Болотный,затхлый,щедрый колорит

Нас жить в болоте приучили, в грязи, стадами у трясины, где мы уж вовсе позабыли, что звали в прошлом нас – русины. Вольны мы были среди прочих, когда свободен был наш день, ну а теперь в неволе ночи, боимся даже свою тень. И если вдруг однажды кто-то смелый вдруг попытается покинуть эту грязь, – болото сразу же губительно ответит на смельчака отчаянного шаг. Чем больше здесь движенья к переменам, тем злее нас ко дну всё тянет мразь, за каждой мнимой ведь искусственной проблемой умело затаился лютый враг.

Мы глупо верим в то, что Бог нам рад лишь там, где в силу временных, посредственных забот, нас заключили в тесный, разрушающийся храм и просчитали с потрохами наперёд, навязывая в гонке повседневности – всеобщие духовные потребности. Здесь правильность навязанных понятий – средь лживых лет, для хищников удобных, – необходимы для торжественных распятий, чтоб проще поглощать себе подобных. Ведь существует же разряд незримых, тайных специализаций, питающихся глупостью привитых нам всех идеализаций.

И вот итог – от прежних нас осталась одна лишь повседневная усталость, да груз неволи в давке городской, иль ядовитой дымке заводской, где в тёмной ночи, землю свою предав, поблёскивают зубы людоедов.

Когда всё шёл во тьме к рассвету, по краю гибельной трясины, мне трудно было разобраться, что был я вовсе не один, что пробудившись ближе к лету, себя вдруг вспомнили русины, чтобы навеки не остаться дремать на дне гнилых глубин. И не боясь коварной топи, единым светлым устремленьем от всех искусственных ужимок, от рамок верных наставлений, из грязи гиблого болота, своим уверенным движеньем – в прицелах подлых невидимок, явили твердь оздоровлений. Чтобы по ней мог выбраться любой – из топи негараздов и болезней, чтоб окунуться в счастье с головой, а это для живых всегда полезней.

Неравнодушные душой всё зажигали во мраке ночи первые огни, чтобы на смену всем ночам печали – вернулись светлые и радостные дни, чтоб каждый смог услышать и увидеть – блаженный слог и чистый, дивный свет, где невозможно жить и ненавидеть, когда ушли невзгоды тёмных лет, чтобы вернуть божественность народу по праву жизни вечной и земной, ведь за свою всеблагую свободу – мы заплатили горькою ценой. А сила вся – в Любви и божьей правде, которую не терпят подлецы и все под благой маской паразиты, на нашем светлом, голубом, святом Мидгарде – как звали нашу Землю праотцы и те, кто наносил сюда визиты, чтоб подготовится к пути земным рожденьем, пред новым, светозарным восхожденьем.

Богатые светом и сильные духом сердца готовили Землю к приходу энергий Творца и знали, не глядя на мерзость искусственной ночи, что смотрят на Землю Любовью блаженные очи.

Отец – всеблаг, дав право каждому сполна – испить свободу выбора, да так, чтоб каждый мог почувствовать вполне среди полей асфальта и бетона – где ему лучше: в храме иль в траве, резвиться или верить монотонно, где ему радостней мечтать и жить отныне: средь мёртвых, разрушающихся стен или в лесу, под куполом живой небесной сини, откуда воссияет нам звезда, развеяв дым иллюзий и печали –надеждой возвращения гнезда, которое однажды отобрали, творением от края и до края – цветущего, всеблагостного Рая, где снова счастливы родители и дети – на голубой, святой, земной планете, где нет нужды молитвой покаяний извечно выжигать свои грехи, а просто хочется разливами сияний – писать любимым светлые стихи. Ведь грех есть там, где созданные рамки так хочется покинуть и нарушить, словно песчаные искусственные замки, которые волна спешит разрушить.

Вернётся к нам божественная сила, блаженством изливаясь из очей, когда взойдёт духовное светило над мертвенностью гибельных ночей, которое зажгут сияющей Любовью – неравнодушные, отважные сердца, как благодарность скромную, сыновью – за благие деяния Отца.

Энергий светлых благостная сила поможет средь иллюзий встрепенуться, когда в лучах духовного светила, грозой для тьмы – все витязи проснуться, и пробуждённых душ сиянный божий свет достигнет тёмных, неизведанных планет, где силою божественной мечты – однажды зацветут Любви цветы, рассказывая страждущим о том, что вся Вселенная – наш светлый, отчий дом.

Но нас опять искусственно манит – болотный, затхлый, щедрый колорит: блестящие пустышки и картинки, иконки на святом, духовном рынке, в эпохе бесконечного отстоя – болотного, глобального застоя.

В болоте все зачахли родники, а мерзость в нём резвится в упоенье,и растянулось вечностью мгновенье отчаяния, боли и тоски.

Жизнеуклад, основанный на силе – священных догм и умных предписаний, а также восприятии Природы – научным истязанием чего-то, в своём надменном, фарисейском стиле вдруг уложился в рамки указаний – того, кто всё пасёт с бичём народы у затхлого, зловонного болота.

Но наша сказка будет с радостным финалом, который открывает двери в Вечность, где затхлое, убогое болото – пречистым озером однажды обернётся, когда большое мы увидим в слишком малом, в душе рождая богочеловечность, когда душа в предчувствии полёта, испив живой воды, опять проснётся.

И разольётся РА-дасть повсеместно – осознанною силою строки, когда забьют свободно и совместно – славянской памяти живые родники.