Росссийская цивилизация. Такими же грешниками чувствовали себя и богатые куп­цы

Такими же грешниками чувствовали себя и богатые куп­цы. Мало того, что они боялись «царского тягла», разоритель­ной службы на государство, которая отвлекала их от торгов­ли. Скрывая свое богатство, купцы прятали свои деньги, жи­ли в грязных лачугах, спали на голых скамьях и носили ветхую одежду. Богатство не давало им и полного внутрен­него удовлетворения. Наиболее распространенной формой покаяния во «грехе» было строительство купцами церквей в городах, особенно распространившееся в XVII в.

В результате трудолюбие народа, нововведения в мона­стырском землевладении и развитие торговли сами по себе не могли изменить традиционного характера экономики. В XVI—XIX вв. основные приемы крестьянского хозяйствова­ния оставались неизменными. В земледелии России утверди­лось трехполье, вытеснившее подсечноег земледелие и «пере­лог», которые сохранялись только на вновь освоенных зем­лях. Часть земли при этом оставалась под паром, и в нее иногда вносились органические удобрения. Выращивали ози­мую рожь, овес, ячмень. Пшеницы сеяли мало, белый хлеб поэтому считался лакомством. Почву обрабатывали деревян­ной сохой с металлическим отвалом. Плуги встречались реже, в основном в образцовых монастырских хозяйствах. В сель­скохозяйственных работах применялись косы-литовки, серпы, цепы, грабли, лопаты. В течение веков этот набор оставался неизменным. Постоянной сохранялась и урожайность полей: примерно сам-три, т. е. урожай лишь втрое превышал по весу посеянное зерно.

Идеал традиционной культуры и отпадение от него. Тради­ционная культура обладала способностью развития, но этот процесс подчас имеет обратное направление по сравнению с эволюцией современной культуры. В рамках традиционалист­ской реакции противоречия архаической культуры не преодо­левались, а усугублялись.

В традиционной православной культуре отразились кол­лективистские идеалы русского народа. Поэтому покаяние в грехе часто носило поверхностный характер. Это, скорее, по­каяние не перед Богом, а перед обществом. Преобладание внешнего характера контроля над поведением объясняет, по­чему при ясности идеалов и строгости различных запретов православной веры человек так легко отпадает от идеала, а затем стремится искупить свою вину щедрыми пожертвова­ниями церкви, т. е. чисто внешними действиями. В этом про­являлась слабость личностного начала, внутреннего самоконт­роля. Эти качества в традиционном обществе культивирова­лись лишь в монастырях.

Легкость покаяния обусловливалась и представлением о «духовной младости» человека. «Совершеннолетними» счи­тались только царь да еще патриарх. Подданные, в том числе

высшие, князья и бояре, именовали себя «худыми и малоум­ными», царскими холопами, Ваньками и Митьками. «Млад­шим» считался всякий подчиненный по отношению к своему господину или начальнику (например, бояре и их низший раз­ряд — дети боярские). Поэтому царь и церковь «наставляли» своих подданных и прихожан, а те благодарили их «за на­уку», даже если эта «наука» состояла в битье кнутом.

Представление о своей «духовной младости» заставляло взрослых людей вести себя подобно детям, лишало их чувства собственного достоинства. Даже бояре во дворце у царя, бо­рясь за «место», в случае ссоры громко бранились и плева­лись друг в друга. Если брань переходила в драку, то это был не поединок, имевший свои правила и законы, а жестокая свалка с битьем посохом или кнутом, тасканием за бороду.

Потребность в самоуважении также удовлетворялась на основе ценностей коллективизма за счет причисления себя к какой-либо общности людей. Выделение такой общности про­исходило при помощи ее противопоставления другой общно­сти по принципу «мы — они». При этом собственная общность оказывалась носителем нравственного идеала, избранным кругом праведных людей, а «они» — людьми безнравственны­ми и проклятыми.

С ростом эксплуатации крестьянства простые люди стали противопоставлять себя боярам, монастырям, богатеям-куп­цам, выводя их за рамки «народа», т. е. переставая считать их людьми, а также за рамки «крестьянства», т. е. христиан­ства. Соблюдая нормы честности внутри «народа» и «кресть­янства», простые люди не считали для себя грехом обмануть или ограбить богатого человека. В царе народ видел не защит­ника богатых, а, напротив, гаранта «справедливости», царя-батюшку, причисляя его к своей, а не к чужой общности.

Связи православной и мусульманской культур. Отношение русских к иноверцам было в целом неприязненным. Про нем­цев и литовцев рассказывали разные небылицы. Но мусуль­мане, которые в XV в. все в большем количестве становились подданными Московского государства, воспринимались час­то, как потенциально православные. В России до XVII в. со­хранялся осколок империи потомков Чингисхана, Касимов­ское царство, глава которого — мусульманин — был уравнен в правах с православными грузинскими царевичами, высши­ми иерархами православной церкви, а временами считался равным с князьями-рюриковичами. Во многих городах Руси правили татарские князья-воеводы, имелись мечети. До XVIII в. официальным знаком русских царей наряду с печатью с двуглавым орлом оставалась тугра с поименовани-ем Аллаха. Попытка патриарха Никона во второй половине XVII в. крестить татар нанесла ущерб государству и была от­вергнута.

5, 131

Сами мусульмане воспринимали власть московского царя с точки зрения ислама как законную, унаследованную от мон­гольских ханов. Отсюда и татарское наименование царя — «Ак-падишах», т. е. Белый царь, царь Белой, или, как назы­вали русские, Золотой Орды. Поэтому татары, башкиры и другие мусульмане охотно шли на службу к царю. Они со­ставляли опору легкой конницы, служили военачальниками и чиновниками. Только в Ливонии во второй половине XVI в. служило более 50 тыс. мусульман. Взаимопонимание рус­ских и мусульман (нарушавшееся, правда, рядом столкнове­ний) помогло в присоединении Сибири и Северного Кавказа.

Основой этого взаимопонимания была определенная бли­зость верований православных и мусульман. Обе эти религии относятся к ветви «авраамических», признающих единобожие и Авраама (Ибрахима) как основателя традиции почитания Бога. Иисус Христос (Иса) в исламе — один из пророков, воз­несенный Аллахом на небо. Ему суждено сыграть важную роль в событиях «конца света» — битве с дьяволом (Иблисом) и установлении на Земле царства справедливости. Правосла­вие и мусульманство утверждают рациональную непознавае­мость Бога, придают большую роль обрядам в деле спасения души. Для обеих культур характерен фатализм и долготерпе­ние, традиция соединения духовной и светской власти, воин­ское мужество, значительная роль языческих верований в на­родном восприятии религии. Близость православных и мусульман усиливалась по мере восприятия русскими идеи самодержавия и сопутствующего ей восточного идеала абсо­лютного повиновения власти, восточных форм прославления владык. В результате центром культурного притяжения для татар очень рано стала не только Казань, но и Москва.

Все это говорит о том, что Московское государство разви­валось как многонациональная общность людей разных веро­исповеданий, находившихся в условиях культурного диалога. Поэтому применительно к России можно говорить не только о православной и мусульманской цивилизациях, но и о еди­ной российской цивилизации.

Проявления традиционализма в науке, искусстве и литера­туре. Для православия было характерно не столько следова­ние учению Христа, сколько упор на его миссию в мире. Само учение интересовало верующих так мало, что долгое время не существовало полного перевода Библии на церковнославян­ский язык. Для Европы Христос был учителем, эллинизиро­ванным философом, для России — прежде всего героем-по­движником, страдальцем за человечество. Соответственно связь веры и науки, теологии и философии была затруднена. Рациональное, постепенное познание сотворенного Богом счи­талось низкой задачей, целью для неглубоких умов. Презре­ние вызывала борьба мнений в науке, представлявшаяся сви-

детельством отпадения от единой божественной истины, яв­ленной Христом. У греков русские восприняли, что «много-знание уму не научает». Они подчас кичились своим невеже­ством в науках, придавая первостепенное значение приобрете­нию мудрости, самопознанию как обретению божественного света в собственной душе. В центре размышлений всегда стоя­ли моральные проблемы, а не проблемы устройства мира, как на Западе. Предметом поисков был духовно-нравственный идеал.

В XV—XVI вв. усиление итальянского влияния в России привело к стремлению овладеть тайнами науки, получить власть над миром, распространению приверженцев алхимии и астрологии. Но уже «Стоглав» воспрепятствовал этому. Усилились преследования инакомыслящих. Они подвергались бичеваниям и сожжениям, хотя против этого возражали за­волжские старцы. Поэтому понятие «наука» до XVII в. ассо­циировалось в России лишь с военным делом. Преследовалась самостоятельность мышления. Главным предметом знания оставались навыки покаяния и спасения души. Это сближало Россию с Востоком, где ислам также ввел запрет на нововве­дения, проповедовал подражание ученика учителю (в особен­ности в учениях шиизма и мюридизма).

Искусство имело главной целью погружение человека в молитвенное состояние. Архитектура помогала наделить сим­волическим значением окружающее пространство, переносила верующего из мира земного в мир духовный. Большое значе­ние при этом имели формы храма. В XVI в. особенностью цер­ковной архитектуры в России становится луковичная форма купола. Ее происхождение связано с украшениями интерьера иерусалимского храма Гроба Господня. Она символизировала тождественность России со Святой Землей, подлинным Израи­лем и подлинным Иерусалимом, связь Бога и русского наро­да. Расположение храма по оси Восток — Запад придавало ему роль модели Вселенной и обращало взгляды молящихся к Востоку, откуда они и ждали второго пришествия Христа и Страшного суда.

Другой особенностью русских церквей еще с XVI в. ста­новится иконостас, который символизировал связь Бога (алтарь которого он закрывал) и паствы. Иконы при этом как бы изображали окна, через которые молящийся смотрит в лучший небесный мир, где царствует святость и духовность. Ведь икона — это земное отображение небесной реальности (в этом смысле Московское государство именовалось «ико­ной Царства Божьего»). Поэтому живопись не стремилась отобразить земную реальность, а сосредоточивалась на за­даче воплощения духовной сущности людей и событий. Лишь постепенно земная красота находит свое воплощение в иконо­писи.

J

Духовная музыка должна была «пробудить» человека к молитве и объединить молящихся. Россия славилась перезво­ном своих колоколов, создававших гипнотический эффект по­гружения в неземной мир, а также мощью древних церковных распевов, помогавших очищению души от грехов. Церковная служба воплощала мечту о высшей гармонии, о святом царст­ве на Земле. Поэтому службы были столь притягательными и к XVII в. длились многими часами.

Сохранять преемственность культуры помогал канон — не­изменный, считавшийся божественным образец, которому должен был следовать всякий автор. Особенно строго он со­блюдался в иконописи и архитектуре, в житиях святых. Цер­ковь стремилась упорядочить круг чтения верующих. И здесь в XVI в. был введен свой канон. Митрополит Макарий объеди­нил все рекомендовавшиеся к чтению книги в единый список, «Четьи Минеи», т. е. чтение на каждый День, причем книги переписывались, в них вносились «исправления» в интересах государства и церкви.

Вместе с тем традиционная православная культура препят­ствовала развитию в России скульптуры, театра и инструмен­тальной музыки. Эти искусства считались языческими. Дере­вянная скульптура и музыкальные инструменты собирались и сжигались.

Говоря о традиционной культуре, необходимо помнить, что она представляет собой особый мир, который невозмож­но правильно оценить, используя понятия современной куль­туры, так как он основывался на совершенно других ценностях. Традиционная культура находилась в боль­шей гармонии с окружающей природной средой и с чело­веком. Она не требовала преобразования природы и пере­напряжения сил индивида. В те времена человек чувствовал себя гораздо более уютно и защищенно, чем в современ­ном обществе. Его права и обязанности были гораздо более определенными, так же как точки отсчета — внутренний идеал «правды» и общественное мнение. Человек всегда мог надеяться на помощь большой семьи или общины-волости. Свои внутренние противоречия он разрешал в процессе покая­ния и молитвы.

Вместе с тем жесткая система традиционной культуры оставляла достаточно места для творчества. В XIV—XVI вв. прославились зодчие Барма и Постник, Федор Конь, стро­ившие храмы и оборонительные сооружения в Москве и других городах, иконописцы Феофан Грек, Андрей Руб­лев, Дионисий, распевщики и авторы церковных песнопе­ний Иван Нос и Федор Крестьянин. Наследие традици­онной русской культуры является достоянием русского народа, основой дальнейшего развития его национальной куль­туры.

Повторим пройденное: 1. Какое место занимал идеал «отчины» в традиционной культуре? 2. Какие черты традиционной культу­ры задерживали экономическое развитие Московского государства? 3. Как отражался образ мира в архитектуре православного храма? 4. Ка­кие черты ■ являются общими для христианского и исламского веро­учения?

Подумайте и ответьте: 1. Чем отличаются ценности современного и традиционного общества? 2. Как ценности традиционного общества влияли на развитие экономики, государства, культуры в России? 3. Каково место семьи в патриархальном обществе? Какими способа­ми поддерживался порядок в патриархальной семье? 4. Какие преиму­щества давала патриархальная семья по сравнению с современным ти­пом семьи? Что из традиционного семейного уклада следовало бы воз­родить, а что — отбросить? 5. В какой семье предпочли бы жить вы сами — в патриархальной или современной?

Словарь урока

Традиционалистская реакция — усиление застойных черт традиционалистской культуры под влиянием начинающейся модернизации.

Волостной сход — собрание глав семей общины-волости (позже группы общин, составлявших волость — следующую по величине территориальную единицу после деревни), соби­равшееся для решения местных проблем и выбора уполномо­ченных (целовальников).