Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Глава 16. Прошёл день. Шурочка встала, походила по комнате
Прошёл день. Шурочка встала, походила по комнате. Юрка был рядом. Был он заботлив, как мог. Сходил в магазин, принёс кое‑чего перекусить. – Шура, мне надо сходить. У меня всё закончилось. Ты как? – Нормально. Не болит почти. – Ты хочешь? – Я боюсь. – Да ладно! Давай! – У тебя же закончилось. – Одна есть. Я с тобой поделюсь. – Не надо. – Да брось ты! С двух раз ничего не будет. Тем более, что я тебе такую малость… – Ладно, давай. Только ты сам. А то я – не могу колоть. Промажу ещё. – Научишься. Снова подступила тёплая волна. Сияющий мир распахнулся. Ничего более не существовало. Когда Шурочка пришла в себя, Юрки уже не было дома. Постепенно действие укола улетучивалось. Реальность снова обступала Шурочку. И была эта реальность не радостна и жестока. Болела голова. И душа болела. Болела, разрывалась. Шурочка плакала. Она плакала о том, что не будет на свете маленького мальчика, похожего на Юрку и на неё. Болела душа ещё и потому, что чувствовала Шурочка свою слабость. Ведь она уже была готова оставить ребёнка – и вот, поддалась. Не оставила. А ещё… Она укололась. А потом попросила ещё. Сама попросила! Конечно, у неё было оправдание. Было больно… Да нет, какое это оправдание! Это не оправдание! Такое было ощущение, что карабкалась она, до этого, вверх по наклонной плоскости. Карабкалась, карабкалась, и уже почти совсем было вылезла… но оступилась, и летит теперь прямо в глубокую, бездонную пропасть. Страшно стало Шурочке. «Как все! – вдруг вспомнила Шурочка своё, такое недавнее желание. – Так что же это такое – «как все»? Что это такое? Поманило – и бросило! И теперь я снова – не «как все»! Потому что ещё шаг, и я – наркоманка. Мне ведь уже хочется! Хочется! Хочется!» Шурочка плакала. Потом она, как могла, привела себя в порядок, оделась и вышла на улицу. Находиться дома ей было невыносимо. Шурочка шла по улице. Шла долго, потом повернула в какой‑то переулок. Уличная суета понемногу захватывала её внимание, отвлекая от всего происходящего… «Сейчас пройдусь по магазинам, – уговаривала себя Шурочка. – Я уже сто лет в магазины промтоварные не ходила. Пройдусь, отвлекусь…» Надо же было где‑то забыться, честное слово! И тут Шурочка увидела прямо перед собой вывеску – «Ткани». Шить Шурочка никогда не умела. И вообще, всегда обходила стороной магазин «Ткани». Мать ей всегда всё готовое покупала. А сейчас… «Ткани», так «Ткани». Даже хорошо. В магазине «Ткани» веяло ароматом дальних дорог и далёких, позабытых странствий. Что‑то такое от старой, осевшей в памяти – то ли из книг, то ли из фильмов, – лавки с «колониальными» товарами. Шурочке вдруг показалось, что за соседним прилавком обязательно должны торговать перцем и гвоздикой. Боже мой, чего тут только не было! Ткани тонкие и толстые, цветные и однотонные, матовые и блестящие. Сколько здесь было человеческой фантазии! Сколько здесь было человеческого труда – в этих новых, нарядных полотнищах! И Шурочка забылась. Она поддалась обаянию «колониальной» лавки и стала мысленно примерять ткани на себя. Сначала – толстые габардиновые. Какие получались разноцветные манто! То короткие, то длинные, до пят. Потом Шурочка перешла к шерсти и кашемиру, и нарядила себя во всё разнообразие деловых костюмов и строгих, а, может, и форменных платьев. Ну, а затем… О, как это было прекрасно! Тонкие ткани лились и ниспадали, они обрамляли и подчёркивали… Они переливались, они сочетались и отблёскивали. Они тащили Шурочку за собой, в дебри своих складок и переливов. Они завладели Шурочкиным сердцем и заставили её забыть обо всём… И вот уже зашумела шелками и кринолинами публика, и начался бал. Вот уже зазвенели браслетами восточные одалиски в пестрых шальварах. Вот закружились индианки, замотанные в разноцветные сари, а из тумана вышла прекрасная дама в чёрно‑лиловом муаре… Шурочка опомнилась возле скромной полочки, где лежали три рулона. С недорогими тканями чёрного и красного цветов и рулоном дешёвого тюля. Здесь же были несколько маленьких рулончиков: с бахромой, и с какими‑то невозможными белыми рюшечками, и лентами. «Вот‑вот, так и должно быть, – подумала Шурочка. – Вот чем всё должно закончиться». Эти рулоны отрезвили Шурочку, и она вспомнила, почему она так глушит себя, так зарывает себя в эти магазинные развлечения.
|