Глава 4. Талорк повернулся лицом к невесте:

Талорк повернулся лицом к невесте:

– Твоя мать – сука.

– Она больше мне не мать, – ответила Абигейл подавленным шепотом, ужас сковал ее тело. – Сэр Рубен сказал, что теперь я – Синклер. Вы не отрицали это.

– Между тобой и этой правдой стоит только один барьер.

– Моя девственность, – это были не слова, а лишь лёгкое дыхание, сорвавшееся с её губ.

– Да.

Рука Абигейл полетела к горлу, и она диким взглядом осмотрелась:

– Вы возьмете меня прямо сейчас?

Вряд ли. В этом вопросе он не будет действовать ни по указу короля, ни, тем более, по прихоти английской леди. Но прежде, чем он успел сказать об этом, его невеста уже падала в обморок.

Используя сверхъестественную скорость волка, Талорк поймал ее прежде, чем она приземлилась на пол. Проклятье, она очень уязвима. В отличие от сестры. Эмили назвала бы его козлом и отправила бы к черту прежде, чем он посмел бы взять ее девственность спустя пару минут после свадьбы.

Талорк должен был чувствовать отвращение к такому проявлению слабости его новой жены, но вместо этого он чувствовал сожаление, что именно он стал причиной такого расстройства.

Это чувство потрясло его, но еще более удивительным было то, как это отозвалось в сердце волка. Ни один из них не хотел ей навредить. Талорк осторожно положил ее на меньшую из двух кроватей в доме. От другой исходил неприятный запах барона и его жены. Узкая же кровать, на которой спала Абигейл, источала только ее запах и свежесть.

Затрепетав, глаза Абигейл открылись, а тело моментально напряглось от беспокойства.

Их пристальные взгляды встретились. Ее глаза вспыхнули, а затем наполнились печалью:

– Значит, так тому и быть.

– Тебе столь отвратительна перспектива, разделить со мной постель?

– Немного страшит. Я ничего не знаю о мужчинах.

– Этого и следовало ожидать.

– Вы не понимаете. Ни моя мать, ни моя горничная, никто ничего не рассказывал мне. – Стало очевидно, что её пугало лишь незнание.

– Хочешь, чтобы я рассказал тебе, что должно произойти?

Ее темные глаза расширились от удивления, но они светились надеждой.

– А вы расскажите? – прошептала она, но Талорку не составило особого труда понять ее просьбу.

– Да.

Хотя ее щеки стали ярко красными, она кивнула и, сглотнув, проговорила:

– Пожалуйста.

– Хорошо, – это был вопрос гордости и для него и для волка, который жил в нем. – Я начну с поцелуя. Тебя когда-нибудь целовали, Абигейл?

Он, конечно, сомневался в этом и, возможно, придется убить того, с кем она целовалась, но он должен был спросить.

Абигейл отрицательно покачала головой.

– Это хорошо. Я не хотел бы сразу отправиться в Англию на охоту.

Ее глаза расширялись все больше и больше по мере того, как Талорк в мельчайших деталях описывал то, как он будет трогать ее до, во время и после того, как лишит ее девственности. Он ничего не упустил из того, что она будет ощущать, или, как он ожидал, должна будет ощущать.

Во время своего рассказа, Талорк переплел их пальцы и, поэтому, он совсем не был удивлен, когда она схватила его настолько крепко, что он почти поверил, что в ней была сила криктов. Но она, ни разу не остановила его и, ни разу не отвернулась, пока он описывал все в подробностях – ее пристальный взгляд с отчаянной напряженностью все время был устремлен на Талорка.

Когда он закончил, в течение нескольких секунд она пристально смотрела на него.

– Правда? – спросила она, наконец, шепотом. – Вы действительно все это сделаете? – Щеки Абигейл были настолько красными, что ушибы от ударов ее матери был почти не заметны.

– Сделаю.

– Вы будете осторожны.

– Я же сказал тебе, что буду. Может, будет немного больно, но я постараюсь уменьшить эту боль насколько возможно. Это – моя обязанность как твоего мужа.

– А английские мужья столь же внимательны?

Талорк пожал плечами:

– Они англичане.

– Я тоже англичанка.

– Ты – моя.

– Я полагаю, что так и есть. – Абигейл выглядела удивленной от своего собственного признания.

– Ты все еще боишься?

– Немного.

Он кивнул.

– Ты и должна немного бояться в пору своей невинности, но я буду заботиться о тебе. Начиная с этого момента.

Абигейл вздрогнула, но ничего не сказала. А затем решительно кивнула.

– Встань.

Она вопросительно на него взглянула, но повиновалась.

Талорк вынул нож из своего ботинка. Этот был более острым, чем тот, который он держал за поясом.

Абигейл сделала шаг назад, но в ее глазах был не страх, а скорее замешательство.

Талорк вытянул свою руку над правым краем простыни, а затем надрезал тонкую, короткую линию вдоль своей ладони. Как только капли крови окрасили белое полотно, Абигейл открыла рот, но не произнесла, ни звука. Она смотрела в замешательстве.

– Твоя мать хочет доказательства кровью. Я предоставлю их ей, но я не буду брать тебя на чужой земле.

Абигейл с пониманием кивнула, и затем по ее прекрасным чертам разлилось облегчение. Она пристально посмотрела на Талорка и протянула свою руку:

– Надрежьте, также, и мою руку.

Очень мало было в мире вещей, которые могли потрясти его, но эти ее слова врезались в него, как удар Найэла.

– В этом нет необходимости.

– Есть.

Талорк покачал головой.

Абигейл упрямо положила свою руку прямо на его, ладонью вверх:

– Мы должны разделить это так же, как и разделим что-то другое. Позже.

Все его тело моментально среагировало на ее прикосновение и на неожиданные слова, вырвавшиеся из ее невинных губ. Рычание одобрения прозвучало от волка, и Талорк резким кивком головы дал согласие.

Он положил свой нож на ее маленькую, белую ладонь:

– Ты уверена?

Абигейл кивнула.

– Так тому и быть, – он только уколол ее, но этого было достаточно, чтобы ее кровь смешалась с его кровью на простыне.

Когда было уже достаточно крови, чтобы засвидетельствовать, что он взял ее невинность, Талорк размазал рукой пятна, как будто здесь действительно проходил половой акт. Потом, он поднес ее ладонь к своему рту. Смешав слюну волка со своей, он провел языком по ее ране. Кровотечение немедленно остановилось, но он не выпускал ее руку. Аромат ее кожи и вкус крови на его языке были совсем не похожи ни на что-то, что он когда-либо знал. И то, чего он совсем не ожидал, так это удовлетворение волка, как после удачной охоты.

Зверь в нем выл с таким ликованием и восторгом, что Талорк был просто в замешательстве. Это был тот вкус победы, который дал ему стимул, чтобы отпустить ее руку. Она была человеком, она была англичанкой. Она стояла между ним и его возможной суженой. Его волк должен скулить, а не выть от радости.

С выражением бесхитростной уверенности, Абигейл взяла его ладонь и сделала то же самое. Несмотря на то, что в ней не было волчицы, и его рана, так или иначе скоро бы зажила, но кровь остановилась. Ощущение ее губ было захватывающим. Талорку пришлось сдержать инстинктивный порыв возразить, когда она убрала свои губы с его руки.

Они стояли там, в тишине, в течение нескольких секунд – никто ни отводил взгляд, никто не был готов говорить. Тепло разлилось по телу Талорка. Это походило на лихорадку, но он не был болен. Ее глаза отражали замешательство и удивление. Он не знал, что только что случилось, но это было чем-то глубоким и проникновенным.

Неспособный остановиться, Талорк притянул Абигейл ближе, пока их ароматы не смешались, а их тела не прикоснулись друг к другу.

И тогда, он поцеловал ее. Поскольку он мог это сделать. Поскольку он не мог этого не сделать.

Как только их губы соприкоснулись, другая волна тепла прошла сквозь его тело, и в его голове прозвучал тихий вздох. Затронуло ли это так волка, что зверь издавал, совсем не свойственные ему звуки?

От такой перспективы Талорку было не по себе. Это чувство слишком походило на слабость.

Это было как проклятье.

Отказываясь признавать сладость ее губ, он отстранился от нее.

У Абигейл было такое выражение лица, которое он понятия не имел, как расшифровать. И он отказался даже пытаться.

Талорк преднамеренно разорвал ту связь, которую он чувствовал к Абигейл, и сорвал простыню с ее кровати:

– Теперь у твоей матери не будет к чему придраться.

Талорк вылетел из дома и бросил окровавленную простыню к ногам барона. Леди Гамильтон нагнулась и схватила её и начала рассматривать, в то время как Талорк прыгнул на спину своего коня и посмотрел, следует ли за ним жена. Она следовала. Он нагнулся и поднял ее. Абигейл без ропота и возражений устроилась перед ним.

Талорк подал сигнал и вместе со своими воинами они направили коней галопом на север… к дому.

Абигейл все время была в напряжении, стараясь не упасть с этого большого зверя – коня Талорка. Пока не поняла, что сильная рука Талорка на ее талии не позволит ей упасть. Кони скакали так быстро, что зеленая красота вокруг них казалась одним сплошным пятном для ее изумленных глаз.

Абигейл никогда в жизни не ездила в таком безумном темпе. И это было наиболее волнующим.

Несмотря на все переживания по поводу свадьбы и возможности оказаться в постели с Талорком, Абигейл чувствовала, как улыбка чистой радости расплывается на ее лице, и смех так и хлынул из нее. Она поняла, что засмеялась в голос, так как тело, что находилось в волнующейся близости позади нее, напряглось, как будто от удивления.

Абигейл откинула голову назад и повернула её так, чтобы видеть лицо Талорка. Без сомнения, на его смуглом, красивом лице читался вопрос.

– Что? – спросила Абигейл.

– Почему ты смеешься?

– Мне кажется, что я люблю ездить верхом на шотландских лошадях, мой господин.

– Это не простой конь; это животное достойное воина крикта.

Его высокомерный тон снова заставил Абигейл засмеяться:

– Я и не сомневалась.

Если бы Талорк ей доверял, это было бы просто замечательно. Абигейл провела так много времени в страхе, что ее тайна будет открыта, что редко чувствовала уверенность в компании других. Но именно в этот момент, она ощущала настоящую радость, поскольку они уезжали далеко от ее прошлой жизни и семьи, которые причинили ей только боль.

– Ты удивляешь меня, девушка.

– Возможно, это хорошо.

Абигейл не могла поверить своей собственной дерзости, но она чувствовала себя такой свободной, какой не была с тех пор, как испуганной маленькой девочкой очутилась в мире тишины.

– Да, – Талорк выглядел весьма серьезным. – Я полагаю, что так и есть. Я не съем тебя, девушка.

– А что, горцы разве едят людей? – спросила она с явным юмором, зная, что они таковыми не были.

Талорк уставился на нее, как будто увидел впервые:

– Нет, но люди моего клана не очень жалуют проявления слабости.

– Вы думаете, что я слабая? – Абигейл не знала, почему его осуждение так удивило ее. Она упорно трудилась, чтобы быть незаметной; это будет истинным потрясением, когда он осознает, какая женщина скрываться у нее внутри. И поэтому, вместо того, чтобы обидеться на его оценку, она увидела в этом её собственную шутку.

Хотя в этом случае, она не позволила ему заметить это.

– В тебе слишком много страха.

Абигейл не могла отрицать это. Она жила в ежедневном ужасе.

– Прямо сейчас я не боюсь.

– Я вижу.

– Я боялась, когда думала, что там, в домике, вы возьмете меня со всей грубостью, – заметила Абигейл, все еще чувствуя благодарность, что он этого не сделал.

– Да. Ты была напугана, – никакого беспокойства по поводу этого не промелькнуло на его лице, он все же защитил ее.

– Вы облегчили мой страх.

Талорк пожал плечами, заставляя ее тело потереться об него.

Абигейл задохнулась:

– Я не была так близко к другому человеку, с тех пор, как моя сестра уехала из нашего дома.

– Никто больше не будет прикасаться к тебе таким образом.

Что, действительно? Абигейл совсем не была распутной, чтобы позволить другому человеку трогать ее. Она подняла на него свои глаза, но одна мысль промелькнула в ее голове: «Я обниму Эмили, когда снова ее увижу».

– Ты смеешь бросать мне вызов? – Это что, насмешка в уголках его губ?

– В этом случае, да.

– Если ты думаешь позволить другому мужчине трогать тебя… – Талорк позволил второй части явной угрозы повиснуть в воздухе, но необоснованная ярость на протяжении их разговора пылала в его синем пристальном взгляде.

– Не будьте глупцом. Я еще полностью не привыкла к вашим прикосновениям.

– Ты привыкнешь к моим прикосновениям. – И снова эта удивительная уверенность.

– Это ваша обязанность сделать так, – Абигейл действительно сказала ему это в голос? Но было сказано не более того, что говорил он сам, когда объяснял, какой для нее будет их брачная ночь.

– Да, это так.

– Кто такой крикт?

Талорк не отвечал, но посмотрел ей в глаза с выражением, которое она не могла прочитать, независимо, сколько времени она потратила, чтобы научиться этому.

– Вы сказали, что конь достоин воина крикта. Это другое название для горца?

Талорк покачал головой.

– Тогда что это означает? Вождь? Лэрд?

– Ты всегда задаешь так много вопросов?

– Честно?

– Я буду всегда ожидать от тебя только правду.

От этих его слов что-то закололо в сердце Абигейл. И прямо тогда она решила, что, хотя она не могла рассказать ему свою тайну, она никогда не будет лгать ему.

– Я часто хочу знать то, о чем не спрашиваю.

– Все же ты без смущения подвергаешь сомнению мои слова.

– А я не должна?

Талорк ответил ни сразу.

– Ну? – Он не мог знать, насколько важным для нее был его ответ, но это очень многое скажет об его уважении к ней.

– Нет.

– Хорошо это знать.

– Крикты – древнее племя людей, которые сейчас живут среди горных кланов.

Абигейл улыбнулась этому подтверждению его готовности удовлетворить ее любопытство:

– Вы подразумеваете пиктов?

– Именно так римляне называли нас.

– Это как норманны среди англичан?

Талорк снова пожал плечами, но при упоминании англичан на его губах появилась презрительная гримаса.

Абигейл отвернулась от него, вся ее радость куда-то пропала. Талорк ненавидел англичан. Это никогда не измениться.

Независимо от того, насколько внимательным он был сегодня, тот факт, что он обещал, что не будет ненавидеть ее, не будет длиться вечно. А ведь Абигейл не была такой невинной, как полагали Талорк и Найэл. Она лгала им, прикидываясь той, кем она не была. Она не была полноценной женщиной, достойной быть женой лэрда. Впервые, Абигейл почувствовала горе от неизбежности будущего. Талорк не был чудовищем, как она боялась, и при этом он не был варваром, как считала ее мать.

Прошлой ночью он поручил своим воинам охранять её, показав тем самым, что для него она была дороже, чем для собственных родителей. Даже если она была англичанкой. Также, он уберег ее от требования ее матери укрепить брак проведением брачной ночи.

Абигейл не знала, что заставило ее настаивать на том, чтобы добавить и свою кровь на простынь. Но что-то внутри сказало, что это было правильным решением.

И Талорку понравился этот жест. Абигейл увидела это в его глазах. Их невероятная синева проблеснула одобрением, хотя и на краткий миг. Однажды, вероятно очень скоро, это цвет превратиться в синий лед от отвращения, когда Талорк обнаружит ее тайну.

И не было ничего, что она могла бы сделать, чтобы предотвратить это.

Талорк не знал, что заставило его невесту уйти в себя, но он отметил, только для себя, что ему это не понравилось.

Он наслаждался удовольствием Абигейл от поездки, ее смех звучал просто божественно. Талорк покачал головой. Он и был тем глупцом, которым назвала его Абигейл, если полагал, что смех какой-то англичанки звучит божественно.

Но она больше не была англичанкой, не так ли? Она была его.

Так как требовали его король и… его волк.

Зверь никогда не испытывал таких ощущений – ни к членам его стаи, ни к членам семьи. Волк завыл, когда они достигли земель Синклеров – теперь он мог предъявить права на Абигейл самым надежным и самым безвозвратным способом. Слова могли быть опровергнуты, но если его тело соединиться с ее телом – возврата уже не будет.

Когда Талорк дал указания своим воинам остановиться на ночлег, радость Абигейл от поездки поблекла от сильного истощения и усталости. Они останавливались только дважды, чтобы напоить коней, и при этом только раз спешивались. Пища была скудной, да и было это несколько часов назад. Хотя, какой бы голодной Абигейл не была, она была слишком усталой, чтобы заставить себя поесть.

Она поплелась в лес, чтобы справить наиболее сильные нужды своего тела. Когда Абигейл вернулась к мужчинам, Найэл и еще один воин устанавливали маленький шатер из лоскутов кожи.

Найэл кивнул ей, когда она подошла – выражение его грозного лица не изменилось, но проблеск понимания в его серых глазах чуть не довел ее до слез.

– Я думала, что горцы спят под открытым небом, – нашла она в себе силы, чтобы поддразнить воинов.

Найэл улыбнулся и шрамы на левой стороне лица сморщились:

– Это для тебя, англичанка.

– Ох, – Абигейл сглотнула необъяснимые слезы. – Спасибо.

Воин пожал плечами, и она решила, что так шотландцы всегда делают, когда не хотят утруждать себя разговором.

Когда второй воин закончил раскладывать меха в шатре и удалился, в усталом мозгу Абигейл промелькнула мысль, что возможно она была очень груба, не попросив Найэла, представить их друг другу. Когда она об этом сказала, белокурый великан как-то странно на нее посмотрел:

– Талорк в свое время всем тебя представит.

– Ох, – Абигейл не знала, что это значило, но была слишком уставшей, чтобы размышлять об этом.

Она повернулась к шатру и споткнулась. Найэл оказался возле нее быстрее, чем она могла вообразить, и уберег ее от падения лицом вниз.

Абигейл с благодарностью на него посмотрела:

– Спасибо.

Он держал ее руку, очевидно опасаясь, что она снова может споткнуться:

– Все в порядке?

Когда последний раз кто-то просто по-человечески поинтересовался ее состоянием? Эти воины крикты может и не были цивилизованными, но они проявили больше заботы об ее благосостоянии, чем ее семья.

Абигейл от усталости с трудом улыбнулась:

– Я просто устала. Эти две недели выдались ээ…очень трудными.

– Я слышал, что подготовка к браку это удел женщин, – Найэл отпустил ее руку, но остался стоять достаточно близко, чтобы в случае необходимость оказать свою помощь.

– Я не подозревала, что готовлюсь к браку. Я полагала, что собираюсь в Шотландию в гости к сестре Эмили. – Абигейл не была уверена, почему она сказала это; возможно она хотела быть как можно более честной. Скорее всего, это потому, что она доверяла этому большому, покрытому шрамами воину как другу. И только по той причине, что так подсказало ее сердце.

– К жене Балморала? – спросил Найэл, и в его серых глазах читалось замешательство.

– Да.

– Я не понимаю. Твой отец подал прошение вашему английскому королю относительно восстановления справедливости, когда твоя сестра вышла замуж не за того лэрда. Много недель прошло с тех пор, как наши монархи договорились о браке для нашего вождя.

– Я этого не знала.

Во взгляде Найэла читалась жалость и что-то еще. Что-то, что подсказало Абигейл, что она была права, доверившись ему как другу. Это было понимание.

– Когда ты узнала, что тебе придется выйти замуж?

– За день перед отъездом из замка моего отчима.

Найэл выглядел очень разъяренным, и кивнул, как будто соглашаясь с чем-то, а его пристальный взгляд был устремлен на кого-то позади Абигейл.

Date: 2015-07-11; view: 252; Нарушение авторских прав