Глава 3. – Возможно, идея этого брака ей не больше понравилась, чем вам, Талорк

– Возможно, идея этого брака ей не больше понравилась, чем вам, Талорк.

Светловолосый великан, казалось, был удивлен таким предположением.

– Ты находишь это забавным, Найэл? – потребовал Талорк ответа у другого воина.

– Немного, – ответил Найэл, совсем не испугавшись грозного тона лэрда.

– Это действительно так? – спросил Талорк Абигейл.

– Да.

– Тебя избивали, пока ты не дала своего согласия? – спросил Талорк с отвращением.

– Я не согласилась.

– И все же ты здесь.

– Сэр Рубен сказал мне, что я смогу выбирать, как поступить, как только посмотрю в ваши глаза.

Что-то, наподобие уважения промелькнуло во взгляде Талорка.

– И теперь ты смотришь мне в глаза.

– Да.

– Ну, и?

– Что бы вы сделали, если бы узнали, что это мой отец избил меня? – спросила она вместо ответа.

– Убил бы его.

– Вы бы не ударили женщину?

Талорк ощерился:

– Я не англичанин.

Впервые с тех пор, как Эмили покинула замок сэра Рубена, Абигейл испытала желание засмеяться. Талорк действительно презирал англичан, и она нашла это совсем не пугающим, а даже забавным в этой ситуации.

Он даже не мог подумать, что горец может ударить женщину. Этот факт как ничто другое успокоил ее.

– Ты находишь это забавным? – спросил другой воин.

– Высокомерие вашего лэрда кажется мне забавным, – прошептала Абигейл, оправдываясь. – Его предположение о том, что только англичанин может избивать женщину, уменьшает мой страха перед тем, что должно произойти.

Ей не нужно было оправдываться, но Абигейл очень волновалась. Ни один из воинов, казалось, не обратил на это никакого внимания.

– Он также и твой лэрд, – сказал Найэл.

– Он будет моим лэрдом в том случае, если я выйду за него.

– Ты выйдешь за меня. – Абигейл не могла услышать тон Талорка, но уверенность в его глазах не оставляла места для сомнения. Совсем.

– Вы, конечно, обрадуетесь, если сэр Рубен откажется от соглашения о браке, – не смогла Абигейл сдержаться от высказывания.

– Я был бы оскорблен и вынужден был бы убить его. – Он не выглядел особенно обеспокоенным такой возможностью, и при этом он, казалось, говорил серьезно.

Абигейл почувствовала, как холодная рука страха сжала ей сердце. Вероятность того, что Талорк объявит войну ее отчиму в случае, если он, в конечном счете, обнаружит ее обман, только увеличилась.

– Почему оскорблен? Вы же ненавидите англичан.

– Так и есть.

В животе у Абигейл похолодело, и она на минуту забыла об отчиме.

– Тогда вы и меня ненавидите тоже.

– Нет.

– Нет?

– Нет.

– Он не испытывает ненависти к невинным, – пояснил Найэл.

Талорк оглянулся через плечо на своего воина, потом обратно посмотрел на Абигейл и пожал плечами:

– Я не испытываю ненависти к невинным.

Было что-то в том, как он это произнес и в выражении его лица, что подразумевало, что для него слова англичан и невинность были противоположны друг другу. И все же Талорк сказал, что он не испытывает к ней ненависти.

Она искала правду в его пристальном взгляде. Абигейл знала, что такое ненависть. Она прожила со своей родной матерью много лет. Поза Талорка не была воинственной, его поведение и отношение не было презрительным. Он стоял с полной готовностью к действию, и не было похоже на то, что ему скучно и есть более важные и интересные вещи, чем разговаривать со своей невестой-англичанкой.

Даже если он не предпринял никаких усилий, чтобы при полном параде встретить Абигейл, когда она приехала. И, внезапно, в ее голове промелькнуло предположение, что этот акт пренебрежения предназначался для ее родителей, а не для нее.

Когда Талорк смотрел на нее, в его глазах читалась осторожность и беспокойство. Было там также недоверие, даже разочарование, хотя из-за чего, она не знала. Но ненависти в его взгляде не было.

Абигейл знала, что, как только он узнает о ее неспособности слышать, он отречется от нее как от жены. Он может даже возненавидеть ее, но у нее не было выбора. Если бы она как-то помешала браку, Сибил нашла бы способ наказать Абигейл намного более строго, чем просто побить. Единственный путь к ее свиданию с Эмили лежит через брак с этим мужчиной.

Кто еще может ненавидеть англичан, но не испытывать ненависти к ней.

– Я выйду за вас замуж.

Талорк кивнул, как будто это уже было решенным вопросом. Без сомнения, в его уме, это так и было. Он казался тем типом человека, который всегда получает все, что ни пожелает, и никто не смеет стоять у него на пути.

– Мы, Синклеры, никогда не бьем женщин, но мы всегда убиваем тех, кто нас предает.

Как только до Абигейл дошел смысл сказанного, она вздрогнула:

– Я никогда не предам ваш клан.

– Ты клянешься мне?

– Клянусь. – Утаивать свой изъян не было предательством по отношению к его людям. Более того, исходя из опыта, как они недоброжелательно приняли ее сестру, Абигейл была уверена, что Синклеры будут счастливы, избавиться от нее, как только станет известен ее недостаток. Но она никогда не поставит клан под угрозу, не будет раскрывать секреты Талорка, как иногда делала ее мать, сплетнями об отчиме пытаясь завоевать восхищение своих воздыхателей.

Он так же пристально изучил ее взгляд, как это делала Абигейл с ним. Наконец, удовлетворение заискрилось в его удивительных синих глазах.

– Твоя мать заслуживает смерти за то, что причинила вред тому, кто принадлежит мне.

Он был вполне серьезен и совсем не бахвалился. Это было сказано не для того, чтобы произвести впечатление своей силой. Нет, он действительно это подразумевал.

Абигейл покачала головой, радуясь, что мышцы больше не болят от малейшего движения:

– Нет, не надо этого, пожалуйста. Она полагает, что это ее право решать за меня и диктовать мне свою волю. Абигейл была уверена, что это естественно для большинства родителей родовитых семей.

– Независимо от этого, мой отчим не заслуживает смерти. Это он ее остановил. Он обещал защитить меня от брака, который страшит меня.

Мышцы горла Абигейл уже болели от этого разговора. Иногда бывало так, что она была вынуждена днями не разговаривать, после того, как Эмили уехала. Только потому, что она знала, что Талорк не будет читать по ее губам, она старалась правильно выстраивать свой голос. Даже если это был шепот, то он был.

– Он бросил бы мне вызов из-за порочной суки, которую ты называешь матерью?

От потрясения Абигейл задохнулась, и все, что она смогла ответить, было короткое,

– Да.

– Они никогда не будут желанными гостями на земле Синклеров. Мать причинила тебе боль. Отец же должен был больше тебя оберегать.

– Хорошо. – Абигейл не заботило, даже если бы она никогда больше не увидела своих родителей. Совсем по-другому дело обстояло с Эмили. Абигейл набралась храбрости и спросила:

– А Эмили желанна на вашей земле?

– Балморал – наш союзник. И, естественно, его жена желанная гостья.

– Я рада. Я очень соскучилась по ней.

Талорк кивнул, а затем повернулся на пятках и ушел прочь. Найэл же не уходил. В нескольких шагах от дома он занял позицию сторожевого. Когда Абигейл посмотрела на него, он ей подмигнул.

Она в ответ улыбнулась и произнесла слова благодарности.

Он от удивления дернулся, потом усмехнулся и с серьезным, даже страшным, выражением лица занял позицию возле входа. Через несколько минут двое солдат ее отца присоединились к нему, но великан так и не ушел – она убедилась в этом, когда выглянула в окно.

Так Абигейл и заснула, чувствуя себя в большей безопасности, чем когда бы то ни было.

Талорк стоял перед английским священником в маленькой часовне. Воины Макдональдса и большинство солдат английского барона оставались снаружи. Его собственные воины, лэрд Макдональдсов и пятеро его лучших воинов, семья его невесты и несколько английских солдат были единственными свидетелями на венчании.

Не было никаких цветов, никакой помпезности в этой продиктованной королевским указом церемонии. Это не должно было беспокоить его, но тихая девушка, которую он встретил прошлой ночью, заслуживала большего. Даже если она была англичанкой. Она была очень уязвима, но все же, когда он потребовал ответа, планировала ли она выйти за него замуж, она не торопилась с ответом.

Малышка оценивала его. Его, а не его земли и богатство. Талорк чувствовал это. Она хотела узнать его, но что-то в нем отказывалось быть узнанным.

Она была полной противоположностью Эмили, что было и хорошо, и плохо. Талорка совсем не прельщала перспектива снова быть обозванным козлом еще одной англичанкой, но также он не хотел смотреть, как его клан проглотит ее, а потом выплюнет. Эмили и приехала в Хайленд, чтобы защитить сестру от такой судьбы. Он не мог представить, что ее страхи были оправданы.

Абигейл говорила шепотом, казалось, не обращала внимания на свою красоту и имела нервирующую привычку держать руку на горле, когда говорит. Как будто она хотела воспрепятствовать словам, чтобы они не вырвались наружу. Волк в нем жаждал защитить ее, что он чувствовал только к членам своей семьи. С тех пор, как Катриона, его младшая сестра и единственный член семьи, нашла себе пару в лице заместителя и правой руки Балморала, прошло много времени, как он в последний раз испытывал подобные инстинкты.

Талорку хотелось верить, что все это только потому, что эта девушка предназначалась ему в жены, но волк в нем не выражал такого беспокойства по отношению к Эмили, когда король Давид приказал ему жениться на ней. Волку хотелось завыть при виде следов избиения на бледной коже Абигейл.

А затем поохотиться.

Ожидая невесту, Талорк впился взглядом в ее мать, принуждая своего зверя прекратить угрожающее рычание.

У леди Гамильтон был тот же жадный и высокомерный взгляд, как и у его мачехи, Тамары. Как будто она ожидала, что все вокруг будут исполнять все ее малейшие прихоти, и горе тому, кто откажется это делать. Сначала, эта сука сделала попытку улыбнуться ему. Но Талорк резанул ее взглядом, в котором читалось ты-слишком-близка-к-смерти-за-то-что-плохо-обращалась-с-девушкой-которая-принадлежит-мне.

Тот факт, что он не хотел английскую невесту, не имел никакого значения. Короли пожелали, чтобы Абигейл стала его, и поэтому никто не смел плохо обращаться с одной из Синклеров. Он все еще испытывал сильное желание убить леди Гамильтон, несмотря на просьбы его невесты не делать этого. Его волк требовал возмездия, если не смерти.

В конечном счете, английская леди поежилась под его враждебным взглядом.

Отлично. Ей не было места в жизни Абигейл, и Талорк хотел, чтобы она это знала.

Найэл кашлянул, но Талорк не нуждался, что бы его приводили в чувство. Он учуял аромат Абигейл в тот же миг, как только она вошла в часовню. Запах лекарственных трав, смешанный с ее собственными уникальным запахом, создали опьяняющий аромат, который взывал к его зверю. Талорк мог только то и делать, что смотреть, как его невеста идет по проходу.

Этого не стоило делать, проявляя, таким образом, свой интерес. Английский барон мог бы посчитать это, как учтивость. Не то, чтобы его волк заботился, что сама Абигейл была англичанкой. Зверь в нем никогда не обращал внимания на женщин, но он, конечно же, заметил Абигейл.

И желал ее.

Желал с такой силой, что Талорк вынужден был держать под строгим контролем ту часть своего тела, которая находилась под килтом.

Волк в нем хотел сделать себя видимым для женщины, которая собиралась выйти замуж за человека. Ожидая пока Абигейл под руку с бароном медленно подойдет, Талорк был вынужден изо всех сил, чем когда бы то ни было, удерживать в себе зверя. Наконец, он обернулся…ну, разве только для того, чтобы успокоить волка.

Абигейл не улыбалась, но она не колебалась, ставая рядом с ним. Она выглядела немного испуганной, но решительной, и он уважал ее за это.

Было легко сражаться без страха; намного тяжелее сражаться, если ты не уверен в исходе этой битвы. В глазах, цвета богатой земли, отражался страх, но не ужас. Это уже было что-то. Талорка не должно было заботить, но ему не нравилась мысль о том, что брак с ним страшит её. Для нее было естественным немного волноваться по поводу своего будущего.

Она оставляла Англию и перебиралась в Хайленд. Ее жизнь никогда уже не будет прежней.

Как и его, твердил в нем низкий голос, который подозрительно напоминал рык волка.

Ее длинные локоны ниже пояса, цвета чистого, сладкого меда, покачивались в такт каждого ее шага. Талорк испытал незнакомое желание, нет, нужду, протянуть руку и пропустить эти шелковистые ручейки сквозь пальцы.

Он проглотил проклятие. Откуда берутся эти мысли? Он никогда не хотел коснуться Эмили. Или любой другой женщины, с тех пор, как он из мальчишки превратился в сильного мужчину. Его сексуальные желания были необузданными тогда, но он не реагировал на женщин.

Талорк не был готов к жене и он не нашел еще свою пару. Он никогда бы не обзавелся семьей, не следуя зовам плоти.

В отличие от Балморала, крикты среди Синклеров верили, что секс был связывающим актом. У Балморалов были более простые правила, и поэтому их воины могли контролировать свои способности к перевоплощению с раннего возраста.

К счастью для Талорка, у его отца хватило здравого смысла соединиться с белой волчицей, которая передала эту способность их детям.

Тот контроль над зверем внутри него в действительности никогда не проверялся до сих пор.

Волк желал, чтобы Талорк немедленно взял Абигейл способом принятым у людей, но у Горца не было никакого намерения делать это в часовне, полной людей. Он желал ее взять только на своей земле, и ни на чьей больше.

Это его чрезвычайно разочаровывало, так как для англичанки, Абигейл была красива и слишком соблазнительна. У нее были прекрасно очерченные губы на женственном, овальном лице. Нос у нее был маленьким и прямым, а карие глаза – большими и выразительными. Она попыталась скрыть свое очаровательное тело под английским платьем, которое она надела этим утром.

В последний раз она носит цвета своего отца. Женская туника поверх длинного платья покрывала каждый дюйм ее тела – от шеи и до изящных ножек. По крайней мере, на ней не было ужасного капора, который надела ее мать. Он думал, что английские женщины называли их покрывалами. Тамара настояла на том, чтобы носить подобный среди Синклеров, постоянно напоминая клану, что она никогда не откажется от предпочтения всего английского.

Если бы Абигейл надумала одеться подобным образом, она скоро бы поняла свою ошибку.

Он бы никогда ей этого не позволил.

В ее прекрасных чертах застыл вопрос, а подле нее побледнел барон. Талорк понял, что он хмуриться. Он заставил себя расслабиться и протянул руку, чтобы взять за руку Абигейл.

Священник откашлялся:

– Мы еще не дошли к этой части церемонии, мой господин.

Так как человек говорил на английском, Талорк решил игнорировать его.

Он обратил свой взгляд на невесту и приподнял бровь, как бы спрашивая, почему она не выполняет его требование.

И тут же, одним движением, которое удивило не только его, но и сэра Рубена, Абигейл отпустила руку своего отчима, подошла к Талорку и взяла протянутую руку.

Он кивнул, и, крепко держа ее руку, повернулся к священнику.

Святой отец выглядел взволнованным, и ему потребовалось некоторое время, чтобы взять себя в руки и начать службу. На гэльском, всего только раз сбившись.

Когда пришло время говорить клятвы, Талорк, игнорируя шепот вокруг, произнес клятву своего народа. Когда пришла очередь его невесты, он повернул ее таким образом, чтобы они смотрели только друг на друга, и не видели всех остальных, кто пришел засвидетельствовать этот брак. Он произносил клятвы, которые она должна была повторить, медленно произнося каждое слово, чтобы она не запуталась в незнакомых словах.

Абигейл озадачено нахмурилась, но прошептала все слова, давая тем самым пожизненные обещания, которое, он надеялся, не будут нарушены.

После этого ее мать потребовала, чтобы клятвы были произнесены на английском. Талорк хотел ее проигнорировать, но вмешался священник.

– Я женился по традициям моего народа, – сказал Талорк на гэльском.

Священник кивнул. Однако когда он повторил слова Талорка на английском для леди Гамильтон, женщина отказалась успокоиться.

Но Талорка это не заботило. Мнение этой порочной суки было незначительным для него. Устав от спора, и не желая больше ни на минуту оставаться в компании англичан, Талорк взял свою жену на руки и понес ее из часовни.

Руки Абигейл обвились вокруг его шеи, но она не сопротивлялась – она просто выглядела удивленной. Стоило Талорку только раз на нее посмотреть, как он заметил выражение, граничащее с паникой на ее лице и в потемневших карих глазах.

– Ты теперь принадлежишь мне.

– Я знаю.

– У тебя нет причин волноваться.

– Свадьба была закончена? Святой отец не сказал заключительное благословение.

– Мы сами себя благословили, как принято у моего народа.

– Я не думала, что шотландцы столь сильно отличаются от англичан.

– Я с севера. Мы ничего не делаем вашим цивилизованным способом.

– Благословение священника – это цивилизованность?

– Это лишнее. Он провозгласил нас мужем и женой, а мы произнесли свои клятвы.

– Хорошо.

Талорк должен был быть довольным, что Абигейл так быстро согласилась, но он снова забеспокоился о том, как она будет чувствовать себя, когда встретиться с людьми с его клана. Обычно они не были жестокими, но они уважали силу и презирали слабость.

Сэр Рубен кричал что-то позади них, но Талорк проигнорировал барона так же, как и его жену.

Воины Талорка последовали за ним из часовни и уже садились верхом на своих коней – было заметно, что они так же, как и Талорк желают как можно скорее покинуть Низкогорье. Он направился прямиком к своему коню, и когда уже хотел посадить верхом на него свою жену, она выскользнула с его рук с быстротой и ловкостью, какие, он полагал, не были свойственны простому человеку.

Талорк схватил ее за руку прежде, чем она успела броситься к дому.

Абигейл хмуро посмотрела на Талорка:

– Мне нужны мои вещи.

– Нет, – был короткий ответ.

Она покачала головой и вырвалась из его рук с исключительным проворством. Он снова попытался ее схватить, но она быстро проговорила:

– Пожалуйста. У меня есть подарки для Эмили.

– Она ни в чем английском не нуждается.

– Спасибо за ваше мнение, но я должна не согласиться. – Абигейл отпрянула от него и направилась к дому.

Она посмела ему противоречить! Шок от осознания этого не дал ему в тот же миг отправиться за ней следом.

– Что это она делает? – спросил подоспевший Найэл.

– Собирает подарки для сестры.

– Балморалу не понравиться, что его жена получит подарки с земли его врагов.

– Я знаю. Вот поэтому я и позволил жене взять их.

Найэл рассмеялся:

– Его жена будет благодарна.

– А это вторая причина, почему я согласился.

– Да, конечно.

Балморал может и был теперь его союзником, но Талорку всегда доставляло удовольствие подначивать его.

В то время, когда Талорк задумался над возможностью того, что возможно Абигейл предпочла спрятаться в доме, она появилась в дверях. В руках у нее был один большой узел и два маленьких.

Талорк пристально на нее посмотрел и сказал:

– Как моя жена, ты больше не будишь носить английские одежды.

– Я оставила все, кроме того, что сейчас на мне, – ответила Абигейл, проявляя больше сообразительности, чем, как он полагал, любой рождённый сессенек. – Это все подарки, мое вышивание и другие личные вещи, а также целительные травы.

Английский барон и его жена уже вышли из часовни и последние несколько минут они только то и делали, что увещевали священника. Но даже святой отец знал, что нельзя противоречить Синклеру. Он отказывался требовать дополнительных обетов для признания брака действительным.

И теперь они стояли перед Талорком, требуя к себе его внимание.

Он же получал огромное удовольствие, игнорируя их. Он обратился к Макдональдсу:

– У тебя есть женщина, которая могла бы помочь моей жене надеть мой плед?

Лэрд клана Низкогорья кивнул:

– Да, конечно.

Макдональдс махнул своей жене и передал просьбу Талорка. Рыжеволосая женщина кивнула Талорку, выражая тем самым свое согласие, потом подошла к Абигейл и повела ее назад в дом, отдав ее поклажу воинам ее мужа.

Сэр Рубен разочаровался в свадьбе и теперь требовал, чтобы Талорк, как цивилизованный человек, разделил с ними праздничный обед. Как будто Талорк хотел быть тем цивилизованным человеком. Идиоты.

– Вы, конечно же, захотите разделить с нами ту дичь, которую вы вчера, специально для такого повода, привезли с охоты.

Талорк отправился охотиться только для того, чтобы как можно меньше времени провести с англичанами. Всю подстреленную дичь он отдал Макдональдсу, как благодарность за предоставленную возможность провести на его земле продиктованную волею короля церемонию бракосочетания.

Так как англичанин не догадывался, что ему лучше было бы замолчать, Талорк повернулся к барону со всей силой своего раздражения:

– Я не цивилизован, и уж точно, я не чертов англичанин! Как только моя жена оденется соответственно, мы уедем.

– С ее платьем все было в порядке. Вся ее одежда очень красивая и дорогая, – проговорила леди Гамильтон с выражением смертельного оскорбления на лице.

– Найэл, объясни этой женщине, которая посмела избивать свою дочь, требуя подчинения, насколько близко она подошла к тому, чтобы быть убитой.

Найэл повторил эти слова на английском.

Женщина начала пронзительно вопить, требуя у мужа, чтобы он что-то сделал в ответ на оскорбление.

Талорк повернулся к барону:

– Вы позволили ей причинить вред девушке, которая принадлежит мне. Вы все еще живы только потому, что ваша дочь умоляла оставить вам жизнь.

Найэл начал было переводить сказанное на английский, но барон перебил его:

– Я знаю ваш язык, – сказал он на английском. – Я также полагаю, что вы знаете наш.

– Наш лэрд не позволяет словам на языке предателей срываться с его губ, – сказал Найэл гневно.

Вместо того чтобы разгневаться, чего ожидал Талорк, сэр Рубен, казалось, задумался:

– Ваш отец женился на леди Тамаре Обрек.

Талорк кивнул.

– Я не пожелал бы такого своему худшему врагу.

Теперь настала очередь Талорка удивиться, чего он, впрочем, не показал.

– Сибил может быть еще той стервой, но она никогда не предаст свою семью, – сказал барон на гэльском.

– Эта стерва больше никогда не увидит свою дочь.

– Я так и предполагал.

Женщина, о которой велся разговор, все еще что-то кричала и жаловалась, но никто не обращал на нее внимания – даже ее муж. Но потом речь ее стала льстивой и вкрадчивой – Сибил пыталась уговорить Талорка остаться и позволить Абигейл разделить последнюю трапезу со своей семьей.

Так как она продолжала произносить ненавистные для его ушей английские слова, Талорк не отвечал. И даже не показал, что понял ее.

Несколько минут спустя, внимание Талорка привлекла выходившая из дома Абигейл.

Под его пледом на ней была бледно-желтая блузка. Абигейл выглядела взволнованной: она прихватила зубами свою нижнюю губу, а ее пристальный взгляд перескакивал с одного человека на другого – как порхает бабочка с цветка на цветок.

Талорк снова протянул свою руку и она, казалось, немного расслабилась. Абигейл пошла к нему быстрыми шагами.

Ее мать попыталась схватить Абигейл за руку.

От этого у Талорка вырвалось низкое рычание, и спасло эту женщину от волка только то, что жена Макдональдса шлепнула ее по руке, отодвигая.

– Никто не смеет прикасаться к жене лэрда без его разрешения, – сказала она на английском с сильным акцентом. Резкий взгляд, которым она наградила Сибил, говорил о том, что она видела следы от побоев на теле Абигейл, – хотя она сама ей ничего не говорила.

– Сибил, – рявкнул барон. – Подойди сюда.

– Вы позволите ему отказать мне в последнем свидании с дочерью? – Спросила леди Гамильтон с оскорбленным достоинством.

– Абигейл принадлежит мне, и если эта тварь ее коснется – она умрет, – процедил Талорк голосом полным не просто угрозы, а обещания.

– Я запрещаю тебе, Сибил. – Сказал барон неистово. – Ты уже слишком давно потеряла все права матери. Теперь она уже не твоя дочь. Теперь она – Синклер.

То, что барон мог жениться на подобной змее, заставило Талорка сомневаться в его мудрости, но он все же надеялся, что у англичанина есть хоть крупица здравого смысла.

– Его король обещал доказательство осуществления брака, – завопила женщина. – Как мы получим его, если он сейчас с ней уедет?

– Он может послать окровавленную простыню через посланника.

– Что, если он этого не сделает? – Сибил обошла своего мужа и стала перед Талорком:

– Вы дали слово своему королю. Действительно ли вы – человек чести или нет?

Ярость Талорка была настолько сильной, что его волк буквально рвался наружу, желая перегрызть горло этой суке.

– Вы смеете подвергать сомнению мою честь?

Он не ждал, пока барон переведет вопрос для своей глупой жены. Его король вынес требование, но у Талорка не было никакого намерения отправлять посланника с окровавленной простыней к этой английской твари.

Он прошел вперед, схватил свою невесту и направился с ней к дому. Талорк зашел внутрь и так сильно хлопнул дверью, что загрохотали стены.