Глава X. Где‑то в лесу пронзительно затявкала лиса

Где‑то в лесу пронзительно затявкала лиса. Ночное эхо подхватило ее лай и занесло за каменные стены оврага. Остролапка тревожно завозилась во сне.

– Только не в туннели, – пробормотала она, не открывая глаз.

– Что? – повернулся к ней Львинолап, но Остролапка ничего не ответила. Она снова провалилась в сон.

Перед ней зияла черная пасть убегавшего в темноту туннеля. За ее спиной шипела и бурлила подземная река. Чьи‑то тяжелые шаги в туннеле приближались, и Остролапка уже слышала скрежет острых когтей по каменному полу. Отвратительный лисий запах ударил в нос. Шерсть на ней встала дыбом от страха, когда Остролапка увидела появившуюся из темноты черную фигуру с горящими злобой глазами. «Лиса!» Она попятилась, и холодная вода жадно лизнула ее задние лапы. Черная фигура приближалась, немигающие глаза смотрели прямо на Остролапку… Вот фигура вышла на свет – и у Остролапки остановилось сердце.

Это был Львинолап.

* * *

Чья‑то лапа дотронулась до ее плеча, и Остролапка в ужасе вскочила.

– Что с тобой? – спросил стоявший возле ее гнездышка Бурый. В палатке было темно, тусклый лунный свет с трудом просачивался сквозь густые ветки куста. – Ты здорова?

Остролапка дрожала с головы до ног, судорожно глотая пастью воздух.

– Я… мне приснился страшный сон, – пробормотала она.

– А нельзя в следующий раз смотреть эти сны молча? – проворчал из темноты Львинолап. – Я только вернулся из ночного патрулирования, хотел поспать, а ты орешь, как чокнутая сорока!

Он перевернулся на другой бок и зарылся носом в лапы.

– Теперь твоя очередь, Остролапка, – тихо прошептал Бурый.

Лисенок и Ледышка сладко посапывали в своих гнездышках.

– Уже рассвет? – пробормотала Остролапка, потирая лапой глаза.

– Еще нет. Но у нас же предрассветный патруль, ты не забыла?

Из‑за дополнительного патрулирования воины и оруженосцы валились с лап от усталости, однако план Огнезвезда принес свои плоды. Воровские набеги воинов Ветра прекратились, по крайней мере, за эти дни никаких новых следов обнаружено не было.

Остролапка сладко потянулась и побрела к выходу из палатки. Лапы плохо ее слушались, и даже сырая утренняя прохлада не в силах была разогнать накопившуюся в ее теле усталость.

Над лагерем висел острый коготь месяца. Посреди поляны уже сидел Терновник и торопливо умывался перед выходом. Медуница кругами бегала вокруг, пытаясь согреться.

– В такой холод на месте не усидишь! – фыркнула она, завидев приближающихся патрульных.

– Ничего, будут у нас еще теплые ночки перед Листопадом, – проурчал Бурый и потерся щекой о ее щеку.

– Остролапка, ты проснулась? – засмеялся Терновник.

Остролапка еще раз зевнула и пошатнулась.

– Почти.

– Отлично, – кивнул он. – Значит, можем идти.

И тут из детской послышался тоненький испуганный голосок Шиповничка:

– А лиса уже ушла? Я слышала, как она тявкала возле самого лагеря!

– Она далеко отсюда, глупышка, – промурлыкала Ромашка. – Спи спокойно, никакая лиса сюда не заберется.

Остролапка поплелась за патрульными к выходу. В лесу было еще темнее, чем в лагере, и по дороге к границе Остролапка споткнулась о корень и растянулась на земле.

– Когда же твои лапы, наконец, проснутся? – пробурчал Бурый.

– Скоро, – пообещала Остролапка.

Добежав до ручья, коты пошли медленнее, обнюхивая каждый куст. Возглавлявшая патруль Медуница взмахнула хвостом, приказывая остановиться, и принюхалась.

– Никаких свежих запахов, – доложила она.

Терновник спустился вниз по берегу, и Остролапка услышала, как он шумно возится в кустах. Вскоре он выбрался обратно и радостно объявил:

– Здесь тоже чисто.

Они медленно побрели по берегу ручья вдоль границы. Бурый раздвинул мордой куст папоротника, юркнул внутрь и выбрался с другой стороны.

– Никого!

Терновник оставил свежую метку у корней дуба.

– Пойдем вдоль ручья по краю берега, – решила Медуница. – Заодно пометим границы пустоши. – Она вывела патрульных из леса на залитую лунным светом поляну. Склон холма призрачно светился впереди, и Остролапке вдруг стало не по себе от мертвой тишины темной пустоши.

– Как тихо, – прошептала она.

– Скоро рассвет, – беспечно ответил Бурый. – Подожди немного, и птицы петь начнут.

Словно в ответ на его слова в вереске сухо прошелестел ветерок.

– Терновник и Бурый, расставьте метки, – велела Медуница. – А мы с Остролапкой пока поищем запахи племени Ветра.

* * *

Сонная Остролапка послушно брела за пестрой кошкой, то и дело поскальзываясь на мокрой траве. Вскоре Медуница указала ей хвостом на заросли вереска, а сама помчалась на вершину холма. Остролапка пошла по равнине, обнюхивая жесткие кустики. Незаметно для себя она спустилась на дно оврага и снова поднялась на невысокий склон. Здесь проходила граница, помеченная свежим запахом Грозового племени и старыми метками воинов Ветра. Судя по запаху, племя Ветра в последнее время потеряло интерес к своей границе. Наверное, их больше интересовала охота в чужих угодьях!

Остролапка посмотрела на возвышавшийся перед ней склон. Он тянулся до самого горизонта, слабо розовея в тусклом свете занимающегося рассвета. Холм вдруг показался ей изогнутой спиной огромной кошки. Остролапка заурчала. Солнце уже начало растапливать ночную мглу, небо постепенно желтело, и склон холма запестрел розовыми пятнами.

Когда стало еще светлее, Остролапка вдруг заметила на гребне холма какую‑то темную фигуру. Она прищурила глаза, пытаясь получше разглядеть ее. Долгое время у нее ничего не получалось, но когда лучи рассвета озарили вершину холма, она вдруг ясно различила силуэт кота с заостренной мордой, длинной спиной и изогнутым хвостом с кисточкой на конце.

В осанке, в посадке головы и крупных, широко расставленных ушах этого удивительного кота чувствовалась величавая гордость. Остролапка, разинув пасть, разглядывала прекрасного зверя, и вдруг ее осенило.

– Это же лев!

– Лев? – подбежала к ней Медуница. – Где?

Остролапка кивнула носом на могучего хищника, глядевшего в сторону озера.

Но Медуница лишь покачала головой и улыбнулась.

– Это кот! – Она всмотрелась получше и удивленно пробормотала: – Вот только не пойму, откуда он взялся? На воина Ветра не похож, уж больно крупный и длинношерстый.

Остролапка захлопала глазами и смущенно втянула голову в плечи. Медуница была права! Никакой это не лев, а самый обыкновенный кот! Просто издалека он напомнил ей одного из тех прекрасных хищников, о которых маленькой Остролапке рассказывали сказки в детской.

Львы в этих сказках всегда были огромными, сильными и свирепыми, они сияли как солнце и всегда побеждали всех своих врагов!

– Мы обновили метки! – доложил Бурый, выбегая из‑за деревьев. – Нужно возвращаться в лагерь.

Медуница развернулась и побежала к нему, а Остролапка бросила последний взгляд на удивительного кота, неподвижно стоявшего на горизонте. Интересно, видит он их или не видит?

– Наша Остролапка увидела льва, – проурчала Медуница по дороге в лагерь. – На пустоши.

– Льва? – насмешливые искорки запрыгали в глазах Бурого. – Всегда завидовал котам, которые умеют спать на ходу!

– Ничего я не спала! – обиделась Остролапка. – Это был кот, но издалека он показался мне похожим на льва. Не понимаю, что тут смешного?

– Ничего, – кивнула Медуница. – А кот этот, и впрямь, был очень странный. И точно не из племени Ветра!

– Кто бы он ни был, пусть держится от нас подальше, – проворчал Терновник.

* * *

Войдя в лагерь, Остролапка сразу заметила Пепелинку, хромавшую через поляну к выходу. Остролапка догнала подругу и с любопытством спросила:

– Ты куда идешь?

– Плавать.

– Одна? – ахнула Остролапка.

– Воробушек перебирает травы, а Листвичка разрешила. Только велела не торопиться, чтобы не перетрудить мышцы.

Остролапка с радостью отметила, что Пепелинка больше не охает от боли после каждого слова и снова болтает, как в старые времена.

– Тебе лучше?

– Еще бы! – Пепелинка остановилась и потянулась. Ее больная лапа задрожала от напряжения, но ученица даже не поморщилась.

– Хочешь, я пойду с тобой? – предложила Остролапка.

– А ты не очень устала?

– Нисколечко! – горячо заверила ее Остролапка. После того, как она увидела на холме «льва», сонливость ее как лапой сняло.

– Тогда я буду очень рада, – промурлыкала Пепелинка и искоса посмотрела на подругу. – Хочешь, научу тебя плавать?

Остролапка даже зашипела, представив себе мокрую холодную воду.

– Нет уж, спасибо!

* * *

Они вышли из туннеля и углубились в лес. Солнце уже выкатилось на небо, согрело лес и разбудило птиц.

Лес накануне Листопада нравился Остролапке гораздо больше безжизненной пустоты начала сезона Зеленых Листьев. Ей нравилось, что все вокруг превратилось в непроходимую зеленую чашу, что тропинки почти скрылись в густых зарослях, а под корнями деревьев дружно пробиваются все новые и новые побеги. В эти последние дни перед сезоном Голых Деревьев лес казался ей особенно живым и щедрым.

Взбираясь на холм, она нарочно замедлила шаг, чтобы Пепелинке не пришлось слишком сильно утруждать больную лапу.

– Ты заметила, что наша Медобока продолжает провожать Ягодника глупыми взглядами? – захихикала Пепелинка.

– Еще бы! – фыркнула Остролапка. – Кажется, никто, кроме нее, не считает этого надутого хвастуна подарком Звездного племени!

– Неужели она не видит, какой он самоуверенный выскочка?

– Он в восторге от самого себя, а она в восторге от него. Чем не пара?

– Значит, это любовь! – воскликнула Пепелинка. – Но в последние дни я заметила еще кое‑что. Наш Березовик стал все чаще уединяться с Белолапой!

– Кажется, скоро в детской будет не протолкнуться, – засмеялась Остролапка.

– Да там и так совсем скоро будет тесно, ведь Листвичка говорит, что наша Милли ждет тройню!

– Она уже выбрала имена своим котятам? – поинтересовалась Остролапка.

– Листвичка говорит, что мать дает котенку имя только после того, как увидит его, – наставительно произнесла Пепелинка.

– В таком случае, я наверное, родилась очень колючей, – засмеялась Остролапка.

Впервые после возвращения с гор она почувствовала себя простой ученицей. Как приятно, оказывается, посмеяться и поболтать с подругой о всяких пустяках! Раньше Остролапка была обычной беззаботной кошкой, но все изменилось после того, как Воробушек раскрыл ей тайну пророчества…

Она уже никогда не сможет быть такой, как Пепелинка. Острый шип зависти вонзился в живот Остролапки, когда она искоса посмотрела на свою подругу. Пепелинка могла до вечера беззаботно мяукать о том о сем, ей не нужно беспокоиться о своем великом предназначении! Да и какое у нее предназначение? Стать хорошей воительницей и верно служить своему племени?

«Мне нужно думать о большем! – подумала Остролапка. – Меня ждет великое будущее… хотя я до сих пор не знаю, какое именно!»