ГЛАВА 19. И тут Шурочка увидела сон

И тут Шурочка увидела сон. Ясный такой, цветной. Всё было отчётливо, до мельчайших деталей происходящего. Это просто была явь!

Шурочка увидела во сне таких... этих... непонятных. То ли людей, то ли не людей. Они были чуть меньше чело­веческого роста и передвигались как-то странно — то ли боком, то ли задом наперёд. И лица их кривились и медлен­но вибрировали. И сами они не стояли на месте, а всё вре­мя перемещались.

— Нас все гонят... — жалобно говорили они. — Нас гонят, нас не пускают, нас бьют...

Шурочке стало жалко... этих..

— Мне жалко вас, — сказала она. — Я же вас не гоню!

— Ты не гонишь, не гонишь! И правильно!. — лепетали эти. — А мы многое можем! Мы ведь — экстрасенсы! Мы исцеляем и наделяем. Всем, чем ты захочешь. И мы даже можем материализовать желание. Вот, смотри!

И Шурочка увидела перед собой полочку с кактусами — точь в точь, как в магазине.

— Это тебе! — сказали эти.

— Спасибо! — Шурочка протянула руку к кактусам, но вдруг кактусы, вместе с полочкой, стали оплывать, со­читься какой-то коричневой жижей, и превратились в ку­чу грязи на полу.

— А, вот почему вас гонят! — догадалась Шурочка.

И тут она увидела на шеях этих ошейники. От ошейни­ков шли поводки. Шурочка проследила, куда идут поводки, и вздрогнула от ужаса.

Поводки держало в руках что-то огромное, страшное, во­лосатое...

Лица его Шурочка не увидела, но, при взгляде на его тол­стый живот, её пронзило такое чувство, какое бывало в ней при половом желании. Чувство было сильным, но непродол­жительным. Чувство взвилось и очень быстро перешло в абортную боль.

И Шурочка скорчилась там, во сне, от жуткой абортной боли и стыда.

— А, вот ты кто... — подумала она.

Ей было страшно. Она поняла, что волосатое не шутит с ней. И будет давить её этой болью. Долго, долго будет да­вить.

И, всё-таки, Шурочка решила и начала поднимать гла­за, скользя взглядом по груди и шее волосатого. И увиде­ла на его шее ошейник.

Поводок от ошейника шёл к чему-то огромному. Огром­ному, непередаваемо огромному и непередаваемо страш­ному.

— А-а-а... — закричала Шурочка от боли и страха.

Я забираю тебя-я-я... — прошептало страшное.

— Нет! — крикнула Шурочка.

И проснулась.

Она встала, прошла на кухню. Взяла сигарету, закури­ла. Ей было страшно. Отчётливая явь этого сна стояла в её глазах.

За окном начинался чудесный летний рассвет.