Вновь открытая страна

Египет стал закрытой страной, его слава лишь мельком упомянута в Библии и работах античных авторов. Арабские торговцы без проблем передвигались по стране, однако совершенно равнодушно относились к любопытным реликвиям, оставленным давно усопшими людьми. Нескольким европейским торговцам посчастливилось побывать в Каире и увидеть пирамиды, но им настоятельно не рекомендовали отправляться в сложное и опасное путешествие дальше на юг. Немецкий монах Феликс Фабри был одним из тех немногих, кто описал свои путешествия по северному району Египта. Его труд «Evagatarium in Terrae Sanctae» (опубликованный на английском языке под заглавием «Wanderings of Felix Fabri» («Странствия Феликса Фабри»)), рассказывает о посещении им Египта в 1482 г., когда он пересек Синай и направился в монастырь святой Катерины (предположительно, место Неопалимой Купины Моисея), а также побывал в Каире, там, где, по приданию, Святое Семейство пряталось от царя Ирода.

Сами египтяне вовсе не интересовались археологией только ради археологии, но, подобно римлянам, грекам, персам и жителям Древнего Египта, понимали, что старинные храмы и гробницы являются превосходными каменоломнями. Никто в здравом уме не будет резать камни, придавать им форму и транспортировать, когда пустыни полны постепенно разрушающихся гробниц, каменные стены которых только и ждут, чтобы их снова пустили в дело. Повторное использование материалов было обычным явлением в те времена, камням легко придавали нужную форму, и они служили еще долго, и, в конце концов, попадали в музеи.

Даже Тутмос IV, «первый египтолог» и реставратор погруженного в песок Сфинкса, не видел ничего зазорного в том, чтобы вырезать свою «Стелу сновидений» на перемычке двери, взятой из погребального храма царя Хафра. Тутмоса, однако, вовсе не позабавила та жестокость, с которой шейх Сефи Сайим аль‑Дар обошелся с лицом и ушами Сфинкса. И снова Гор‑эм‑Ахет защитил статую: на этот раз он засыпал близлежащую деревню песком. Ее жители, опечаленные таким поворотом событий, побили камнями шейха, сунувшего нос не в свое дело. Позже в этом акте вандализма обвинят французских солдат, служивших у Наполеона.

Три пирамиды Гизы изначально были покрыты великолепной известняковой обшивкой, сверкавшей как зеркало в лучах яркого солнца пустыни. Часть ее была снята еще во времена римлян, а впоследствии остатки обшивки пошли на здания средневекового Каира. Сегодня сохранилась только часть оригинального покрытия на самом верху пирамиды Хафра. Некогда ослепительно белое известняковое покрытие Туры стало желтым, на протяжении веков подвергаясь воздействию каирского смога. Та же история разрушения повторилась в районе Нила: там пользовались остатками древних зданий для постройки новых. Тем временем охотники за сокровищами, убедившиеся, что древние монументы таят в себе невиданные богатства, проводили собственные раскопки. Недвусмысленный заголовок «Book of Buried Pearls and of the Precious Mystery: Giving the Hiding Places of Finds and Treasures» («Книга о погребенном жемчуге и драгоценной загадке: тайные места сокровищ и драгоценностей») предлагал бесценную информацию, как добраться до древностей, и не только способ обнаружить легендарные сокровища, но и могущественные заклинания, безотказно побеждающие духов пирамид и гробниц. Конечно, можно было бы задаться вопросом, почему авторы предпочли опубликовать такие ценные сведения вместо того, чтобы самим отыскивать клады, но многих такие книги вдохновляли на поиски. Даже несмотря на то, что подобные работы были явным мошенничеством, не все охотники за древними богатствами уходили с пустыми руками.

Медик Абд эль‑Латиф из Багдада, посетивший Каир в конце XII в., оставил подробный отчет о своем путешествии. Он поведал неприятные вещи об одних раскопках, которые определенно шли не по плану:

Надежный человек рассказал мне, что однажды он присоединился к поискам сокровищ древних пирамид. Его команда нашла запечатанный кувшин, открыв который, они обнаружили мед и тут оке его и съели. Один из них заметил волосок, прилипший к его пальцу, он отбросил его и ко месте волоска сразу возник младенец, все члены которого сохранили свою изначальную свежесть… [13]

Самый известный из первых археологов – один из тех немногих, кто записывал результаты своей работы – это живший в VIII в. калиф эль‑Мамун, сын калифа Гаруна аль‑Рашида. Он писал, что залил северную сторону Великой пирамиды горячим уксусом в тщетной попытке разломить камни и добраться до сокровищ, ибо он, как и все другие, был абсолютно уверен, что пирамида битком набита золотом и драгоценными камнями. В конце концов, он прибегнул к грубой силе и тараном пробил дыру – ею и поныне пользуются туристы. Он проник по тоннелю внутрь, расставляя повсюду подпорки, чтобы потолок не обрушился, и добрался до некой комнаты (ныне известной как «Царские покои»), где, по слухам, обнаружил в гробу инкрустированную золотом мумию царя Хуфу, в его руке был меч, а на лбу – рубин размером с яйцо. Однако, учитывая, что пирамида была вскрыта и ограблена еще до начала Среднего царства, и, кроме того, в Египте времен Древнего царства о рубине ничего известно не было, маловероятно, что эль‑Мамун на самом деле нашел тело Хуфу. Если калиф что‑нибудь и обнаружил (а слухи о найденных сокровищах всегда сопровождают египетские раскопки), то это, должно быть, был ненастоящий Хуфу, предусмотрительно захороненный там саисскими царями.

Европа эпохи Ренессанса (культурного возрождения) XV и XVI вв. отказалась от самоанализа, присущего Средним векам, и обратила свой взор на внешний мир. Ближний Восток, включая Египет, наконец пришел к стабильности и стал привлекательным местом для торговли. Настала эра бесстрашных археологов, время, когда открывали новые торговые пути, тогда же среди населения начала распространяться грамотность. Постепенно широким массам стала доступна Библия, а в ней часто упоминался Египет. Вновь вспыхнул интерес к цивилизациям Греции и Рима, едва зародившаяся археология стала развиваться, а сказки античных авторов – среди которых были Гомер и Геродот – дразнили ученых намеками на исчезнувшие некогда города и утерянные знания.

Новый интерес к античному миру переплетался со страстным желанием расшифровать иероглифы, украшавшие столь многие монументы. Люди того времени, как до них римляне, верили, что древние египтяне обладали тайными мистическими знаниями. Может быть, они знали подлинную историю сотворения мира и человека? Казалось, что коптский язык, которым все еще пользовались христиане, мог хранить ключ к разгадке бытия. К сожалению, так называемые переводчики запутались в псевдоиероглифах и неверно скопированных текстах, украшавших фальшивые монументы, и их старания были тщетны.

Развитию археологии мешала одна большая концептуальная проблема. Вся христианская Европа полагала, что Библия глаголет истину: это был мир Бога, открытого для человека, и никто не смел думать иначе. Следовательно, древняя история и Доисторическая эпоха, география, биология и все другие науки – не должна противоречить священным рассказам. Первая Библия поведала красивым и очень ясным языком все подробности сотворения мира: «В начале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною; и Дух Божий носился над водою.

И сказал Бог: да будет свет. И стал свет.

И увидел Бог свет, что он хорош; и отделил Бог свет от тьмы. И назвал Бог свет днем, а тьму ночью. И был вечер, и было утро: день один…

И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему, по подобию Нашему; и да владычествуют они над рыбами морскими и над птицами небесными, и над скотом, и над всею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле.

И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их.

И был вечер, и было утро: день шестой. [14]

В 1650 г. Джеймс Ашшер, архиепископ округа Арма, рассчитал дату этого важного события: мир был сотворен в полдень 23 октября 4004 г. до н. э. Однако верна ли эта дата? Как он прекрасно знал, «один день Бога равен тысяче годам», а мир был сотворен за шесть дней, и архиепископ пришел к заключению, что мир будет существовать лишь 6000 лет. Он разделил эти 6000 лет на 4000 лет до Рождества Христова и 2000 после. Затем он слегка подкорректировал свои расчеты. Он знал, что Ирод умер в 4 г. до н. э., то есть Иисус должен был родиться в 4 г. до н. э. Так и получилась дата 4004 г. до н. э. Что касается месяца, то он выбрал полдень первого воскресенья после осеннего равноденствия (время, когда день равен ночи), так как знал, что вначале Бог создал свет.

Официальную дату начала жизни имели наглость напечатать в Библии. До нее ничто не существовало. Несмотря на знания греков и римлян, что мир гораздо старше. Вся история человечества должна была уместиться в такие невероятно узкие рамки. Английские археологи были вынуждены признать, что топор с коротким топорищем, найденный рядом с ископаемыми мамонтами, остался после римского нашествия. Возможно, римляне привезли слонов с собой? А египтологам пришлось считать первых царей Египта, описанных Мането, выдумкой. Но со временем все больше и больше археологических находок стало чересчур сложно отнести к той или иной эпохе. В течение многих лет ученые, а среди них были и египтологи, предпочитали закрывать на все это глаза. И так продолжалось до тех пор, пока Чарльз Дарвин не опубликовал в 1859 г. свою книгу «О происхождении видов», и тогда общество признало реальный возраст Земли.

В 1580 году английские купцы заключили официальный договор на торговлю с Высокой Портой – турецким правительством. Один из очень активных торговых путей на Запад проходил и через Египет. В 1564 г. царь Наварре послал своего личного медика, Гая де ла Фонтайне, в Александрию на поиски мумий. В 1586 г. английский купец Джон Сандерсон продал аптекарю в Лондоне пять центнеров разных частей мумий. Эти тела и их части превращали в порошок и смешивали с травами и специям, а затем глотали или прикладывали, как припарку. Это была волшебная панацея от всех болезней, «Виагра» той эпохи. Аптекари перепутали «mumia», редкую и дорогую смолу, стекающую с гор Персии, с «мумиями» – давно умершими, забинтованными и просмоленными египтянами.

Греческий медик Диоскорид (40–90 гг. н. э.) и персидский медик Авиценна (980 – 1037 гг. н. э.) были одними из тех, кто допустил эту ошибку: оба утверждали, что порошок из мумий лечит великое множество заболеваний, от абсцесса до паралича и даже морскую болезнь, что особенно удивительно, так как многих из тех, кто проглотил этот порошок, сразу же начинало тошнить. В 1657 г. в «Медицинский справочник» включили «mumia» – вещество, похожее на смолу» и для особо восприимчивых пометили, что его получают из древних гробниц.

Эта жутковатая информация не умолила его привлекательности. Заказы на чудесный порошок приходили от Екатерины Медичи, Франциска I и Френсиса Бэкона, который открыто заявлял, что «"mumia" хорошо влияет на кровообращение», и вновь из Александрии привозили сотни тел. Некоторые из них, несомненно, принадлежали царским особам. Но товара не хватало, мумии стоили дорого, а под рукой была дешевая замена. Многие мумии, попадающие в медицинские кабинеты Европы, были грубой подделкой: недавно умерших (часто это были трупы преступников, невостребованные тела или тела людей, умерших от какой‑нибудь страшной болезни) бинтовали и хоронили на 2–3 года, а то и просто высушивали на солнце, а затем продавали доверчивым пациентам. Подобная торговля прекратилась в XIII в., когда турецкий правитель Египта, относившийся весьма подозрительно к перевозкам мертвых тел, наложил на них большой налог. Первой мумией, доставленной в Англию в нетронутом виде, a не в порошке, была, возможно, та, которую Чарльз II, по слухам, подарил своей любовнице Нелл Гвин. Эта мумия ныне хранится в Британском музее, в Лондоне.

Археологи и миссионеры теперь писали подробные отчеты о путешествиях в Египет. «Анонимный венецианец», неизвестный торговец, оставил записи о своем приключении в книге «A Journey I Made in the Year 1589 from Cairo to Ebrin Sailing up the Nile» («Путешествие, которое я предпринял в 1589 г. из Каира в Эбрин по реке Нил»): «Если быть правдивым, жизнь моя много раз подвергалась опасности, я страдал от жары, мне не хватало лука, а порой и другой пищи…». Джордж Сандис, младший сын архиепископа Йоркского, посетил Каир в 1610 г. и обнаружил там две удивительные вещи: пирамиды и крокодилов. В 1615 г. он опубликовал свой «Рассказ о путешествии». Спустя 31 год астроном Джон Гриве опубликовал «Пирамидографию» – первый научный труд о пирамидах. Целый ряд отчаянных европейских путешественников отправился в маленький, но очень грязный городок Луксор, однако не узнали в разрушенных и частично погребенных под песком камнях остатки некогда великого города «Стовратых Фив», так красноречиво описанных Гомером. Так продолжалось вплоть до 1707 г., когда миссионер‑иезуит отец Клод Сикард сопоставил кое‑какие факты и постиг суть Долины царей:

Эти могилы в Фивах проходят горным туннелем на удивительной глубине. Залы, комнаты – все выкрашено с пола до потолка. Многообразие цветов, ярких, будто краску нанесли совсем недавно, дают поразительнейший эффект. Повсюду столько иероглифов, изображающих животных и предметы; можно подумать, что мы видим здесь истории о жизни, храбрости, битвах и победах похороненных здесь принцев, но не можем расшифровать их. [15]

Сикард продолжил путешествие дальше на юг и стал за много столетий первым европейцем, достигшим Асуана. Ему удалось посетить целых 20 пирамид и 24 храма перед тем, как он умер от чумы в Каире в 1726 г. В 1730 г. преподобный Ричард Покок стал первым английским путешественником, который отправился дальше Каира. Его двухтомник «Описание Востока и некоторых других стран» (1743) включал в себя рассказы о монументах Асуана, а также план гробниц в Фивах, который из‑за своей неточности заставил археологов в течение нескольких веков ломать голову. Его датский современник Фредерик Норден пошел дальше – он достиг Дерра в Нубии и опубликовал, правда посмертно, «Путешествие в Египет» со множеством иллюстраций. Вскоре после этого, в 1768 г., английский археолог Джеймс Брюс отправился в Долину царей, где обнаружил великолепно отделанную гробницу фараона 20‑й династии Рамсеса III (KV11), хотя, конечно, даже не догадывался о том, что нашел:

Она [Долина] являла собой уединенное место. Мои провожатые, как по причине естественного нетерпения, так и неприязни, которую эти люди питали к подобной работе, или в силу их страха столкнуться с бандитами, живущими в горных пещерах, упрашивали меня вернуться в лодку еще до того, как я приступил к поискам или хотя бы проник внутрь горы, где находилось множество просторных помещений, которые я так долго искал. В одной из гробниц я нашел разбросанные по полу музыкальные инструменты, в основном гобои с мундштуком из тростника… А в следующих трех залах я обнаружил три заслуживающих особого внимания арфы, украшенные фресковой росписью… [16]

Брюс принялся делать набросок одного из арфистов, но был вынужден прерваться, когда гиды, которые все больше и больше волновались, опасаясь бандитов, уговорили его покинуть это место ради его собственной безопасности:

С шумом и недовольством…били своими факелами огромную арфу и как можно быстрее побежали из пещеры, оставив меня и моих людей в темноте; и всю дорогу они кричали о страшных вещах, которые ждут их, как только они покинут пещеру. Так что было просто невозможно предпринять что‑то еще. [17]

Публикация набросков всколыхнула интерес общественности: отныне эту гробницу называли «Гробница арфиста» или «Гробница Брюса».

Медленно, но верно Египет открывался миру.

Далее, в 1798 г., египтология сделала огромный, хоть и случайный, прыжок далеко вперед.

29‑летний французский генерал Наполеон Бонапарт разработал захватывающий и дерзкий план. Порты Франции кипели, подготавливая флотилию к походу. Намеченной целью, тщательно охраняемой в тайне, был Египет. Бонапарт решил последовать по стопам своего героя – Александра Великого.

Освободив и сделав цивилизованными угнетенных египтян, он надеялся нанести оттуда удар заклятому врагу свой страны – Англии. У него были и другие практичные планы – прорыть канал через Суэц, позволив французским кораблям беспрепятственно проникнуть на богатые рынки восточной Африки и Азии. После того, как турецкое управление Египтом сменилось на французское, он бы отправился в Индию, где, получив помощь местного населения, смог бы уничтожить англичан и открыть прибыльные торговые пути. Его стратегию полностью одобрили в Париже; казалось, там только и ждали, чтобы амбициозный молодой генерал отправился в путь.

Все это не на шутку взволновало англичан, которые, вглядываясь через Английский канал, наблюдали, как их исконный враг готовится к войне. На Пасху еженедельный вестник «Bell's Weekly Messenger» сообщил лондонцам:

Война неотвратима. Надо бороться, чтобы, обуздать амбиции французов… Англия, некогда уже преклонившаяся под весом столь окрепшего колониального господства, тоже решила подняться на войну…

С точки зрения военного искусства, кампания Наполеона потерпела полное фиаско, хотя все началось довольно неплохо. Сначала у рыцарей святого Иоанна отняли Мальту, которой те владели на протяжении свыше 250 лет. Затем пала Александрия, и французы наивно отправились через пустыню с целью взять Каир. Это был ужасный поход. Бедуины, чувствующие себя в пустыне как рыбы в воде, не отставали от войск Бонапарта. Уставшие от неудобной плотной одежды и тяжелого обмундирования, почти обезумев от постоянно мучивших их жажды и голода, нещадного солнца и мух, несколько сотен французов во время этого перехода умерли, а некоторые застрелились. Боевой дух падал и возродился только во время первой удачной перестрелки с египтянами. К 21 июля 1798 г. французы окрепли достаточно, чтобы победить мамлюков в битве у пирамид, которая на самом деле проходила на поле в 10 милях к северу от пирамиды Гиза. Здесь Наполеон произнес свое знаменитое обращение к войскам: «Солдаты! С вершины этих пирамид на вас взирают сорок веков». Тогда никто не знал, каков настоящий возраст древних гробниц, но генерал ошибся всего на три столетия.

Официально Каир капитулировал 24 июля, и триумфатор Наполеон основал в городе штаб‑квартиру. Однако 2 августа королевский военно‑морской флот под командованием адмирала Нельсона атаковал флот французов. Тринадцать огромных кораблей и четыре фрегата стояли на якоре вдоль берега в заливе Абукир, к западу от Александрии. Английские корабли, не такие большие и тяжелые, как французские, смогли проплыть мимо их судов (на которых, помимо прочего, еще и не хватало людей), направили французские пушки в неверном направлении и, ничуть не рискуя, нанесли удар. Флагман Наполеона «Ориент» взорвали, и на нем погиб тринадцатилетний сын капитана Луи Касабьянка. Героическое решение мальчика остаться рядом с раненым отцом вдохновило поэтессу Фелисию Доротею Хеманс написать произведение «Мальчик, стоящий на горящей палубе». У французов осталось всего четыре корабля, великолепные сокровища рыцарей святого Иоанна были безвозвратно потеряны, погибло около 1700 солдат. Англичане, недосчитавшиеся всего двух кораблей и 218 человек, взяли так много пленных французов, что не знали, как с ними поступить. Адмирал Нельсон стал национальным героем. Ему пожаловали титул виконта Нила и Бернем‑Торпа (место его рождения), а благодарный народ назначил ему ежегодную пенсию в размере 2000 фунтов.

После битвы на Ниле французские войска сильно поредели, утратили боевой дух и остались без средств. Они находились в Каире в течение трех лет, со временем углубившись дальше на юг до самого Асуана, но постоянно подвергались набегам турок, англичан и мамлюков, страдали от местных бунтов, болезней, к которым теперь присоединилась и чума. После бессмысленных кампаний против турок в Палестине их число еще больше сократилось. 18 марта 1801 г. высадились англичане, а тремя днями позже была взята Александрия. Через три недели после этого в поддержку англичан прибыла турецкая армия. Французы были вынуждены отступить, а войска союзников взяли погибающий от чумы Каир. Оттоманское правление было восстановлено, захватчикам предложили мирно, хоть и с позором, убраться восвояси. К тому времени от французской армии осталась приблизительно треть. Наполеон удивительно равнодушно отнесся к такому несчастливому повороту событий. Он набрал команду на быстроходный корабль и выбрался из английской блокады 22 августа 1799 г., а затем, после неожиданно удачного военного переворота, провозгласил себя императором Франции. На родине никто толком не понимал, какое унизительное фиаско он потерпел в Египте. Официально кампания имела огромный успех, даже была отчеканена монета в честь Наполеона «Освободителя Египта».

С точки зрения археологии, этот поход и правда имел большой успех. Вместе с Наполеоном в Египет отправилась команда из 167 известных ученых, в числе которых были пятьдесят два инженера, одиннадцать топографов, восемь медиков, семь химиков, шесть переводчиков, пять архитекторов, пять дизайнеров и пять типографов, четыре минералога, четыре астронома и четыре экономиста, три ботаника, три зоолога, три фармацевта, три художника и три археолога, два писателя и два музыканта, один гравер и один скульптор, а также студенты самых разных специальностей. Вместе им было поручено заниматься исследовательской работой, записывать и публиковать естественнонаучную и древнюю историю Египта.

Среди них особо заслуживает внимания барон Доминик Вивант Денон, человек, обладавший большой харизмой. Всемирно известный художник, писатель и дипломат, он был близким другом общеизвестной мадам де Помпадур и, по слухам, любовником не одной европейской королевы. Находясь на службе у Людовика XV, а затем Людовика XVI, он был вхож в королевскую семью. К счастью, когда началась революция, Денон находился в Венеции; хоть он и потерял все, что имел, и был вынужден зарабатывать на жизнь, продавая свои картины, ему удалось сохранить голову. Жозефина представила Денона Наполеону, и, после некоторого периода взаимного недоверия, эти двое стали хорошими друзьями. Генерал предложил Денону возглавить его миссию в Египте, и тот последовал вместе с армией на юг.

Он должен был вести записи, чертить планы и зарисовывать египетские памятники в далеко не легких условиях порой даже приходилось находиться на линии огня, когда его лучший друг генерал Десакс преследовал оставшихся мамлюков рядом с границей Асуана. Жизнь была опасной, но увлекательной:

Было несколько весьма неприятных моментов, когда все, что мы делали, преследовали опасности и неудачи. Когда я вернулся… в Бенесуеф, генерал велел мне доставить приказ главе колонны. Я поскакал выполнять его поручение. Солдат, вышедший из своей шеренги, неожиданно направился налево, в то время как я скакал направо, вынул штык и напал на меня еще до того, как я смог что‑либо предпринять. Я упал с лошади, но через мгновенье уже сбил его с ног. «Станет на одного ученого меньше», сказал он, падая на землю (ведь для них все, кто не являлись солдатами, были учеными). Но несколько пиастр из моего кармана заставили его передумать, и я отделался только порванным пальто. [18]

Денон стал первым европейцем, нашедшим свиток папируса, нетронутый и «in situ». [19] Он рассказал (несмотря на то, что теоретически был против надругательства над мумиями) о том, как удовольствие от того, что у него появилась возможность ознакомиться с этим свитком, победило все его сомнения:

…Я почувствовал, что бледнею. Я хотел было отругать тех, кто, несмотря на мои настоятельные требования, нарушил целостность этой мумии, как вдруг заметил в ее правой руке (которая лежала под левой) свиток папируса, который я никогда не смог бы достать, не потревожив тело. Голос изменил мне. Я воздал хвалу алчности арабов и своей счастливой судьбе за то, что стал обладателем этого сокровища – самой древней книги из известных, до которой я едва смел дотронуться в страхе повредить ее. Я не решился никому ее доверить или оставить где‑нибудь на хранение, даже хлопковое одеяло с моей кровати не казалось мне достаточно мягким, чтобы завернуть в него свиток. [20]

А в Каире привезенная Наполеоном «Комиссия» превратила захваченный у мамлюков дворец в полностью укомплектованный исследовательский центр с залом для заседаний, лабораториями и большой библиотекой, полной привезенных из Франции справочников. Там был даже печатный станок – единственный во всем Каире. В это время был основан престижный Египетский институт искусств и наук. Денон ушел из страны фараонов вместе с Наполеоном в 1799 г., а в 1802 г. опубликовал важную и невероятно популярную работу «Voyage dans la Basse et la Haute Egypte» («Путешествие в Нижний и Верхний Египет»). В 1804 г. он стал генеральным директором музеев Франции. Такой пост позволил ему путешествовать со всеми кампаниями Наполеона, делать зарисовки памятников архитектуры и собирать древности в Австрии, Испании и Польше. Этим он положил начало коллекции Лувра. Денон умер в 1825 г., оставив миру бесценное наследие. Сегодня только на его прекрасных точных рисунках можно увидеть исчезнувшие с лица земли памятники Египта, включая храм Аменхотепа III, разрушенный в 1822 г.

После ряда неудачных попыток оставшимся членам «Комиссии» все же удалось вернуться в Париж. Двадцатью семью годами позже, когда их император уже был сослан на остров Святой Елены, они наконец опубликовали труд под громоздким названием «Description de l'Egypte, ou, Recueil des Observation et des Recherches qui ont été faites en Egypte pendant l'expédition de l'armée franéaise, publié par les orders de Sa Majesté l'empereur Napoléon le Grand» («Описание Египта, или Результаты наблюдений и исследований, проведенных в Египте в течение военной операции французской армии, опубликованные по приказу Его Величества императора Наполеона Великого»). Эта работа, снабженная множеством иллюстраций, подробных карт и точных планов, впервые была опубликована (1809–1829) в 9 томах текста и 11 томах иллюстраций. Переиздание книги (1820–1830) вышло в 24 томах, включая 5 томов, посвященных Египту. Трудно представить, чтобы какой‑нибудь современный издатель отважился взяться за такое амбициозное предприятие. «Описание» являлось не только путеводителем по Египту, но также служило и оправданием всей египетской кампании Наполеона.

Сначала книга имела большой успех. Это была не первая публикация, посвященная Египту. Собственная книга Денона уже получила популярность, переиздавалась и была переведена на английский и немецкий языки, хотя английское издание получилось неполным и более дешевым. Но именно «Описание» открыло европейцам глаза на археологический потенциал древней страны и задало в Европе моду на египетский стиль. Неожиданно библейские легенды и рассказы античных авторов обрели реальность, египетские предметы древности стали пользоваться спросом. В личной коллекции Наполеона хранилась уже знакомая нам выполненная в египетском стиле фигура Антиноя, изготовленная во время правления императора Адриана, которую в 1798 г. вывезли из Капитолийского музея (в 1815 г. ее вернули в Рим).

Тем временем в Египте была сделана удивительная находка. За месяц до того, как Наполеон бежал оттуда, французы ждали нападения турок на Восточную дельту. Войскам, возглавляемым инженером и членом «Комиссии» Пьером Франсуа Ксавьером Бушаром, было поручено укрепить оборону в форте «Жюльен». Известный также как «Борг Рашид», этот форт представлял собой средневековую крепость Розетты, лежащую в 50 милях от Александрии. Когда солдаты разрушали полуразвалившуюся старую стену, они обнаружили странный камень – большую темно‑серую гранитную плиту, на первый взгляд не представляющую никакой ценности. Но с одной стороны плита была отшлифована и содержала надпись, сделанную на трех разных языках. Взглянув на находку, Бушар смог разобрать и понять текст, написанный греческими буквами. Над ним находились еще два текста, один на каком‑то странном языке (демотическом), похожем на современный арабский, а другой представлял собой набор иероглифов.

В 1828 г. «Описание» дало краткую информацию, сопровождаемую множеством иллюстраций, об этом странном камне и текстах:

Плита из черного гранита, толщиной в среднем 0,27 метра, шириной в самом узком месте 0,735 метра, а высотой, на сегодняшний день, 0,963 метра. Верхняя часть стелы, к сожалению, сильно пострадала, и трудно даже предположить, насколько велика потеря… Около одной четвертой части с текстом, составленным иероглифами, пропала из‑за того, что справа и слева плита отколота, не считая того, что первая строчка отсутствует целиком. [21]

Текст на греческом языке позволил понять, что плита представляла собой благодарственную надпись, которую 27 марта 196 г. до н. э. египетские жрецы Мемфиса адресовали царю Птолемею V Епифану. Надпись была сделана на трех языках, чтобы ее могли прочесть и египтяне, и греки. Археологи предполагают, что этот камень, или стелу, должно быть, сначала поставили в Саисе, а затем, в Средние века, он стал строительным материалом.

Бушар доложил о своей находке командиру, генералу Мену. Мену хотел присвоить ее себе – многие французы в то время собирали дома частные коллекции египетских древностей – однако быстро передумал. Возможно, камень просто был слишком большим. Его перевезли на лодке в Каир, и 29 июля 1799 г. (или, так как «Комиссия» стала пользоваться новым республиканским календарем, 11 термидора VII г.) новость о находке дошла до Института. Там ее сразу оценили по достоинству. Лингвисты смогли прочитать текст на греческом языке и сопоставить его с текстами на египетском (оба были написаны на древнеегипетском, но в разных стилях письма):

Текст приведен на священном языке (иероглифами), на официальном языке (демотический стиль) и на греческом. Такую плиту должны были установить в каждом храме первого, второго и третьего уровня, рядом с божественным изображением царя. [22]

И хотя ни язык, ни шрифт египетских текстов невозможно было понять, этот камень дал, по меньшей мере, реальную возможность разгадать тайну иероглифов. С текстов сняли копии и отправили в Париж, а камень – в Лондон. Согласно договору с Александрией, подписанному в 1801 г., ученые из «Комиссии» имели право оставить у себя все сделанные ими записи, планы и собранную коллекцию, относящуюся к естествознанию, но англичане предъявили требования на крупные археологические находки. Среди них был Розеттский камень, два обелиска, три саркофага и множество статуй или их частей. Розеттский камень сначала отправили в библиотеку «Общества предметов древности» в Лондоне, а затем, в 1802 г., он был официально передан в Британский музей как подарок короля Георга III. Сейчас эта стела стоит в центре египетской галереи, привлекая посетителей со всего света.

Date: 2015-07-23; view: 321; Нарушение авторских прав