Глава 7. Телефонный звонок выдрал меня из теплого и уютного сна назойливо и безжалостно

Телефонный звонок выдрал меня из теплого и уютного сна назойливо и безжалостно. Протянув руку, я нашарил телефон на тумбочке и сразу же его выронил на пол, просто из еще непослушных пальцев выскользнул. Звонок прекратился, просто потому, наверное, что его перекинуло на голосовую почту.

Блин, пять утра с небольшим. Кто это мог быть? Попытался зайти в лог звонков, но телефон снова затрезвонил прямо в руке.

Мило. Хозяин «Хрустального дворца».

Мило в пять утра не может быть хорошей новостью. Сердце сразу ухнуло куда-то в желудок, а самого словно ледяной водой облили.

Ткнул пальцем в зеленую пиктограмму «ответить», спросил сразу:

— Что случилось?

— Разбудил? Да?

Такое ощущение, что он не знает, как начать.

— Говори уже, Майло, не тяни!

— В Роситу выстрелили, прямо возле клуба, когда она уходила. Она жива, — он сказал это до того, как я успел спросить, — но ранена, кажется, тяжело.

— Куда ее увезли?

— В «Белого слона», это рядом с тобой…

— Я знаю, где это, — не отпуская телефона. — Как состояние?

— Когда ее увозили, она была без сознания. Но сейчас еще не знаю.

— Я понял, спасибо!

Это действительно рядом, рукой подать, прямо соседний квартал, если бегом, то всего минута, наверное. За минуту оделся, еще через минуту я уже бежал по улице, придерживая под рубашкой кобуру с пистолетом. Уже подбегая к госпиталю, подумал о том, что свалить меня на выходе можно было без проблем.

Главный вход в госпиталь был как раз в белом современном здании, из-за которого больница и получила такое странное название, на перекрестке Мексико и Тридцать Четвертой, которую я перебежал, чуть не попав под машину, возможно, единственную в этом месте в это время. Мне злобно побибикали вслед, но я только отмахнулся. И в подъезде госпиталя столкнулся с Мило и Педро — бывшим гватемальским спецназовцем, который был теперь при Мило за водителя, телохранителя и помощника на все случаи жизни.

Честно говоря, их я здесь увидеть не ожидал, но я вообще мало что ожидал, настолько был не в себе.

— Что с ней?

— Состояние тяжелое, но стабильное, — ответил почему-то Педро. — Она в операционной, сейчас под наркозом, так что без сознания.

— У Педро жена здесь работает, медсестрой, — пояснил Марко. — Как раз сейчас дежурит.

— Куда ее? Как все вышло?

— Ее, похоже, хотели увезти, — снова заговорил Педро. — Одна девчонка шла следом, все видела, это совсем рядом с клубом. Остановился фургон, выскочили двое, ее схватили под руки, потащили, а потом выстрел — бац! — Он хлопнул одной ладонью о другую, получилось и вправду громко, как выстрел. — Один из них заорал, второй ее отпустил, отскочил в сторону и несколько раз в нее из пистолета. Потом подхватил второго под руку и потащил в машину, ну а та с буксом с места — и в переулок. Я совсем рядом с дверями был, выскочил на выстрелы и увидел, как те сворачивают.

— Фургон? Белый «Транзит»?

— Не «Транзит», это точно, — покачал он головой. — У него еще реклама во весь борт была, но я прочитать не успел.

На том «Транзите» никакой рекламы не было, просто белый, и все. Следили за мной, чтобы точно знать, что я не вмешаюсь? Нет, не годится, я никогда не ездил встречать Роситу. Если за ней следили, то должны были знать. Или если следили за мной.

Ее не убить пытались, а похитить. Зачем? Чтобы заставить меня что-то сделать, понятное дело. Догадались, что Луис и Сатори у нас? Скорее всего.

— Так куда ее все же?

— В плечо и в легкое, две пули.

Бедная девочка, ее-то за что, твари? Доберусь я до вас, до всех скоро доберусь, это я обещаю. Вы у меня уже все в списке, один за другим выписаны.

Рядом послышались шаги, я обернулся и встретился взглядом со смуглым невысоким человеком в гражданской одежде, но с кобурой на поясе и полицейской бляхой, висящей на шее на шнурке.

— Капитан Урибе.

— Здравствуйте, — кивнул он. — Пошли со мной, ваша девушка все равно на операции, так что делать здесь вам пока нечего.

На улице меня поджидала полицейская машина без опознавательных знаков. Правда, посадил меня капитан не назад, а справа, рядом с собой, сам же уселся за руль. По дороге ни о чем не говорили, я смотрел в окно.

Город понемногу просыпался. Выехали на улицы как раз развозные фургоны, те, что доставляют товар до того, как магазины откроются, и те, кто завозит его на пешеходные улицы, потом, с началом рабочего дня, их закроют. Отлив начал уже обнажать серую грязь у берега, открывались киоски и лавки.

Было тяжело. Только сейчас, когда с Роситой случилась беда, я понял, насколько все же к ней привязался. Вроде и расстались, а как ножом по сердцу, словно самого ранили. Убью скотов, найду всех и убью. Всех их, подчистую, вправду упыри какие-то, таких истреблять надо, как крыс. Буквально трясет от злости.

В участке капитан провел меня в комнату для допросов с металлическим столом и привинченными к полу табуретами, но приковывать наручниками к кольцу в столешнице все же не стал. Предупредил о моих правах при проведении допроса дежурным скучным голосом, потом сразу достал револьвер в полиэтиленовом пакете с биркой, держа за уголок передо мной, и спросил:

— Ваш?

— Мой.

— У Росы Марии нет права на владение оружием.

— Я знаю, — кивнул я. — Но я боялся за нее и дал ей свое.

— Это преступление, в курсе? — спросил он. — Ставит под вопрос ваше обладание лицензией. И поставило бы, если бы известные лица не ходатайствовали за вас и не уверяли, что все, что вы делаете, направлено на безопасность государства. Впрочем, если бы у нее не было этого револьвера, то ее бы, скорее всего, похитили. И, возможно, дело повернулось бы хуже.

— Я знаю. Поэтому рад, что дал ей револьвер.

Действительно рад. Потому что быть похищенным этими… нет, лучше уж с двумя пулями попасть на операционный стол. Думаю, что даже погибнуть было бы лучше. Но этот маленький револьвер изменил ситуацию, она смогла отбиться.

— По крайней мере, насколько я понял, она свела счет вничью.

— Кто-то из нападавших ранен, — подтвердил Авила. — Не знаем, насколько серьезно, но больницы предупреждены о том, что может появиться пациент с огнестрельным ранением. Нам сообщат.

— Если сообщат, — усмехнулся я.

В Панаме не так трудно найти врача, который «примет на дому», такие здесь работают, в том числе и неплохие. Например, американцы, лишившиеся медицинской лицензии на родине. Одного такого я знаю и, более того, даже раз пользовался его услугами в зашивании ножевого пореза, с которым не хотел идти в больницу. Так что не думаю, что раненого привезут в больницу.

— Если сообщат, — согласился он. — Теперь давайте поговорим о том, что могло предшествовать этому преступлению.

Номер сбежавшего от меня фургона я продиктовал. Сказал что-то про камеры «Хрустального дворца», но Авила сообщил, что все записи уже изъяли. Ничего другого, по факту, я ему сообщить и не мог. Сдать кого-то? А доказательства? Не запись же допроса Николсона ему прокручивать, верно? А так он сам все остальное знает, дело семьи Гонсалес и дело об исчезновении Брю объединены в одно, и оно у Авилы.

Поэтому и допрос не слишком затянулся, часа через полтора я вышел на улицу и взялся вызывать такси с мобильного. Уже совсем рассвело, день начался. Пока ожидал машину, дозвонился Джеффу, рассказал, что случилось.

— Ей надо обеспечить охрану, — была его первая реакция.

— Я знаю, поэтому тебе и звоню. Кто самый надежный на примете есть?

Самый надежный — Кике, но у нас и так не хватает людей, так что надо искать кого-то еще. И Кике сейчас с Ричи, остался для подстраховки, я ему даже свой «скар» оставил, на всякий случай. За тех пленных, что мы там прячем, враг наш нас голыми руками выпотрошить готов, я думаю.

— Знаешь Йоси?

Йоси, или Йося, как называл его я, — израильтянин, открывший здесь контору «на все руки от скуки». В том числе и охрану обеспечивает. Правда, и берет немало за работу, но деньги отрабатывает до последней копейки.

— Знаю. Ты сможешь с ним договориться?

— Думаю, что смогу, если у него есть люди. Я перезвоню. И надо сегодня заканчивать с Гонсалесом.

— Я понимаю. Надо. Жду звонка.

Подъехало такси, я втиснулся на заднее сиденье, назвав адрес госпиталя. Только машина отъехала, пришло сообщение от Энн:

«Ты вернулся? Я соскучилась».

Немного ошеломила, если честно. Нет, я понимаю, что она играет свою роль, по которой я не знаю, кто она на самом деле, но все равно как-то… особенно после того, как наверняка она сама приказала похитить Роситу.

«Я здесь, много работы. Позвоню вечером, ок?»

«Ок, буду ждать. Хочу ужин».

Потом подумаю, что с ней делать. После всех остальных дел. А пока не знаю, потому что она никак не подвязывается к тому, что здесь творится. Ни Николсон ее не упоминал, ни Луис с Сатори о ней ни слова, даже Джасмин Роджерс непосредственно с ней не связывается. Ее видели только с Грантом и Брауном, а они как раз напрямую в преступлениях не участвовали. В тех, по крайней мере, о которых нам известно.

Что может убедить лично меня в том, что она не лучше других? Нет, в теории я это знаю, но именно что убедить?

Хм… а все не так сложно… Если у братьев Богатыревых был дома спуск, то неужели нет у нее? Не может такого быть, не может. Хотя бы потому, что ей надо как-то сохраняться так, как она выглядит сейчас. А других способов для этого нет. И если спуск все же там, то это значит, что там кого-то убивали. Вот и все, очень просто.

И это значит, что мне надо попасть к ней домой. И там все будет ясно, потому что спуски я «спинным мозгом чувствую» теперь. Вот и все, опять все просто.