Лекция VIII ЗНАКИ-СИМВОЛЫ

Знаки-символы в культурных семиотиках. — 49. Конвенциональ­ная природа языковых знаков. Феномен неконвенционального отно­шения к знаку.— 50. Вторичная (внутрисистемная) мотивированность языковых знаков-символов. — 51. Вторичная (внутрисистемная и межсистемная) мотивированность неязыковых знаков

A Q Знаки-символы в культурных (естественных и ис-■тОи кусственных) семиотиках. Знаки-символы, т.е. ус­ловные знаки, которым не свойственна природная мотивирован­ность означающего означаемым, отсутствуют в коммуникации животных¹. Но у человека, даже в таких близких к биокоммуника­ции семиотиках, как мимика и жесты, условные знаки имеются. Примеры культурных конвенций в данной области семиотического континуума: 1) этикетное обнажение головы (а также редуциро­ванные формы этого жеста — приподнять шляпу, дотронуться до головного убора, «взять под козырек», слегка (до уровня головы) приподнять руку и др.); 2) вставание, поцелуй в знак привет­ствия; 3) аплодисменты и свист²; 4) фига, кукиш — этимологи-

¹ Ср., впрочем, сообщения этологов, изучавших высших стадных обезьян, о
таких действиях, которые, как кажется, носят символический характер: обезья­
ны составляют букеты и дарят их почитаемым особям (самкам?); украшают вы­
сокоранговых особей венками.

² В одних культурах свист — это знак резкого порицания, возмущения (ср. у
Маяковского: Встать бы здесь гремящим скандалистом / Надоело мямлить стих и

чески это «запечатленный коитус» (Байбурин, Топорков 1990, 103), его семантика также амбивалентна: а) знак презрительного отка­за, издевки и б) знак-оберег¹.

В семиотике поведения (в одежде, еде), в этикете условными знаками (немотивированными для современного сознания) яв­ляются: 1) застолья в праздники и после похорон; 2) предписан­ный вид одежды (в придворном этикете, дипломатическом про­токоле и т.п.)²; 3) обязательные виды кушаний на некоторых празд­никах (куличи, пасха, крашеные яйца и др.), свадьбах, помин­ках; 4) обычай чокаться бокалами с вином в праздничном за­столье и запрет этого жеста на поминках; 4) запрет «цветного» ('радостного') вина на поминках и др.

В естественном языке знаки-символы составляют подавляю­щее большинство. Два других типа элементарных знаков (индек­сы и иконические знаки) в масштабе всего языка немногочис­ленны; это своего рода периферия языковой семиотики с нети­пичными для языка взаимоотношениями означающего и озна­чаемого (см. п. 49).

В семиотике искусств, образную основу которых составляют иконические знаки, появление элементов символических, т.е. ус­ловных, связано, с одной стороны, с естественными границами в возможностях человека отобразить мир («подражание» бизону ни в рисунке, ни в скульптуре, ни в танце не могло быть «пол­ным»), а с другой стороны, с формированием разнообразных со­знательных, нередко предписанных условностей ху­дожественного отображения мира. Например, в древнеегипетских рельефах в течение многих веков мужские фигуры изображались в

мять / Оглушить бы их трехпалым свистом)', у других народов, напротив, это знак одобрения, восхищения (говорят, на улицах Гаваны парни свистят вслед красивой женщине). В конце XX в. в политических дискуссиях (и в СНГ, и на Западе) аплодисменты стали не только знаком одобрения, но и выражением несогласия, переходящего в обструкцию; ср. новое значение глагола захлопать (оратора) — 'хлопками не дать говорить с трибуны, принудить выступающего замолчать' (Толковый словарь русского языка конца XX в. Языковые изменения. — СПб., 1998.-С. 248-249).

¹ Я слышала, как городские дети у костра в лесу, дымящего в разные сторо­
ны (так что невозможно было стать на недымную сторону), приговаривали («кол­
довали»): Куда фига — туда дым. Разумеется, это сегодняшние следы древней
магии. См. об этом в статье А.А.Плотниковой «Дым» (СлДр 1995).

² В различении «праздничной» и «будничной» одежды, которое восходит к
Дописьменным временам и отражено в Библии, и прежде и отчасти до сих пор
был / есть утилитарный (незнаковый) мотив бережливости; несомненно также
наличие и знаковой индексальности: дорогая одежда как демонстрация зажиточ­
ности. Однако множество деталей, очень важных для людей, представляют собой
чисто символические знаки: например, обручальное кольцо у женатых / замуж­
них (и именно на правой в одних культурах, но на левой — в других), обязатель­
ность галстука при входе в некоторые рестораны, модный цвет и прочие.

164 Часть третья. КЛАССЫ ЭЛЕМЕНТАРНЫХ ЗНАКОВ...

условных позах (анатомически невозможных): голова и ноги в профиль, а торс развернутым; в одном изображении, таким об­разом, совмещались два ракурса (две проекции), что обогащало изображение. Если в рельефе изображалось несколько фигур, то обычно они были представлены в разном масштабе: это еще одна условность, выражавшая иерархию персонажей... Вся история ис­кусств — это история «единства и борьбы» двух противоположных начал в их языках — подобия (иконичности) и условности (сим­воличности). Подробно об этом см. в лекциях XV—XVII.

Во многих искусственных знаковых системах, таких как физи- 1 ко-математическая символика, химические символы, музыкаль- I ная и шахматная нотация, искусственные языки программирова- | ния и др., знаки-символы преобладают. В других искусственных семиотиках с преобладанием иконических знаков знаки-символы составляют «символическое меньшинство». В частности, в геогра­фических картах (а это образец иконической семиотики) исполь­зуется множество знаков неизобразительных (т. е. немотивирован­ных): линии параллелей и меридианов, цвета в качестве различи-телей государств, этнографических территорий, климатических зон и т.п., обозначения большинства полезных ископаемых (алюми­ний, никель, вольфрам, ртуть, уран, полиметаллы и многие дру­гие); обозначения разных видов промышленности и сельского хозяйства и т. п.

Конвенциональная природа языковых знаков. Феномен неконвенционального отношения к зна­ку. Если знак-символ принят в коммуникации, значит, установилась конвенция (условленность, договоренность), «молчаливая» или явная, между носителями языка о значении такого знака.

Каким образом материальное незнаковое явление (т.е. не обла­дающее значением) становится знаком? Н.И.Жинкин так фор­мулировал суть этого процесса: «Сами звуки ничего не сообща­ют, но управление звуко-знаками образует значение. Первоначаль­но всякий знак (сигнал) бессмыслен. Осмысление бессмысленно­го происходит при коммуникации» (Жинкин 1998, 76).

«Бессмысленный звук» становится знаком благодаря двум опе­рациям: 1) участники данного коммуникативного акта припи­сывают некоему звуку (в принципе любому, свободному от прежде закрепленных за ним значений) определенное значение и удерживают эту новую связь в своей памяти; 2) в последующей коммуникации при необходимости выразить «то же» значение они усилием своего сознания повторяют созданную в предшествую­щем акте связь данного звука (уже не любого) с приписанным ему значением.

Преобладание в естественных языках знаков-символов означа­ет, что в целом языковой знак имеет конвенциональную природу. Конвенциональное отношение к знаку и в филогенезе, и в онто­генезе — это черта зрелого, взрослого языкового сознания. На­блюдения над детской речью, а также памятники и реликты до­логического, мифопоэтического сознания подводят к мысли, что исторически первое отношение человека к языковому знаку было неконвенциональным. Название воспринималось не как ус­ловное обозначение предмета, а как его необходимая часть, по­этому верили, что, например, произнесение ритуального имени может вызвать присутствие того, кто им назван, а ошибиться в словесном ритуале — это обидеть, прогневать высшие силы или навредить им.

В наши дни неконвенциональное отношение к знаку можно наблюдать у дошкольников. Оно выражается, например, в нераз­личении слов и предметов: ребенок может считать поезд длинным словом, слон — большим, слово бабочка — коротким, а слово дождь — мокрым. Как показал Ж. Пиаже, дети только на десятом году жизни осознают, что связь между именем и предметом про­извольна, условна. До этого они убеждены, что названия предме­тов объясняются их свойствами. Ср. примеры такой логики по на­блюдениям Л. С. Выготского: «Корова называется корова, потому что у нее рога, теленок — потому что у него рога еще маленькие, собака — потому что у нее нет рогов и она маленькая, автомо­биль — потому что он совсем не животное»«(Выготский [1934] 1982, 311, см. также: Фрумкина 1991, 119—120).