Люди Льда – 41

Маргит Сандему

Гора демонов

Люди Льда – 41

Весенний вечер 30 апреля 1960 года был удивительно светлым. Вечер накануне Вальпургиевой ночи – праздника нечистой силы.

В Норвегии этот день почти забыт. А в Швеции и Германии и в некоторых других странах северной Европы старые обряды все еще живы. Именно в этот вечер шведы жгут костры, так же как это делают норвежцы в вечер святого Ганса. Конечно, сейчас мало кто из шведов знает, что эти костры раньше жгли, чтобы отпугнуть ведьм. Вальпургиева ночь считалась опасной.

Необыкновенная тишина царила вокруг поместья Липовая аллея в этот вечер 1960 года. Небо было окрашено в мягкий голубовато‑сиреневый цвет. На западе же краски менялись, переходя от кроваво‑красной до бледно‑голубой.

Так тихо, так тихо…

Где‑то вдалеке прозвучал сигнал. Слабый звук медного рожка. Только два тона. Второй – на октаву выше первого – медленно затихал. Сигнал повторился три раза.

Бенедикте из рода Людей Льда готовилась ко сну. Ей шел девяностый год, но на вид ей можно было спокойно дать всего семьдесят. Она сидела на краю кровати и, поставив пятку одного ботинка на носок второго, пыталась снять обувь, когда услышала слабый сигнал Ей стало любопытно; она встала и подошла к окну. Взгляд ее не мог проникнуть особо далеко. Мешали строения, воздвигнутые на равнине старого Гростенсхольмского уезда. Однако, она увидела пылающий закат солнца, и в ее душе возникло ощущение прихода судного дня. Тут же она почувствовала, что находится в комнате не одна. Она повернулась.

Сзади стоял Хейке, ее собственный добрый гений из предков.

– Оденься как следует, Бенедикте! Сегодня ночью ты пойдешь далеко.

В какое‑то мгновение она почувствовала внутри некий толчок. Это…?

– Нет, жизнь твоя пока еще не кончается, – улыбнулся огромный Хейке. – Нас всех призывает к себе Ганд.

Она с присущим ей достоинством кивнула головой.

– Я сейчас буду готова. Из нашего дома пойдут все?

– Твой сын Андре и его Мали – оба из рода Людей Льда, тебе это известно. Да, все представители нашего рода пойдут с нами. Все ныне живущие. И много‑много других. Как выразилась Дида: «Граница между живыми и умершими уничтожена на эту ночь».

– Сандер? – тихо спросила она.

Хейке всем существом выразил сожаление.

– Нет, Сандер не пойдет. Он не из нашего рода.

– Понимаю. Впрочем, это может и к лучшему. Я такая старая. Знаешь, в конечном счете человек тщеславен, – улыбнулась она.

– Так и должно быть. Выходи, когда будешь готова!

Когда он покинул комнату, Бенедикте лихорадочно начала рыться в гардеробе. В эту ночь она хотела одеться красиво и, в то же время, тепло. Может быть жемчужно‑серое платье? Да, его. Она накинула на себя свое самое красивое пальто, тщательно причесала непослушные волосы и вышла в зал.

Андре и Мали сидели в своей комнате. Они никак не могли решиться отправиться спать, а сидели и, обращаясь друг к другу, говорили: «А не пора ли лечь в кровать?» – не двигаясь с места. Довольно приятное состояние. Внезапно они обнаружили, что на их прекрасном персидском ковре кто‑то стоит. Они вскочили. Андре посмотрел на прекрасного, темного мужчину, который был одет с иголочки по моде прошлого века.

– Доминик? – спросил он.

Посторонний, весело улыбнувшись, отвесил поклон.

– Абсолютно верно. Я помощник Мали на грядущее время, и здесь я для того, чтобы сопроводить вас на встречу всех сыновей и дочерей рода Людей Льда.

– Мы готовы. А у меня не будет своего хранителя? – спросил Андре.

– Поскольку ты будешь важной персоной, то получишь тоже сильного защитника. Так сказал Ганд. Но кто им будет, не сообщил. Мне поручили привести вас обоих.

Андре стоял в нерешительности:

– Думаю, моей старой матери нет смысла отправляться с нами? – спросил он.

Сам Андре уже приближался к семидесяти.

– Думаю, Бенедикте очень обидится, если ее оставить здесь, – улыбнулся Доминик. – Кроме того, она нам нужна. Нужна ее сила в толковании событий истории, находясь внутри самих событий.

– Этой способностью она, по правде говоря, не часто пользовалась, – заметила Мали.

Доминик посмотрел на нее своими красивыми глазами. В них промелькнула желтизна.

– Бенедикте предпочла выбрать обычную жизнь. Но сейчас наступают другие времена, более трудные.

– Понимаем, – ответила Мали. – Пробил час нашей судьбы, не так ли?

– Да. Мы начинаем битву.

Андре и Мали взглянули друг на друга.

– Мы идем, – спокойно сказали они. В зале их ожидала Бенедикте в компании с Хейке, которого они почтительно приветствовали.

– У нас сильные помощники, – сказал Андре, обращаясь к матери. – Одного только никогда не понимал, почему у Натаниеля, который больше всех подвержен опасности, покровителем является Линде‑Лу!

Хейке повернулся к нему:

– Дорогой Андре, ты никогда не думал, кем в сущности является Линде‑Лу?

– Нет, он…

– Он же черный ангел! Внук самого Люцифера!

Андре остановился.

– Вот как! Господь спаси нас, или точнее того, кто попытается причинить зло Натаниелю!

– Вот именно, – улыбнулся Хейке.

Они вышли во двор в тихий вечер. Никто не произнес ни слова, пока Андре запирал дверь опустевшего поместья.

Сейчас в Липовой аллее жили только они втроем, а из них самой молодой была Мали, которой исполнилось шестьдесят шесть лет.

Они надеялись, что придет время, и хозяйкой поместья станет Тува. Однако сомневались, что она когда‑нибудь выйдет замуж. Правда, у Ветле много внуков. Один из них или их дети унаследуют старое поместье.

Если Люди Льда выживут.

А об этом сейчас и идет вопрос.

Аллею заполнил туман. Это несколько удивило их, ведь стояла ясная погода, и на небе начали зажигаться звезды. Все больше углубляясь в Липовую аллею, они из‑за плотного тумана не могли видеть ее противоположного конца.

– Уф, – промолвила Мали. – У меня мерзнет спина.

Бенедикте поняла, что та имела в виду. В этом виноват был не только холодный влажный воздух…

Хорошо, что рядом Хейке и Доминик! Глядя на Мали и Андре, не трудно было заметить, что они пытаются скрыть беспокойство, граничащее со страхом.

Перед тем, как окунуться глубже в туман, Бенедикте сделала глубокий вдох.

– Ветле!

Этот голос Ветле Вольден слышал раньше! Он слышал его дома много лет тому назад. Ему тогда было четырнадцать, он был дома один.

Сейчас ему пятьдесят восемь – много воды утекло после тех событий. Но никогда не забывал он этого низкого, почти глухого голоса, звучавшего так непреклонно.

Ветле поднял глаза и увидел перед собой Странника ночи, чья судьба была загадкой. Странника, жившего еще во времена Тенгеля Злого.

Друг и покровитель Ветле, а в свое время он был хранителем Хейке. Сейчас же Хейке сам стал покровителем.

– Да? – спросил Ветле. На этот раз он не испугался.

– Время пришло, – сказал Странник. – Люди Льда сегодня ночью собираются на совещание. Твоя жена легла спать и погрузилась в глубокий сон. Лизбет, твоя невестка – тоже. Как и мужья твоих дочерей Уле Йорген и Иоаким. Все спят по домам. Они ничего не будут знать об этой встрече. А твой сын Йонатан и его дети Финн, Уле и Гро пойдут с нами. Вам предстоит пережить нечто необыкновенное.

– Но дети еще такие маленькие! Всего лишь двенадцать, тринадцать и четырнадцать лет.

– Ты и сам был не старше, когда отправился в очень опасное путешествие. С твоими внуками ничего не случится. Ночью они будут в полной безопасности. Ты же хочешь, чтобы они знали?

– Конечно! А что случится с остальными моими детьми и внуками? Об этом тоже скажут?

– Естественно!

– Но Мари живет так далеко!

На лице Странника появилась бесцеремонная улыбка, которую Ветле не мог видеть под капюшоном, напоминавшим монашеский – он мог только догадываться.

– Мари и ее дети легко найдут дорогу. Их проводят так же, как и всех других. Однако я пригласил и Йонатана с детьми, поскольку их покровитель прибудет позднее. Идем!

Ветле задержался на мгновение, зашел в спальню и поцеловал в лоб спящую жену, Ханне. Затем покинул дом.

Все собрались во дворе у Ветле. Стоял холодный весенний вечер. Йонатан и трое его детей, Финн, Уле и Гро присоединились к деду Ветле Сейчас дети вели себя тихо, лица от напряжения будто окаменели.

Странник подал им знак следовать за ним.

– Но откуда появился туман? – спросил удивленно Финн. – Именно здесь, на улице перед нашими воротами?

Странник сухо ответил:

– Идите вперед, все идет так, как должно быть.

Они в полном недоумении вошли в туман, и все остальное исчезло для них. Весь мир пропал, все вокруг окутала белая сырая завеса.

– Мне надо было надеть зимнее пальто, – чуть слышно пробормотала Гро, единственная представительница слабого пола в группе. – Холодно, как зимой!

– Ну, ну, не преувеличивай, – также тихо ответил ее отец Йонатан.

«Интересно, кто будет моим покровителем, – думал Финн. – Страшно интересно! У дедушки уже есть прекрасный хранитель.

У папы тоже будет такой же сильный, он говорил об этом, когда зашел за нами, этот удивительный человек, что идет впереди. Уф, по спине бегут мурашки, словно все волоски там поднялись дыбом».

– Ой! Каким твердым стал асфальт, – воскликнул Уле. – Слышите, под ногами почти звенит!

– Я его не вижу, – сказал Финн. – Не вижу даже своих ног.

– О, Господи, как страшно! – прошептала Гро и подошла ближе к отцу.

– Колоссальная штука, – констатировал Финн, однако в голосе его чувствовалась дрожь.

Натаниель приехал на несколько дней к свой матери. Его не удивило появление Линде‑Лу, который стоял в дверях с очаровательной улыбкой на устах.

Натаниель, поужинав, крепко закрыл дверь своего гардероба.

– Ну, – сказал он гостю. – Время пришло!

– Да, – ответил Линде‑Лу. – Я заставил твоего отца заснуть…

Натаниель ощутил, как сердце забилось сильнее, удары его все убыстрялись. Он почувствовал, что пришла серьезная минута для него. Для него и для всех других.

– Мать?..

– Пойдем к ней.

Натаниель знал, что Криста в своей комнате. Когда они вошли, она была не одна. Криста стояла и разговаривала с темным мужчиной, у которого были глубоко посаженные раскосые глаза, выдающиеся скулы и умный взгляд – все указывало на его необыкновенно сильную личность. Он повернулся к Натаниелю:

– Я Тарье – тот, кто будет сопровождать твою мать.

Натаниель с уважением приветствовал его. Это был тот предок, который в свое время должен был начать борьбу против Тенгеля Злого, но не сумел воспользоваться своей возможностью.

– Где… где вы так долго отсутствовали? – спросила Криста осторожно.

– Это вас не должно интересовать, – ответил Тарье. – Обычное земное время в эту ночь остановится. Даже если ночь продлится несколько суток. Рано утром все вы снова вернетесь домой.

В ответ Криста неуверенно улыбнулась.

Двое когда‑то любившие друг друга самой безнадежной любовью в мире – Криста и Линде‑Лу – несколько секунд не отрываясь разглядывали друг на друга. Она постарела, сейчас ей пятьдесят, а он… он остался таким же молодым, наивным и благородным, как и более тридцати лет тому назад.

И все же Криста все еще чувствовала, как вибрируют струны между ними. Не безрассудно, не чувственно, а с абсолютным пониманием и теплотой. Она остро ощутила грусть и печаль.

– Мы идем с вами, – тихо сказала она.

На улице ощущалась сдержанная вибрация… напряжения? Удивления или страха? Нет, не страха. Только ожидания. Далекие сигналы продолжали звучать. Во вселенной царил тихий вечер.

Они ничего не видели, так как двор был покрыт плотной пеленой тумана. Им показалось, что туман окутал весь уезд.

Но это было не так.

Линде‑Лу и Тарье ввели всю собравшуюся семью в туман, и они почувствовали ледяной холод. Молча следовали они за своими проводниками, хотя все для них было удивительным. Плотность тумана и холод, их шаги, звучавшие так глухо, что не порождали эха. Им было интересно, долго ли они должны идти.

Но ни Криста, ни Натаниель не спрашивали ни о чем. Они полагались на своих проводников.

«Мой сын, – думала Криста. – Мой любимый сын, именно тебе предстоит принять на себя удар в предстоящей неведомой борьбе».

Туву разбудил Ганд. В этот вечер она легла спать рано и проснулась оттого, что кто‑то нежно погладил ее по щеке. Обычно так нежно и приятно ласкали ее мама и папа. Когда же она увидела, что это Ганд, то реакция ее была совсем иной, потому что свои чувства к нему она не могла контролировать.

– Какого черта ты здесь делаешь? – фыркнула она, и щеки ее запылали. – Почему ты здесь, что случилось?

– Мы сегодня встречаемся, – ответил Ганд, и в его серьезных глазах заиграла улыбка. – Твое присутствие, как ты знаешь, очень важно.

Тува готова была тут же вскочить с постели и одеться, но спохватилась. В коротенькой ночной рубашке нельзя показываться на людях, особенно перед мужчиной и тем более перед Гандом, которого она боготворила.

– Ты мог бы, по меньшей мере… – раздраженно начала она, но замолчала, умерив свой пыл. В такой торжественный момент следует вести себя достойно. – А мои родители? Они будут с нами?

– Твой отец Рикард из рода Людей Льда уже готов и вместе с Трондом ожидает на улице. А твоя мать крепко спит. Я сделал так, чтобы она ничего не заметила до вашего возвращения домой. Я подожду тебя вместе с другими на улице. Одевайся спокойно. И оденься потеплее – мы будем отсутствовать всю ночь, а будет очень холодно.

Спросить о том, куда они пойдут, она не осмелилась.

Да это бы и не помогло. Трое детей Йонатана пытались выспросить у Странника, но он ничего не сказал.

– Уф, – произнесла Тува, выйдя на лестницу. – Какой туман! Видно, упал внезапно.

Она старалась не смотреть в сторону Ганда. Он был таким привлекательным, что у нее разрывалось сердце. А что она может предложить? Она, которая ни разу не сумела ответить ему разумно.

И сейчас, когда она должна любой ценой скрывать свою боль и тоску, показать ему, что она на самом деле чувствует, было бы неуместно.

Далеко на севере в Треннелаге проводить Мари и пятерых ее детей пришла Ингрид, рыжеволосая колдунья. Мари относилась к тем, кто спокойно может существовать в отрыве от своей родни. Она жила, посвятив себя обязанностям жены, матери и вполне довольствовалась этим. Каждодневная забота о детях, хлопоты по хозяйству – вот все, что ей было необходимо. Мари постоянно чего‑то боялась. Она не часто упоминала о своем происхождении. Не то, чтобы она хотела вовсе забыть о роде Людей Льда. Просто распространяться о своих родственниках она не желала.

Ингрид не смогла объяснить Мари, что случилось. Она сказала ей лишь, что весь род Людей Льда сейчас должен собраться вместе, чтобы обсудить вопрос о борьбе с Тенгелем Злым.

Мари кусала губы. Ее дети уже достаточно повзрослели: Кристель восемнадцать, а младшему сыну четырнадцать. Ингрид заверила ее, что ничего плохого с детьми не случится, и Мари сдалась.

Она оказалась единственной среди родных, кто возражал против участия в этом деле. Дети же, наоборот, горели желанием быть со всеми. Они всегда с огромным интересом слушали рассказы своего деда Ветле о Людях Льда и гордились тем, что принадлежат к такому роду.

Одна лишь Кристель проявляла некоторое беспокойство. Конечно, все это интересно… Но она была внучкой Абеля Гарда, и, возможно, в душе ее еще сохранилась богобоязненность, воспитанная многими поколениями. Ей казалось, что разговоры о демонах, духах и Тенгеле Злом звучат не совсем умно. А как же Бог?

Кроме того, она была влюблена и боялась уезжать надолго. Вдруг потеряет любимого!

Никто не имел представления о том, что должно произойти.

Другой сестре уже стукнуло семнадцать, и она была такой же влюбчивой, как и ее мать, Мари, в молодости.

Непоследовательная Мари, некогда сетовавшая на недостаток фантазии Людей Льда за то, что в роду у них одни Мари и Марит, Мали и Малин, сама назвала свою вторую дочь Марианной. Очень оригинально!

Марианна с безмерным восхищением любовалась красивой колдуньей Ингрид, ее дикими вьющимися волосами. Почти как у Риты Хейворт. Ей хотелось причесаться так же. Если бы только иметь такие рыжие кудри, а не эти полублондинистые прямые и тонкие волосы…Марианна вздохнула.

Мари долго смотрела на своего мужа, погруженного в глубокий сон. Он лежал с открытым ртом и слегка похрапывал. Она наклонилась и погладила его по щеке, испугавшись, что больше никогда не вернется к нему. Он же любит ее! Только за это он достоин любви всего света!

У Мари всегда был свой своеобразный взгляд на любовь…

Трое мальчиков были так возбуждены всем происходящим, что с трудом натягивали на себя одежду. Наконец все были готовы, и Ингрид, улыбнувшись своей опасной для жизни, несколько сатанинской улыбкой, пригласила их следовать за собой.

Длинной вереницей они вышли из дома, оставив своего спящего отца, хуторянина Уле Йоргена, и углубились в плотную полосу тумана, окутавшего хутор в Треннелаге.

«Боже, что я делаю?» – думала Мари.

Вскоре их ботинки, касаясь земли, стали издавать металлический звук. Дети недоуменно и с некоторым испугом стали переглядываться. Такого никогда раньше не было. И Мари, чувствовавшая себя всю жизнь неуверенной, в ужасе взглянула назад в поисках поддержки Уле Йоргена, но уже не смогла увидеть своего надежного дома. Ей казалось, что земля уходит из‑под ног. Их окутал моросящий холодный туман, а красивая женщина, которая, покачивая бедрами, вела их вперед, могла с успехом оказаться злой ведьмой. Мари, чтобы не закричать и не убежать обратно, вынуждена была так сжать зубы, что они заскрипели. Дети же, о которых она должна была заботиться, вовсе не хотели оглядываться, несмотря на то, что глаза их расширились, и они смотрели вокруг с удивлением.

Дети шли впереди, она почти наступала им на пятки.

«Это смерть, – думала Мари. – Мы все мертвы, быть может, отравлены угарным газом и сейчас направляемся в царство смерти… О, Бедный Уле Йорген! Проснувшись, он обнаружит, что все его дорогие скончались!»

В этот момент Ингрид повернулась к ним лицом и успокоительно улыбнулась.

– Не бойтесь, скоро мы выйдем из тумана.

Мари не особо была уверена в том, что ей захочется видеть то место, куда они идут, где бы оно ни располагалось.

Эллен Скогсруд только что вернулась домой из Вестланна. Однако у нее не хватило смелости связать свою жизнь с Натаниелем. В мире много мужчин, Эллен привлекательна, так что рядом всегда кто‑то был. Она вместе с родителями сидела на маленьком балконе и любовалась заходом солнца, когда явилась Виллему. Она вошла в дверь, ведущую из гостиной. Все встали в ошеломлении. Мать Эллен подумала было, что в дом проникли воры, но почему эта красивая женщина одета так странно? Однако Эллен и ее отец сразу все поняли. Эта дама одна из предков Людей Льда. Но кто она? Им нанесен визит! Им, которые были самыми далекими родственниками Людей Льда!

– Добро пожаловать, – сказал Кнут, очень тщательно изучивший хроники рода. – Ты Ингрид или Виллему?

– Виллему, – улыбнулась молодая женщина. – Я пришла забрать с собой Эллен на некоторое время.

Кнут почувствовал разочарование. Но в этот момент появилась еще одна женщина. Она медленно, скользящими шагами приблизилась к ним. И все трое поняли, что стоят перед такой персоной, перед которой все преклоняются. Внезапно они обнаружили, что приветствуют эту женщину словно королеву.

И она выглядела в точности как королева. Высокая брюнетка, одетая во все черное, преисполненная такого достоинства, какого они никогда раньше не встречали. Но, что самое удивительное, фигура ее была нечеткой, хотя они словно при дневном свете, могли видеть каждую подробность. И Кнут понял, что она пришла издалека, из давно минувших веков.

– Добро пожаловать, Дида, женщина из загадочного прошлого, – приветствовал он ее, охваченный волнением. – Никогда не ожидал, что встречу тебя.

Она улыбнулась, и голос ее прозвучал откуда‑то издалека.

– Ты тот человек, которого я буду охранять с особой тщательностью, Кнут Скогсруд, тебя, у которого было столь несчастливое детство при твоем тиране‑отце, Эрлинге Скогсруде. У Кнута на глазах появились слезы.

– Меня? Моим покровителем будет сама Дида?

– Ну‑ну, – слегка улыбнулась она, как бы поддразнивая – Если говорить правду, то дело вовсе не в том, что именно на тебя намерен напасть Тенгель Злой. Наоборот, ему ведь мало что известно о твоем существовании. Причина в том, что я одна из тех, кто упорно и настойчиво участвует в этой борьбе. Поэтому на меня и возложили наиболее легкую ответственность покровителя. Так же, как на Странника – помощника Ветле, которому также особо ничто не угрожает.

– Я понимаю, – несколько смущенно рассмеялся Кнут. – И все же я глубоко благодарен.

В разговор включилась Виллему:

– Я могу добавить, что ни Суль, ни Тенгелю Доброму вообще не поручено покровительствовать кому‑либо. Потому что они просто не смогут молчать!

Трое живых вдруг осознали, насколько серьезна предстоящая борьба.

Кнут и Эллен были готовы к походу.

– Они… вернутся? – обеспокоенно спросила мать Эллен, ибо теперь поняла и она. Она уже научилась понимать то удивительное, что было связано с родом мужа.

– Конечно вернутся, – ответила Дида на языке древних времен и направила проницательный взгляд на фру Скогсруд. – А теперь иди и ложись в постель. Когда ты проснешься, они уже будут дома.

– Хорошо, – покорно согласилась мать Эллен и отправилась в спальню.

– Она не вспомнит того, что сегодня произошло, – сказала Виллему, обращаясь к остальным. – Уснет, как только ляжет.

– Нам предстоит долгая дорога? – спросил Кнут.

– И да, и нет. Однако, оденьтесь как следует. Весенняя ночь холодна.

– А Натаниель… тоже там? – поинтересовалась Эллен.

– Конечно! Он будет рад встрече с тобой. Но вы двое должны быть очень осторожны. Опасность подстерегает вас.

– Знаю, – сказала Эллен.

– Идемте.

Не говоря больше ни слова, они двинулись в путь.

За Карине и ее маленьким сыном Габриэлом пришли в последнюю очередь.

Присутствие Карине существенной роли не играло, а Габриэл должен был стать свидетелем той драмы, которая разыграется после сегодняшней ночной встречи.

Но мальчик ничего не знал об этом. Он уже заснул, когда Карине пришла и разбудила его. И так же, как и все, которых уводили предки, он почувствовал себя выспавшимся и отдохнувшим, как будто проспал целую ночь. Никто из них усталости не чувствовал, несмотря на поздний час.

Мать была возбуждена. За ее спиной стоял мужчина! Габриэл поморгал глазами, чтобы лучше видеть. Это был необыкновенно высокий человек. И как он выглядел! Словно дикарь! Его вид был так ужасен, что Габриэл отвел взгляд.

– Это Ульвхедин, Габриэл. Он будет твоим покровителем на грядущее время.

Габриэл подумал, что лучше иметь такого человека другом, чем врагом. Он уже слышал об Ульвхедине и улыбнулся мужчине, осторожно, дрожащими губами. Однако у него получилась не улыбка, а скорее натянутая гримаса, которая со стороны выглядела весьма глупой. Ульвхедин улыбнулся в ответ, но Габриэлу его улыбка не показалась доброй.

Мать достала самую красивую и самую теплую одежду мальчика. Он обратил внимание, что руки не слушались ее и дрожали. Затем взрослые вышли из комнаты. Габриэл так сильно нервничал, что только после нескольких безуспешных попыток ему удалось натянуть брюки. Может, лучше остаться дома? Собака не может без него…

Мать с мужчиной ожидали у выхода. С ними был еще один человек. Молодой блондин с желто‑зелеными глазами. Габриэл вежливо поздоровался с ним.

– Это Никлас, – пояснил Ульвхедин. – Он будет оберегать твою мать.

От того, что кто‑то позаботится о маме, Габриэл почувствовал себя более уверенно. Он поискал глазами отца, но Иоакима не было.

Было холодновато, уже пахло весной – сожженным хворостом, черемухой, землей и пробивающейся травой. Габриэл с удивлением осмотрелся. Он еще никогда не был на улице так поздно. Отца с ними не было, но он не осмелился спросить почему. Впрочем, он представлял себе почему. Отец был из рода Гардов. Многие из Людей Льда носили фамилию Гард. Криста, Натаниель, мама Карине и сам Габриэл. Да и Кристель. Ее мать, Мари, встречалась с сыном Абеля, Иосифом. Он был родным отцом Кристель, хотя никогда не заботился о ней.

Дядя Йозеф просто глуп.

Ульвхедин взял Габриэла за руку. Рука казалась мощной – огромная, шершавая и внушающая огромное уважение. Совсем не как у отца!

Габриэл забыл, что он уже большой мальчик, которому двенадцать лет. Он как бы снова стал семилетним и ему впервые надо идти в школу. Не может ли он взять с собой собаку? Нет, конечно, нельзя этого делать.

Происходит что‑то необъяснимое! Откуда этот туман? Лежит, словно пуховое одеяло.

Хорошо, что мама с ним! Габриэл не думал, что осмелился бы пойти один. По крайней мере не вместе с духом человека, умершего две сотни лет тому назад. Мама, кажется, не боится, хотя ее дух по возрасту не уступает Ульвхедину. Но, может быть, она лишь делает вид, что спокойна. Из‑за него – Габриэла?

И дух ли это? Рука, которая держит его пальцы, существует – отнюдь не теплая, но по форме крепкая. Чувствуется, что она живая!

Что сейчас сказал Ульвхедин: «Грань между живыми и мертвыми исчезает этой ночью».

Габриэл вздрогнул. Это прозвучало устрашающе. Но, если это не означает, что он умрет, то он все вытерпит. Только бы не показать, что ему хочется убежать обратно к отцу и спрятаться у обычного родного человека, папы Иоакима.

Но тут Габриэл вспомнил, что сам он происходит из рода Людей Льда. Этим надо гордиться. С самого раннего детства дядя Натаниель втолковывал ему это.

Габриэл выпрямился. Минута слабости прошла.

Они шли в сплошном тумане.

Теперь все живые представители рода Людей Льда двигались в этой необъяснимой, сырой туманной завесе.

Какой холодный туман! Словно из него на землю падают кусочки мороза. Нет, ничего такого не происходит, но…

Это не лица там в тумане? Огромные, расплывчатые лица там, вдали, в этой сырой массе? Лица самого тумана, рождаемые движением этого белого вещества? Появляются и исчезают. На смену приходят новые.

Суровые, мрачные лица.

Гравий на дороге больше не хрустит под ногами. Они сошли с дороги?

Нет. Это трава на обочине. И они сейчас идут по ней… Что это за звук? Словно кто‑то стучит по твердой как сталь, каменной скале?

Габриэл посмотрел вниз, но сквозь плотный туман он едва ли смог разглядеть свои колени.

А что это там под ногами?

И где он находится? Смогут ли Ульвхедин и Никлас определить правильное направление движения? Здесь же нет никаких ориентиров, только густые клубы тумана, мокрые и холодные, медленно проплывают мимо.

А вдруг они сбились с пути и придут в какое‑нибудь ужасное место, созданное больной фантазией?

Он крепко вцепился в мамину руку, чего не делал уже многие годы, считая себя почти взрослым. Двенадцать лет – возраст, к которому следует питать уважение.

Сейчас он шел между матерью и Ульвхедином и держался за их руки. Само собой разумеется, это немного стыдно, но он вынужден следовать законам первобытных инстинктов. Сердце сильно стучало, и он думал, что вот‑вот потеряет сознание.

Никлас шел по другую сторону от матери. Эти два духа словно хотели защитить людей от невидимых врагов, скрывающихся неведомо где.

Страшно!

Сейчас он не должен запугивать себя!

И тут он услышал голоса, приглушенные туманом, монотонные.

Криста, это голос Кристы!

И Натаниеля!

Чувство безопасности усилилось. Мать и он были не одни в этом удивительном, устрашающем мире.

Это были они. Надо идти прямо к ним.

– О, слава Богу, – пробормотала мама Карине. Они тихо приветствовали друг друга. Кристу и Натаниеля сопровождали двое мужчин. Одним из них был молодой, приятный юноша с глазами‑звездами, излучающими доброту.

– Это Линде‑Лу, – сказал Натаниель. – А это Тарье, щедро одаренный Богом, – продолжал он, указывая на другого спутника, молодого мужчину среднего роста с запоминающимся лицом и проницательным взглядом – исключительно доброжелательным.

Теперь все чувствовали себя намного лучше.

Они шли долго.

Бедняга Габриэл замерз.

Туман был страшно холодный.

Наконец он осмелился спросить:

– Где мы находимся?

– Ты переходишь границу, – ответил Ульвхедин глухим, грубым голосом, который, однако, звучал ободряюще. – Мы выходим в совершенно иное пространство.

– Мы уже далеко от дома? – спросила Криста.

– И да и нет. Вы прошли не столь большое расстояние. Однако от дома вы очень далеко. Вы этого места не найдете, если даже обыщете всю землю.

– Я так и думал, – произнес Натаниель.

– А обратно мы найдем дорогу? – поинтересовался Габриэл и подбородок у него задрожал. Он думал о папе, который сейчас крепко спит.

– Конечно, найдете. Завтра рано утром вы будете дома, и никто не успеет вас хватиться. – В тишине раздавались их шаги. Натаниель задумчиво сказал:

– Я полагаю, граница может пролегать вверху по гребню горы над старым Гростенсхольмом. Там, где Хейке вызывал серых людей, а Ванья исчезла вместе с Тамлином. Мы ведь идем по каменному грунту, поэтому…

– Нет, эта дорога только лишь «отверстие», прорубленное самими Людьми Льда. Тот путь страшен, ибо на нем встречается множество нежелательных существ. Этот же совсем иной.

– Ты не можешь сказать, куда мы придем? Ульвхедин улыбнулся.

– Мы и сами точно не знаем. Мне известно, куда мы выйдем, но не более. Нас созывает Ганд. Он сказал, что мы приглашены в место, подходящее как для живых, так и для духов.

– В мраморные залы черных ангелов? – спросила Криста.

– Нет. Мы тоже так полагали, но Ганд утверждает, что из этого ничего не выйдет. На эту встречу в свое жилище нас приглашает кто‑то другой, и мы не знаем кто это.

– Звучит захватывающе, – сказал Натаниель. – Но ведь и Ганду мы должны быть благодарны?

– Конечно, – ответил Тарье. – Без него эта встреча была бы невозможна. Любовная связь Саги с Люцифером означала значительное расширение пространства для Людей Льда.

– Да, – согласился Натаниель в задумчивости – Полагаю, что борьба без прихода в наш род крови черных ангелов была бы труднее во много раз.

– Почти безнадежна, – подтвердил Ульвхедин. Вокруг стало немного светлее, немного потеплело.

– Мы идем по полу! – воскликнул Габриэл.

– Нет, не по полу – ответил Никлас. – Это скала, как уже говорил Натаниель.

И в этот момент внезапно они вышли из тумана.

Перед ними вздымалась высокая гора, которая поблескивала черным, иссиня‑антрацитовым и синим цветом с примесью темно‑зеленого и фиолетового оттенков. Склоны ее были столь блестящими, что от них отражались лучи и, уходя обратно, порождали резкий искристый отблеск.

Свет?

Их окружало удивительное сияние.

Воздух горел желтым, оранжевым, огненно‑красным и бледным светло‑желтым цветом, но эти краски не резали глаз.

Габриэл решил, что все это происходит во сне.

Вокруг горных вершин величественно кружили огромные черные птицы. Или, может, не птицы? Они были так высоко, что разглядеть детали он не мог. Однако они были больше похожи на людей с крыльями. Уродливые человекоподобные существа!

У ближайшей скалы поднялось какое‑то существо, почти одного роста со скалой, столь же расцвеченное красками, как и сама гора. Голова его напоминала голову дракона. Смотреть на него сначала было страшно.

– Кто это? – шепотом спросил Габриэл и отпрянул назад.

– Так ты видишь его? – улыбнулся горько Ульвхедин. – Это хорошо, значит у тебя богатое воображение. Это своеобразная проверка твоей способности воспринимать звено связи со всем, о чем ты мечтаешь и фантазируешь. Для тебя он объективно существует. Твоя родственница Мари недавно прошла мимо и не увидела его. У Кристель тоже были проблемы, но она все же, в конце концов, заметила его.

– Он опасен?

– Совсем нет. Он лучший друг человека, если не окажется под контролем другого. Тогда он может принести много вреда. А вот и наши знакомые.

Габриэл напрягся и тут же расслабился.

Большая группа людей из Липовой аллеи и поместья Вольденов ждала их. С ними были Хейке и Доминик. Об этом сообщил своему племяннику Натаниель. Здесь же присутствовал и Странник – существо, немного испугавшее мальчика своей загадочностью. Но только немного.

Дракон, эта едва различимая фантастическая фигура, возвышавшаяся огромной массой надо всеми, придал Габриэлу мужества, которого ему так недоставало.

Сейчас он действительно мог представить себе, что переселился в прекрасный мир грез. Он улыбнулся драконоподобному существу, которое смотрело на него сверху.

– Мы куда сейчас? – спросил мальчик своего спутника. Теперь Ульвхедин стал его союзником, старым знакомым. Это поддержало мальчика, впервые встретившегося со всеми духами Людей Льда.

– Мы направимся вон туда, в проход между скалами. Бояться нечего, – ответил Ульвхедин, бросив на Габриэла взгляд, говоривший о том, что он почувствовал прилив мужества у мальчика.

Они услышали громкое восклицание Натаниеля и увидели, как он поспешил навстречу двум людям, вышедшим из тумана в сопровождении двух женщин‑духов.

– Эллен, – произнес он с такой большой любовью в голосе, что у Габриэла потеплело внутри. Мальчик ожидал, что Натаниель обнимет ее, но он этого не сделал. Только взял ее руку и долго держал в своих руках. У обоих – у него и у Эллен – в глазах появился блеск.

Габриэл все смотрел и смотрел на красивых женщин, которые сопровождали только что пришедших.

– Дида и Виллему, – сказал Ульвхедин.

Габриэл почти не отрывал глаз от Диды. Столь невероятно величественной и такой прозрачной была она. Она пришла из глубины веков. Трудно себе представить, сколько прошло времени.

Бессознательно, Габриэл взялся за руку Ульвхедина, чтобы показать, кто его проводник.

– Она королева? – прошептал он.

– Не знаю, – тихо ответил Ульвхедин. – Может быть, сегодня ночью мы услышим историю ее жизни.

Эти слова заставили Габриэла вздрогнуть от ожидания, смешанного со страхом.

Прибыли Рикард и Тува с мальчиком по имени Тронд и с таким красивым мужчиной, какого никогда еще Габриэл не встречал. Он не мог отвести глаз от вновь прибывшего. Было видно, что все присутствующие так же очарованы им. Они приветствовали его с исключительной вежливостью. Габриэл понял, что это Ганд, о котором все говорили с таким почтением.

Итак, все живущие потомки Людей Льда собрались вместе.

Бенедикте, Андре и Мали, Рикард с дочерью Тувой, Ветле Вольден, его сын Йонатан с детьми Финном, Уле и Гро, дочь Ветле Мари со своими пятью детьми и его вторая дочь Карине с маленьким Габриэлом, Криста Гард с сыном Натаниелем и Кнут Скогсруд с дочерью Эллен.

Двадцать два человека. Давно уже так много представителей рода Людей Льда не собирались вместе. Естественно, самую большую группу составляли потомки Ветле.

С ними были их покровители: Дида, Странник, Хейке, Виллему, Доминик, Никлас, Тарье, Тронд, Ульвхедин, Ингрид, Линде‑Лу и Ганд.

И никто кроме Ганда не знал, куда они должны идти дальше и кто пригласил их в свое жилище.

В эти таинственные края!

Нервы у всех были напряжены. Но страх сейчас испытывали лишь некоторые.

Ганд повел их по проходу между двумя, мерцающими синим цветом скалами. Холод от тумана исчез и стало гораздо теплее. Над пустынной, бесплодной местностью пылал вечный закат солнца.

«Вечерняя страна», – мелькнуло в голове Габриэла. В записанных видениях Силье встречалось такое название.

Он еще раз посмотрел вверх на вершины гор, где кружились крылатые существа. Точно, как описывала Силье. Демоны?

Могут ли те, кто летает вверху, быть демонами?

Огромное расстояние между ними не давало ему возможности решить эту загадку.

Он услышал далекий гром, словно от внезапного извержения вулкана, или от какого‑то подземного взрыва. Грохочущие раскаты возвращались к ним время от времени то с большей, то с меньшей силой, как будто неравномерный ритмический грохот, порождаемый раскалывающимся внутри скальным грунтом.

Габриэл взглянул на других – обратили ли они внимание на грохот? По всей видимости, да.

Пройдя небольшое расстояние между скалами, они оказались около ворот, охраняемых двумя черными существами с клювами и тонкими, как у пауков, конечностями.

– Я узнаю ворота! – в страхе воскликнула Тува. – Но тогда на них была надпись «Врата успокоения». Должна сказать, довольно странное выражение. Но я была здесь раньше, это вход в иной мир. Опасность поджидает нас здесь!

– Но не сейчас, – улыбнулся успокаивающе Ганд. – Ванья тоже проходила через эти врата, когда искала Тамлина внизу в жилищах демонов.

– Но такие ворота, – воскликнула протестующе Тува, – не могут быть повсюду?

– Конечно, поскольку, как ты правильно сказала, они ведут в мир иной, потусторонний. Разница лишь в том, какие обстоятельства заставляют пересекать эту границу. Ванья сделала это при входе в гроты ночных демонов, ты же – когда искала параллельный мир. А здесь…

Мари быстро и еле сдерживая дыхание от страха спросила:

– Но всегда ситуация далека от реальной не так ли?

– Не говори чепухи, – резко произнесла Тува, и Мари заплакала.

Ветле примирительно сказал Туве:

– Ты понимаешь, Мари всегда боится, что люди станут обходиться с ней дурно или перестанут любить ее. Резких выражений она не переносит.

Тува смутилась и стала говорить более мягко, с пониманием. Для всех, кроме Мари, это сразу стало ясно:

– Извини меня, Мари, я не хотела быть грубой. Сейчас мы пойдем дальше, не так ли? Ничего ужасного мы на пути не встретим, правда, Ганд?

Боже, как трудно произносить его имя. Вся ее душа переворачивается!

– Сейчас нет никакого риска, – улыбнулся он спокойно и невозмутимо. Почему на него никогда не действует ее присутствие?

Он сказал правду.

Существа у ворот мягко, осторожно встали и опустили свои сверкающие мечи. Они отвесили глубокий поклон проходящей процессии.

Но самым почтительным образом они поклонились Ганду, это увидели все.

Габриэл полагал, что все пройдут без помех, но, когда врата должна была пройти Мари, возникла небольшая перебранка. Паукообразные существа преградили ей путь своими мечами. Они грубыми, каркающими голосами утверждали, что настрой у нее не отвечает требованиям. Она настроена отрицательно и не видит в происходящем ничего прекрасного, интересного и необыкновенного.

Иными словами, она не способна воспринимать необычное.

Мари снова заплакала и сказала, что она только сейчас поняла, что значит принадлежать к роду Людей Льда. Можно ей остаться вместе с остальными? Она умоляла всех, обращаясь, прежде всего, к Ганду.

Дети расстроились и стали просить за мать. Они думали о том, как она, совсем одна, пойдет обратно этой сырой и холодной дорогой. Вдруг она заблудится? Ганд посмотрел на нее своими добрыми глазами:

– Мари, утрачивать способность восприятия, которой ты обладала в детстве, опасно. Ты же была мягкой и чувствительной девочкой. Может быть, ты очерствела, потому что пыталась противостоять обману и горю в холодном человеческом мире?

– Конечно, пыталась, – всхлипнула Мари. Ганд посмотрел на стражей ворот.

– Это только оболочка, чтобы скрыть глубоко спрятанную неуверенность в себе. Думаю, сейчас она стала другой. Пропустите ее!

Мечи убрали. Мари вытерла слезы и благодарно поклонилась чудовищам.

Все оказались в «ином мире».

– А ландшафт‑то совсем не тот! – изумленно воскликнула Тува. – Тогда здесь была открытая равнина, а все, что находилось за ней, тонуло в густом тумане, в котором прятались серые люди.

– Сейчас их здесь нет, – сказал Ганд. – Ты находишься не там, где была в прошлый раз.

Открывшаяся их взору картина поражала воображение: всюду, куда мог дотянуться взгляд, вздымали свои пики огромные, величественные горы. Долго они шли по дороге, извивавшейся в глубоком ущелье – длинная вереница живых и давно умерших. Правда, все чувствовали себя равными друг перед другом, за исключением, возможно, двоих: Диды в ее эфирной прозрачности и Ганда, возглавлявшего процессию.

Так шествовали они в удивительном молчании пока не вошли в долину. Грохот не утихал все это время, усиливаясь по мере их приближения. Его раскаты каждый раз сопровождались небесными вспышками, похожими на извержения вулкана.

Из горы, расположенной посреди долины, выступала высокая, конусообразная, поблескивающая скала. Она была будто вытолкнута из земной поверхности гигантским землетрясением.

Дети прижались к взрослым.

Прямо перед ними вздымалась стена. Черная лестница, высеченная в камне, вела вверх к раскрытым вратам, которые служили входом внутрь скалы.

И там, наверху, на широкой площадке, находившейся над вратами, они увидели каких‑то ужасных созданий.

Габриэл крепко взялся за руку матери.

– Я думаю, дальше мы не пойдем. Ульвхедин с улыбкой обернулся к нему.

– Бояться нечего. Нас всех ожидают. Вы скоро обнаружите, что эта ночь станет ночью множества счастливых и веселых встреч. Во всяком случае, с начала. Позднее нам придется сосредоточить свое внимание на другом.

И их действительно ожидали! Внизу лестницы появились новые существа. Они были гораздо красивее предыдущих, с головами лошадей и человеческими лицами. Их темно‑синий цвет оживляли серебряные гривы, что начинались ото лба и проходили по всему позвоночнику, оканчиваясь серебряным же хвостом. Конечности их были человеческими.

Необыкновенно красивые существа тепло приветствовали Людей Льда взглядами и жестами пригласили следовать за ними.

Каждый из человеколошадей взял на себя заботу об одном госте, сопровождая его внутрь.

– Я, конечно, вижу сон, – пробормотала Мари.

– Нет, – ответил один из ее сыновей. – Ведь в таком случае нам всем снится одно и то же, а это невозможно.

– Вы лишь присутствуете в моем сне.

Йонатан сильно ущипнул ее за руку.

– Это тебе тоже снится, сестренка?

– Ой! Нет, неужели это все происходит наяву!

– Тебе следует быть более осторожной, Мари, – предупредил он. – Если ты не сможешь взглянуть на происходящее как на само собой разумеющее, тебе, скорее всего, придется нас покинуть.

Она всхлипнула и постаралась взять себя в руки.

Габриэл испуганно смотрел вверх на площадку.

Сейчас он уже не сомневался, что четверо находившихся там созданий являлись настоящими демонами. На них было жутко смотреть. С большими крыльями из эластичной кожи они казались голыми. На концах лап вместо пальцев – когти, лица свирепые, зубы острые, глаза горят огненно‑желтым цветом. Эти существа вызывали лишь страх и ужас… Габриэл растерялся. Поднимаясь по лестнице, он едва передвигал ноги, словно шел на судный день. И как подсказывал ему разум, видимо так оно и было. Шаги становились все медленнее.

Внезапно между этими четырьмя ужасающими созданиями из скалы на площадке появилась женщина.

Она была молода и привлекательна, с темно‑русыми волосами и кокетливым выражением лица. Может быть, не из самых красивых, каких встречал Габриэл, но с яркими глазами и веселой выразительной улыбкой.

Обаяние ее было необыкновенно.

– Добро пожаловать на гору демонов, друзья. Хейке на минуту замер.

– Тула! – воскликнул он счастливо. – Это Тула!

– Тула, – повторил Странник с нежной улыбкой на устах. – Исчезнувшая, пропавшая, меченная проклятием, одна из нас!

– Та, что мы потеряли, – сказала Виллему. – Это для нас полная неожиданность!

Тула раскатисто засмеялась в полном восторге от того, что явилась для них таким сюрпризом.

Прозвучал глухой раскат грома, и небо стало кроваво‑красным. Затем цвет его стал бледнеть и превратился в золотистый, окрасивший всех в теплые, прекрасные тона.

Хейке, живший в одно время с Тулой, долго держал ее в своих объятиях. Оба были глубоко взволнованы встречей. Это повлияло и на остальных.

«Точно так же, как если бы они были обычными живыми людьми, – подумал пораженный Габриэл. – Но они же ожили сегодня ночью. Или мы умерли? Нет, думаю, что мы нынче все равны, вот и все».

Однако сейчас они стали свидетелями теплой встречи, как и предсказывал Ульвхедин. Может быть, таких встреч будет много?

Но кто встретится с кем?

Сейчас здесь собрались все живые люди и духи. Почти все.

Недоставало Суль и Тенгеля Доброго, Ширы и Мара.

Габриэл больше ни о ком не слышал.

– Где же ты была все это время, Тула? – спросила Ингрид.

– Здесь, – ответила та и неохотно освободилась от объятий Хейке. – И чувствовала себя прекрасно.

– Ты не испытывала одиночества?

– Нет, почему? – рассмеялась Тула, краем глаза взглянув на четырех демонов, стоящих неподвижно на террасе. Одного из них украшал олений рог, второго – огромный, изогнутый, словно у быка, рог. У третьего были уши, низко свисающие за спиной, а у четвертого – густые нечесаные волосы, спадавшие на мускулистые плечи. Хотя демоны не поворачивали головы, глаза их остро следили за всем происходящим.

– В честь сегодняшней ночи я уговорила их облачиться в земные одежды, – хмыкнула Тула. – Вообще же они представляют собой лишь видение. Нет, мне здесь не скучно, но ваш приход сюда – явление божественное. И я рада принять участие в общей борьбе вы‑знаете‑с‑кем.

Ингрид, немного понизив голос, спросила:

– А твои друзья действительно его противники?

– Так было решено! Вы ведь знаете, что он желает все злые силы подчинить себе. Если они утратят бдительность, он добьется своей цели. Демоны являются особыми объектами его атак. Но эти четверо очень горды. Они никому не позволяют господствовать над собой.

– И тебе тоже? – Спросил Хейке.

– Да. Но и я не являюсь их рабыней. Мы равноправны.

Габриэл раздумывал над тайной, которую представляли собой эти существа, над вопросом, ответ на который Люди Льда тщетно пытались получить – для чего они в свое время посетили Гростенсхольм, что им там было нужно?

Он уже, было, открыл рот, чтобы спросить у Тулы, когда услышал голос Мари:

– Они такие ужасные, – шепотом произнесла она, скорчив гримасу.

– Мне так не кажется, – ответила Тула. – Для меня они красивы. И каждый из них – это личность. Можно встретить людей, которые окажутся во сто крат хуже их! Большинство гостей направило свои взгляды вверх, на парящих вокруг горных вершин демонов.

– Это подчиненные, – легко произнесла Тула. – Вы встретитесь еще со многими. – Виллему и Доминик, – продолжала она. – Я так рада видеть вас снова, мои добрые духи! По правде говоря, ну и намучились вы со мной! А сейчас вы охраняете других…

– Да, следует сказать, что с Мали и Эллен нам гораздо легче.

– Теперь мы будем менее послушны, – ухмыльнулась Мали.

– Нет, не будете, – живо ответил Доминик. – Вы не из тех, кем интересуется наш злой праотец. Вы не такие, как Тула.

– Спаси и помоги, – тихо промолвила Тула.

Габриэл ощутил легкое прикосновение чьей‑то руки. Это было одно из красивых лошадиных существ, которое знаком показало, что он должен войти следом за ним.

Тула, как хозяйка, шла впереди вместе с Хейке и Гандом, а демоны в образе лошадей сопровождали каждого представителя Людей Льда, вводя их в зал, где стены и потолок, выложенные неизвестными минералами, играли всеми цветами радуги. Внутри господствовал золотистый свет. Было не холодно, их окружало приятное мягкое тепло. И это несмотря на то, что во всех нишах стен родники извергали сверкающие каскады воды.

Габриэл видел открытые, полные таинственности проходы в другие части горы с хрустальными люстрами на потолках красивых помещений. И он мог поклясться, что люстры из настоящего горного хрусталя.

Тула разговаривала с Тувой. Габриэл почувствовал, что эти двое прекрасно понимают друг друга Он слышал как Тула рассказывала о том, что ей довелось пройти точно такой же болезненный «процесс очищения», как и Туве, прежде чем она стала хорошей девочкой и поняла истинный путь Людей Льда.

Ее рассказ обрадовал Туву, отец которой, Рикард, с облегчением наблюдал за ними. Хорошо, что Тула ни словом не обмолвилась о том, как Тува сильно страдала от своей невзрачной внешности.

Затем их провели через зал в другой, едва освещенный. Габриэл, изумленно расширив глаза, увидел, что центр его приспущен, а вокруг амфитеатром расположены скамьи. Исключение составляла лишь та сторона зала, где находился вход в него. Тут же был подиум, с обеих сторон которого вниз к центру зала спускались лестницы.

Кажется, Ганда больше не видно? Да и Странника тоже. И как будто еще кто‑то отсутствует? В спешке он не заметил, кто это.

Тула улыбнулась Габриэлу и поинтересовалась, кто же он.

Мальчик рассказал.

В таком случае, ты мой потомок, – обрадовалась Тула и заключила Габриэла в свои объятия.

«Меня обнимал дух», – растерянно подумал он. Но объятия вовсе не были объятиями призрака. Он ощутил их как человеческие, живые.

Внизу зала стоял большой мраморный стол, освещенный снизу и сверху скрытыми источниками света. Слабый отблеск распространялся и на ближайшие ряды скамей амфитеатра.

Прямо над лестницей, ведущей вниз, у стола стояло пять стульев.

Габриэл увидел, как его деда Ветле проводили вниз на ряд, расположенный позади этих стульев. За ним последовали Андре и Мали, Бенедикте и многие другие, занимая места в креслах амфитеатра.

«Почти как в кино, – подумал Габриэл. – Но гораздо интереснее. Более элегантно и более удобно. Все выполнено в прекрасном стиле, словно в сказочном замке. А может быть, эти помещения так и следует называть?»

Эллен и Туву увели к тем пяти стульям. Габриэл хотел, было, последовать за своей мамой Карине, когда лошадоподобный сопровождающий осторожно положил руку ему на плечо и предложил идти с ним вниз к одному из стульев. Испуганный Габриэл присел на самый край стула. Человеколошадь улыбнулась и мягко посмотрела на него своими черными блестящими глазами из‑под длинных ресниц. Мальчик расслабился и сел на стул как следует, сбоку от Эллен.

Вскоре пришел Натаниель занял место с другой стороны.

Пятый стул оставался свободным. Габриэл догадывался для кого он предназначен – для Ганда.

Пятеро избранных в первый эшелон борьбы с Тенгелем Злым: Натаниель, Тува, Эллен, Габриэл (его роль должна была быть весьма пассивной) и Ганд.

Но Ганд все не появлялся.

«Эллен и Натаниель сидят с разных сторон от меня, – подумал Габриэл. – Видимо, их намеренно посадили так, чтобы я оказался между ними».

Он слышал, что эти двое не могут долго находиться вместе. И… Он осторожно обернулся. Сзади сидят мама Карине, дядя Йонатан и Рикард Бринк.

Габриэл улыбнулся самому себе. Сейчас он чувствовал себя гораздо увереннее.

Те, кто сопровождал их в тумане, вошли в зал и заняли места в первом ряду с одной стороны амфитеатра. Хейке, Ингрид, Ульвхедин, Виллему, Линде‑Лу и другие.

Но Ганда все еще не было видно, да и Странника тоже – он исчез по дороге. Видимо, остался в первом большом зале. Теперь Габриэл понял, кого еще не было. Тарье.

Ганд, Странник и Тарье? Почему именно эта троица?

Габриэл устроился поудобнее. Перед сидящими в зале стояли маленькие столики, лошадеподобные демоны расхаживали по залу и ставили на них еду. Габриэл осторожно взглянул на свои блюда. Сможет ли он съесть такое? Он читал приключенческие книги, где говорилось об отвратительной тошнотворной пище, которой питались горные гномы. Однако стоявшее перед ним выглядело совсем неплохо, как обычная человеческая пища: различные закуски и чудесное пирожное с огромным количеством крема.

Габриэл подумал: «А не пора ли попробовать все это?»

Но пока еще никто не притронулся к еде, никто не пил из изысканно красивых бокалов, наполненных легким вином или прохладительными напитками.

Поэтому он так же решил немного подождать.

Время здесь в горе как будто остановилось. Точно так же, как описано в хрониках Людей Льда, когда Шира встретила Шаму и он остановил бег времени. Словно они находились между двумя мгновениями, настоящим и будущим.

Удивительно, но именно так и ощущалось.

Видимо, эта ночь заколдована. А может это сон? Ужасно интересный сон! Но ему не хотелось, чтобы так было. Габриэл уже давно был подготовлен к тому, что он избран и является одним из этих пяти. Время от времени все это казалось таким далеким, что не о чем было и беспокоиться. В иные же моменты при одной мысли о своем предназначении у него холодели и увлажнялись руки. Больше всего пугали думы о том, как он выполнит задачу, о которой он ничего не знал.

«Что делать?» – спрашивал тогда он маму. И как ему осуществить то – не знаю что? И почему указали именно на него?

«Из‑за твоих ясных глаз, – отвечала мама. – И еще потому, что ты совершенно не способен на обман и относишься ко всему серьезно».

Он много думал над этим.

Все говорили, что он нравом и характером напоминает Хеннинга Линда из рода Людей Льда, хотя внешне совсем не похож на него. Габриэл был маленького роста, с темно‑голубыми глазами и темными, торчащими во все стороны, волосами. Лицо с большими глазами было все в веснушках.

«Милый», – говорили девочки в классе. Услышав это, он возмущался. Он был рассеянным мечтателем, который всегда все забывал, будь то домашние задания или школьные учебники. Утром он мог сидеть, углубившись в мысли, с одним носком в руке и забыть надеть его, мог погрузиться в мечты за обеденным столом и забыть поесть, мог начать рассказывать какую‑нибудь историю или анекдот и на половине остановиться, так как начинал думать уже о чем‑то другом.

Но он был честен и никогда не лгал. Писал в школе интересные сочинения и, как говорила учительница, преуспевал в учебе. Был ответственен и серьезен. Может, поэтому его и избрали?

Вдруг он очнулся от задумчивости. Тогда все было еще в далеком будущем. А сейчас стало действительностью! Сейчас! Этой ночью!

Сердце Габриэла стало биться так сильно, что у него задрожали руки. Нет и речи о том, что он справится с этим! Он же не знает, что ему предстоит делать!

К счастью, внимание его было занято тем, что происходило вокруг.

Тула долго отсутствовала, и Габриэл понял, что она вышла, чтобы встретить новых гостей, ибо в этот момент в зал вошла новая группа. Он взглянул на них краем глаза в полутьме.

Они вошли и расселись на втором ряду с обеих сторон амфитеатра на одном уровне с его матерью и другими. И внезапно Габриэл узнал некоторых из них по фотографиям, развешанным дома на стене.

Это отец деда, доктор Кристоффер Вольден и его мать Малин! Но они ведь умерли очень давно!

Становилось жутковато!

А это старый Хеннинг из Липовой аллеи; его фотографию Габриэл видел часто. Но на фото он выглядит как и Кристоффер Вольден – гораздо старше.

Создается впечатление, что сейчас они все в одном возрасте. Каждому лет по тридцать‑сорок.

Смотреть на них было приятно. Может быть, эти люди сейчас в самом расцвете? Хорошо, что умершие представители Людей Льда смогли вернуться в таком возрасте. Сидеть здесь жалкими беспомощными стариками было бы им весьма досадно.

Но как же их много! Многих Габриэл узнать не мог, да и видел их лишь смутно, ибо они стали заполнять уже дальние верхние ряды.

Он понял, что сюда были приглашены лишь урожденные прямые потомки Людей Льда. Поэтому не было жены Кристоффера Вольдена Марит, Сандера Бринка, супруги Хеннинга Линда. Тула снова поднялась на подиум. Она гостеприимно, с достоинством приветствовала жестом вновь пришедших.

– Благодаря тому, что Ганд обещал Хеннингу Линду из рода Людей Льда, а Странник – Ветле Вольдену, мы сейчас видим вместе с нами всех своих родственников, которые уже ушли от нас в небытие. Всех тех, кто хочет принять участие в борьбе против коварного основателя рода. И я говорю всем: добро пожаловать. Встретиться с вами здесь – огромная радость!

В зал вошла женщина, похожая на фею, и Хейке сразу же встал. Какое‑то мгновение они стояли крепко обнявшись, а затем она вместе с другими поднялась в верхние ряды амфитеатра.

«Винга Тарк из рода Людей Льда, – подумал Габриэл, знавший хроники рода, как свои пять пальцев. – Они были супругами. Но из них только Хейке был отмечен проклятием.

Так прекрасно, что они встретились снова!»

На лестнице послышались тяжелые шаги огромных сапог и бряцание оружия.

Паладины, решил Габриэл, и в горле у него застрял комок. Он отчетливо их не видел, потому что они были далеко от него в полутьме; смог увидеть лишь туманные очертания трех мужчин. Александр, Танкред и Тристан – так их звали. Александр Паладин был приглашен специально, хотя и не был представителем рода Людей Льда. С ними был и четвертый, видимо, Микаэл Линд, сын Тарье. 1600‑е годы. Время ботфортов, шпаг, перчаток с раструбами и шлемов с развевающимися перьями.

Два ряда были почти заполнены приглашенными. Но выше их еще были свободные места.

Нижний же ряд все еще оставался довольно пустым.

«Эти места предназначены для отмеченных проклятием и избранных, – догадался Габриэл».

Сам он сидел на одном уровне с этим рядом. На одном из самых почетных мест…

Эта мысль вызвала у него сильную гордость и радость, интерес и глубокое уважение к самому себе. И немного страха. Но этого чувства он испытывать не желал.

В зал вошла небольшая группа дам. Было ясно, что они только что встретились и были от этого в восторге. Габриэл не смог хорошо разглядеть их, но Натаниель шепнул ему:

– Силье и Шарлотта Мейден.

– Но они же…

– Да, они не урожденные Люди Льда, но являются одними из тех немногих, кто сыграл большую роль в развитии рода, поэтому и были приглашены сюда.

– Понятно. То же самое я подумал об Александре Паладине.

– Совершенно верно. И Элиза. Это ее сейчас так сердечно приветствует Ульвхедин.

– Как все это прекрасно! – сказал Габриэл и с удовольствием откинулся на спинку кресла.

– Конечно, прекрасно!

В то же мгновение он почувствовал, как по спине пробежал холод. Тихо, двигаясь неуклюже, в зал вошла колонна очень маленьких людей. Их проводили на места, расположенные выше того ряда, который был занят пришедшими раньше. Габриэл чуть не свернул себе шею, пытаясь разглядеть их получше.

– Кто это? – шепотом спросил он, широко раскрыв глаза от удивления.

Натаниель также наблюдал за ними.

– Таран‑гайцы, – промолвил он. – Кем же еще они могут быть. Знаешь, у Тенгеля Злого есть потомки и среди них.

– Ясно, – произнес Габриэл. – Их почти не видно. Лица у них совсем не похожи на наши.

Полностью вымерший народ… Но как их много! И тут у Габриэла снова пополз по спине холод. Последние напоминали туман. Они явились, по крайней мере, из времени Тенгеля Злого, когда тот еще был на востоке. Начало второго века!

По всему телу Габриэла побежали мурашки.

Норвежские предки Людей Льда продолжали прибывать. Некоторые были почти прозрачны, так давно они бродят по земле.

Тула спустилась к первым рядам и наклонилась к креслу Габриэла, чтобы поговорить с Андре.

– Привет, – сказала она и протянула руку. – Мне предоставили честь быть твоей покровительницей.

Андре сделал глубокий вдох.

– Не может быть! – выдохнул он восхищенно. – Это действительно огромная честь для меня! Я слышал, что у меня будет сильный помощник, но я не мог и предположить… Я очень рад! Я всегда думал, что в твоем обществе, Тула, скучать не придется.

Она вкрадчиво ответила:

– Мы с тобой прекрасно договоримся! – и снова поднялась наверх.

Последние из туманных предков заняли свои места.

Наступила пауза.

«Все собрались», – подумал Габриэл.

Но это был еще не конец. Пришла новая группа. Они проследовали вниз и заполнили места самого нижнего ряда. Габриэл не спускал с них глаз, а вновь пришедшие в это время с улыбками кланялись Хейке, Виллему и остальным. Прибывшие сильно отличались от других гостей – необыкновенно красивые или столь уродливые, что от них хотелось отвернуть взгляд. Отмеченные проклятием и избранные.

Габриэл их не знал. Но Натаниель шепнул ему на ухо:

– Тенгель Добрый…

Габриэл почти догадался и сам.

– Суль…

И здесь он не ошибся. Какая величественная!!

– Шира и Map…

Легко догадаться!

«Спаси и сохрани меня», – подумал Габриэл.

Map был ужаснее всех, кого он встречал в жизни, но, в то же время, и привлекателен.

Натаниель продолжал говорить, а Габриэл и Эллен внимательно слушали.

Вон того ужасного мужчину мы иногда встречали. Он из времени между двумя Тенгелями. И эта пара тоже. Они на нашей стороне. Это ясно, несмотря на то, что они, может быть, производят ужасное впечатление.

Весьма неожиданно они сердечно поздоровались с тремя детьми Йонатана – Финном, Уле и Гро.

«Мы ваши добрые духи», – улыбнувшись, сказали они детям, которые сначала окаменели от страха, а потом вспыхнули от счастья и протянули руки своим покровителям. Затем эти трое из прошлых лет отошли и сели рядом с Широй и Маром.

– А эту женщину, что идет сейчас, я не знаю, – удивленно произнес Натаниель.

– Халькатла, – шепнула Тува. – Я не думала, что она наша!

За Халькатлой, выглядевшей довольно неприятно, в зал проковыляли пятеро таран‑гайцев, явно отмеченных проклятием. На их угрюмых лицах отражалась необыкновенная грусть. К удивлению всех они прошли ко второму ряду и остановились возле пятерых детей Мари. Отвесили детям глубокий поклон, а затем потрогали свои лбы и правой рукой коснулись пола. Кристель, Марианна и три их младших брата так разволновались, что ответили на приветствия таким же образом, правда, неуклюже и неуверенно.

– Вот так, – произнес с сожалением Йонатан. – Вот и ваши покровители. Один я остался без ангела хранителя.

Это была правда. Остался один Йонатан.

Пятеро таран‑гайцев уселись в первом ряду амфитеатра. Кто‑то еще вошел в зал, с северными чертами лица. Натаниель не успел рассмотреть кто это, так как стало заметно темнее.

Габриэл выпрямился в кресле и слушал. Что‑то происходило, но что именно?

Наконец до него дошло. Тихие шаги раздавались далеко вверху. Ряд заполнялся за рядом, но он ничего не видел. Да в этом и не было необходимости. Уже сами звуки были неприятны. Такие своеобразные… Иногда он только слышал, как заполняется очередной ряд, и ни разу не смог различить даже теней, словно те, кто пришел, были ниже спинок предыдущего ряда кресел.

Один раз ему показалось, как о стены что‑то быстро, с шумом ударилось, словно крылья. Потом он обнаружил каких‑то величественных высоких сущ