Глава одиннадцатая. Окно на верхнем этаже было распахнуто, но ни один огонек не горел в узком, высящемся террасами доме на противоположной стороне улицы

Окно на верхнем этаже было распахнуто, но ни один огонек не горел в узком, высящемся террасами доме на противоположной стороне улицы. Проливной дождь, накрывший Лондон в конце дня, сменился непрекращающейся моросью. Во влажном воздухе свет уличных фонарей казался мистическим, как на картинке в книге.

Укрывшийся под навесом мужчина прищурился, когда туча бесцветных бабочек завертелась у него перед глазами. Потом бабочки исчезли, точно растаяли в сумерках.

Ничто больше не досаждало ему. Улица была пустынна, окна домов — темны. В самом конце квартала начиналось шоссе — огни фар, скрип мокрых шин по асфальту, звуки ночного города. А здесь было тихо.

Он сунул руку во внутренний карман пиджака и вытащил кусочек бумаги, на котором было написано ее имя. Слова были выведены большими, витиеватыми буквами и выглядели как-то неуверенно, как будто тот, кто написал их, очень хотел соответствовать идеальному стандарту письма.

Минуту он смотрел на листок в руке невидящим взглядом. В его памяти снова всплыл тот день, когда он наблюдал за тем, как Валентайн пишет для него записку. Это было не так давно.

— Миа Локхарт. «Студия мистических красок», — Валентайн сосредоточенно водил ручкой по бумаге. — Обратитесь к Миа, и она отлично все сделает. Лучший мастер тату в округе, мистер. Скажете ей, что вы от меня.

Валентайн вручил ему листок и улыбнулся, белые зубы блеснули на загорелом лице. Он улыбнулся ему в ответ, прекрасно зная, что человек, стоящий перед ним, обречен на смерть. Хотя в тот момент Валентайн был на пике физической формы. Они только что закончили свою последнюю спарринг-сессию, состоявшую из трех раундов — два кулачных и один борцовский. Небольшая разминка, потому что через день Валентайну надо было выходить на ринг и он должен был сохранить свежесть. Валентайн бросил перчатки и наколенники в спортивную сумку и повесил ее на плечо.

— Я ваш должник, мистер, — Валентайн был явно взволнован. — Вы очень мне помогли за эти несколько недель. Вы были отличным партнером для тренировки.

— Всегда к вашим услугам. Это было интересно.

— Вы ведь придете посмотреть мой поединок?

— Да, я буду.

— Здорово, — Валентайн улыбнулся. — Тогда увидимся там.

Он наблюдал за тем, как Валентайн направился к двери, зная, что видит этого человека живым в последний раз. И, несмотря на обещание, он не собирался смотреть поединок. Это было ему не интересно. Его внимание уже привлекло другое. Миа. Хранительница. Он постарается узнать все ее секреты.

Воспоминания о Валентайне постепенно перестали занимать его, и он сунул листок бумаги обратно в карман. Надо двигаться вперед. Валентайн — это уже прошлое. Он еще раз посмотрел на открытое окно верхнего этажа дома напротив. Интересно, не там ли находится ее спальня. Он уже знал, что окна рядом с массивной дверью — это окна студии. Они были плотно занавешены. Но внизу, почти у фундамента, ему удалось обнаружить между шторами небольшую прореху, в которую он мог подглядеть, что там внутри.

Подняв воротник, он пересек улицу. Лестница, ведущая с улицы к дому, была мокрой, и он поскользнулся. Чтобы удержаться, он схватился за перила, но при этом задел мусорную корзину, которая с грохотом покатилась вниз.

Он замер. Но дом по-прежнему оставался темным и безмолвным.

Осторожно он сошел с лестницы и пересек маленький дворик. Прислонившись лбом к холодному оконному стеклу, он вглядывался в темноту, что царила внутри.

Постепенно его глаза стали различать очертания предметов. Кухонный стол, покрытый клетчатой скатертью, стоял у окна. У дальней стены виднелась плита. Кастрюли и сковородки висели на железных крючках на стене. Около раковины стояли горшки с цветами. Здесь также находился посудный шкаф, полный разрисованных тарелок. Еще он разглядел на стенах картины в прямоугольных рамах. Однако что на них было изображено, разобрать не удалось — было слишком темно.

Он отступил назад, чувствуя, что не удовлетворен. Взглянув на открытое окно верхнего этажа, он снова задался вопросом, там ли она. Его воображение тут же нарисовало, как ее тело покоится на белых простынях. Волосы взъерошены, тонкая рука лежит на подушке, ладонь раскрыта и так уязвима.

От этих мыслей у него перехватило дух. Проследив за ней днем, он узнал, как выглядит ее лицо, но все еще не мог сказать наверняка, какого цвета у нее глаза. Однако они были связаны друг с другом. Когда она смотрела на него в том сквере, наполненном тенью и прохладой, он словно ощутил ее прикосновение.

Но ему надо быть более осторожным. Ее чувство харагей очень остро. Если он не хочет спугнуть ее, ему нужно использовать приемы кобудера, служащие для того, чтобы маскировать истинные намерения. Необходимо соблазнить ее, очаровать роскошью. А потом уже взять от нее то, что нужно.

Но сначала он должен узнать о ней все, даже о ее самых интимных местах — о нежной ямочке за ушной мочкой, об углублении внизу позвоночника, о тонком изгибе ножки…

И ему обязательно нужно узнать о ее снах.

Может быть, ей что-то снится прямо сейчас?

Он закрыл глаза, позволяя времени ускользать от него. Одна часть его мозга все еще фиксировала, как капает дождь и как струится вода в канаве, как где-то вдалеке смеется женщина. Но он убаюкивал свой разум. Амплитуда дельта-волн его мозга увеличивалась по мере того, как энергия плавно заполняла тело. Он физически ощущал, как она поднимается вверх от ступней, достигает колен, проходит по ногам и бедрам, а потом устремляется все выше, от одной чакры к другой. Он соединил ладони вместе и ощутил тепло энергии образовавшегося между ними магнитного поля.

Живая материя ее снов — их форма, их вибрации. Он стоял, закрыв глаза и слегка раскачиваясь, а его сознание заполнялось потаенными мыслями, что витали в ее комнате. Сны висели в темноте, как невысказанные желания. Небо было усыпано ими, как звездами.