Глава 6. Боюсь потерять то, что у меня еще есть Скорее, скорее к зеркалу!

Боюсь потерять то, что у меня еще есть… Скорее, скорее к зеркалу!

Аська вытащила ногу из лонгетки, встала с кровати и подпрыгала к старому шкафу, у которого было, на внутренней стороне двери, большое, мутноватое зеркало.

Зеркало отразило правильный, прямой нос, пухлые губы и большие карие глаза с контуром из длинных ресниц. Красота была на месте.

– Да красивая, красивая! – сказала Маша. – Кончай прыгать, врачи ещё не ушли.

– Красивая, как корова сивая, – пропищала Нинка Акишина. – Сколько можно перед зеркалом полы протирать! На второй этаж провалишься.

Аська молча плюхнулась опять в кровать.

– Я – красивая, – подумала она, – моя красота со мной. Мне немножко надо уверенности в себе. Вон Машка, сидит, как ни в чём не бывало, спокойная всегда, уверенная. Вот кому Бог даёт. А я? А я всё боюсь, боюсь…

Машка же, глядя на красавицу Аську, думала:

– До чего же хороша эта Аська! Все ребята на неё заглядываются. И хромоты не видно почти. И умница такая, как учится легко! И родители у неё богатые… Такая уж точно – и мужа хорошего найдёт, и институт закончит. Я не завидую, нет, просто кому даёт Бог красоту, а кому нет. Кому даёт удачу, а кому нет. Кто из города, кто из деревни. А кто – вообще дурак‑дураком.

Закончив это философское размышление, Маша стала складывать учебники.

Две почти одинаковых мысли – Аськина и Машкина – встретились и повисели немного посреди палаты. Потом они задержались у двери на веранду и, прихватив с собой парочку других, отправились в своё вечное странствие – туда, куда невидимо и неслышимо собираются все наши мысли.

Туда, где живут они своей, невидимой и неслышимой нам жизнью. Туда, откуда Бог раздаёт всё, кому что нужно на сегодня, а так же готовит нам всё, что будет нужно в будущем.

А наша жизнь продолжалась, всё шло дальше – своим заведённым порядком.

– Кто мальчишек повезёт сегодня? Что, у нас ходячих нет? – Это Нинка Акишина подаёт глас – безличный глас вопиющего в пустыне.

Тишина. Тогда вступает «тяжёлая артиллерия» – Маша:

– Наташка, ты на весь девятый одна ходячая. И Стёпа ещё на ногах. Тебе, Наташка, пока не скажешь, так ты не встанешь. Вставай, вон уже десятый возит. Вон уже Стёпка пришёл. – Маша говорит, не повышая голоса, но не услышать её нельзя.

Наташка Залесская – ходячая. Наташка довольно высока ростом, правда, пониже Аськи.

Светло русые волосы собраны в хвост. Подбородок, который называют «волевым», с небольшой ямочкой посредине. Большие, чистые серые глаза.

Лицо её не простое, оно примечательное, как бы «породистое». Только вот губы поджаты, кривятся, уголки их как‑то неуловимо опускаются, и впечатление от лица остаётся размытым, нечётким.

Наташка встаёт неохотно, говорит неохотно, возит неохотно. Даже, можно сказать, делает это всё как бы свысока, если можно делать что‑либо свысока в столь тесном сплетении людей. По меньшей мере, она делает всё неохотно, как‑то брезгливо, и это чувствуют окружающие.

Особенно это чувствуется во время умывания, когда ходячие ходят с тазом и чайником, от одного лежачего к другому. Надо ходячему набраться терпения, пока все зубы почистят, да поплюют тебе в таз. А все видят, что Наташка брезгует, и нарочно её доводят. Особенно Колька Миронюк – тот её, бедную, доводит больше всех. Нарочно зубы по пятнадцать минут чистит и плюётся вовсю.

Да вот и сегодня, то же самое опять было: Наташка приходит после умывания и давай рыдать:

– Як этому дураку… Я к этому животному больше не пойду! Я его в следующий раз из чайника оболью! – Наташка пристукнула кулаком по подушке. – Пусть потом перестилается два часа!

– Наташка, перестань! Чего ты так рыдаешь по такому пустяку! – Аська пытается успокоить её, но тут вступает Нинка Акишина и, как всегда, усугубляет ситуацию:

– Ах, не трогайте мамзель, это она от несчастной любви! Она в Миронюка влюбилась, а он на неё внимания не обращает! Только плюётся!

Рыдания Наташки превратились в рычание, она вскочила – и, если бы не медсестра, то она бы вцепилась Нинке в волосы.

– Девочки, заканчиваем умывание, скоро обход! Ну‑ка, кроватки подтянули!

Да, не очень‑то Наташка любит все «ходячие» дела. В конце концов она поднимается, когда десятиклассники перевезли уже почти всех своих, и сами начали возить девятый.

Странное место у Наташки болит – ключица. Никакую косточку болезнь не щадит.