Глава 18. После встречи с Кларой Феликс пребывал в некой прострации

25 октября 2021 года,

Куала-Лумпур, Малайзия, 13:17.

После встречи с Кларой Феликс пребывал в некой прострации. Наверное, очень редко бывает, что девушка так сильно может заинтересовать мужчину, что он не может думать ни о чем, кроме как о ней. Феликс вновь и вновь перебирал в голове подробности того разговора с Кларой, вспоминал, не сказал ли он лишнего, не был ли слишком резок, а найдя подозрительные слова, подвергал их и себя страшной критике. Она была великолепна! Ее улыбку, кокетливую, слегка игривую, забыть было невозможно. Феликс следил за нею в течение всего вечера, наблюдая украдкой, чтобы она не заметила его чрезмерного внимания. Его восхищала ее манера во время разговора чуть прикрывать глаза. Ее большие глаза… Он утонул, растворился бы в них без остатка. Боже, как она была прекрасна! Внезапно сквозь сладкую пелену мечты прорывается голос разума: внимательнее, Феликс, ты же агент разведки, держись спокойнее…

И следующая мысль: к черту разведку! Клару надо обязательно найти.

Эти мысли не покидали Феликса и в последовавшую ночь, отчего он встал утром невыспавшийся и крайне изможденный. Даже две чашки крепкого свежесваренного кофе не смогли привести его в чувство. Как следствие, он уснул в фургоне Сержа Траяна и едва не проспал первый день Съезда. Его мобильник яростно вибрировал, когда Феликс нажал на кнопку звонка и услышал рассерженный голос Мишеля Фурье.

– Алан! Где вы? Мы договаривались о встрече, которая должна была произойти пятнадцать минут назад!

– Застрял в пробке, господин Фурье, – пробурчал Феликс.

– В Куала-Лумпуре не бывает пробок!

– Как видите, бывает…

– Я жду вас через десять минут, мистер Гриппс! Делайте, что угодно, но вы обязаны успеть! – крикнул Фурье и повесил трубку.

«Если я буду делать то, что мне угодно, то тебе не поздоровится» – подумал Феликс.

Через полминуты он уже мчался за рулем «Lada Renovatio» по улицам города, обгоняя автомобили, и через восемь минут поднимался по высоким ступеням Петронас Твин Тауэрс. Парковка около башен была забита автомобилями, поэтому Феликсу пришлось оставить машину кварталом ранее. Секундная стрелка совершила последний круг отмеренного времени, когда Феликс постучал в тяжелую дверь офиса Фурье.

– Наконец-то, Алан! Я уже начал волноваться, – выдохнул Фурье.

– Не стоило, я всегда прихожу вовремя.

– Не всегда.

– Форс-мажорные обстоятельства, – оправдался Феликс.

– Бывает, – кивнул Мишель. – Вы помните, наверное, что сегодня вечером состоится лекция профессора Реммера.

– Он профессор? – удивился Феликс.

– Да, он преподает на юридическом факультете Московского государственного университета.

Феликс приподнял бровь. Никогда о нем не слышал, несмотря на то, что сам закончил этот факультет.

– Встреча состоится через четыре часа и двадцать минут. Попрошу быть вовремя, мистер Гриппс, и учитывать впредь форс-мажорный фактор.

Феликс усмехнулся:

– Ну, это как сказать. Никогда нельзя предугадать падение кирпича на голову.

– Можно, – сказал Фурье. – Надо просто держаться подальше от зданий.

Феликс хитро улыбнулся.

– Я учту ваш совет, господин Фурье, и обязательно применю его на практике.

– Постарайтесь.

Да, вот он, расчетливый бизнесмен, воротила Мишель Фурье. Осторожность его стала легендой, несмотря на то, что в юности он бывал участником опасных афер, благодаря которым, собственно, нажил свое состояние. Что ж, теперь важно его не потерять.

Вечер накрыл своей тенью город. Одна за другой в темном небе загорались звезды. Сотнями огней зажегся Куала-Лумпур. Ровно в указанное время Феликс вырулил к ступеням Петронас Твин Тауэрс и, передав швейцару ключ от своего авто, бегом поднялся к входу. На нем был элегантный серый костюм, белая сорочка с серебристыми запонками, выглядывающими из рукавов костюма. Узел серебристого галстука аккуратно завязан. А тем временем на сорок пятом этаже происходили последние приготовления к лекции русского профессора. Все строго одеты, деловито рассаживаются на свои места. Все разговоры ведутся вполголоса. Впереди сооружена небольшая сцена, оборудована трибуна с длинной спичкой микрофона.

Михаил Реммер. В том, что он действительно русский профессор, Феликс засомневался и посредством Сержа Траяна направил в Москву запрос на его имя.

Он осторожно пробирался между рядами, стараясь не задеть блестящие лакированные ботинки присутствующих и попутно осматривая зал. Вот недалеко от него, рядом ниже, сели на свои места красавица Елизавета Ланская, видный политик из Петербурга, и ее спутник. В первом ряду расположился сам Жан-Поль Гобэн в окружении охранников. Чуть дальше – Мишель Фурье с неизвестным Феликсу типом.

Когда Феликс увидел Клару, его сердце бешено заколотилось. Она была облачена в строгий черный костюм, плотно облегающий ее тело. Никаких излишеств, блестящих вещей, украшений. По всему видно, что она с полной серьезностью отнеслась к данному мероприятию. Феликс невольно залюбовался ею. Клара обернулась и посмотрела на него. Улыбнулась. Феликс кивнул ей, улыбнувшись в ответ.

Тем временем на сцене появился Савецкий. Феликс сразу узнал его. Вот он где прячется, хитрюга, и наверняка под чужим именем. Дерзкий. Веселый. Он не боится, что его арестуют прямо в зале, в присутствии десятков людей.

– Дамы и господа! Сегодня первый день Съезда, – произнес он, когда гул голосов стих, – поэтому, прежде всего, необходимо обратиться к истории нашего общества, к платформе, на которой базируется наша деятельность, согласно основополагающим положениям которой должны приниматься наши решения. Сегодня перед нами выступит профессор Михаил Реммер, один из создателей этих положений, основывающихся на многолетних наблюдениях. Представляю вам! Михаил Реммер, пожалуйста, пройдите на сцену.

Перед слушателями появился тучный господин в мрачном черном костюме. Шаркая каблуками, он прошел к трибуне с небольшой папкой в руках, из которой выглядывали белые уголки листов. Профессор облокотился на трибуну и внимательно посмотрел в зал.

– Знаете, – начал он, – в нашем мире все подчинено одному эталону. Этот эталон есть требование, никем не установленное, но, по общему убеждению, исполняемое каждым из нас. Исполняя его, мы не задумываемся, насколько он правилен, правилен ли вообще и нуждается ли в оспаривании. Он во всем. В ваших движениях, в привычках, желаниях, поступках. Вы носите одежду согласно этому эталону, осуществляете покупки, заказываете еду в ресторане. Он во всех уровнях вашей жизни, в устройстве ее, и даже над ней. С правовой точки зрения он выражается в установлении примерно сходных положений закона в различных странах. На международном уровне он выражается в установлении форм правления, имеющих общие черты, общий стержень. Сегодня мы поговорим о высшей политике.

Итак, все государства, какая бы у них ни была форма правления, установленная официально, какое бы ни было государственное устройство, похожи друг на друга. Все государства обладают рядом общих признаков (не тех признаков, которые изучаются теорией государства и права, этот список мы, пожалуй, упростим до самых важных), без которых существование государства просто невозможно. Это – народ (нация), избираемые народом (нацией) руководители и патриотическое воспитание подрастающих поколений.

Вышеописанные признаки не существуют сами по себе, они взаимосвязаны. Так, народ избирает из своего состава тех людей, которые в силу своих способностей и возможностей могут управлять им. Власть же, издавая нормативно-правовые акты и обеспечивая их исполнение принудительной силой в виде санкций за их нарушение, держит народ в кулаке, спасая от распада. В свою очередь руководители осуществляют патриотическое воспитание подрастающих поколений, чтобы упрочить свою власть, сохранить ее как можно дольше.

Представим, что государство – стол на трех ногах. Стоит подрубить хоть одну ногу, как вся громада сего сооружения завалится на бок, сбрасывая вниз столовые приборы и заливая скатерть кофейными кляксами. Самая тонкая из ног – патриотическое воспитание. Ее уничтожение будет означать неминуемую смерть для государства, медленную и мучительную, хотя данный процесс на ранней стадии еще можно повернуть вспять. Произойдет утрата народного самосознания, руководители станут служить не народу, их избравшему, а своему животу, люди, руководствуясь низменными инстинктами, восстанут друг против друга, и государство расползется по швам, словно старый драный носок.

Теперь поговорим об эталоне форм правления. Сейчас он считается идеальным, удовлетворяющим все потребности населения, в том числе и потребность власти. Здесь следует обратиться к психологии. Есть ли такая потребность у всех? На мой взгляд, такая потребность просыпается у единиц, которым суждено управлять. Это стремление заставляет их прорываться на верхушку пирамиды, к истокам власти. Остальные люди, а их большинство, нуждаются в удовлетворении самых элементарных потребностей, которые присущи и животным. Это потребности в пище, крове над головой, размножении. Порядок, спокойствие жизни этого большинства должны достигаться за счет защиты их собственности и жизни. Таким образом, можно прийти к выводу, что это большинство, нуждающееся в удовлетворении элементарных потребностей, крайне аполитично. Властолюбцы же, чтобы создать атмосферу правопорядка, иллюзию защиты права собственности, придумали воображаемую власть народа, так называемую демократию. На самом деле любая демократия – миф. Демократия древних греков, демократия Средневековья, демократия периода буржуазных революций, демократия современная – никогда не были полным оплотом народовластия, как о том мечтали наивные теоретики. Всегда, всегда людьми будет управлять жажда наживы и власти, жажда сильная и неподконтрольная. Особенно у людей, представляющих власть имущих, которые, обладая значительной долей материальных средств, всегда стремятся получить еще больше.

Настоящей демократии не будет до тех пор, пока мир людей делится на бедных и богатых, на властолюбцев и обывателей, пока люди не станут равны, хотя это и противно человеческой природе. «Люди станут равны» означает, что они будут иметь равные стартовые возможности (когда разрушится династическая система преемственности), необходимые для развития их способностей – врожденных или приобретенных. Ты нищ, потому что ты глуп, а он богат, потому что он умен или был умен. И это справедливо. Только лучшие люди смогут подняться вверх по иерархической лестнице, «вытолкнуться» из общей человеческой массы, чтобы направлять ее.

Но эта утопия не станет реальностью без «главного столпа» государственности – патриотического воспитания. Его роль была велика во все времена. Подрастающие поколения должны развиваться под крылом государственной власти, в атмосфере ее беспрекословной правоты, жизненного служения Родине. Данное воспитание должно быть «навязано», так как давать свободу выбора молодежи опасно: не зная, где добро, а где зло, молодые люди могут сойти с «пути истинного». Здесь важную роль могут играть такие способы воспитания, как пионерия, скаутинг, но воистину развитию новых поколений они будут способствовать только после их слияния и превращения из частного в государственное учреждение. Воспитание детей единого народа должно быть единым. Привив себе определенные ценности в детстве, в начале жизненного пути, человек будет опираться на них всю жизнь.

Таким образом, современную систему образования, кстати, во многих странах подчиненную единому эталону, ждет неизбежное реформирование. Рано или поздно. Лишь в таких условиях можно привить новым поколениям патриотические семена; лишь тогда исчезнет ориентация на материальные средства как главный источник благополучия, а возникнет ориентация на благополучие духовное; лишь тогда любая деятельность будет рассматриваться «по призванию», а не как следствие «таланта» (как было ранее); лишь тогда будущие поколения приведут нас к светлому будущему.