Глава 10. Ману убежал к машине, а мы с Джеффом стояли на крыльце, пережидая дождь

Ману убежал к машине, а мы с Джеффом стояли на крыльце, пережидая дождь. Если на нас сейчас никто не напал, то уже и не нападут, так что можно поговорить спокойно, подышать озоном. Время от времени громыхало, но уже далеко, с большим отставанием от сверкающих в тучах над заливом молний. Уходит дождь, и гроза с ним уходит.

— Скажи, что ты решил? — спросил Джефф. — Просто у меня такое ощущение, что я вроде бы это дело начал, а сам не вижу и половины картины. Что происходит?

— Происходит то, что правительство Соединенных Штатов через очень странную цепочку посредников изъявило желание пресечь деятельность этой непонятной и опасной организации. Путем ее физического уничтожения, потому что они опасны, а законной управы на них нет.

— И что ты хочешь сделать?

— А ты?

Джефф задумался. Точно, у него все же к законам уважения больше, так просто решиться ему трудно. Но решится, я его уже давно знаю, он подобную сволочь не терпит. Иначе даже не предлагал бы ему участвовать.

— Ну, если нет других вариантов…

— Надо придумать, как войти в «Маритайм Софт», — сразу перешел я к делу.

— Или выманить их оттуда, — предложил он свой вариант.

— Поджечь? — усмехнулся я.

— Неплохо было бы. — Он почему-то посмотрел на небо, словно ожидая увидеть на нем какую-то подсказку. — Но никогда не знаешь заранее, как оно загорится. Сразу погаснет или весь квартал до фундаментов. Поджечь не годится. Сколько их, по твоим расчетам?

— В офисе четверо или пятеро.

— Нелегальное оружие там есть?

— Может быть.

— Можно анонимно отправить полицию. Потом они выйдут, а там что-то можно придумать.

— Можно. А если не выйдут, а получат какие-то маленькие сроки?

— Ты в это веришь?

— Не очень, — ответил я, подумав. — Я даже могу, наверное, попросить их отпустить, но тогда мы окажемся в плохом положении. В сознании копов мы свяжем себя с убийством.

— А так не догадаются?

— Догадываться — одно, а знать точно — все же другое.

— Верно. Ладно, буду думать. Понадобится левое оружие, я полагаю.

— Ты добудешь или мне заняться? — спросил я, заранее зная ответ.

— Есть возможности?

— Предлагали недавно, — не стал я пускаться в подробности.

— Тогда ты. Только не торопись, может, придумаем что-нибудь другое.

— О'кей.

Я посмотрел на улицу. Ливень явно заканчивался, превратился в обычный дождь, а на востоке небо уже начало проясняться.

— Еще есть одно дело, — сказал я, отправляя со своего телефона координаты на телефон Джеффа. — Я завтра вечером поеду по этому адресу. Скорее всего меня там постараются убить. А я постараюсь отбиться. Хотел бы попросить тебя и Кике разведать место и организовать мне прикрытие.

Джефф удивленно поднял бровь, потом спросил:

— А тебе точно туда надо ехать?

— Точно. Мне надо… мне надо там нечто узнать. И кроме того, я думаю, что убивать меня будет не хозяйка. Убить мало, надо еще разобраться с телом, а убивать меня женщине… слишком много риска. Она подстрахуется.

— Энн Хилли? — уточнил он.

— Энн Хилли, — кивнул я, опять не произнеся ее настоящего имени. — Для того чтобы разобраться со мной, она привлечет кого-то из своих. Как минимум двоих. Если мы все правильно сделаем, то сможем сократить их численность. Причем вызовет она «боевиков», и тогда уже не будет так важно, сколько человек прячется в их офисе.

А еще мне просто надо знать. Знать точно, на сто процентов, кто она такая или что она такое. Потому что она все еще для меня… не знаю кто, но я постоянно о ней думаю. Не могу не думать.

— Я подумаю, как лучше сделать, — сказал он. — А ты бы ехал спать, у тебя вид уже, как у зомби из кино.

— Я себя и чувствую примерно так же. Поеду, действительно.

Уже когда Кике автобус подогнал, вспомнил, что так и оставил свой планшет в кабинете. Пришлось возвращаться, еще подумал, что примета дурная. А потом решил, что дурная она тогда, когда из дома выходишь, а здесь все дурное и примет не надо.

Отвез он меня все же не домой, а в госпиталь. К удивлению моему к Росите меня пропустили. Провели в палату, сказали, что у меня пять минут, и оставили с ней наедине. Охранник, расположившийся на диване в коридоре, сверил мою физиономию с фото у себя в телефоне, потом пропустил внутрь. Охранник был новый, представился как Ави, то есть Изя пустил своих израильтян в дело, тяжелая артиллерия вроде как.

Росита была вроде и в сознании, но не совсем. Поначалу я даже не понял, видит она меня вообще, а если видит, то узнала ли?

— Привет, — сказал я, и она чуть прикрыла глаза, вроде как ответив. — Ты все же молодец, guappa. Они тебя ни увезти, ни убить не смогли, а ты одного из них успела. — Я положил руку на ее ладонь, лежащую поверх простыни.

Я знаю, что говорю. Она из Картахены, она выросла на улице. Для таких, как она, сознание того, что тебя не поимели, — лучший подарок. А ее точно не поимели, одна девчонка против нескольких вооруженных мужчин — и вышла ничья фактически.

— Я тобой горжусь. Теперь выздоравливай, дальше все будет хорошо, я знаю. Почему — не скажу, это вроде как сюрприз, выпишут и тогда… Хорошо?

Я еще что-то говорил, потом заметил, как ее бледные губы растянула улыбка. Легкая совсем, но все же улыбка. Потом пришла медсестра и выставила меня из палаты, а сама взялась манипулировать с капельницами. Все, я теперь только мешать буду.

Из госпиталя вышел через другой вход, куда «Скорые» подъезжают, проскользнув через запретную зону. К дому пошел в обход квартала, на этот раз решив подойти с другой стороны. Подошел, но никакого белого «Транзита» не обнаружил, и вообще на том месте подозрительных машин не было. Или противник поумнел, или нет слежки.

Уже дома понял, что я еще и невозможно, просто дьявольски голоден. Почесал в затылке и даже не смог вспомнить, когда ел в последний раз. А, ну да, в самолете, поделил с О'Мэлли коробку тамалес, купленных на улице Медельина. И все.

Включил духовку, вытащил из морозилки пиццу. Потом выудил в ванной из аптечки глюкометр, уколол палец, выдавил каплю крови на полоску. Сто пятьдесят два, подскочил сахар. Кстати, таблетки тоже забывал принимать. Ну ничего, сейчас все закончится, и опять здоровый образ жизни будет. Бег, спортзал, мешок, диета. И еще название прибора всегда смешит: интенсивность глюков мерит, что ли?

Духовка разогрелась, приняла в свое нутро замороженный круг пиццы, а я взялся давить сок из апельсинов, разрезая их на половинки и прижимая поочередно к вертушке. Набралось на большой стакан и еще немного осталось в графине, и этот остаток я допил просто из носика.

Как-то странно себя чувствую. Вроде и готов ко всему, и в то же время какая-то неуверенность. Что-то на совсем уж отвязное ковбойство я собираюсь решиться. И эта поездка к Энн… Она мне точно нужна? А не грохнут ли меня там прямо с порога? Если у нее есть спуск, то просто подъедут снизу и поднимутся. Кто может помешать?

Спуск я почувствую. И буду сильно-сильно настороже, например. Но она и сама может меня пристрелить, дело ведь совсем нехитрое, если ты сам пришел. Но почему-то кажется, что этого делать она не будет. Сразу, по крайней мере. Почему? Потому что я знаю, между нами что-то есть, какая-то связь, пусть на темном, самом низменном, грешном уровне, но есть. И не только у меня от нее зависимость, у нее тоже.

Что это? Не знаю. Но именно оно должно не дать меня просто убить.

Другое дело, что, может быть, грош цена всем моим размышлениям и дыру в голове мне проделают сразу… Но все же хочется знать. Да и что я теряю? Стареющий дядя, одинокий и никому не нужный, с начинающимся диабетом, живущий на краю земли потому, что не с края пришлось смываться… Ну правда, за что мне надо держаться? В моей жизни в последние годы только Энн и случилась всерьез, все остальное было существованием, а не жизнью. Случилась и оказалась… Дальше можно не продолжать.

Не поеду к ней, потом весь остаток жизни буду мучиться вопросами. Не хочу. Поеду. Джефф с Кике прикроют, скорее всего.

Пицца чуть подгорела, задумался. Но не сильно, за исключением самых-самых краев, все остальное есть было можно. Догрыз, потом в ванную залез, включив массаж на полную мощность. И чуть не уснул. Точнее даже уснул на какой-то момент, но спохватился. Вылез, вытерся и перебрался в кровать. Что бы ни случилось, пусть случается завтра. Потому что сегодня оно меня разбудить уже не сможет.

Date: 2015-07-25; view: 291; Нарушение авторских прав