Веселая пирушка победителей, неудачная попытка обмана и женские прелести

Как это часто бывает, Реальность четко отражалась в Мире и наоборот. Ресторанчик «Москва» соответствовал трактиру «Столица», но если реальный прототип был заведением скромным, то его отражение строилось с размахом. Это был географический центр Низа, рядом жили гномы и проходил тракт, поэтому в посетителях недостатка не наблюдалось. Двухэтажное строение из дикого камня с пристройками занимало площадь всей круговой развязки в Реальности вместе с виадуком. На первом этаже основного здания разместился собственно трактир, разделенный на три зала и множество кабинок. На втором – огромный бордель, где можно было за умеренную цену переспать с кем угодно, вплоть до василиска. Два флигеля занимали номера для постояльцев, а по двору были разбросаны в полнейшем беспорядке всевозможные конюшни, амбары, кузни, мастерские и прочие сараи. В «Столице» в любое время дня и ночи было шумно, людно и непринужденно. Тут любой посетитель мгновенно растворялся в атмосфере беспечной дружеской пирушки. Короче говоря, «Столица» считалась культурным центром всего нижнего города.

Браги бухал. Это было чудовищное зрелище даже по местным меркам. Водку он глотал стаканами, только в качестве закуски сожрал метровую стерлядь с хреном, и при этом стал лишь чуть оживленней и болтливее. Когда на горячее подали целую индейку, истекающую прозрачным жиром, полупрозрачный от свежести свиной окорок изрядных размеров, гору дымящегося отварного картофеля и двухлитровый судок с чесночной подливой, Хельги не выдержал:

– Слушай, Браги, и как в тебя все это лезет? Это что, фокус такой? Я теперь на мясо неделю смотреть не смогу!

– Я не для того карабкался на вершину пищевой пирамиды, чтобы быть вегетарианцем. И это никакой не фокус, а результат длительной тренировки, – наставительно заметил ярл. – Вот у тебя сколько здоровья?

– Сто десять единиц.

– А у меня – три тысячи восемьсот сорок. И его надо питать соответственно. На меня не гляди, все равно не угонишься. Я на спор за час выпиваю полведра водки и ухожу на своих ногах. Правда, штормит сильно. Ну, давай накатим по маленькой!

Хельги уже порядком захмелел, но разум не потерял.

– Слушай, может, не стоит гнать? И, кстати, если сюда завалятся арии, как мы от них будем отмахиваться?

– Не завалятся. – Ярл отмахнулся гигантской ножкой индейки, разбрызгивая жир. – Им и в голову не придет, что я спокойно бухаю у всех на виду вместо того, чтобы ныкаться по норам. Я, конечно, могу в принципе не пить, но у меня нет такого принципа! А уж если приползут арии, так тотчас же и уползут. Ибо в случае поножовщины бить их станут коллективно и вдумчиво, на высоком профессиональном уровне.

Хельги еще раз огляделся вокруг. Пустых столиков почти не было, и публика собралась пестрая. Юниты всех рас подобрались матерые, большинство – при оружии. Неофит уже знал, что поначалу дикие создания, вовремя отловленные ведьмами, под их чутким руководством становятся вполне цивилизованными и вменяемыми. Где‑то через год они окончательно приобретают индивидуальный характер и навыки, свойственные их расе, начинают сносно общаться на человеческом наречии. Еще через год‑другой рачительные хозяева дают своим питомцам большую самостоятельность, не забывая взимать прогрессивный подоходный налог. Наибольших успехов достигали гуманоиды, хотя бывали и исключения. Вот такие юниты и сидели в главном зале «Столицы», и по рожам большинства было понятно, что клинком они работать умеют.

Не обошлось без людей. В дальнем углу представительный маг из русов обхаживал кокетливую ведьму, неподалеку чинно обедал барон, то бишь независимый владетель со скромной свитой в дюжину окольчуженных дварвов, а у входа шумно пили пиво человек восемь наемных рубак весьма разбойного вида. Хельги немного успокоился, потом снова заерзал:

– Эй, Браги, а что, если нас тут срисуют и устроят засаду на выходе?

– Прислуга предупредит. В этом балагане входов и выходов, что в муравейнике. А вообще, лично я тут буду культурно отдыхать всю ночь. Ты как?

– Блин, у меня жена… Прикинь, она приходит домой, а я сижу в коматозе у компа.

– Жена – это плохо, – согласился Браги. – А она что, не в курсах?

– Угу. Хотя стоп, она сегодня к родителям собиралась с ночевой. Можно и погудеть с недельку… Кстати, если бухаешь тут, в Реальности как с последствиями?

– У нас с тобой никак. Реально‑то тело не бухало, врубаешься? Вот если освоишь Погружение третьей‑четвертой степеней, когда можешь одновременно быть и здесь и там, тогда да.

– А пятой – это как?

– Брехня. Говорят, что можно переносить свое физическое тело. То есть тебя в Реальности не будет вообще, ты весь – в Мире! Но, по‑моему, эти байки плетут маги, чтобы показать – вот, мол, что мы умеем, вот мы крутые! Да ну их со всякой магической мистикой, плещи еще по маленькой!

Выпили: Хельги – рюмку, Браги – стакан. Закусили. Неофиту все больше нравилась новая жизнь с ее неожиданными возможностями и яркими красками, по сравнению с которыми реал уже начинал казаться пресным и однообразным, как манная каша в школьной столовой.

И хотя сегодняшний калейдоскоп насилия, смертей, риска, густо замешенный на адреналине, его шокировал, водка смягчала шок. Наоборот, свежие впечатления рождали многочисленные вопросы, в голове начали роиться новые теории.

– Браги, а ты с Гримхильд давно был знаком?

– Почему это был? Она вернется. А знаком где‑то года полтора, но она нечасто подолгу тут бывала, так что как‑то не сложилось до сих пор пересечься, хотя деваха она знатная, все при ней. Кровь с молоком.

– Я вот что думаю… А мы помочь ей не можем? Типа наловить всяких тварей, стреножить их, намордники понадевать – пусть тренируется, хотя ее после перерождения еще найти надо будет… Слушай, а почему этой системы помощи нет в клане? Вроде как – помер Максим, да и хрен с ним…

– Фак де систем? А, Хельги? – Браги расхохотался. – Вот что. Слушай меня внимательно, викинг. И хорошенько заруби на своем распрекрасном носу – здесь такие фокусы не проходят. Тут надо играть по правилам. Эй ты, смурый! – рявкнул он половому. – Тащи сюда калью из почек, жаркое из зайца с кулебякой и жбан квасу ядреного!

Седой гном вздрогнул от рыка ярла, быстро закивал головой и, шаркая ногами, обутыми в лапти на шерстяной носок, поспешил за заказом.

– Не скажу, что я тебя понял, – не унимался Хельги.

– Что тут непонятного? Здесь законы дарвинизма не действуют. Вот тебе пример: была у нас тут года два назад такая Фракция, они сами себя так называли, а мы их – Фракция Обормотов. Откололась она от русов, потом туда еще десяток всякой шантрапы примкнул. Они объявили о своем полном нейтралитете, а занимались тем, что искали в Мидгарде всякие ценности, превращали их в бабло и вытаскивали в реал. Короче, перли из Мира все, что не приколочено. Больше их тут ничего не интересовало.

– А выводили как? Через главу какого‑то клана?

– Нет. Ни один бы в такую погань не вписался, что наш, что арийский, что нейтрал, словом, никто с ними связываться не захотел бы. У них один свой умелец был, который мог такие штуки проворачивать.

– И?

– Сейчас никого из них в живых нет. По крайней мере среди людей.

– Вот оно что…

– Угу. Последнего размололо в мелкий фарш на испытании собственного же онагра. Будем. – Браги чокнулся с Хельги стаканом, вкусно выпил и закусил моченым яблоком.

Хельги задумался. Машинально достал кисет, свернул папиросу и закурил. Дым белесым покрывалом потек к выходу.

– Я, признаться, надеялся здесь деньжат подкопить. Квартирку прикупить в реале какую‑никакую…

– И подкопишь! – перебил его ярл, сосредоточенно взирая на гнома, расставляющего на дощатом столе новую снедь. – Подкопишь и на квартиру, и не маленькую, и на машину приличную, коли охота есть. Только не превращай это в смысл пребывания здесь. Потребляй, но не злоупотребляй! Как говорится, лучше синица в руке, чем дятел в заднице. Вот так‑то.

– А сколько, к примеру, в неделю дозволено выводить, чтоб проблем не огрести?

Браги широко улыбнулся, показывая ряд белых, как у волка, зубов.

– Да кто ж его знает, брат Хельги! Бывало, и по пятьсот тысяч евро вытаскивали, и ничего. Тут главное – смысл. Не для… чего… а потому… что… Не уловил?

– Вроде дошло. И кто за всем этим следит?

– А вот это не нашего с тобой ума дело, юный воин. Живи, наслаждайся приключениями, дыши во всю диафрагму и предоставь здешней жизни течь по собственным законам. Здесь у нас нет Уголовного кодекса, но кто не чтит неписаных обычаев, потом за это крепко расплачивается.

– Браги, а ты здесь давно?

– Хм… Семь лет, по‑моему. А что?

– Как ты считаешь, кто все это дело устроил? Мидгард изначально, я имею в виду?

Браги поддел на вилку кусок зайчатины, налил им обоим по хорошей чарке водки, кивком показал Хельги на рюмку, чокнулся, выпил, крякнул, закусил и блаженно отвалился на спинку резной скамьи.

– Думаю, кто‑то лет эдак двадцать назад наткнулся на возможность проецировать реальные образы в виртуальное пространство. На саму возможность создания Мира, на новый орган чувств, который активируется у человека под воздействием каких‑то волн или вроде того. Так все и закрутилось.

Хельги с сомнением покачал головой:

– А откуда все эти материальные блага? Комтур сказал, что в Игре сейчас около пятидесяти миллионов евро.

– Нууу, это он приврал… Больше, Хельги, много, много больше. Просто Комтур на тот момент не мог сказать по‑другому, иначе ты бы подумал, что тебя разводят.

– Так откуда это все взялось?

– Ежу понятно, за этим проектом стоит какой‑то очень большой и состоятельный человек.

– Ха. Кому нужна такая благотворительность?

– Кому угодно. Кто не захочет стать богом? Особенно если денег больше, чем ты можешь потратить. Что бы ты предпочел – новую яхту, футбольный клуб или возможность стать богом целого мира?

Хельги медленно налил себе квасу в деревянный кубок, глотнул густой, пахнущий медом напиток, посмаковал его и выдал:

– Да и ладно! Все равно, реальность – это иллюзия, вызванная отсутствием алкоголя в крови.

Браги улыбнулся хмельной улыбкой.

– Ай, молодца!

– А все‑таки, Браги, я думаю, все по‑другому устроено!

– Говорите, говорите, я всегда зеваю, когда мне интересно! Кгм, ну посмотрите на эту наглую рожу! – рявкнул ярл, призывая в свидетели направляющуюся в отхожее место официантку‑хоббитку.

Та взвизгнула и юркнула за дверь. Посетители за ближними столиками посмотрели на них и тут же отвернулись, чтобы ненароком не встретиться глазами с Браги.

– Без году неделя в Мире, и уже толкует о его устройстве! Отрыжка болотной гидры! Сопля гриппозного василиска! Ну давай, выкладывай, что у тебя на уме, раз уж начал.

– Я думаю, что Мир существовал отдельно от нас со всеми его законами и сокровищами, и кто‑то только открыл сюда путь…

– Слишком уж он лубочный для этого, не находишь? Все как по заказу.

– Ну‑у, это не аргумент, – передразнил Хельги ярла. – Человек, как известно, легко загадит что угодно вокруг. Мы просто влияем на процессы здесь и делаем из Мира ту помойку, на которой привыкли копаться… А ты не хотел это дело для себя прояснить?

– Не хотел и тебе, воин, не посоветую. Как бы то ни было, наверху стоит кто‑то очень сильный, это факт. И соваться в его дела, раз он не хочет, чтобы в них совались, – занятие малоперспективное. Это я тебе как старший говорю. Даже и не думай, Хельги, слышишь?

Хельги махнул рукой и поднял рюмку.

– Да понял я. Давай лучше выпьем за сегодняшнюю драку. Поскольку никому не в чем было друг друга упрекнуть, мы дрались молча! У меня она первая, кстати.

Браги внимательно посмотрел ему в глаза, хмыкнул и сдвинул бокалы. Они снова принялись воздавать должное трапезе и хмельным напиткам.

– У тебя, викинг, сегодня особенный день! – разглагольствовал ярл. – Боевое крещение, и не из слабых! Ты со своим пятым уровнем завалил мага не меньше чем пятнадцатого уровня, у подстреленных тобой кнехтов тоже пятнадцатый‑семнадцатый был, верняк.

– Мага я застал врасплох.

– Ага, за счет навыка Скрытности. И это тебе в плюс.

– Я сегодня убил человека. Руками… А почему они не лечились? Банки, склянки, неужто такой дефицит?

– Это тебе не пивка попить, викинг. Не советую в рубке с Игроками на них рассчитывать. Зелья срабатывают через минуту‑другую, при принятии – замедляют реакцию вдвое, а пока подействуют, твою голову отделят от тела даже дамской пилочкой для ногтей. С гарантией. – Ярл стал вдруг трезвым и серьезным. – Слушай внимательно, потом обдумаешь без винных паров. Здесь идет война, викинг, хочешь ты этого или нет. И тот простой факт, что тебя завербовал клан норгов, делает тебя врагом ариев. Если бы они тебя прихватили на тракте, пощады ждать не пришлось бы. Или ты их, или они тебя. Все просто.

– А если я не хочу воевать? Это не моя война, не я ее начал, и лично мне арии ничего плохого не сделали.

– Можешь уйти к русам или вообще в нейтралы. Выкупишь системник, найдешь себе занятие по душе, и никто тебя не упрекнет. Но, естественно, про опеку Комтура можешь забыть. Про мою поддержку – тоже. При встрече выпьем, поболтаем, может, провернем взаимовыгодное дельце. И не более того. Зато сейчас ты можешь быстро, очень быстро сделать себе имя, состояние и поднять уровень. Если ты из стоящего мяса, раздумывать нечего.

Хельги пораскинул мозгами. Убийства в Мире до сих пор не казались ему реальными, особенно с его сегодняшним знанием действительности – помогали фэнтезийный антураж и буддистская подоплека с перерождениями. И ему здесь нравилось, очень нравилось! Контраст с серыми буднями Реальности был потрясающим. Там прозябание в роли среднего человека без особых перспектив и свершений, бесцветное существование среди себе подобных от выходного до выходного с небогатой старостью в финале. Здесь полная приключений жизнь героя, высшего существа среди массы юнитов, легкие деньги и быстрые почести, опасности, даже опасности, черт подери! И вдруг он понял, что ради славы, свободы и денег, ради ощущения силы и невероятных способностей мага он будет сражаться и убивать врагов. И не исключено, что с удовольствием.

– Я буду убивать ариев, – повторил он вслух немного заплетающимся языком.

– Вот это честная, прямая речь, достойная викинга! Это мне нравится! – на секунду снова вынырнул привычный Браги, рубака и выпивоха, и снова исчез. – А если я предложу тебе свою помощь словом и делом, финансовую поддержку, быстрое продвижение вверх, а в скором финале – громкое имя и как минимум двадцатый уровень? На что ты способен пойти ради этого?

Хельги подумал и ответил:

– Очень на многое. Пока не знаю, далеко ли я смогу зайти, но сейчас мне кажется, что очень далеко.

«Какого черта, – подумал он, – в Реальности преуспевающие бизнесмены и политики жрут простых обывателей тысячами, не задумываясь, вышвыривают с работы толпы сотрудников, прикрываясь красивыми словами и лозунгами, льют человеческую кровь по всему миру и при этом процветают. Пора тебе, приятель, ради собственного блага научиться ходить по чужим головам. Тем паче, что здесь, в Мире, все просто – или ты, или тебя. И каждый, по крайней мере, не скрывает, что делает это ради собственной корысти. В этом смысле Мир честнее Реальности».

Браги плеснул водки, они выпили. Неофит чувствовал, что полностью отдает себе отчет в своих действиях, несмотря на опьянение. Или благодаря ему.

– Скажу сразу, – прищурился ярл, – что это только моя частная операция, клан не в курсе. И не должен быть в курсе до ее завершения. Я нанял двоих, они выследят и помогут убить пятерых высших ариев. Или Погружающих, или членов Имперского Совета. Или мочить будем здесь, что очень проблематично, почти невозможно, или в Реальности надо будет как‑то лишить их системников.

– Системников? А толку?

– Толк будет, ты уж мне поверь. Эти двое, которых я нанял, очень сильны и берут недешево, поэтому мне выгоднее, да и почетнее провернуть все самому. Ты следопыт и разведчик, поэтому можешь очень пригодиться. К тому же пока тебя никто не знает и никак не свяжет со мной. Сегодняшняя встреча – случайность, наши посиделки – тоже. Ты увидел, что арии напали на норга, помог своему, я проставился за помощь. Обычное дело. Потом будем созваниваться в Реальности, обговаривать место и время встречи. Никто не должен видеть нас вместе, если только это не будет выглядеть случайностью. Это ради твоего блага. На меня уже идет охота, но я отобьюсь, а вот ты вряд ли.

– Я думаю, что при удачном завершении ты получишь намного больше, чем я.

– Разумеется.

– Ты берешь в напарники неофита еще и потому, что он не сможет затмить твоей славы.

– И это тоже. Видишь, я стараюсь играть в открытую. Цени!

– Ценю. В общем, ты прав, о равном дележе лавров мечтать глупо. И, разумеется, твое предложение меня устраивает.

– Еще бы!

– Но с оговорками. Хотя я хуже знаю здешние порядки, но я не глупее тебя. Мое мнение должно во всем учитываться. Ты вербуешь младшего партнера, а не подчиненного. В Реальности мы вообще практически равны.

Браги подумал. Кивнул:

– Принимается. Ты мужик умный, хитрый, от тебя как партнера толку будет больше, чем от болванчика. Опа! Ну, брат Хельги, вовремя же мы с тобой все обговорили!

– А в чем дело?

– Видишь ту парочку в дверях, что идут к нам? Это и есть те наемники, о которых я говорил. Держи с ними ухо востро, они прохвосты каких мало. И не обманывайся внешностью, они очень, очень сильны и опытны. Точно тебе не скажет никто, но не меньше сорок пятого уровня. Скорее всего выше. Здорово, жирный! Привет, конфетка! Присаживайтесь, угощайтесь.

– Не откажемся, – солидно пробасил Бармалей.

– Знакомьтесь, это – Хельги, из молодых да ранних. Бармалей, Выкуси. Хельги со мной в деле, можете говорить при нем абсолютно все. Эй ты, полусонный! Ну‑ка быстро, приборы моим друзьям, заказик прими!

Пока Бармалей обстоятельно делал заказ молодому гному, Выкуси с нескрываемым интересом разглядывала Хельги.

– Серую лошадку в команду привлек, ярл? Неплохой выбор. Давай попробую угадать. Разведка, Скрытность, Стрелковый Бой, магия Природы и Огня. Оригинальный букет. Приятель, если тебе в течение месяца не оторвут башку, может, и поживешь немного.

– Не оторвут, – заверил ее Хельги, разливая водку. – Я прокачаю Скрытность до пятой степени и спрячусь.

– И это – речь доблестного викинга!

Хельги в свою очередь долгим оценивающим взглядом прошелся по эффектной шатенке. Выкуси демонстративно выставила вперед свои полукруглые прелести и высунула язычок, что, мол, разве не хороша я?

– Это мудрость, милая барышня. Если дзенин клана ниндзя узнает о засаде, что ждет его на пути, он просто не выходит из дома. Одна голова – хорошо, но с телом оно как‑то лучше.

– Съела? – хохотнул ярл. – Учти, моя прелесть, он мужик зубастый. Ну, будем!

Выпили, закусили – кто моченым яблоком, кто соленым рыжиком. Браги, понизив голос, сказал:

– Встретились мы случайно, предлагаю этим воспользоваться. Если есть что сказать, говорите.

– Кое‑что есть, – ухмыльнулся Бармалей. – Мы выследили Катарину Тилле.

– Ого! – Браги поиграл бровями, потом пояснил неофиту: – Катарина – штатный и самый сильный некромант ариев. Сорок второй уровень. Вместо лица носит зеркало, передвигается или по воздуху на спине Хладного дракона, или верхом на коне‑вампире. Все знают, где стоит ее некрополис, но никто не может спроецировать его на Реальность.

– Почему?

– Потому что в Реальности это Сартаково.

Хельги хмыкнул. В Сартаково он был и хорошо себе представлял, как трудно найти конкретного человека в этом гигантском муравейнике дачных участков.

– То есть у нее там дача?

– А в ней – игровой комп. Очень тщательно замаскированный. Именно так выглядят в Реальности все ленные владения. Мое тоже, это ни для кого не секрет, но хрен кто меня там вычислит.

– Мы вычислим, – заверила Выкуси.

– Теоретически да, но зачем? Чтобы, если запахнет жареным, купить этой информацией лояльность ариев?

– Они не пойдут на такую сделку, – отмахнулся Бармалей. – Ладно, ближе к делу. В Реальности Тилле – Екатерина Семеновна Волынцева, школьная учительница русского языка и литературы. Сорок два года, замужем не была и не будет, детей нет, родителей нет, живет с доберманом.

– Кто бы мог подумать, – удивился Хельги. – И такие вот учат наших детей!

– А что, у тебя и дети есть? – невинно поинтересовалась Выкуси.

– Будут. И тогда я лично и очень тщательно проверю персонал детского садика и школы.

– Сначала проверь данные будущей мамочки своих деток, – игриво сказала она.

Бармалей хмуро покосился на спутницу.

– К делу. Вот все данные, – он порылся за пазухой, достал неопрятный конверт, протянул ярлу. Пахнуло потом. Браги медленно перелистал несколько фотографий, чуть подробней разглядел два засаленных листка, передал Хельги.

– Зацени и запомни. Быстро.

Хельги постарался активировать внимательность. Удалось. Фотографии были четкие, профессиональные. Типичная старая вешалка, сухая, как вобла. Внешность ничем не примечательна. Тонкие губы, жесткие морщины у крыльев носа, прямые черные волосы собраны в пучок на затылке. Выглядит на весь полтинник. Снимали на улице, на остановке, в саду, возле дома. Схема садовых участков с путями подхода, все подробно, обозначены каждый куст и каждое окно. На обороте одного из фото – домашний адрес, номер и адрес школы, даже номер кабинета. Живет в Советском районе, на Ванеева, между Республиканской и Панина.

– Запомнил?

– Да.

– Выберешь момент, сожги. Господа авантюристы, я доволен. Деньги завтра до обеда, по схеме. Остальное мы сами обтяпаем. – Браги взял бумаги, покрутил в руках, пригляделся, нахмурился и с презрением рявкнул: – Барахло! Дешевка! Жопа это без ручки, а не драконье гнездо! Кому по ушам ездите?

– Халтура, – Хельги сразу врубился что к чему и поддержал партнера. – С фотошопом работать и я умею, – и метнул Огненную Стрелу. Бумаги полыхнули и почти сразу рассыпались пеплом. Ярл едва успел выпустить из пальцев последний клочок.

– Вы пытаетесь меня обмануть? Наглость, конечно, второе счастье, но в вашем случае похоже, что наивность – первое.

– Я же говорил, не прокатит, – прогудел Бармалей. – А ты: «Бухает, бухает!..» Ладно, Браги, без обид? Ляпнем, девочка, на посошок, и пойдем.

Неуловимым движением он опрокинул в рот стакан водки, запихнул туда же стопку розовых пластинок соленой лососины и начал выбираться из‑за стола, ища глазами, что бы еще сожрать напоследок. Выкуси пыталась запихнуть в карман титанический кусок кулебяки.

– Ну вы и нахалы! – восхитился ярл. – Как жаль, что вы наконец уходите…

– Почтенные господа, – возле стола вырос орк‑вышибала в зловещего вида черной кожаной униформе, – в нашем заведении попрошу без пирокинеза. В противном случае заведение оставляет за собой право отказать вам в обслуживании.

– Все в порядке, небольшой конфликт интересов, – успокоил его Браги. – Господа уже уходят.

– Эй, внушительный, – окликнул орка Хельги, – а что дозволено в вашем почтенном заведении?

– Драки, – солидно ответил орк. – Разумеется, при условии выплаты компенсации за поломанную мебель. Приветствуются стриптиз и публичные половые сношения. Резня с поножовщиной – только во дворе. Магические поединки – за оградой. Подробнее сильномогучий хердсир может ознакомиться с правилами нашего заведения на последних десяти страницах винной карты. Подать?

– Подавай, – разрешил Хельги, заинтересованный «публичными половыми сношениями». – И официанта подавай, а то что‑то в горле пересохло.

– Вот это правильно, – одобрил Браги, – надо напиться. Только без фанатизма – нам сегодня еще с феями амуры крутить, потому что никакое моральное удовольствие не сможет сравниться с аморальным!

Выкуси метнула острый взгляд на ярла.

– Испортишь мальчика, Браги.

– А тебе что за корысть? Ты что, хорошая девочка?

– На‑кась выкуси! Хорошие девочки – это плохие девочки, которые никогда не попадались! Прошу учесть.

Ее губы снова шевельнулись, но больше она ничего не произнесла. Бармалей нетерпеливо дернул ее за рукав, и парочка не торопясь направилась к выходу.

– Уважаю этих проходимцев. Не иначе глаз на тебя положила, – хмыкнул Браги. – Лихая штучка эта Выкуси.

Через полчаса Хельги решил посетить уборную. Кстати, умыться тоже не повредило бы. Уборная порадовала – Мидгард при возможности брал все лучшее из Реальности, и ватерклозет в том числе. Умывшись, воин подошел к двухметровому зеркалу и не без удовольствия рассмотрел свою новую внешность. Они с Браги слепили ее перед тем, как идти к гномам, но у гномов не оказалось зеркала, и Хельги себя со стороны еще не видел.

Собою он остался доволен. Фигура стала сухощавее, широкие плечи еще более раздались, талия сузилась. Из крепко сбитого мужчины он превратился в жилистого легкоатлета. Темно‑русые от природы волосы заметно посветлели и заплелись в косу, туго обмотанную по всей длине черной стальной цепочкой. Эспаньолка превратилась в короткую окладистую бородку, усы остались прежними, на чем Хельги настоял особо. В прошлом он пытался отращивать пышные усы, но скоро не выдержал и снова начал коротко подстригать. Они очень мешали есть, а при поцелуях Лизавета помирала от щекотки. Глаза его Браги увеличил, сделал слегка миндалевидными, радужку – изумрудно‑зеленой, а зрачки – вертикальными. Получилось немного по‑эльфийски, но ярл его заверил, что в недалеком будущем, прокачав Огонь, можно будет поработать и с белками. По его мнению, густо‑оранжевый цвет смотрится стильно в сочетании с зеленым. Хельги поверил ему на слово. Но особенно удался нос: узкий, с римской горбинкой и тонкими ноздрями. Вместе с изогнутыми, как эльфийский лук, сросшимися узкими бровями он придавал Хельги сходство с внимательной хищной птицей. Неудивительно, что воин явно пришелся по сердцу привлекательной барышне. Да и у самого Хельги что‑то вздрогнуло внутри, когда он впервые встретился с Выкуси взглядом.

– Глупости, – произнес Хельги как заклинание и помотал головой, пытаясь сбросить хмельной туман.

Следопыт попрыгал перед зеркалом – кольчуга не звенела, только чуть слышно шелестела. У гномов оказалась почти подходящая по размеру, и на подгонку по фигуре ушло чуть больше часа. Найденный мифрил очень кстати был зачтен в стоимость материала, но за работу гномы после ожесточенного торга содрали полторы тысячи золотых. Отдав на перековку и переточку копье и прикупив кое‑что из одежды, Хельги остался на полном нуле. Даже продав трофейную цепь. Пришлось взять у Браги пятьдесят марок аванса на карманные расходы.

Зато теперь на нем красовался широкополый замшевый кафтан оливкового цвета, доходящий до колен и скрывающий кольчугу. Правда, тусклое мерцание вырывалось из‑под зубчатого воротника и обливало шею почти до подбородка, защищая надежной двухслойной ковкой. Знающие люди, по заверению Браги, крепко подумают, прежде чем нарываться на драку с обладателем подобной защиты. Деньги здесь легко зарабатывались, но так же легко и тратились, и очень немногие имели свободные полторы‑две тысячи на руках, чтобы употребить их на покупку серьезного доспеха. Сапоги гномы тоже стачали на славу – мягкие, как перчатка, на упругой толстой подошве без каблука, они весили не больше, чем носки. В общем, теперь Хельги мог двигаться свободно, как будто на нем были одни плавки, и при этом чувствовал себя невероятно комфортно.

Когда он вышел из уборной, Браги уже расплатился по счету, или, как он выразился – заслал в оркестр. Следопыт полез в поясную сумку за кошельком, чтобы поучаствовать, но ярл остановил его величественным жестом:

– Сегодня все – за мой счет. Жратва, бухло, перепихон – все. Мы теперь партнеры, а ты нынче потратился на экипировку. И не думай, что эта легкая пирушка меня разорит. Я, брат Хельги, вхожу в сотню самых богатых людей города и могу при желании купить этот кабак. Только боюсь спиться. Тебя как, не шатает пока?

– Пьяные змеи ползают прямо. Дальше что делать будем? – осторожно поинтересовался воин.

– Естественно, в бордель! Меняем скатерть‑самобранку на аналогичную простынь! Фей не пробовал? Много потерял! Они, феечки, жуть какие до этого дела охочие. У них своей расы мужиков нет, вот и готовы кувыркаться с кем угодно. Захочешь взбодриться – у них с черного хода крытая галерея, а за ней сауна на тридцать номеров. Очень рекомендую, особенно с девочками. В борделе тоже все на высшем уровне, дернешь за шнурок – все подадут в номер. Свежую перемену девочек, выпивку, закуски. Феечкам много пить не давай, а бокальчик игристого – в самый раз. Если захочешь подкрепиться, наш столик внизу я абонировал до утра. Только приглашай народ с разбором, проходимцев хватает. В общем, разберешься по ходу дела, не маленький.

Пока Браги разглагольствовал, они пересекли обеденный зал и, пройдя через главный холл, начали подниматься по широкой лестнице, застланной красной ковровой дорожкой. Холл на втором этаже, расположенный точно над главным, был обставлен именно так, как и представлял себе Хельги. Красные с золотом обои, бордовые портьеры, многочисленные фикусы, легкомысленная мебель в пастельных тонах. За низким письменным столом невероятного размера восседала мадам – средних лет атлетичная орчиха в сером брючном костюме, из которого рвался наружу бюст четвертого размера. А на многочисленных стульчиках, креслицах, пуфиках и кушетках вольготно расположились девушки и даже несколько куртизанов мужского пола.

Барышни были разные. Больше всего – стройных эльфиек и фей, три или четыре жгучие ифритки, несколько томных загадочных дриад, парочка гномих, коренастых, как комод, и даже одна троллинка, страшная и неуклюжая, ради смеха наряженная в балетную пачку. Все остальные были одеты легко и кокетливо – в туники, сальвары и короткие, подчеркивающие точеные фигуры платья, кроме одной классической госпожи в черной коже, не известной Хельги, но явно демонической расы. Увидев гостей, девочки оживились и начали шушукаться, призывно и немного боязливо поглядывая на гостей.

– Что угодно господам? – осведомилась мадам.

Браги коротко и емко объяснил, что им угодно. Мадам улыбнулась:

– Вы точно по адресу, господа. Тарифы и услуги могучему ярлу известны, выбор за вами. Девочки!

Девушки окружили их разноцветной стайкой. Браги одобрительно покряхтел, потом важно изрек:

– Что‑то меня сегодня на горячее потянуло, – и фамильярно хлопнул по заду высокую смуглую ифритку в обтягивающем боди цвета индиго. – Пошли, красотка, будет жестко, но весело. А ты, Хельги, раздевай и властвуй!

Ифритка хлопнула длинными ресницами, встряхнула пышной гривой волос цвета плавящейся меди и положила голову ярлу на плечо.

– В пятый номер, пожалуйста, – улыбнулась мадам. – А молодой господин определился?

Раз уж говорили о феях, решил Хельги, пусть будет фея.

Их он вживую видел впервые. От силы полтора метра ростом, с упругими стрекозиными крылышками, они напоминали стайку разноцветных бабочек. Однако все было при них: аккуратная попка, грудь, талия. Задорные фантазийные прически всех цветов радуги, большие наивные глазищи, губки бантиком, трогательные длинные ушки врастопырку.

Олег пьяно, но решительно рубанул воздух ладонью.

– Не‑не, я, пожалуй, еще не готов к такой ассимиляции, ик!

Уж слишком они, несмотря на свои вполне аппетитные формы, напоминали ему старшеклассниц из Реальности.

– Вот ты, – сказал он, коснувшись подбородка длинноногой царственной эльфийки с сияющими зеленоватыми глазами, одетой в голубую тунику. Эльфийка многообещающе улыбнулась и взяла его за руку.

– Меня зовут Айнулиндалэ, – чистым звонким голосом сказала она.

– Язык поломаешь в трех местах…

– Можно просто Линда…

Ладошка у нее была мягкой и прохладной.

– Одиннадцатый номер, пожалуйста.

Линда потянула его за собой и буквально затащила в номер. Подобной роскоши он не ожидал: необъятная кровать под атласным покрывалом занимала половину номера, в оставшемся пространстве разместились кушетка, несколько пуфиков и столик на гнутых ножках, изысканно сервированный на две персоны. Краем глаза он успел заметить блюдо с фруктами и бутылку в соломенной оплетке. Номер мягко освещался настенными газовыми рожками. При их появлении невесть откуда заиграла легкая музыка. Пока воин стягивал камзол и кольчугу, красавица подплыла к столику и ловко распечатала бутылку, наполнив бокалы.

– Викинг угостит девушку вином? Он такой большой, красивый, сильный! Он будет со мной нежным? Я не люблю грубых… – голосок ее звучал, как перелив колокольчиков.

Господин, сидя на кровати, стягивал сапоги. В ответ он пробурчал что‑то маловразумительное. Хельги был в состоянии полутранса – глаза видели реальность, мозг отказывался верить. Эльфийка глотнула вина, откусила от персика, скинула туфельки и замерла в эффектной позе, скрестив длинные ножки. Хельги наконец разделся догола и зашлепал к столу. Вино оказалось легким игристым напитком темно‑розового цвета, с цветочным букетом и почему‑то с первого глотка ударило в голову. Линда грациозно подошла к нему и потянула за руку к кровати. Хельги оглядел ее с головы до ног, и его бросило в жар от нахлынувшего желания. В девушке необъяснимым образом сочеталась кокетливая прелесть хищницы с застенчивостью нимфетки, очарование и сексуальность опытной соблазнительницы с эльфийской величественной, победительной, неприступной красотой. Она была тонкой и стройной и казалась хрупкой, как фарфоровая статуэтка, но туника не скрывала налитую грудь, и Хельги почти касался телом ее тугих атласных бедер.

«Этого не может быть. Это магия», – подумал Олег и рухнул на кровать, в вожделении подминая под себя это безупречное, готовое к наслаждению тело. Она подалась к нему, обвивая его шею тонкими изящными руками.

То, что произошло дальше, лишь отдаленно напоминало нежные ласки, о которых просила Линда. Это было скорее горячечным экстазом воина, вернувшегося из длительного похода. Сначала девушка сдержанно реагировала на бурные порывы Хельги, но потом все больше и больше начала поддаваться охватившему его исступлению, сквозь ее прерывистое дыхание стали прорываться стоны, все закончилось ее страстным криком, и девушка забилась в конвульсиях экстаза. Позже они лежали рядом в постели, переводя дыхание и набираясь сил, чтобы подняться и выпить по бокалу вина. Олег повернулся к ней, чтобы еще раз насладиться видом ее прелестей, и встретился с ней взглядом.

– Ты уж прости, с долгими предварительными ласками сегодня не получилось, – смущенно сказал он. – Кстати, сама отчасти виновата, тут хрен устоишь.

Линда медленно и лениво, как кошка, перевернулась на живот и несколькими неожиданно точными фразами охарактеризовала произошедшее. Это было настолько по‑человечески, что Хельги расхохотался.

– Ты еще закури в постели после секса! С ума сойти можно от тебя…

– Некоторые сходят, – снисходительно сказала Линда. – У нас за последний год несколько девушек вышли замуж.

– В смысле за людей? – брякнул Олег и понял, что сморозил чушь.

– В смысле за владетельных господ. Почти все за людей. Только одна – за минотавра. Но она – ифритка, эти всегда предпочитают что‑то остренькое, с перчиком.

– Угу, одной сегодня перчика мало не покажется, – ухмыльнулся Хельги, вспомнив про Браги.

Линда наклонилась над ним и поцеловала в живот. Потом положила руки на грудь, к чему‑то прислушалась и произнесла:

– Ты сегодня сражался, – пауза, – убивал… Чудом избежал смерти. Очень устал. Хочешь, я сделаю тебе массаж?

– Ты и массаж умеешь?

Девушка фыркнула и легкими движениями принялась разминать Хельги плечи.

Время исчезло. Постепенно воин начинал чувствовать себя куском мягкого воска, который мнут и формируют заново тонкие легкие пальчики. Потом движения эльфийки стали более быстрыми, игривыми, и Хельги почувствовал, как его снова охватывает желание. Он нетерпеливым жестом положил ее на кровать и впился в губы поцелуем. На этот раз все произошло плавно, чувственно, как хотела Линда.

Потом они с Браги долго и шумно пили внизу и перепоили в лежку весь персонал веселого дома, включая мадам.

Рассвет застал их на пути к пещере Хельги. Браги вез полубесчувственного соратника поперек седла, как седельный перекидной мешок, к месту, где Хельги мог вернуться в Реальность, заботливо придерживая голову, когда последнему от тряски становилось дурно. Браги добродушно ухмылялся, слушая бессвязный лепет Хельги о грандиозных планах на будущее, о Линде, которую тот заберет с собой в реал. Он и сам когда‑то проходил через подобное. Браги смотрел на юного воина и вспоминал свои годы сражений, битвы ради славы и призрачных почестей или улыбок женщин, годы смертельного риска и приключений, и ему отрадно было думать, что впереди молодого викинга ждет такая же жизнь.

Хельги непрерывно икал.

Наконец они остановились.

– По‑моему, где‑то рядом, а, партнер?

– Угу, ик! За тем холмом, ик… пещера… брреререерр!

– Ага. На‑ка прими лекарство. – Браги достал из сумки маленький пузырек с молочно‑белой жидкостью.

– Эт еще, ик, что за дрянь, ик?

– Пей давай.

Хельги выпил. Его как будто обдало морозным паром. Хмель выветрился за несколько минут. Он спрыгнул с коня и недоуменно сжал голову руками. Дурноты и чудовищного надвигающегося похмелья как не бывало. Осталось только легкое дрожание рук, и сердце колотилось как сумасшедшее.

– Зелье трезвости, – любезно пояснил ярл.

– Ну ты, Браги, и идиот!!!

– Надо было, чтобы ты прочувствовал.

– Чертов садист! Хоть и сволочь, но порядочная!

– Не дуйся, как Дуся, а слушай меня внимательно, викинг. Тебе сегодня свезло просто неслыханно. Но Фортуна – дама ветреная и, по моим подсчетам, ее кредит ты исчерпал вперед месяца на два. Так вот, если у тебя присутствуют зачатки чувства самосохранения, недельки две от своей берлоги ни ногой. Ты уходишь сейчас в реал со скольких метров от входа и за какое время? Полагаю, где‑то с шестисот шагов? И где‑то за пять минут?

– Около того, – хмуро буркнул Хельги.

– Вот и держись так недели две, чтобы все время задницей чувствовал стену своей пещеры.

– Задница замерзнет, – попробовал улыбнуться Хельги и понял, что его улыбка не к месту.

– А если не задницей, то максимум – рукой. Качайся себе на всякой мелочи в округе, держи глаза открытыми и смотри на все триста шестьдесят градусов. Наши бродяги‑наемники пока добудут нам нужные сведения. Я говорю предельно серьезно. Арии будут искать тебя. Слух о том, что недозрелый пятый викинг съел в очной стычке их пятнадцатого боевого мага, очень подмочит репутацию арийских бойцов. Независимо от обстоятельств драки. Через полмесяца накал страстей спадет, за это время может всякое случиться, да и нам с тобой придет пора действовать. В реале не светись особо. Могут всякие горячие головы найтись. Усек?

Хельги твердо глянул в глаза ярла. Увидел в них тревогу и кивнул:

– Усек.

– Вот и ладненько. Ну, хорошего тебе утра, партнер, и приятных сновидений, а мне еще домой пилить. Бывай, – Браги стиснул руку Олега в железном пожатии, развернул жеребца и через минуту всадника и лошадь скрыла густая лесная листва.