Глава 40. Вашингтон, федеральный округ Колумбия

Вашингтон, федеральный округ Колумбия

– Это только предварительный отчет, – сказал Аллен, советник президента по науке. – Скоро будут уточненные данные.

– Значит, вы кое‑что выяснили, – сказал президент.

– Да, кое‑что. Кое‑что. Невероятно, трудно поверить… Мне нелегко было заставить себя поверить. Но вот анализы. Против фактов не попрешь. И нет никаких оснований сомневаться в полученных результатах.

– У вас не совсем здоровый вид, доктор, – сказал Уайтсайд.

– Есть от чего заболеть, – согласился Аллен, – Это опрокидывает все научные знания, которые у нас есть. Ничего подобного мы и представить себе не могли. Эти проклятые создания сделаны из целлюлозы.

– Целлюлозы? – спросил президент, – Белое волокнистое вещество?

– Когда пришельцы ее обрабатывают, она уже не белая и не волокнистая, – Аллен оглядел кабинет, – Нас здесь четверо. Кто‑нибудь еще придет?

– Сейчас никого больше не будет, – сказал президент. – Попозже, когда мы будем знать больше, может быть, вам придется поговорить и с другими людьми. Пока нас только четверо. У генерала Уайтсайда особые интересы, он должен знать о ваших открытиях. А Дейв здесь потому, что он знает почти все, что знаю я сам. Все, что вы здесь сейчас расскажете, – строго конфиденциально. Я полагаю, ваши сотрудники тоже не проболтаются.

Аллен напрягся.

– Посвящены всего четверо моих сотрудников. Они все понимают.

– Почему всего четверо? – спросил Уайтсайд, – Ведь работало гораздо больше.

– Все остальные – вспомогательный персонал: отбирали образцы на миннесотском пришельце и так далее. А в лабораторных исследованиях были заняты только четыре человека. Только они знают то, что я собираюсь вам рассказать сейчас.

– О'кей, доктор, – сказал президент, – Начинайте.

– Так вот. Это создание состоит из целлюлозы. Но целлюлоза совсем не та, которую мы знаем. Чтобы точно описать ситуацию, пришлось бы использовать сугубо специфическую терминологию.

– Мы бы ее все равно не поняли, – сказал президент, – Постарайтесь как‑нибудь упростить, доктор.

– Постараюсь, как смогу. То, что я скажу, будет упрощено сверх меры, и за счет этого сверхупрощения, возможно, будут допущены кое‑какие неточности. Но вы получите представление о том, что мы обнаружили. Итак, изнутри пришелец состоит из целлюлозы, сжатой до невероятной плотности. Плотность структуры такова, что выдерживает нагрузку на сжатие до нескольких тонн на квадратный дюйм. Это кажется совершенно невозможным, но вот цифры. Как это сделано, за счет какого процесса – мы не имеем ни малейшего понятия.

– Вы говорите «изнутри», – перебил Уайтсайд. – Значит ли это, что структура поверхности отличается от внутренней структуры?

– Да, генерал, отличается. Коренным образом. Это можно назвать целлюлозно‑силиконовым полимером, в котором как‑то – мы не знаем как – сочетаются кремний‑кислородные и гидроксильные связи, то есть связи между атомами водорода и кислорода. В целлюлозе очень много кислорода. Кремний‑кислородные связи бывают разных типов, и дело еще осложняется тем, что тут задействована смесь их обоих. В некоторых случаях доходит до тетраэдрической структуры, тут силикат сродни минералу: структура похожа на структуру полевого шпата и кварца… Трудно точно сказать, с чем мы имеем дело. Тут есть несколько связей, разного типа, и в результате получается то, что мы предварительно назвали полимером.

– Если я правильно понял, шкура у этого создания должна быть твердой как камень, – сказал Портер.

– Если в обыденных терминах – я как раз об этом и говорю, – согласился Аллен. – Твердость камня, может быть, даже больше, но при этом она податлива, упруга и эластична. При нормальных условиях камень нельзя смять. А этот материал можно. Он может деформироваться, а потом восстановить прежнюю форму. В нем сочетаются твердость, эластичность и невероятная жаропрочность. Мы пытались представить себе, для каких условий необходимы такие качества. Это, разумеется, только теоретические построения, но они вполне правдоподобны. Если эти создания могут существовать в обширных пределах межзвездного пространства, им необходимо получать откуда‑то какую‑то энергию. Высокая термостойкость означает, что они в состоянии впитывать энергию, и очень много энергии, быть может, при столкновении с частицами космической пыли. Эти частицы, как бы ни были они малы, какую‑то энергию в себе несут. Но энергию кинетическую. Нам кажется, что кожа этих созданий способна преобразовывать кинетическую энергию в потенциальную. Быть может, даже преобразовывать ее в любую форму, какая нужна в данный момент. Время от времени они могут сталкиваться с более крупными частицами вещества. Такое столкновение вызывает вмятину на коже, при этом кожа вбирает в себя столько энергии, сколько может воспринять, а что не может – отражает, когда вмятина выравнивается. По сути, она таким образом отсеивает ту энергию, которую не может усвоить. Вмятина на коже образует отраженную волну энергии, отбрасывает ее, как поверхность зеркала отбрасывает солнечный свет.

Портер украдкой посмотрел на Уайтсайда. Генерал застыл в кресле, и казалось, что у него вот‑вот отвиснет челюсть.

Аллен тяжело вздохнул.

– У нас есть некоторые основания предполагать, – сказал он, – я не могу вдаваться в это так подробно, как мне хотелось бы, потому что в обыденных терминах это объяснить невозможно, – но у нас есть основания думать, что эта шкура устроена таким образом, что может изменять гравитационный поток. А из этого следует, что пришельцы, по‑видимому, могут управлять силами тяготения: гравитация может не только притягивать их, но и отталкивать. Если дело обстоит так – тогда понятно, каким образом они могут висеть над поверхностью грунта. И такой гравитационный контроль может объяснить, хотя бы частично, каким образом они путешествуют в космосе. Включившись на источник гравитации в том направлении, куда им нужно двигаться, они движутся в нужном направлении. Включившись на другой позади себя, они отталкиваются от него.

Аллен умолк и оглядел всех по очереди. Потом заговорил снова:

– Вот такие дела. Звучит совершенно безумно. И мне все время кажется, что это безумие. Мы говорим, чужаки. Это все совершенно нам чуждо. Но мне вот что спать не дает по ночам: если они настолько чужды нам в плане физическом – что в плане ментальном? Есть ли надежда, что мы сможем когда‑нибудь понять их? Есть ли надежда, что они смогут когда‑нибудь понять нас?

– Быть может, интеллектуальный разрыв не так велик, как физический, – сказал Портер, – Похоже, что они уже немало успели понять. Они каким‑то образом усвоили очень многое из того, чего не надо делать. И до сих пор строго придерживаются основных правил человеческого поведения.

– Надеюсь, что вы правы, – сказал Аллен, – Очень надеюсь, – Он обратился к президенту: – Через пару недель мы, вероятно, будем знать больше. Может выясниться, что некоторые из наших сегодняшних представлений неверны. Может быть, нам придется изменить некоторые предположения. Может быть, мы натолкнемся на какие‑то новые важные данные. Все, что нам известно сегодня, я вам в общих чертах изложил. Конечно, тут еще можно было распространяться до бесконечности, но вряд ли это имеет смысл. – Он поднялся с кресла. Потом, чуть поколебавшись, сказал: – Есть еще одно дело. Вероятно, не особо важное, но интересное. Помогает понять пришельцев. Вы, конечно, слышали о «сто первом».

Президент кивнул.

– Самый первый, кто приземлился в Лоун‑Пайне. Кажется, сейчас он в Айове.

– Совершенно верно, – подтвердил Аллен, – Стережет поле, которое фермер только что вспахал. Фермер утверждает, что пришелец летал над полем взад‑вперед, словно что‑то сеял. Если кто‑нибудь приближается, пришелец его отгоняет. Однако одному из наших наблюдателей удалось пробраться на поле, и его не прогнали. Он обнаружил, что пришелец посадил семена сосны. Раньше он удивлялся, что в отходах, которые выбрасывают пришельцы, проглотив дерево, практически не было семян Теперь мы знаем почему. Пришельцы отделяют семена и намерены их высаживать.

– Вырастить сосны, с самого начала… – сказал президент. – Это много времени займет. «Сто первый» надолго выйдет из игры, если будет охранять свои посадки.

– Может быть, и нет, – возразил Аллен. – Наш наблюдатель обнаружил, что некоторые семена уже проросли. Специалисты– лесники говорят, что так быстро это произойти не могло. Мы полагаем, что «сто первый» каким‑то образом обработал семена, чтобы ускорить процесс прорастания, а может быть, и последующего роста.

– Это ставит перед нами новую проблему, – сказал Уайтсайд. – Сотни, может быть, тысячи пришельцев начнут захватывать поля, засевать их и сгонять законных владельцев. Фермеры этого не потерпят.

– Вы знаете, – сказал президент, – поначалу у меня пришельцы вызывали какую‑то тошноту, вроде морской болезни. Наверное, отчасти, а может быть, и целиком это потому, что я, по сути, сугубо политическое животное. Так устроен. Все мои нервные окончания функционируют политически. Я вздрагиваю при каждой угрозе. Я и сейчас чувствую, что стоит мне допустить какую‑нибудь ошибку – и история с пришельцами политически меня убьет. Но чем дальше – тем больше мне кажется, что мы с ними, с пришельцами, можем ужиться. Кажется, что они мыслят, как мы. Если бы только нам удалось войти в контакт с ними, я уверен, можно было бы достичь взаимопонимания. И тот факт, что «сто первый» сажает сосны, подтверждает мое впечатление. Раз он сеет, значит, они одобряют сельское хозяйство и сохранение ресурсов. В этом плане их мышление тоже параллельно нашему.

Аллен хотел что‑то сказать, но заколебался.

– Вы хотели что‑то сказать, – заметил президент.

– Верно, – согласился Аллен. – Но я подумал, стоит ли, однако не нашел причин, почему бы не стоило. Быть может, это и несущественно, но меня заинтриговало. Вы помните, что первый пришелец, опустившись в Лоун‑Пайне, сел на машину и раздавил ее?

– Помню. Слава богу, в машине никого не было. Мы думали, что стало с хозяином, почему он, или она, не объявился?

– Совершенно верно, – подтвердил Аллен, – Если помните, мы забрали машину.

– И это помню, – сказал президент.

– Ну так теперь мы знаем хозяина. По номерному знаку. Хозяин машины – молодой человек, студент лесоустроительного факультета Миннесотского университета. Его зовут Джерри Конклин. Через несколько дней после инцидента он снова появился в Миннесоте. Насколько нам известно, он никому не сказал о потере машины. Он даже заявления не подал в страховую компанию. Какое‑то время он вел себя обычно, насколько нам известно, но теперь, когда мы узнали о нем, он исчез. ФБР его разыскивает.

– Что вы надеетесь узнать, когда найдете его? – спросил Уайтсайд.

– Понятия не имею. Но согласитесь, его реакция кажется несколько странной. Должна быть какая‑то причина, почему он ничего не сказал. И странно, что он не заполнил страховое заявление. Он даже не поинтересовался, кто забрал его машину. Я не могу избавиться от ощущения, что он может знать нечто такое, что было бы нам полезно.

– Когда найдете его, – сказал президент, – а я не сомневаюсь, что найдете, – вы с ним полегче. По‑моему, то, что он не хотел рассказывать, – не преступление.

Date: 2015-07-11; view: 249; Нарушение авторских прав