Глава 29. Вашингтон, федеральный округ Колумбия

Вашингтон, федеральный округ Колумбия

Сенатор Дэйвенпорт расхаживал по комнате со стаканом в руке.

– Черт возьми, Дейв, – сказал он Портеру, – вы же там должны что‑нибудь предпринять! Нельзя же сидеть и смотреть, как эти твари лезут нам на голову!

– Но, папа, – вмешалась Элис, – они вовсе не лезут на голову. Собственно, они вообще ничего еще не сделали.

Сенатор остановился, разглядывая дочь, потом рявкнул:

– Ничего не сделали!.. Они истребляют наши леса, они глотают лесные склады, они уже до автомобилей добрались…

– Ну‑да, – сказала Элис. – Старый, подержанный хлам, который какой‑то торгаш собирался всучить не подозревающей подвоха публике…

– Этот торгаш заплатил за них немалые деньги, – перебил ее отец, – Он брал их для дела. Он освободил для них место на своей стоянке. Он, может быть, уже знал, кому их продаст, и рассчитывал на прибыль… Он честно заработал эту прибыль… А теперь?!

– Вы говорите, администрация должна что‑то предпринять, – сказал Портер, – Но что, по‑вашему, мы должны делать?

– Откуда я знаю, черт возьми! – заревел сенатор, – Я не президент и не советник президента. Если бы у меня и был для него совет, он бы меня все равно слушать не стал. Но я же не знаю, что происходит. И никто не знает. Вот ты пресс‑секретарь – почему ты мне не говоришь, что происходит? Сколько информации ты придерживаешь?

– Нет у меня никакой информации, – возразил Портер, – Мне просто нечего сказать.

– А этот ваш советник по науке? Сколько у него людей, сколько миллионов он уже угробил на свои исследования!.. Как же это получается, что он до сих пор так ничего и не узнал? Я слыхал, что сегодня армия проводила какой‑то эксперимент с оружием. Ты мне можешь сказать, что из этого получилось?

– Я не знаю, – сказал Портер.

– Дейв, ну а если бы знал – хоть я уверен, что ты и в самом деле знаешь, – если бы знал, сказал бы?

– Может быть, и нет, – ответил Портер.

Сенатор повернулся к Элис.

– Вот видишь! Чего еще ждать от этой банды в Белом доме!

– Но Дейв сказал, что не знает, – возразила Элис.

– Он сказал, что, если бы и знал все равно не сказал бы!

– Ты должен похвалить его за откровенность, папа.

– Откровенность! Какая это, к чертям собачьим, откровенность?! Это наплевательское отношение, вот что это такое! И самонадеянность!

– Мне очень жаль, что я показался вам самонадеянным, сенатор, – сказал Портер. – И жаль, что мне на самом деле нечего сказать. Постарайтесь простить меня. Дело в том, что вы сами знаете столько же, сколько и я. А что касается каких‑то действий, которые надо предпринять, – Элис права. Эти твари, как вы выразились, не сделали пока ничего такого, что потребовало бы ответных действий. А если бы и сделали – что мы можем предпринять? Они, знаете ли, крупноваты для того, чтобы с ними ссориться. У меня есть подозрение, что попытка выгнать их может оказаться опасным предприятием, даже если бы и понадобилось их выгонять.

– Они разоряют страну, – пробурчал сенатор, – Эти пришельцы уже достаточно себя показали. Они пожирают наши лучшие леса, и строительная промышленность очень скоро это почувствует. Множество лесопромышленных складов уже истреблено, и это только начало. Пиломатериалы и так достаточно дороги, а теперь станут еще дороже. Новые дома станут расти в цене, а они и так уже не по карману большинству семей. Если пришельцы не прекратят пасти самолеты, авиакомпании начнут сокращать рейсы. Некоторые из них уже поговаривают об этом. Слишком велика вероятность аварий, страховые компании это понимают и собираются повысить стоимость страховки. А авиаторы уже вопят, что страховые сборы их разоряют, поэтому нового повышения они попросту не выдержат.

– Скорее всего, ситуация выправится, – сказал Портер. – В ближайшее время все образуется. В данный момент все это выглядит особенно страшно, публика взбудоражена и склонна преувеличивать возможные последствия. Дайте время…

– Я сомневаюсь, что со временем что‑нибудь улучшится, – перебил его сенатор, – Ты думаешь, публика успокоится, а вот я в этом не уверен. Скорее наоборот. Эти новые культы, эти пророки на каждом углу… Черт с ними, с культами – хоть это штука достаточно скверная, но мы их переживем: большинство понимают, что это психи, и знают, чего от них можно ожидать. Настоящая опасность – возрождение евангелизма, возврат к средневековому мышлению. Из истории известно, что в те времена бывали всплески религиозного помешательства. Крестьянин бросал землю, ремесленник бросал мастерскую – и уходили: у них, видите ли, духовное пиршество. То же самое начинается и теперь. Бизнес и промышленность уже страдают от массовых прогулов, а кто на месте – тот работает кое‑как. Это дорого обходится.

– Ну вот, приехали, – сказала Элис. – В итоге все свелось к доллару. Наши бизнесмены и промышленники теряют деньги. Или боятся, что потеряют.

– А что в этом плохого? – спросил сенатор, – Деньги – основа нашего экономического строя. И хоть ты можешь думать иначе – нашего общественного строя тоже… Я тебе говорю, страна начинает скатываться в пропасть. А чудаки в Белом доме даже не понимают этого.

– Мы понимаем больше, чем вам кажется, сенатор, – возразил Портер. – Но мы настроены не так пессимистично, это верно. Кроме того, есть другие дела, требующие внимания в первую очередь.

– Какие другие?

– Ну, например…

– Стой! – торжествующе закричал сенатор. – Я знаю! Я же все время чувствовал, что ты что‑то не договариваешь. Ты что‑то скрываешь.

– Сенатор, уверяю вас…

– Но ты же что‑то скрываешь, верно? Вы что‑то скрываете! Вы узнали о пришельцах нечто такое, чего нельзя обнародовать.

– Мне ничего об этом не известно, – заявил Портер.

Сенатор сел в кресло и проглотил остаток своего коктейля.

– Ну и не говори, – сказал он, – Я и не хочу ничего знать, пока не придет время. Пока не будут знать все. Вы что‑то прячете. Это хорошо. Не распространяете, бережете… Я знаю, наш прекраснодушный госсекретарь мечтает поделиться нашими открытиями с кем угодно, включая Ивана. Мы не можем себе позволить делиться…

– Сенатор, вы ошибаетесь. Жестоко ошибаетесь. Мы ни черта не знаем.

– Молодец, – обрадовался сенатор, – Именно так и должен говорить настоящий джентльмен. Я знал, что в тебе это есть. Я знал, что на тебя можно рассчитывать: ты не проболтаешься. – Он посмотрел на часы, – Уже поздно. Задержал я вас своими проповедями. Вы с Элис опоздаете в ресторан.

Date: 2015-07-11; view: 247; Нарушение авторских прав