Садко богатый гость

Кажется уже общепринятым и окончательным, что былинный герой Садко воспринимается исследователями как новгородский купец‑гусляр. Точнее, как разбогатевший гусляр, ставший впоследствии купцом. Более того, эта былина считается уникальной, единственной в русском эпосе, в которой главный герой не является богатырем. Сняты фильмы, нарисованы книжки и в общественное сознание внедрен образ торгового гостя, умеющего замечательно играть на гуслях. Однако некоторые детали сюжета былины требуют сделать несколько наблюдений, идущих вразрез с общепринятым привычным образом новгородского гусляра.

Герои подавляющего числа русских былин – богатыри, исключая совсем немногих, например Микулу Селяниновича. Но и он – хлебопашец – в былине состязается с дружинниками в силе и выигрывает состязание. Иначе говоря, он тоже богатырь – силач, но не военнослужащий.

В.Я. Пропп обратил внимание на своеобразие образа былинного богатыря: «Герой её, Садко, не богатырь и не воин, он бедный певец – гусляр. Это не мифический певец типа Вяйнямёйнена, но и не скоморох, потешающий своих слушателей песнями сомнительного достоинства. Это – настоящий художник и, как тип певца, он, несомненно, историчен.

Мы знаем, что художественная культура древнего Новгорода представляет собой одну из мировых вершин в развитии средневекового искусства.

Это относится к архитектуре Новгорода, и к его живописи, и к его литературе, о чем, прежде всего, свидетельствует эпос. Мы имеем все основания предполагать, что на том же высоком уровне находилось и музыкальное искусство Новгорода, и что оно высоко ценилось и было популярным. Иначе бедный певец не смог бы войти в эпос и стать главным героем его»[87].

Кадр из художественного фильма «Садко». Примечательно совпадение – на груди у гусляра вышит символ «сердце воина»

При внимательном прочтении былины закрадывается подозрение, что Садко не просто купец и не просто музыкант. Сразу бросается в глаза, что у Садка есть своя дружина, которой он предводительствует, и дружина, по всей вероятности, немалая. Когда же гусляр отправляется в поход на Балтику, то его «торговый караван» состоит из 30 судов. А это уже не просто торговая экспедиция – это скорее флот. Причем все спутники Садка называются его дружинниками. Эпитет, с которым Садко обращается к своей дружине, это всегда:

Ай же ты дружинушка моя ты хоробрая!

– обращение, уместное скорее по отношению к воинам, нежели к купцам. Да и вообще, дружинные отношения в нормах права того времени подразумевают, что если есть дружина, то у дружины есть вождь. В новгородской традиции вождем дружины может быть только князь (наследственное право) либо атаман (выборная должность), но в обоих случаях это воины. Если у Садка дружина умещается на 30 кораблях, то его следует считать не просто главой торгового каравана, а атаманом, причем атаманом довольно серьезного подразделения. Наверное, в этой части былины его можно назвать флотоводцем.

Известно, что средняя новгородская ладья брала на борт около 30 человек. Нетрудно посчитать, что Садко предводительствовал в морском походе дружиной около 1000 человек. Как вам такая торговая экспедиция?

Самый устойчивый эпитет, которым нарекает былина Садка, – это богатый гость.

Что же значит в русском языке слово «гость»? И особенно важно, что же значило это слово в северо‑западном диалекте русского языка, например, в Средневековье? Историкам хорошо известно, что новгородские торговые экспедиции часто бывали, как бы сейчас выразились, «двойного назначения». Не случайно до нашего времени сохранилась поговорка: «В Новгороде что не купец – то боец». Такие дружины собирали дань с подвластных новгородцам северных народов, попутно торговали и промышляли пушниной. Не брезговали эти «путешественники» и грабежом недружественных судов и враждебных поселений.

Обобщенно таких «промышлен‑ников» называли «гостями». Видимо, в те времена уходят корни возникновения поговорки: «Незваный гость – хуже татарина». Эти дружины перемещались в основном по рекам, на легких судах – «ладьях» и плоскодонных речных кораблях – «ушкуях». За это в Средние века такие дружины за пределами Новгородчины и получили прозвище – «ушкуйники». На территории Новгородского княжества по берегам судоходных рек примерно на равном расстоянии друг от друга были расположены опорные пункты – крепостицы с гарнизонами, называемые погостами.

В погостах «гости» могли передохнуть, встретиться с местной администрацией, остаться для сбора дани.

Хорошо известно, что на территории Новгородской земли эти вольные дружины не воевали и не разбойничали. Как правило, они отправлялись в походы на чужбину – в Литву, к шведам или татарам.

Трудно сказать, в какие времена сложилась эта традиция молодечества. Хорошо известно, что у славян, живших на Южной Балтике, она существовала уже в VII–VIII веках.

Первые зафиксированные летописями походы новгородских ушкуйников, согласно сохранившимся летописям, относятся к 1320 году. Первый известный крупный поход на Золотую Орду они организовали в 1360 году. С боями прошли по Волге до Камского устья, а затем взяли штурмом большой ордынский город Жукотин (Джукетау близ современного города Чистополя). С 1360 по 1375 год ушкуйники совершили восемь больших походов на Среднюю Волгу, не считая малых. В 1374 году новгородские молодцы в третий раз взяли крупный город Болгар (недалеко от Казани), затем двинулись дальше по реке и разорили Сарай – столицу великого хана.

В 1363 году новгородская дружина, возглавляемая воеводами Александром Абакуновичем и Степаном Лепой, достигла Оби. Одна часть двинулась вниз по реке до самого Студеного моря (Ледовитого океана), а другая ушла воевать верховья – на пограничье Золотой Орды, Чагатайского улуса и Китая. Взяв богатую добычу, в 1366 году они с тем же воеводой Александром Абакуновичем уже сражаются на среднем течении Волги.

В 1375 году ушкуйники атаковали город Болгар и столицу великого хана – Сарай.

Напомним, что Куликовская битва произойдет спустя 5 лет!

В 1392 году они опять взяли Жукотин и Казань. В 1409 году воевода Анфал повел 250 ушкуев на Волгу и Каму…

Больше всего экспедиция Садка‑богатого гостя напоминает именно такие ушкуйные походы, хорошо описанные в другой новгородской былине о Василии Буслаеве. Интересно, что в этом походе Садко одновременно и атаман большой дружины, и музыкант. Если сравнить его путешествие со странствиями аргонавтов, которое не без иронии тоже можно назвать «путешествием двойного назначения», то образ Садка будет соединять в себе особенности двух античных персонажей, одновременно Ясона и Орфея[88].

Каков же маршрут путешествия флота Садка?

А как на своих на черных на кораблях.

А поехал он, да по Волхову,

Ай со Волхова он во Ладожско.

А со Ладожского выплывал да во Неву‑реку,

Ай как со Невы‑реки как выехал на синё море (Балтийское. – Г.Б.)

Ай как ехал он по синю морю,

Ай как тут воротил он в Золоту Орду.

Далее события в Золотой Орде не описываются, сообщается только, что Садко получал «барыши великие» и после этого вернулся в Балтийское море:

Ай как потом поехал он з‑за Золотой Орды,

Ай как выехал теперечку опять да на сине море,

Ай как на синем мори устоялися да черны корабли.

Маршрут тысячной дружины Садка от Ильменя до Балтийского моря хорошо понятен, это традиционный путь из Новгорода на «сине море». А вот как, где и зачем он повернул свои корабли в Золотую Орду?

Выражение «Ай как тут воротил он в Золоту Орду» можно понимать двояко: и как «сделал поворот» в Золотую Орду, и как «воротился назад» в Золотую Орду. Вариантов попасть из Балтийского моря в Золотую Орду очень немного. Первый – вернуться в Ильмень, из Ильменя по Мсте пройти до Вышнего Волока (современный Вышний Волочек), там волоком перенести корабли в Тверцу, из Тверцы спуститься в Волгу и далее вниз по Волге – в Золотую Орду.

Новгородцы перетаскивают суда волоком

Но этот путь как‑то не очень согласуется с логикой былины. Там нет и намека на то, что дружина Садка возвращалась в Ильмень. Они как‑то ушли в Орду именно из Синего – Балтийского моря!

Хорошо известно, что новгородские ушкуйники большими дружинами ходили на Золотую Орду. Но как Садко с дружиной мог из Балтики прямиком попасть в Орду?

Можно предположить, что в былине под «Золотой Ордой» подразумевается территория более южных русских княжеств, попавших в зависимость от Орды, или враждебная новгородцам Литва, или, например, Швеция. Хорошо известен поход новгородских дружин 1187 года, ходивших по морю на процветающий столичный шведский город Сигтуны, который так и не смог подняться после разорения. Оттуда ушкуйники, памятуя традиционные русские святочные шутки ряженых, вывезли в качестве трофея литые ворота с кафедрального собора. Их и сейчас можно увидеть на входе в Софийский собор Новгорода Великого.

Магдебургские врата

Пока мы не можем точно определить, в какую «Золотую Орду», реальную или названную так условно, ходила тысячная дружина Садка.

Из былины мы только узнаем, что в итоге похода:

Ай получал он барыши велики,

Ай как насыпал он бочки ведь сороковки‑ты

Ай как красного золота;

Ай насыпал он много бочек мелкого, он крупного скатного жемчугу.

А как потом поехал он з‑за Золотой Орды,

Ай как выехал теперечку опять да на синё море,

Вероятно, что под «барышами» подразумевается не только торговая прибыль, но и военные трофеи. У славян, живших на Балтийском море, было принято отдавать часть военной добычи в свои храмы жречеству. Складывается впечатление, что дружина Садка следует именно этому обычаю, «платя дань морскому царю»:

Ай теперь‑то дани требует морской царь‑то в синё море!

Какие выводы мы можем сделать из всех вышеизложенных размышлений?

Допустив, что Садко с дружиной ездил не в торговую экспедицию, а в военно‑торговую, мы примиряем очень много противоречий, возникающих при внимательном прочтении былины.

Гусляр Садко – в первую очередь атаман дружины, и уже только после этого – купец. Приняв это предположение, мы понимаем, почему его называют «гость», зачем ему флот из 30 кораблей и 1000 дружинников.

Становится объяснимым его странный поворот в «Золотую Орду» с Балтийского моря. Становится понятным его дань «Морскому царю», традиционная для славянских дружин южного побережья Балтики. Если мы допускаем, что Садко был вождем военно‑торговой экспедиции, в которой, вероятно, по его приказу дружина грабила и убивала людей, то нам становится понятно, почему, вернувшись из похода, Садко кается в грехах и совершенных злодеяниях:

Спас на горе́ Нере́дице. 1198 год

Ай теперь как на свою несчетную казну

А и сделал церковь соборную

Миколе Можайскому,

Ай как другую церковь сделал Пресвятыи Богородице

Ай теперь как ведь да после этого

Ай как начал Господу Богу он да молитися,

Ай о своих грехах да он прощатися…

Важно и то, что если былинный Садко не просто музыкант‑купец, а ещё и воин, предводитель дружины, то былина встраивается в логический ряд остального русского богатырского эпоса. В ней, как и во всех остальных былинах, главным героем становится богатырь‑гусляр. Былина о Садке перестаёт сюжетно «выпадать» из общерусской эпической традиции.

Date: 2015-07-22; view: 525; Нарушение авторских прав