Глава 38. Редакторы сидели на совещании в кабинете у главного

Миннеаполис

Редакторы сидели на совещании в кабинете у главного. Через полуоткрытую дверь доносились стук пишущих машинок и голоса.

– У нас есть материал об индейцах в Блэк‑Хилсе, Джей написал, – сказал Гаррисон. – Надо бы дать его поскорей.

– Я думал, ты его придерживаешь для воскресного номера, – удивился Лэтроп.

– Так оно и было. Но там уже места не осталось, а если задержать его дольше, он устареет. Есть еще энергетическая тема, Джемисон работал несколько недель. Выяснял, чем может обернуться для нас настоящий энергетический кризис. Хорошая работа. Он переговорил с массой людей. Докопался до всего. Статья длинная, но похоже, что сегодня ее можно поместить. Новостей сегодня немного, так что ее можно дать по верху первой полосы.

– О пришельцах ничего интересного нет?

Гаррисон посмотрел на Гоулда. Тот пожал плечами.

– Ничего особенного. Тема начинает приедаться.

– Это верно, – согласился Гаррисон. – Мне тоже кажется, что такого воздействия, как в первые дни, материалы о пришельцах уже не имеют. Читатель начал от них уставать. Мы тему разрабатывали вовсю, но это имеет смысл до тех пор, пока читатель заинтересован. Но если мы будем продолжать в том же духе, пришельцы ему поперек горла встанут.

– Что твоя Кэти? До сих пор в Лоун‑Пайне торчит?

– Торчит, – подтвердил Гоулд. – Что из этого выйдет, пока не ясно. До сих пор ничего не вышло. Никто ничего не может узнать ни там, ни в Вашингтоне. Никогда не видел, чтобы так аккуратно все скрывали.

– Похоже, там происходит что‑то по‑настоящему серьезное, – сказал Гаррисон. – Иначе к чему вся эта секретность? Но мы, по всей вероятности, так ничего и не узнаем, пока кто‑нибудь не решит заговорить.

– А что в вашингтонском бюро?

– Они тоже ничего не могут разузнать, – сказал Хэл Рассел, работавший с корреспондентскими пунктами газеты. – Пару часов назад я разговаривал с Мэтгьюсом. Он говорит, ничего. Абсолютно ничего. Или никто ничего на самом деле не знает, или молчат как рыбы. Ходят какие‑то слухи, но ничего такого, о чем можно написать. Если кто‑то что‑то знает – то, наверное, лишь несколько человек. В Вашингтоне, если хотя бы десять человек что‑то знают, кто‑нибудь обязательно проболтается. Утечка всегда бывает.

– Так зачем же вы держите Кэти в Лоун‑Пайне? – удивился Эл Лэтроп. – Если Вашингтон молчит, есть ли у нее какие‑нибудь шансы?

– Кэти чертовски хороший репортер, – сказал Гаррисон. – У нее не меньше шансов раскопать что‑нибудь, чем у вашингтонского бюро.

– По‑моему, надо вызвать ее сюда, – сказал Лэтроп. – С этими отпусками, если вдруг что‑нибудь возникнет, у нас может оказаться слишком мало людей. Здесь от нее будет больше пользы.

– Как вам угодно, – мрачно и с неожиданной злостью сказал Гаррисон.

– Если вас по‑прежнему интересует проблемная статья о пришельцах, – сказал Гоудд, – у Джея есть интересная мысль. Он на днях разговаривал с одним парнем из университета, тот работает над проблемами коренных американцев. Так вот, этот парень проводил параллель: мы и пришельцы – индейцы и белые, когда белые впервые появились в Америке. Он сказал, что индейцы в итоге проиграли потому, что технологии белых опрокинули индейские технологии, и в результате индейцы утратили свою культуру. Поражение индейцев началось в тот день, когда первый индеец захотел поменять свой каменный томагавк на стальной топорик. И уж так ему нужен был этот стальной топорик, что он готов был продать свои природные ресурсы, несмотря на явную несправедливость сделки.

– Такой материал был бы косвенной пропагандой, – сказал Лэтроп. – Вам с Джеем следовало бы это знать.

– Джей не собирался писать его только с индейской точки зрения, – возразил Гоулд. – Он намеревался поговорить с экономистами, с историками, с другими людьми…

Лэтроп покачал головой.

– Сейчас, когда муссируется эта история с индейцами в Блэк – Хилсе, нам лучше держаться подальше. Как бы хорошо ни было написано, при всей объективности, нас все равно обвинят в пристрастности.

– Ну ладно, – сказал Гоулд. – Это так, к слову. Просто мысль интересная.