ГЛАВА 16. Прошёл день. Шурочка встала, походила по комнате

Прошёл день. Шурочка встала, походила по комнате. Юрка был рядом. Был он заботлив, как мог. Сходил в ма­газин, принёс кое-чего перекусить.

— Шура, мне надо сходить. У меня всё закончилось. Ты как?

Нормально. Не болит почти.

— Ты хочешь?

— Я боюсь.

— Да ладно! Давай!

— У тебя же закончилось.

— Одна есть. Я с тобой поделюсь.

— Не надо.

— Да брось ты! С двух раз ничего не будет. Тем более,

что я тебе такую малость...

— Ладно, давай. Только ты сам. А то я — не могу колоть. Промажу ещё.

— Научишься.

Снова подступила тёплая волна. Сияющий мир распах­нулся. Ничего более не существовало.

Когда Шурочка пришла в себя, Юрки уже не было до­ма. Постепенно действие укола улетучивалось. Реальность снова обступала Шурочку. И была эта реальность не радо­стна и жестока.

Болела голова. И душа болела. Болела, разрывалась. Шу­рочка плакала. Она плакала о том, что не будет на свете маленького мальчика, похожего на Юрку и на неё.

Болела душа ещё и потому, что чувствовала Шурочка свою слабость. Ведь она уже была готова оставить ребён­ка — и вот, поддалась. Не оставила.

А ещё... Она укололась. А потом попросила ещё. Сама попросила! Конечно, у неё было оправдание. Было больно... Да нет, какое это оправдание! Это не оправдание! Такое было ощущение, что карабкалась она, до этого, вверх по наклонной плоскости. Карабкалась, карабкалась, и уже почти совсем было вылезла... но оступилась, и летит теперь прямо в глубокую, бездонную пропасть. Страшно стало Шурочке.

«Как все! — вдруг вспомнила Шурочка своё, такое не­давнее желание. — Так что же это такое — «как все»? Что это такое? Поманило — и бросило! И теперь я снова — не «как все»! Потому что ещё шаг, и я — наркоманка. Мне ведь уже хочется! Хочется! Хочется!»

Шурочка плакала. Потом она, как могла, привела себя в порядок, оделась и вышла на улицу. Находиться дома ей было невыносимо.

Шурочка шла по улице. Шла долго, потом повернула в какой-то переулок. Уличная суета понемногу захватыва­ла её внимание, отвлекая от всего происходящего...

«Сейчас пройдусь по магазинам, — уговаривала себя Шурочка. — Я уже сто лет в магазины промтоварные не ходила. Пройдусь, отвлекусь...»

Надо же было где-то забыться, честное слово!

И тут Шурочка увидела прямо перед собой вывеску — «Ткани». Шить Шурочка никогда не умела. И вообще, все­гда обходила стороной магазин «Ткани». Мать ей всегда всё готовое покупала.

А сейчас... «Ткани», так «Ткани». Даже хорошо.

В магазине «Ткани» веяло ароматом дальних дорог и да­лёких, позабытых странствий. Что-то такое от старой, осев­шей в памяти — то ли из книг, то ли из фильмов, — лав­ки с «колониальными» товарами.

Шурочке вдруг показалось, что за соседним прилавком обязательно должны торговать перцем и гвоздикой.

Боже мой, чего тут только не было! Ткани тонкие и тол­стые, цветные и однотонные, матовые и блестящие. Сколь­ко здесь было человеческой фантазии! Сколько здесь было человеческого труда — в этих новых, нарядных полот­нищах!

И Шурочка забылась. Она поддалась обаянию «колони­альной» лавки и стала мысленно примерять ткани на себя.

Сначала — толстые габардиновые. Какие получались разноцветные манто! То короткие, то длинные, до пят.

Потом Шурочка перешла к шерсти и кашемиру, и наря­дила себя во всё разнообразие деловых костюмов и стро­гих, а, может, и форменных платьев. Ну, а затем...

О, как это было прекрасно! Тонкие ткани лились и нис­падали, они обрамляли и подчёркивали... Они переливались, они сочетались и отблёскивали. Они тащили Шурочку за собой, в дебри своих складок и переливов. Они завладели Шурочкиным сердцем и заставили её забыть обо всём... И вот уже зашумела шелками и кринолинами публика, и начался бал. Вот уже зазвенели браслетами восточные одалиски в пестрых шальварах. Вот закружились индиан­ки, замотанные в разноцветные сари, а из тумана вышла прекрасная дама в чёрно-лиловом муаре...

Шурочка опомнилась возле скромной полочки, где лежа­ли три рулона. С недорогими тканями чёрного и красного цветов и рулоном дешёвого тюля. Здесь же были несколь­ко маленьких рулончиков: с бахромой, и с какими-то невоз­можными белыми рюшечками, и лентами.

«Вот-вот, так и должно быть, — подумала Шурочка. — Вот чем всё должно закончиться».

Эти рулоны отрезвили Шурочку, и она вспомнила, по­чему она так глушит себя, так зарывает себя в эти магазин­ные развлечения.