Лесной свободы лагеря

Произошло лишь то, что не могло не быть, что не могло однажды не случиться; мир должен был узнать, – что родилось в лесу, и как происходило то рожденье. Однажды мне пришлось вновь дверцу приоткрыть, чтоб чистый свет опять начал струиться, явив собой природную красу, – сиятельно, звездою восхожденья.

Тогда, на берегах святой Орели, родился в пробуждающихся душах светлый вихрь от Богоярого небесного светила, объединяя всех в невиданном порыве к большому, светлому, земному сопричастью, которое однажды проявилось – лесной свободой светлых лагерей, открытием невидимых дверей к простому человеческому счастью.

И вот настало время примененья былого опыта лесных преображений, – лесной, единством собранной команды, движением лесного корабля, по тропам, выстелаемых судьбою, веселою и дружною гурьбою к рассвету лет, даря собой надежду планете под названием Земля.

Неравнодушные и смелые родители увидели возможность приобщенья своих детей к живительным истокам, в том образе, что я им показал, и так как очень сильно я не думал, что может быть какая-то здесь сложность, – открылся по всеобщему желанью лесной, неповторимый кинозал. На берегу Самары – Солнца речки, чтобы себя однажды вспомнить, в палатках поселились человечки, пытаясь роль свою исполнить, – в лесном кино, где можно быть актёром, свободным зрителем и даже режиссёром, чтоб смело стать когда-то может быть – своей Вселенной светлым дерижёром.

Здесь было много игр, много песен, и звёздная ночами тишина, а по утрам к стяжанью силы духа будил всех настоящий старшина. Но и ему по молодости ярой не лишним был наставника совет о том, как сдержанней и правильней общаться, чтоб даже ни на миг не разобщаться, теряя благодатный, чистый свет с теми, кому тогда, в ту пору было лишь от семи и до тринадцати неполных, юных лет.

Резвясь в лучах, как солнечные зайчики, на мир взирая с детской вышины, светящиеся девочки и мальчики уроки постигали старшины, который согласился мне помочь, пройдя дорогой клубной и армейской; в живом лесном пространстве даже в ночь осваивался с ловкостью индейской. Но всё же сквозь напущенную стать бойцовской важности, порою даже слишком, нетрудно было в общем разобрать – простого лишь романтика-мальчишку. И те, кто проявлял непослушанье, – примерно удостаивались чести, послушно исполняя наказанье – почётным отжиманием на месте. И всё же, не взирая на запреты, лесную нарушая тишину, и на столь ранние подъёмные рассветы, любили дети Сашку-старшину. Да он и сам, сколь важно ни старался всё выставлять военное убранство, в любви детей он всё таки менялся – звенящею гармонией пространства.

Рассветным огнём вновь пространство открылось, где дымом костра вдруг запахла свобода, незримо к нам светлое что-то явилось в июне две тысячи пятого года. Тот первый лагерь был истоком большого светлого начала, где мы свободно оттолкнулись к мечте от чистого причала, чтобы держать свой курс по звёздам – по светлым, искренним словам, к своим далёким милым гнёздам, к своим свободным островам.

Семь дней блаженно: нощно, денно, на берегу лесной затоки преподнесли нам вдохновенно свободы первые уроки, где рамки, штампы и запреты сгорели в пламени костра, ведь зажигала всея светы собой святая детвора, любуясь вечным звёздным небом, где мысль не знает расстояний, питаясь светом, а не хлебом в мирах блаженства и сияний.

Мы пели песни дружно у костра под струнный перелив лесных мелодий, видать пришла тогда пора – пропеть о Родине, о звёздах, о свободе. К нам часто приезжали посетители, чтоб приобщиться к благости ростка, во многом помогали и родители, испив воды живого родника, питающего корни восхожденья родившегося юного движенья. Да будет путь ваш, добры люди – благодатный: уверенный, осознанный, понятный.

И вдруг мне показалось, что нашли мы то, что столько лет во тьме искали, когда вдруг по утру к себе пришли – участвовать на светлом фестивале, который провели мы подведеньем большого, очень важного итога – того, что этим благостным движеньем открылась к свету новая дорога.

Но всё же лес Новомосковска был близок к грязи городской, откуда к нам порою злоба текла нечистою рекой, – посредством опустившихся просителей, невежеством нетрезвых посетителей.

Внимая совету хороших знакомых,

И благодаря за урок –

Заблудших, несчастных, соблазном влекомых,

Я взгляд устремил на Восток,

Всё вверх, по теченью, к подножью престола,

Где Солнце блаженно встаёт,

Даря потерявшим надежду всем снова –

Блаженный, пречистый восход.

Чтоб возродившись в пламенной глуши

Свободою духовного рожденья,

Вновь озарить источники души

Сиянием земного ВОСХОЖДЕНЬЯ.