И вот тогда, вместо доказательств, перед ней развернули страшную картину того, что могло произойти, если бы в день испытаний двигателя нажали на главную кнопку

Взрыв громадной силы нарушил тишину осеннего леса. В одну минуту пожарище заняло многие километры территории. Большие цистерны, в которых было специальное горючее для испытания ракетных двигателей, лопались, как стеклянные лампочки. Тонны горящего топлива поглощали землю и лес вокруг. В мгновение ока исчезли несколько километров леса, разделяющих площадки, огонь перекинулся на соседний испытательный полигон, где находились другие цистерны, с тысячами тонн опаснейшего горючего – гептила. Крики, вопли людей растворились в непрекращающихся взрывах. В считанные секунды научно-исследовательский институт, крупнейший в России, был стерт с лица земли, за ним последовали близлежащие города, затем Екатеринбург – огненная волна неслась дальше, сметая все на своем пути. Ядовитый гептил при взрыве мог уничтожить не только все живое в радиусе нескольких сот километров, но и осадки, которые выпали бы после взрыва, могли изменить структуру ДНК людей, уничтожив рождаемость на несколько поколений вперед.

«Я видела, как огонь поглощает мою маму, которая возилась на огороде, – вспоминала Надежда. – Они зацепили меня за самое больное – маму...»

«Нет, только не это! – испугалась Надежда. – Что я могу сделать в этой ситуации? И объясните, почему должен произойти взрыв?»

И снова перед ней, как на экране, показали лабораторию. Перед приборами стояли два человека, ответственные за испытания большого двигателя, размещенного на испытательном стенде для обкатки. Казалось, все показатели в норме. Только одна маленькая стрелка слегка подрагивала, словно пыталась что-то сообщить, но никак не могла это сделать. «Физики» – так Надежда условно окрестила двух работающих специалистов – не обращали на стрелку никакого внимания, так как она находилась отнюдь не в центре определяющих показателей.

Но именно в это время в глубине большого железного тела двигателя созревала, как опухоль, опасность. Одно из отверстий форсунки, впрыскивающей топливо, имело нарушение на доли миллиметра, и какое-то количество топлива скапливалось в небольшую лужицу. Надежда говорила, что ей, не технарю, а просто художнице, трудно было понять сложную конструкцию, но она поняла, что как только «ответственный» человек нажмет кнопку «Пуск», – мгновенно произойдет взрыв.

«Ты должна предупредить людей об опасности», – твердил голос.

«Но как? Кто мне поверит? И почему для этого вы выбрали меня, а не этих «физиков»?»

Последовал ответ, что они уже целую неделю пытаются достучаться до их сознания через сон, через мыслеформы, но все это кажется «физикам» собственным бредом, навязчивой идеей, поскольку те привыкли к подобной опасности, не раз представляли ее, но все обходилось благополучно. Сейчас опасность стала реальной, однако испытатели, несмотря на усилия пришельцев, не слышат их предупреждения. Осталась лишь вот эта возможность – предупредить «физиков» через нее, Маслову, поскольку она хорошо принимает информацию, и у нее нет страха перед официальными лицами, с которым ей предстоит вступить в переговоры.

«Я согласна. Но что нужно делать?»

Надежде тут же назвали конкретные фамилии людей в НИИ, ответственных за разработку двигателей и их испытания.

Эти несколько фамилий, словно волшебное слово, определили дальнейший ход событий.

В те годы Верхнесалдинский научно-исследовательский институт по испытаниям космических двигателей был надежно засекречен. На его территории фамилии руководителей не упоминались. Поэтому когда Надежда заявилась к своему знакомому, сотруднику института, и рассказала о грозящей катастрофе и ее причинах, а потом потребовала срочно передать это главному лицу – Соловьеву, у того полезли на лоб глаза. Одна только эта фамилия говорила о явной утечке информации. А она называла и другие имена... Не говоря ни слова, сотрудник набрал номер телефона Александра Соловьева и сказал, что есть фантастическая информация и все это похоже на утечку. Ответ Александра Николаевича, по-видимому, был коротким: «Завтра доложишь».

Единственной подстраховкой Надежды перед ее почти безрассудной акцией был телефонный звонок в Екатеринбург своему знакомому Сергею Мартьянову, который хорошо мог просматривать ситуации наперед. «Меня не посадят?» – спросила она. Сергей ответил не сразу... «Нет, не посадят, – сказал он после длительной паузы. – Иди...»

События вокруг нее стали разворачиваться. На следующий день кто-то позвонил ее маме и мягко поинтересовался, не лечилась ли ее дочь в психиатрической клинике. И были еще непонятные действия вокруг нее... Но больше всего ее ошеломил вечерний звонок знакомого из НИИ: «Ты все придумала. Никаких испытательных лабораторий нет, никакого испытания не готовится...» – сказал он, словно отрезал.

– А фамилии? – успела прокричать она в трубку. – Ведь я назвала фамилии!

– Ты узнала их где-нибудь. Так не бывает, – и трубка наполнилась гудками.

После разговора у Надежды было состояние глубокого огорчения и страха – страха, что испытания все же начнутся. Но тут включились голоса: «Ты сделала главное – заявила об аварии и заставила обратить внимание на показания датчиков. Сейчас в лаборатории паника, все перепроверяют. Сделано самое главное – испытания не начнут. Взрыв остановлен».

Много позже она узнала, что тогда на завод срочно прибыла московская комиссия, которая действительно обнаружила в двигателе технические погрешности, и он сначала был отправлен на доработку, а затем вообще снят с испытания...

«Все это можно принять за фантазии и не поверить мне, – писала Надежда, – а можно проверить и покопаться в официальных источниках – отчетах различных организаций. Там, я думаю, это событие за период с 14 до 20 сентября 1992 года зафиксировано и приложен перечень технических документов об обосновании прекращения испытаний...»

А несколько лет спустя, в 1995 году, в газете «Совершенно секретно» вышла статья с подробным рассказом о взрыве на космодроме Байконур 24 октября 1960 года межконтинентальной ракеты Р-16. В результате погибли от 76 до 97 человек, и в их числе маршал М. И. Неделин, возглавлявший всю космическую программу. Был также взрыв и на космодроме в Плесецке, где тоже погибли люди при взрыве ракеты. Указаны были причины взрыва: «капельное подтекание топлива», «размер диаметра форсунки нарушен, в одном из подвесных баков открылась течь, топливо загорелось...» Таким образом, косвенно подтверждалась возможность подобной аварии в НИИ неподалеку от Верхней Салды. Но в Салде она была предотвращена.

Так завершилась эта история с подсказкой об аварии, пришедшей извне, от пришельцев в НЛО.

Материал об этой аварии мог бы никогда не обнародоваться, если бы неожиданно в газете «Известия» не появился рассказ о Верхнесалдинском секретном заводе. Это дало Надежде повод рассказать к 220-летию ее родного города Верхняя Салда о загадочной истории, произошедшей с его спасением. Но прежде она позвонила директору НИИ, спрашивая у него совета по поводу публикации. Директор не сказал: «Нет, этого не было». Он произнес: «Все на твою ответственность...»

Статья Н. Масловой была напечатана в областном еженедельнике Екатеринбурга «Новая городская газета» 10 сентября 1998 года, спустя шесть лет после произошедших событий. Ни одна из названных ею ранее фамилий в очерке не прозвучала, это стало возможным лишь сейчас.

... И все же отзвуки несостоявшейся катастрофы беспокоили людей.

В 2001 году уральские репортеры из газеты «Жизнь. Екатеринбург» попробовали расследовать обстоятельства того грозного события.

Журналист Анна Салымская писала в своем отчете [27], что, как и следовало ожидать, первые лица НИИМаша, того самого предприятия в Верхней Салде, наотрез отказались комментировать эту историю с предотвращенным взрывом. «Александр Николаевич Соловьев, насколько я его знаю, не мог поверить каким-то прорицательницам, – сказал заместитель главного конструктора В. Сергеев. – Он технически очень грамотный инженер и должен был предвидеть аварийные ситуации и последствия. Никакой аварии не могло быть».

Но бывшие сотрудники института, например, конструктор-испытатель Виктор Кулыгин и инженер-испытатель Никита Бикулев, которых Салымской удалось найти, считают иначе.

– Официально институт занимается разработкой двигателей малой тяги, но на самом деле половина производства была связана с испытанием больших двигателей, изготовленных в Воронеже. Этот двигатель работает на жидком водороде и кислороде, поэтому на территории стенда есть огромные хранилища топлива: примерно десять цистерн по 60 кубометров в каждой. Да, в результате взрыва мог произойти мощнейший пожар. Но настоящая катастрофа, – подчеркнул Бикулев, – произошла бы только в том случае, если бы огонь добрался до соседнего стенда № 101. Малые двигатели работают на гептиле, а это самое страшное топливо. По своему КПД гептил превышает по силе все остальные в несколько раз! Во времена гонки вооружений в бывшем СССР радиоактивного гептила было накоплено 150 тысяч тонн. И значительная его часть находилась в Верхней Салде. Это самое зловещее ракетное топливо, от которого давно отказались американцы. Гептил для окружающей среды – то же самое, что цианистый калий для человеческого организма. Взрыв такого количества гептила, выпадение ядовитых осадков повлекло бы экологическую катастрофу, которую можно сравнить с чернобыльской аварией.

Кстати, Никита Бикулев подтвердил, что еще в 1980-х он и другие сотрудники не раз наблюдали НЛО вблизи института. Не потому ли сюда зачастили НЛО, что салдинский институт представлял собой серьезную угрозу человечеству? Однажды они видели, как за светящимся шаром гнались три истребителя из авиачасти, расположенной недалеко от Верхней Салды.

– Лично я в НЛО не верю, – со скептической усмешкой заметил В. Сергеев, – но, действительно, здесь однажды что-то такое светилось. Мы как раз ехали из института в город и даже остановились посмотреть, что это может быть. По моим понятиям, это был запуск ракеты – через Урал проходит трасса вывода космических спутников с Байконура...

Тема НЛО, а тем более какой-то помощи со стороны пришельцев по-прежнему остается непопулярной для многих технических специалистов. Они всеми силами пытаются доказывать и думать, что только они сами владеют механизмами управления техническим прогрессом, да и самой цивилизацией, и никаким иным силам, кроме них самих, «венценосных», подобное неподвластно. Думается, что именно поэтому катастрофы будут происходить, как ни предупреждай людей о возможных последствиях нашей общей незрячести...

Date: 2015-07-11; view: 398; Нарушение авторских прав