и она поняла, что Сэйзед оставлен здесь для того, чтобы она не подслушивала.

Вин бросила вслед уходящим мужчинам раздраженный взгляд.

«Что ты говорил о доверии, Кельсер?»

Но еще больше Вин разозлило то, что ее не пригласили принять участие в разговоре. Что, если Кельсер вообще исключит ее из своих планов? По правде говоря, Вин привыкла к тому, что ее всю жизнь не замечали. Но до сих пор она не придавала значения тому, что главари команд не посвящали ее в свои дела. Это было вполне естественно…

Вин уселась в одно из пухлых бордовых кресел, поджав под себя ноги. Она уже поняла, в чем причина ее раздражения. Кельсер выказывал к ней слишком много уважения, заставил ее почувствовать собственную значимость. И она начала думать, что вполне заслуживает того, чтобы с ней делились секретами. Вин как наяву услышала смех Рина, издевательский смех… и правда, как ей могло прийти в голову такое? Вин сердилась на себя и на Кельсера, ей было стыдно, но она толком не понимала почему.

Слуги Ренокса принесли ей большую тарелку с фруктами и хлебом. Они придвинули к ее креслу маленький столик и даже подали Вин прозрачную чашку со сверкающей красной жидкостью. Вин не знала, что это – вино или сок, но не собиралась проверять. Она съела один фрукт: привычки не позволяли ей отказываться от бесплатной пищи, пусть даже приготовленной незнакомыми руками.

Сэйзед стоял справа от ее кресла и немного сзади. Он ждал, сложив руки на груди и глядя в пространство перед собой. Его напряженная поза, судя по всему, символизировала уважение, но от его присутствия настроение Вин не улучшалось.

Она попыталась сосредоточиться на окружающем, но лишь сильнее расстроилась, оценив богатство обстановки. Вин было неуютно среди всей этой роскоши, она казалась себе чем‑то вроде черного пятна на чистом ковре. Она даже хлеб не стала есть из страха, что на пол упадут крошки, и то и дело с тревогой посматривала на свои ноги: они испачкались пеплом и золой, когда они с Кельсером бродили за городом, и могли теперь испортить обивку кресла…

«Но ведь чистоту здесь наводят скаа, это их работа, – думала Вин. – Почему же я боюсь что‑то испачкать?»

Она изо всех сил старалась не злиться. Как бы то ни было, лорд Ренокс просто обязан поддерживать определенный уровень жизни. Иначе это казалось бы подозрительным.

Вдобавок ко всему слуги‑скаа выглядели счастливыми. Они деловито выполняли свои обязанности, как будто никто их ни к чему не принуждал. Вин слышала смех, раздававшийся за дверью в коридоре. Похоже, со здешними скаа хорошо обращались, и для них, наверное, не имело значения, посвящает их Кельсер в свои планы или нет.

В общем, Вин выпрямилась и заставила себя съесть еще один фрукт, время от времени зевая. Было уже далеко за полночь. Слуги в конце концов ушли, только Сэйзед продолжал маячить позади.

«Я не могу есть, когда он тут стоит!» – сердито подумала Вин.

– А ты не мог бы не торчать за моей спиной?

Сэйзед кивнул. Сделав два шага, он очутился рядом с креслом, а не позади него и встал в точно такую же позу, как прежде.

Вин раздраженно нахмурилась и вдруг заметила улыбку на губах Сэйзеда. Он посмотрел на нее сверху вниз, подмигнул, подошел к ближайшему креслу и опустился в него.

– Вот не знала, что у террисан есть чувство юмора, – сухо произнесла Вин.

Сэйзед бросил на нее веселый взгляд.

– А мне казалось, что ты вообще не знаешь террисан, госпожа Вин.

– Ну, я никогда не слышала о террисанах с чувством юмора. Про вас говорят, будто вы всегда суровы и официальны.

– Мы просто очень хитрые, госпожа, – сказал Сэйзед.

Он сидел очень прямо, но выглядел почему‑то расслабленным. Словно держать осанку ему было так же удобно, как другим – развалиться в кресле.

«Ну да, таким ему и полагается быть. Безупречный слуга, безоговорочно преданный Последней империи…»

– Тебя что‑то беспокоит, госпожа Вин? – спросил Сэйзед.

«Много ли он знает? Может, он даже не осознает, что Ренокс – подменыш?»

– Я просто пыталась угадать, как ты попал сюда, – сказала она наконец.

– Ты имеешь в виду, как дворецкий из Терриса очутился среди мятежников, намеренных разрушить Последнюю империю? – мягко уточнил Сэйзед.

Вин покраснела. Похоже, он вполне осведомлен о здешних делах…

– Да, интересный вопрос, госпожа, – продолжил Сэйзед. – Конечно, это выглядит не совсем обычно. Но я бы сказал, что я здесь благодаря вере.

– Вере?

– Да, – подтвердил Сэйзед. – Вот скажи, госпожа, во что ты веришь?

Вин нахмурилась.

– Что за вопрос такой?

– Думаю, это очень важный вопрос.

Вин замолчала, надувшись, но Сэйзед явно ожидал ответа, и в конце концов она пожала плечами.

– Я не знаю.

– Люди часто так говорят. Но я обнаружил, что это редко бывает правдой. Ты веришь в Последнюю империю?

– Я верю, что она сильна, – сказала Вин.

– И бессмертна?

Вин фыркнула.

– Ну, так далеко я не загадываю.

– А лорд‑правитель? Он действительно воплощение бога? Ты веришь, что он, как убеждает нас братство, является осколком вечности?

– Я… никогда прежде об этом не думала.

– Возможно, стоит подумать, – сказал Сэйзед. – И если после такого размышления ты решишь, что тебе не нравится то, чему учит нас братство, я буду рад предложить тебе другой вариант.

– Какой вариант?

Сэйзед улыбнулся.

– В зависимости от обстоятельств. Искренняя вера – вроде хорошего плаща, мне кажется. Если он тебе впору, в нем будет тепло и уютно. А если мал – ты станешь задыхаться.

Вин задумалась, а Сэйзед все так же улыбался. Наконец Вин вспомнила о еде. Через некоторое время боковая дверь открылась и вернулись Кельсер и Ренокс.

– Ну а теперь, – предложил Ренокс, когда они расселись и слуги принесли еду для Кельсера, – поговорим об этой малышке. Ты сказал, что человек, который должен был играть моего наследника, вышел из дела?

– К несчастью, – кивнул Кельсер, принимаясь за еду.

– Это все усложняет, – вздохнул Ренокс.

Кельсер повел плечами.

– Мы просто сделаем твоей наследницей Вин.

Ренокс покачал головой.

– Девушка такого возраста может быть наследницей, но это подозрительно – то, что я выбрал именно ее. В Доме Ренокс достаточно мужчин, двоюродных братьев, которые выглядели бы куда более уместным выбором. Даже мужчине средних лет нелегко удостоиться внимания высшего света. А уж молодая девушка… нет, слишком многим захочется покопаться в ее прошлом. Наши сочиненные родословные могут выдержать не слишком тщательную проверку, но если кому‑нибудь вздумается отправить гонца…

Кельсер нахмурился.

– Кроме того, – добавил Ренокс, – есть и еще кое‑что. Если я назову своей наследницей молодую незамужнюю девушку, ее тут же сочтут одной из самых выгодных партий в Лютадели. Было бы весьма затруднительно шпионить, если бы на нее обрушилось такое внимание.

Вин покраснела при этих словах и сама удивилась тому, как забилось ее сердце.

«Но Кельсер только поэтому и посвятил меня в свой план. Если я не справлюсь, какой от меня прок?»

– Ну хорошо, что ты предлагаешь? – спросил Кельсер.

– Она не должна быть моей наследницей, – сказал Ренокс. – Что, если она станет изображать просто юную родственницу, которую я привез с собой в Лютадель? Возможно, я обещал ее матушке – какой‑нибудь троюродной, но любимой сестре, – что представлю дочь ко двору? Знать с пониманием отнесется к моему намерению выдать ее замуж в один из хороших Домов и тем самым укрепить собственное положение. Однако она не должна привлекать много внимания… ей следует обладать не слишком высоким положением и выглядеть немножко провинциально. Она ведь якобы из весьма дальних мест.

– Ага, это вполне объяснит ее не слишком придворное воспитание, – задумчиво произнес Кельсер. – Только не обижайся, Вин.

Вин, прятавшая в карман обернутый салфеткой кусочек хлеба, удивленно посмотрела на него.

– А почему я должна обижаться?

Кельсер улыбнулся.

– Да это я так, забудь.

Ренокс кивнул собственным мыслям.

– Ну да, – пробормотал он, – да.

Он посмотрел на Кельсера.

– Все уже знают, что Дом Ренокс со временем присоединится к высшей знати, так что Вин примут просто из вежливости. Однако она будет выглядеть такой незначительной, что большинство людей ее и не заметит. Это идеальная ситуация для нее.

– Мне нравится твое предложение, – сказал Кельсер. – Мало кто станет ожидать от человека твоего возраста и рода занятий посещения балов и приемов, но если ты вместо себя отправишь ко двору молодую родственницу, это послужит к твоей выгоде.

– Да, действительно, – согласился Ренокс. – Но с ней придется поработать… и не только в плане внешнего вида.

Вин съежилась под их изучающими взглядами. Похоже, ее часть плана получит дальнейшее развитие, и Вин внезапно осознала, что это значит. Даже рядом с лордом Реноксом она ощущала себя неловко… а он был всего лишь фальшивым лордом. А что она будет делать, когда очутится в комнате, битком набитой настоящей знатью?..

– Боюсь, мне придется на какое‑то время позаимствовать у тебя Сэйзеда, – сказал Кельсер.

– Все в порядке, – ответил Ренокс. – Он ведь на самом деле не мой дворецкий, а твой.

Сэйзед вскинул голову.

– Террисанин без хозяина – все равно что солдат без оружия, мастер Кельсер. Я с радостью служил лорду Реноксу и уверен, что с честью вернусь на службу к тебе.

– О нет, ты не вернешься на службу ко мне, – возразил Кельсер.

Сэйзед бросил на него вопросительный взгляд. Кельсер кивком указал на Вин.

– Ренокс прав, Сэйзед. Вин нуждается в некоторой подготовке, а я знаю немало высших лордов, которые воспитаны куда хуже тебя. Как думаешь, тебе удастся помочь этой девочке?

– Уверен, что смогу предложить юной госпоже свои услуги, – ответил Сэйзед.

– Вот и хорошо, – сказал Кельсер, засовывая в рот последнее печенье и вставая. – Я рад, что все устроилось, потому что я устал, а бедняжка Вин вообще выглядит так, словно готова уснуть прямо в тарелке.

– Я в порядке, – поспешно заявила Вин, стараясь подавить зевок.

– Сэйзед, – попросил Ренокс, – ты не покажешь им гостевые комнаты?

– Разумеется, мастер Ренокс.

Сэйзед плавно поднялся с кресла.

Вин и Кельсер пошли за высоким террисанином, а несколько слуг‑скаа принялись убирать остатки еды. «Я не все съела», – сонно вспомнила Вин. Когда они поднялись по лестнице и свернули в коридор, Кельсер задержался, поджидая отставшую Вин.

– Извини, что оставил тебя одну.

Она пожала плечами.

– Мне вовсе незачем знать обо всех твоих делах.

– Ерунда, – возразил Кельсер. – Ты приняла сегодня решение, которое сделало тебя полноправным членом команды. Однако Ренокс хотел поговорить о совершенно личных проблемах. Он прекрасный актер, но чувствует себя неловко рядом с людьми, которые знают, как именно он очутился на месте лорда Ренокса. Я клянусь, мы ни словом не обмолвились о твоей части плана.

Вин кивнула на ходу.

– Я… тебе верю.

– Вот и хорошо, – с улыбкой сказал Кельсер, легонько хлопая ее по плечу. – Сэйз, я знаю, где находятся гостевые комнаты для мужчин… в конце концов, именно я купил это поместье. Дальше я справлюсь сам.

– Очень хорошо, мастер Кельсер, – ответил Сэйзед, уважительно кивнув.

Кельсер подмигнул Вин и пошел дальше по коридору, энергично, как всегда.

Вин проводила его взглядом и направилась вслед за Сэйзедом в другую сторону, размышляя об уроках алломантии, о разговоре в карете и, наконец, о том, что Кельсер ей пообещал. Три тысячи золотых мер – целое состояние – оттягивали ее пояс.

Наконец Сэйзед открыл дверь и прошел вперед, чтобы зажечь лампы.

– Белье на постели свежее, утром я пришлю горничную, чтобы приготовила тебе ванну. – Он повернулся, протягивая Вин свечу. – Тебе нужно что‑нибудь еще?

Вин покачала головой. Сэйзед улыбнулся, пожелал ей спокойной ночи и вышел в коридор. Вин какое‑то время неподвижно стояла в дверях, взглядом изучая комнату. Потом обернулась и посмотрела в ту сторону, куда ушел Кельсер.

– Сэйзед? – окликнула она.

Дворецкий остановился.

– Да, госпожа Вин?

– Кельсер, – негромко сказала Вин. – Он ведь хороший человек?

Сэйзед улыбнулся.

– Очень хороший, госпожа. Один из лучших, с кем мне доводилось встречаться.

Вин чуть заметно кивнула.

– Хороший человек… – тихо пробормотала она. – Не думаю, чтобы мне раньше попадались хорошие люди.

Сэйзед осторожно усмехнулся, отвесил почтительный поклон и удалился.

А Вин вошла в комнату и закрыла за собой дверь.