Глава 25. Миннесотский университет

Миннесотский университет

– Мисс Фостер позвонила и сказала, что вы хотели встретиться со мной, но никаких подробностей не сообщила. Она только намекнула, что речь будет идти о пришельцах. – Доктор Альберт Барр отвернулся от Джерри Конклина и обратился к Кэти: – Вы меня уверяли, что это не интервью для вашей газеты.

– Да, – подтвердила Кэти. – Это не интервью. А в подробности я не вдавалась, потому что Джерри сам все должен рассказать.

– Это меня беспокоит с тех самых пор, как случилось… – сказал Джерри.

– Расскажите, пожалуйста, что же случилось, – попросил Барр, – Начните с самого начала.

Он откинулся на спинку кресла и стал рассматривать своих посетителей с каким‑то лукавым выражением. Он был совсем седой, но выглядел гораздо моложе, чем думала Кэти, и сложен был как футболист. В открытое окно кабинета доносился шум студенческого городка: звонкий девичий смех, громкая перепалка студентов, звук заведенного мотора и визг шин по асфальту. Заходящее солнце пробивалось сквозь ветки березы, украшенные ярким осенним убранством, и на окнах плясали светлые зайчики.

– Может быть, вы читали о машине, которую раздавило, когда у Лоун‑Пайна приземлился первый пришелец, – сказал Джерри.

– Уж не ваша ли это была машина? – спросил Барр.

– Моя. Я остановился у моста и пошел ловить рыбу. Мне говорили, что в омуте под мостом водятся радужные форели…

Пока Джерри рассказывал, Барр ни разу его не перебил. Временами казалось, что он вот‑вот о чем‑то спросит, но он молчал.

Когда Джерри закончил, экзобиолог сказал:

– Вы знаете, я хотел бы уточнить несколько моментов. Но прежде всего скажите, пожалуйста, почему вы решили прийти ко мне? Чего вы от меня ждете?

– Меня мучают две вещи, – ответил Джерри. – Ощущение дома. Пришелец думал о доме или меня заставил думать о доме – почему? Зачем?.. Я и так и сяк кручу – нет в этом никакого смысла, не вижу я его. Я убежден, что он внушил мне мысль о доме. Такая мысль не могла возникнуть у меня сама по себе. А мысль была настоящая – не мимолетное впечатление – и долго не проходила. Как будто пришелец – или кто‑то внутри пришельца – заставлял меня думать о доме.

– Вы хотите сказать, что он использовал телепатию?

– Я не знаю, что он использовал. Если вы думаете, что он говорил со мной или пытался заговорить, – этого не было. Наоборот, я пытался с ним заговорить. Глупо, наверное, но в тех обстоятельствах мне это глупым не казалось. Ведь я был неизвестно где, я ничего не понимал – и, естественно, хотел получить хоть какую‑то информацию и выяснить, что происходит. И я постарался заговорить с ним, установить какой‑то контакт. Я подозревал, что никакого контакта не получится, но…

– Вы не замечали у себя телепатических способностей?

– Никогда в жизни. За мной такого не водилось. Я вообще на такие темы не задумывался. По‑моему, я не телепат.

– И все‑таки он говорил с вами. Или вам показалось, что говорил.

– Доктор Барр, этого я не утверждал, – возразил Джерри. – Не было момента, чтобы мне показалось, будто пришелец со мной говорит. Не было никаких содержательных сообщений, ни слов, ни картин – ничего такого не было. Ничего похожего. Только ощущение дома, непреодолимое чувство дома.

– Вы уверены, что это чувство шло от пришельца?

– Откуда ж еще ему взяться? Даю голову на отсечение, что само по себе такое чувство возникнуть не могло. Для этого не было ни малейших оснований. Там было о чем подумать.

– Но вы сказали – две вещи. Что еще?

– Мне показалось, что пришелец – дерево. Или очень похож на дерево.

– Это когда вы узнали о целлюлозе?

– Нет, целлюлоза здесь ни при чем. Дело в другом. Просто было какое‑то ощущение чего‑то знакомого, когда я спрашивал себя: что это такое? И вот…

– Вы заканчиваете лесоустроительный факультет. И должны знать о деревьях очень много.

– Он влюблен в них! – вмешалась Кэти. – Иногда мне кажется, что он с ними разговаривает.

– Она преувеличивает, – сказал Джерри. – Но я на самом деле знаю о них достаточно много, и, пожалуй, можно сказать, что я их люблю, хоть это не совсем то слово. Есть люди, которые сходят с ума по зверюшкам, некоторые любят цветы, некоторые – птиц… А я люблю деревья.

– Вы недавно употребили слова «знакомое», «ощущение чего‑то знакомого» – что побудило вас сказать именно так?

– Ну, наверное, так оно и было… Вероятно, я ощущал что‑то знакомое, хоть в тот момент и не осознавал этого. Когда я попал туда, то страшно испугался – до смерти, до крика, хотя и не кричал. Но очень скоро – гораздо скорее, чем можно было ожидать, – страх прошел. Во всяком случае, прошел животный страх. Я был напряжен, словно заморожен, но страх исчез. Я даже стал осматриваться, но он меня выкинул.

– Вы, наверное, знаете, – сказал Барр, – что экзобиолог – довольно странный зверь. На самом‑то деле их вообще не существует. Скорее, это специалисты разных областей знания – по большей части биологи, – которые ради собственного любопытства задались вопросом: что за жизнь могла бы возникнуть в условиях, отличных от земных? Так что экзобиологию нельзя считать настоящей, точной наукой. Понимаете?

– Да, конечно, – ответил Джерри. – Но любой экзобиолог, по крайней мере, задумывается о том, что можно обнаружить в космосе и на других планетах.

– Да, – согласился Барр, – с такой оговоркой, как мы только что приняли, я согласен, что ваше предположение о разумном древообразном организме вполне правдоподобно. В последние двадцать лет, или около того, появились утверждения ботаников, что в определенных случаях растительная жизнь проявляет способность к ощущению, к восприятию и даже к выражению своих ощущений и чувств. Давно известно, что некоторые люди обладают особым даром общения с растениями: у них все цветет буйным цветом, а у других те же растения хиреют и гибнут. Так вот, эти люди утверждают, что с растениями нужно ласково говорить, тогда они и растут хорошо. Если растения на самом деле обладают такой чувствительностью, то отсюда недалеко и до настоящего разума и настоящего сознания. А вы бы не могли подробнее рассказать, каким образом вы пришли к тому, что пришелец может быть растениеподобным, сродни дереву?

– Не знаю, не уверен, – сказал Джерри, – Когда я смотрю на дерево или работаю с деревьями, у меня возникает какое‑то особое чувство. Ощущение некоего родства, хоть это и странно звучит…

– И вы думаете, что у вас могло появиться то же чувство родства с пришельцем?

– Нет, не родства. Пришелец слишком чужой, чтобы почувствовать его родным. Быть может, я понял, что свойства, которые я чувствую в деревьях, присущи этому пришельцу. Но они как‑то сдвинуты… Не как у земного дерева. Это чужое дерево, не с Земли.

– Кажется, я вас понимаю, – сказал Барр, – Вы говорили об этом с кем‑нибудь еще?

– Нет. Кто‑нибудь еще поднял бы меня на смех. Вы – нет. И я вам благодарен.

– Правительство хотело бы это знать. Федеральные наблюдатели и те, кто занят исследованиями пришельцев, были бы благодарны за любые данные.

– У меня же нет никаких данных, – возразил Джерри, – А раз нет, они станут их вытряхивать из меня, решив, что где‑то в подсознании есть информация, о которой я сам не знаю… А то еще хуже – решат, что я еще один псих с летающей тарелки и пытаюсь заработать на пришельцах.

– Понятно, – сказал Барр, – Будь я на вашем месте, я тоже поостерегся бы.

– Так вы мне верите?

– А почему бы мне вам не верить? У вас нет причин сочинять подобную историю. Вам нужно было поделиться с кем‑то, кто поверил бы вам и принял все так, как есть. Я рад, что вы пришли именно ко мне. Вряд ли смогу вам помочь, но я рад. А вот насчет ощущения дома, мыслей о доме… Я все время думаю об этом. Может быть, вы что‑то неправильно поняли?

– Я уверен, что было мощное принуждение думать о доме.

– А я не уверен. Может быть, пришелец вообще не разговаривал с вами и не пытался ничего внушать. Вы могли подключиться к его собственным мыслям. Тут два варианта: либо вы все‑таки немного телепат, хотя сами об этом не подозреваете, либо эмоциональный сигнал пришельца настолько мощный, что ни один человек не может не отреагировать. Мне кажется, что эта мысль – «в эфире», так сказать, – относилась не к вашему, а к его дому.

Кэти тихо охнула.

– Вы имеете в виду, здесь, на Земле? Что он думал о Земле как о доме?

– Посудите сами, – сказал Барр. – Он прилетел бог знает откуда, преодолел невообразимые расстояния в поисках планеты, где можно осесть, в поисках дома, который мог бы заменить прежний, по каким‑то причинам утраченный. И, может быть, Земля именно такая планета. Здесь он может почковаться и кормить малышей. Здесь он может жить так, как раньше. И он говорит себе: «Дом! Дом! Наконец‑то я нашел дом!»

Date: 2015-07-11; view: 264; Нарушение авторских прав