Глава тринадцатая

В 1844 году французский миссионер Эмабль Птитом посетил вдову великого вождя Полинезии Лятета. Это произошло спустя тридцать дней после смерти предводителя, и королева была занята тем, что ногтями сдирала кожу с трупа своего мужа. Она знала, что, если богиня Оапу примет вождя в загробное царство, ей было необходимо очистить тело супруга от некоторых татуировок.

Молли рассказала Миа эту историю много лет назад, преподнеся ее как поучительную сказку.

«Татуировка сопровождает человека не только в жизни, — предупреждала Молли, — она следует за ним и в вечный мир. Татуировка может стать благословением, а может — и проклятием».

Кожа Тима была воспалена. Кровь брызнула Миа под пальцы, когда она прижала «Анжелику» к его плечу. Но очертания свастики в конце концов удалось сгладить.

— Мне было всего восемнадцать, — объяснял Тим Миа, когда впервые пришел к ней в студию. — Я был глупым, озлобленным пацаном. Постоянно слонялся с какими-то гнусными людишками. Это была моя первая татуировка, и я хотел показать, что принадлежу к избранным. Но теперь я чувствую, что какой-то злой рок преследует меня. Вы не можете помочь?

Покрыть нежелательную татуировку другим рисунком — одна из наиболее сложных процедур. Если изображение черное, да еще и такое четкое, как это, надо хорошенько подумать, как изменить его. И на это требуется время.

Миа выпрямилась. От долгого сидения в одной позе у нее болела спина. Она наклонилась и протянула Тиму ручное зеркало.

— О, — он внимательно рассматривал татуировку, — это здорово, это просто великолепно, Миа.

— Это должно сработать, — улыбнулась она.

Миа преобразила свастику в более крупный, округлый рисунок и смягчила безапелляционный черный цвет, добавив голубые и зеленые оттенки. Теперь татуировка приобрела некий фантастический смысл.

Она принялась наносить на кожу Тима специальные мази.

— И снимайте одежду осторожно, — предупредила она его, провожая к выходу, — также будьте аккуратны при мытье, пользуйтесь только холодной водой, иначе цвета не схватятся и расплывутся.

— Я запомню. Еще раз большое спасибо, Миа. Розмари наверняка понравится. Мы хотим пригласить вас на свадьбу.

Миа сняла перчатки и зевнула. Уже третью ночь подряд она не высыпается. Ночных кошмаров нет, но она то и дело вскакивает, словно кто-то постоянно трогает ее за плечо. А в какой-то момент она вдруг почувствовала, что в комнате стало как-то странно холодно, ей даже пришлось встать с постели и закрыть окно.

Теперь, когда Тим ушел и жужжание «Анжелики» смолкло, в студии стало очень тихо. Лайза еще не вернулась от дантиста.

Может быть, стоит воспользоваться моментом и позвонить Эмми? Миа с сомнением посмотрела на телефон. Она уже оставила два сообщения, но Эмми не перезвонила. Лучше признать правду — Эмми не смягчилась по отношению к ней, даже несмотря на то, что Валентайн умер.

Возможно, письмо по электронной почте будет иметь больший успех, чем телефонные звонки. Она вовсе не хотела доставлять Эмми беспокойство, но ей нужно было узнать. Почему Валентайн ничего не сказал ей о том, что собирается вернуться на ринг?

После минутного раздумья Миа села за компьютер.

Дорогая Эмми, я с глубоким прискорбием узнала о потере, постигшей тебя. Пожалуйста, скажи…

На пороге студии мелькнула тень, и Миа подняла глаза.

Перед ней был мужчина. Он стоял в дверном проеме, и так как солнце освещало его сзади, с первого взгляда можно было различить только темноватые очертания его высокой фигуры. Потом он вошел в комнату.

Мгновение они молча смотрели друг на друга. В его глазах что-то мелькнуло — если не узнавание, то, безусловно, подтверждение догадки. Но какой? Она никогда прежде не встречала этого человека и почувствовала замешательство, когда он как-то загадочно ей улыбнулся, словно их объединяла общая тайна.

— Чем могу служить?

Он снова улыбнулся. Его лицо обладало исключительной привлекательностью — светло-серые глаза под густыми бровями, подвижный большой рот, орлиный нос. Волосы у него были темно-русые, того же оттенка, что и у нее. Он был одет в голубой блейзер и накрахмаленную белую рубашку с модным шелковым галстуком. Однако каждое его движение выдавало скрытую силу, которая совсем не гармонировала с элегантным внешним обликом. Не то чтобы одежда имела какое-то значение. Прошли те времена, когда боди-арт котировался исключительно у «синих воротничков». Теперь у каждого, от модели до дантиста, была татуировка. Даже у Хелен Миррен.[16]Но почему-то она очень сомневалась в том, что этот господин пришел сюда, чтобы вытатуировать на груди инициалы своей возлюбленной. Хотя вполне вероятно, что она ошибалась.

— Не возражаете, если я полистаю? — Он указал на толстый альбом с эскизами татуировок.

— Пожалуйста. Вы ищете что-нибудь особенное?

— Я пойму, что мне надо, когда увижу.

В этот момент она заметила на его пальцах мозоли. Такие можно получить, только хватая противника за жесткую ткань доги, одежды, которую носят практикующие такие боевые искусства, как дзюдо и айкидо. Человек, выглядевший банкиром, на самом деле был бойцом.

Он открыл один из альбомов и начал его листать. Она снова повернулась к экрану компьютера, но обнаружила, что не может сосредоточиться. Она кожей чувствовала его присутствие. Некоторые люди обладают способностью заполнять своей энергией все пространство вокруг, причем совершенно к этому не стремясь. Валентайну также было присуще это качество. Стоило ему зайти в помещение, где находилось множество других людей — куда более привлекательных, умных, влиятельных, — он тут же становился центром всеобщего внимания.

Она бросила взгляд через плечо и обнаружила, что посетитель изучает ее. Открытый альбом лежал перед ним, но он смотрел в ее сторону, засунув руки в карманы и едва заметно покачиваясь на носках.

— Прекрасные работы. — Незнакомец кивнул на раскрытый блокнот. — Это все ваши эскизы?

— Некоторые из них принадлежат моей матери. Но я могу их повторить.

— Тут есть один, который мне приглянулся.

Поднявшись со стула, она направилась к нему.

Когда она подошла к столу, он пододвинул к ней альбом. Он не сделал ни единого движения, чтобы дотронуться до нее, но взгляд его был таким горячим и напряженным, что она почувствовала замешательство. Было во всем этом что-то, чего она не могла понять.

— Вот этот. — Он ткнул пальцем в страницу.

— Ах, да. — Миа кивнула. — Это единичный эскиз, я сделала его для одной девушки, которая пришла ко мне с рисунком образа из своего сна.

С весьма грубым рисунком, как она помнила. Было не так-то просто перенести все эти хаотичные карандашные линии на кожу.

— Сна? — Он сверлил ее взглядом.

— Да. Ей все время снился один и тот же сон. Каждую ночь, когда она засыпала, этот образ являлся ей, словно по часам. И она тут же просыпалась. И все это происходило спустя буквально несколько минут после того, как она выключала свет.

— Гипнагогический образ.

— Что, простите?

— Гипнагогические образы — подобные галлюцинациям образы, возникающие на начальной стадии сна. Они бывают у всех. Приходят в процессе засыпания, до того как вы полностью погружаетесь в сон, и длятся не более десяти — пятнадцати секунд. В этот момент ваш мозг скорее находится в состоянии медитации, чем спит.

— Что ж, возможно.

Банкир, который занимается дзюдо и смотрит канал «Дискавери».

— Я хронобиолог. — Он улыбнулся.

Ей не понравилась скрытая насмешка, мелькнувшая в его глазах. Неужели он думает, что ее можно застать врасплох каким-то незнакомым словом?

— Извините, — произнесла она холодно, — я не знаю, что это такое.

— Это не так скучно, как звучит, — ответил он, но в подробности вдаваться не стал.

Она внимательно смотрела на него, по-прежнему чувствуя враждебность. Что ни говори, он был невероятно привлекателен — даже красив. В правильных чертах его лица присутствовала какая-то утонченность. Но в манере поведения ясно читалось, что он может превратиться в весьма мерзкого субъекта, столкнись с ним во время поединка.

Он поднял глаза и посмотрел прямо на нее. Она почувствовала, что краснеет. Проклятье.

Однако в голосе его сквозило безразличие.

— Возможно, вы мне поможете еще кое с чем. Я ищу приличный спортивный зал в этом районе.

— Ну, здесь есть «Гортон»…

— Там я уже побывал. — Он покачал головой.

— Тогда «Скорпио».

Отчего-то она вдруг почувствовала, что не стоило заикаться об этом.

— Судя по названию, это мне больше подходит.

— Но он простоват…

— Мне не нужна роскошь.

Он медленно протянул руку и прикоснулся к татуировке на ее запястье. Она почувствовала словно толчок внутри.

— Это символы Усуи Рейки, если не ошибаюсь?

Она не ответила.

— Вы — целительница.

Она по-прежнему хранила молчание, всем своим существом ощущая тепло, которое исходило от его пальцев. Он улыбнулся и отпустил ее руку. Она посмотрела на запястье, словно ожидая увидеть там оставленные им следы. Дверь стукнула, и его взгляд устремился поверх ее плеча. Это была Лайза, вернувшаяся от дантиста.

— Боюсь, что я уже опаздываю. — Кивком головы он поприветствовал Лайзу, которая смотрела на него с нескрываемым интересом. — Мне придется заглянуть к вам еще разок.

Он направился к двери, но на пороге остановился. Его взгляд уперся в Миа, и она почувствовала, как у нее перехватило дыхание. Вспышка узнавания — как уже было — мелькнула в его глазах.

Мгновение спустя он повернулся и исчез. В дверях никого не было.

Лайза внимательно посмотрела на Миа. Брови ее приподнялись.

— А это кто?

— Потенциальный клиент.

— Я, пожалуй, посижу в зрительном зале, когда ты будешь работать с ним. Представляешь, как он выглядит без рубашки!

— Попкорн не забудь, — скривилась Миа.

Она вернулась к компьютеру и зашла на сайт Википедии. Набрав слово в строке поиска и нажав «Ввод», она на секунду засомневалась в правильности его написания, но оказалось, что все верно.

Хронобиология — область науки, которая изучает периодичность (цикличность) явлений в живых организмах. «Хроно» — категория времени, «биология» — это дисциплина, или наука, изучающая жизнь. Сопутствующие термины «хрономический» и «хрономный» употребляются в случаях, когда существует необходимость описания молекулярного механизма, включенного в хронобиологическое явление, или более широких аспектов хронобиологии, особенно когда производится сравнение циклов живых организмов.

Далее следовал параграф, описывающий инфрадианные, ультрадианные и приливные ритмы, которые, казалось, определяют все, начиная от циклов сна и менструальных циклов у женщин и заканчивая поведением океанов. И кто бы мог подумать, что существует четырехчасовой назальный цикл и что гормон роста продуцируется каждые три часа.

Все это очень интересно, но едва ли что-то проясняет. Она так толком и не поняла, чем этот парень зарабатывает себе на жизнь.

Злясь на себя, Миа вздохнула. Он просто еще один деятель от науки. Почему это так ее заинтересовало? Не то чтобы к ней постоянно захаживали ученые, и он, конечно, не похож на привычный образ сутулого лаборанта, который только и делает, что переставляет пробирки. Но какое это имеет значение? Скорее всего, больше она его никогда не увидит. Ей вспомнилось насмешливое выражение, мелькнувшее в его глазах. Нет, они еще встретятся. Наверняка.

Отвернувшись от компьютера, она вдруг подумала о том, что он так и не представился.

Date: 2015-07-25; view: 261; Нарушение авторских прав