Глава 7. Голос повторяет слова монотонно и однообразно

Тень

Голос повторяет слова монотонно и однообразно. Странно. Тень медленно выползает из разлома. Каждое движение заставляет вздрагивать. Нечто ужасное порождает черная непроглядная тьма. Почему именно я свидетель немыслимого рождения? Правда или игра воображения?

– Не уходи... – печальный тоскливый голос незнакомки.

– Покажись, кто ты! – кричу я, несколько раз оборачиваюсь вокруг своей оси, ищу источник звука.

– Какой глупый, – голос звучит высоко вверху. В голосе нет вражды, но недоверие трудно преодолеть.

– Хватит, не могу больше! – выкрикиваю я.

– Берегись демонов скрытых внутри, – предупреждает голос и пропадает.

Тень меняется, меняется облик. Тело холодеет. Животный ужас, страх поднимается из глубин сознания и вырывается наружу. Внезапно в разломе блестят красные глаза. Огромная голова с клыкастой пастью пробивается в колодец. Дымка кусками тянется при каждом повороте. Нечто упирается лапами в стену и беззвучно открывает пасть.

Отступаю на два шага назад, но из круглой тюрьмы нет выхода.

Еще немного усилий и существо выпадает на дно колодца бесформенной массой, кучей слизкого месива серо-черного цвета. Существо двигается, растет, принимает форму огромного скелета. Костяк стоит на четвереньках и смотрит на меня.

В горле застревает ком. Скелет не двигается, смотрит, наблюдает. Не шевелюсь, не знаю, как поведет себя творение неизвестного разума. Говорить о Боге не приходиться, когда встречаешь на пути существ Зоны, когда все имеющиеся на теле волосы встают дыбом, как у новичков, так и у бывалых сталкеров.

Борьба взглядов заканчивается поражением с моей стороны. Смотрю вверх. В следующее мгновение существо скалит пасть перед лицом. Скелет смотрит с расстояния в несколько сантиметров. В сгустке серой массы нет ничего живого! Странные непонятные силы оживили тень. Прозрачные лапы хватают за горло и начинают давить. Воздух медленно выходит из легких. В пустых глазницах скелета нет ни сожаления, ни страха ничего. Скоро закончится жизнь.

– Что ты такое? – выдавливаю из себя.

– Страх, – шипит существо.

– Что ты хочешь сделать?

– Подавить и уничтожить. Я разный, но живу в каждом человеческом сердце... – существо внезапно ослабляет хватку. – Ты не боишься? – говорить неправду? Нет смысла.

Снова метаморфоза; огромный скелет-тень становится фигурой в длинном балахоне. Костяшки пальцев отпускают горло, вздыхаю свободно.

– Ты посмотрел в глаза страху... – говорит знакомый женский голос.

– Страх? Огромный скелет? – удивляюсь я.

– Нет. Твой страх похож на страхи многих. Ты боишься смерти, а от смерти невозможно спрятаться и невозможно убежать, – голос затихает.

– Чего ты добиваешься?

– Твои друзья потребуют невозможного. Ты не сможешь противостоять, не сможешь отказать. Встреча со смертью будет скорой. Откажись!

– Я не должен выполнять дружеские просьбы?

– Просьбы? Нет, можешь! Но иногда мольба становятся приказом, ты сам решишь, как поступить, – тень прикасается холодной рукой к моей щеке.

– Почему ты говоришь? – холодная рука гладит лицо.

– Потому что ты слушаешь... Многие не слушают и раньше времени становятся частью земли. Но есть другие. Те, кто ищет ответы, те, кто ищет знания. Кто ищет, тот всегда найдет? Так говорят? Но лишь единицы понимают, что хорошо, а что нет, – рука отстраняется.

Девушка в длинном балахоне отходит назад. Холод отступает.

– Как отсюда выбраться?

– Слишком много вопросов... – тень теряет контур. Подбегаю, но схватить удается лишь серую дымку.

– Что ж такое, а? – отчаиваюсь я и вешаю винтарь на плечо. Все время оружие находилось в руках, а я не смог воспользоваться преимуществом.

Выхода нет, предположений как выбраться, тоже нет! Замкнутый круг получается!

Камни начинают быстрее и быстрее выпадать на дно колодца, стена рушится. Шаг за шагом отхожу назад. Стена медленно надвигается, неуклонно приближается и приближается. Отступать некуда! Раскол поглощает меня.

Попадаю внутрь яркого белого света, мягко окутывающего тело. Частичка незнакомого мира вокруг полная противоположность серого и холодного колодца.

Легкость наполняет тело.

Вдалеке показывается черная точка. Объект растет и приближается. Пространство вокруг сворачивается в трубочку, изгибается и принимает разнообразные формы, меняет и меня. Точка совсем близко. Но вдруг останавливаюсь, резко.

Лежу! Бред какой-то. Что происходит ни разу непонятно!

Пытаюсь подняться. Ноги ватные и отказываются слушаться. Огромный шар неожиданно появляется передо мной. Сфера переливается идеальной чернотой, но кажется прочной как алмаз. Прикоснуться хочется, но не могу решиться. Лучше подождать, понаблюдать.

Шар медленно раскручивается, с каждой секундой прибавляет в скорости. Минутой позже затягивает в сферу. Ухватиться за что-то... но ничего нет, кроме пустоты. Порыв ветра я под шаром. Слышу, вижу, чувствую и понимаю, как перемалываются кости и рвется мясо. Боли нет. Ничего не чувствую. Вдруг срабатывает неизвестный механизм активизации накопившейся боли. Кричу. Хочется убежать. А шар продолжает скручивать и перемалывать многострадальное тело огромной мясорубкой. Глаза накрывает черная пелена, теряюсь во времени и пространстве.

Пустота.

Говорю, но не слышно слов, кричу, лишь слабый шепот слышится в кромешной темноте. Словно рыба в аквариуме открываются глаза и рот. Примерно так я себя чувствую.

Натыкаюсь на что-то твердое. Попытки преодолеть невидимое препятствие заканчивается проигрышем. Замираю, чувствую, как пропадает тело...

***

Широко раскрытыми глазами смотрю на пятки Кирпича. Сталкер перекинул меня через плечо и шагает по длинному лабиринту. Что произошло? Неужели я отключился, а девушка лишь видение, лишь сон? Переживания и боль, образы порожденные сознанием?

– Кирпич... – протягиваю недовольно я. – Хватит трясти! Поставь на землю.

– Оклемался? – спрашивает Кирпич и ставит меня на каменный пол. Голова кружится, а ноги подкашиваются, чуть не падаю, но друг успевает схватить за руку.

– Долго я в отключке провалялся?

– Часа пол, – вмешивается Рублев.

– Показалось, прошла целая вечность! Что произошло?

– Должно быть, вы попали под воздействие некоего транквилизатора. Препарат вызвал образы в вашей голове, во время сна, – поясняет Егерь. – Неизвестно как средство попало в ваш организм!

– Ловушка лабиринта. Наступил или рукой провел, где не надо, вот и сработала система, прыснувшая в Слепого каким-нибудь газом. Потом помешательство и потеря сознания, – бросает Лист.

– Лишь сон? Не верю!

– Именно сон, не очень приятный, догадаться не сложно, – Рублев спотыкается.

– Ничего не произошло?

– Нет, ничего. Мы не покидали стен лабиринта. А Кирпич согласился вас нести, – успокаивает Егерь.

– Можно без «ВЫ», чувствую себя каким-то стариком, – прошу я. – Меньше официальности! – Рублев улыбается.

– Ну, хорошо!

– Идем? – торопит Лист.

Встаю. Шаги даются с трудом. Кирпич нес меня неудобно, ноги поначалу нестерпимо болят. Потом ватные конечности отходят, частично возвращается сознание, но туман не растворяется, так и витает в голове, сдавливает бедный сталкерский мозг. Несмотря на усталость соображалка работает неплохо. Кажется, нет непосильной задачи. Но с чего начать? Куда пустить непривычно активный разум?

Кирпича ставят в конце отряда после Ворона и Спонсора. Егерь шагает впереди. Несколько раз оглядываюсь. Ничего странного не замечаю, лишь недовольный взгляд Ворона. Что с туристом происходит? В какой-то момент сталкер изменился.

– Куда делись ученые? – спрашиваю я неожиданно.

– Ученые? – удивляется хранитель.

– Ну да, четверка спутников, в УАЗике всю дорогу просидели, – напоминаю я. Егерь задумывается, будто пытается вспомнить.

– Не знаю!

– Не понял? – Лист замедляет шаг. – Воскрешение ученых не твоих рук дело?

– Воскрешение? Да вы что! Я ученый, – хранитель удивлен не меньше Листа.

– Лапшу не вешай! – возмущается Кирпич. – Какого хрена зомбаки в УАЗике ехали?

– Не знаю! – упирается Егерь.

– Народ стоп! – отряд останавливается. – Товарищ профессор лжет нам и не краснеет! Рублев, скотина, ты все время чудеса показывал, а теперь не помнишь?!

– Не помню я никаких восставших мертвецов! – открещивается профессор.

– А как на Свалке, ты и зомбаки ручные подняли мертвых военных, тоже не помнишь? – Ворон выглядит предельно охреневшим.

– Не могу ответить на вопрос, – бурчит Егерь.

– Почему? – выпаливает Кирпич.

– Потому что не знаю ответа... – Егерь опускает глаза. Взгляд профессора падает на гладкий пол. Не нравится хранителю, не нравится происходящее! Толпа свидетелей, а Рублев ничего не помнит. Парадокс?

– Вопрос остается открытым, нужно идти дальше. Немного осталось, – Лист, как ни в чем, ни бывало, идет дальше и лишь раз сверяется с картой.

Сталкер скрывается за изгибом коридора:

– Пришли!

Лист стоит перед прозрачной дверью, затянутой паутиной. Сзади слышатся спешные шаги, оборачиваюсь. Спонсор и Ворон топочут тяжелыми сапогами, спешат к выходу из темного лабиринта. За туристами Кирпич, как ковбой какой-то, идет вразвалочку. А в тени сталкерского величия телепается хранитель.

– Остается открыть дверь, – говорю я и разглядываю странную конструкцию замка.

В центре двери находится замочная скважина для необычного ключа. Ключ должен быть плоским с небольшими выступами с четырех сторон. В разные стороны от выступа замка вверх вниз вправо и влево отходят по две пары толстенных железных креплений, уходящих глубоко в стену. Дверь защищена замком высокого уровня, но зачем?

– Профессор... – пропускаю хранителя вперед, Рублев приближается к двери и внимательно косится на замок.

– Должен подойти, – Егерь достает из кармана знакомый ключ и вертит в руке. – Не подойдет, – форма замочной скважины и ключа отличаются как небо и земля. – О второй двери информации нет! Но если подумать... – Егерь переворачивает ключ и надавливает на полукруг ручки, тот смещается в сторону на девяносто градусов и освобождает две небольшие зазубрины.

– Теперь больше похоже на правду! – Лист внимательно наблюдает за манипуляциями Рублева.

Егерь осторожно вставляет обновленный ключ в замок и проворачивает по часовой стрелке. Ничего не происходит, ключ упирается в стенку замка. Хранитель поворачивает в другую сторону, механизм щелкает, а стальные прутья ползут к центру двери и останавливаются. Сталкер легонько толкает и дверь открывается.

Снова огромная комната. В дальней части виднеются ступеньки уходящие вверх.

Вокруг стоят столы и валяются перевернутые стулья. На полу разбросаны бумажки, на столах лежат остатки канцелярских принадлежностей. Совсем недавно здесь действовал рабочий офис, а теперь, нет ничего. Вроде все на месте, да главного не хватает – людей.

Спонсор подходит к столу и проводит пальцем. Недовольный турист вытирает о куртку грязь и смотрит на остальных.

– А чего ты хотел – Зона! Чужакам здесь не место, – Лист улыбается.

– Нам тоже... не место, – Рублев направляется к ступеням. – Лист, – зовет профессор.

Ступеньки крутые и неудобные. Зато аномалий и прочей гадости нет. Обычные три пролета этажей, заканчиваются обычной дверью. Лист берется за ручку и медленно проворачивает. Тишина... за дверью гуляет ветер, уныло подвывает, забивается в щели редких построек и проскальзывает сквозь невысокие деревья.

– Долина духов? – Ворон удивленно смотрит на профессора.

– Она родимая, – отзывается Лист.

Лаборатория срывает входы и выходы в самых неприметных местах.

– Вошли в сарай, вышли в конюшне! Не густо, – хмыкает Спонсор.

– Извини, забыли табличек понатыкать с надписями «До секретной лаборатории сто метров в ту сторону!», а не... ты наверно хотел увидеть огромные хмурые здания под серым небом и раскатами молний? – Лист смеется.

– Да ну, тебя! Не до смеха, – отмахивается Спонсор.

Справа и слева пустые стойла. Дырявая крыша показывает серое Зонное небо. Целый скелет лошади встречает группу безмолвием в закрытом стойле перед выходом.

Отряд замирает на небольшом пятачке перед конюшней.

– Ферма, – говорю я.

Огромный двор порос травой. Слева накренился крышей огромный элеватор, справа гараж с ржавым КамАЗом и двумя ЗИЛками. Рядом остатки недавнего пожарища, обугленные бревна какой-то постройки.

– Пройдем около километра на северо-восток, дальше на север, – отвечает на не прозвучавший вопрос хранитель.

– Я поведу? – на всякий случай спрашивает Лист.

– Веди, – не отказывает Егерь и сталкер ведет группу дальше.

***

В мир Зоны идет неслышным шагом холодная и темная ночь. Нужно искать ночлег, но зданий нет и спрятаться негде. Долина духов место без аномалий и мутантов – спокойное значит. Потому Лист и останавливается под огромным раскидистым дубом, невесть как оказавшимся здесь посреди огромного поля высокой травы да мелкого кустарника. Спонсор и Ворон не далеко от стоянки набирают хворост, а вскоре группа обступает небольшой костер. Свет не должен привлекать внимания, ни мутанта, ни человека.

Вымотавшись за день, каждый думает об одном: чего поесть и спать. Ящик с консервами остался в машине, а где теперь та машина? Лист искоса смотрит на нас и снимает рюкзак.

– По гроб жизни благодарны будете... – сталкер достает из рюкзака смятый ящик с консервами, тот самый потерянный у поссовета. Проводник ставит у огня ужин, а сталкеры как голодные волки набрасываются на блестящие банки.

Вскрываю одну и ставлю на огонь. Через пару минут жидкость в банке начинает кипеть, а над неровными кусками мяса появляются полупрозрачные нити пара. Аккуратно снимаю банку с огня, ставлю перед собой и принимаюсь поедать содержимое. Любой сталкер никогда не расстается с ложкой, как солдат в военное время.

Сталкеры садятся вокруг костра, задумчиво поедают ужин и смотрят на огонь. После трапезы Спонсор поворачивает к огню спину и мгновенно засыпает, а через минуту слышится сопение.

ПДА показывает одиннадцать часов. Поздно, но спать не хочется. Воспоминания о тени в голове. Глаза стеклянные.

– Любой боится смерти... – шепчу я. Лист замечает мое замешательство.

– Что с тобой? – спрашивает сталкер. – Слепой, ты сильно изменился.

– Да, но... что могу сделать?

Лист смотрит в огонь. На лице проводника пляшут отблески ночного светила.

– Есть о чем рассказать? Говори, разберемся, – Лист искоса смотрит на меня.

– В бессознательном состоянии я видел и понимал многое, знал детали миссии, знал да забыл. Понимал, переживания и волнения ничтожны по сравнению с главным страхом, страхом бесповоротности смерти, – отбрасываю пустую консервную банку в сторону.

– Смерти многие бояться, – Кирпич не спит.

– Но не многие понимают, – добавляет Егерь.

– Чего?

– Смерть доносит в головы людей то, что недопонял или что не знал умерший. Смерть заставляет совершать больше, чем могут или хотят живые. Никто не хочет выполнять чужие желания, любой истинно верит – своих дел хватает. Лишь немногие понимают, собственные дела ничтожны по сравнению с делами других. Эгоизм, наверно, но я понимаю и пытаюсь донести суть обтекаемости и неуловимости явления смерти, – хранитель говорит медленно и тихо.

– Легче Слепому не станет! – бурчит Лист.

– Неужели ты переполошился из-за сна? – Кирпич засыпает, поэтому каждое слово здоровяка сопровождается протяжным зевком.

– Иногда сложно понять, где сон, а где реальность, – отвечаю я.

– Давай... спи уже. Завтра рано вставать, – Лист зевает.

Кирпич снова бурчит невразумительно, отворачивается от огня и вскоре засыпает. Ветер гуляет в ветвях дуба, создает ужасающие звуки. Проходит полчаса, группа спит. Но не я.

– Кто ты такая? – вспоминаю девушку из сна похожую на кого-то из прошлой, до зонной, жизни. Может незнакомка лишь часть подсознания, часть памяти рвущейся на волю?

– Спи, завтра предстоит тяжелый день, – советует Лист.

– В Зоне все дни трудные... – говорю я неоднозначно и ложусь. Лист шевелится, укладывается поудобнее.

Долго смотрю в небо. Тучи пропускают лунный свет, но небесного светила не видно. Лишь несколько звезд смотрят сверху вниз. Серые тучи медленно плывут на восток. Голова квадратная, чувствую ужасную усталость...

Холод. Почему так холодно? Пробуждение не из лучших!

Костер давно погас, солнце не греет. Зябко, мокро и спать хочется. Ужас просто! Ночью прошел слабый дождь, я промок. Просыпаюсь, осматриваюсь, никого нет.

Поднимаюсь и пытаюсь отжать одежду на себе, не снимая. Глупая затея, но все же. Слышу шаги. Лист несет большую охапку хвороста. За ним Ворон и Спонсор с не пустыми руками. Сталкер кладет хворост возле намокших углей, смотрит на меня и принимается разводить новый костер.

Огонь отказывается сжигать влажные ветки, но ломается под напором сталкера. Лист снимает куртку и остается в одной майке. Сталкеры намокшие и замерзшие, тянут руки к огню. Ворон и Спонсор мастерят из веток сушилку для одежды. Потом вешаем комбезы сушиться.

– Что с оружием? – вспоминаю я.

– Порядок, – Лист садится напротив. – В отличие от некоторых я ночью проснулся и спрятал винтари под корни дерева. Туда... Оружие перемотано курткой профессора лежит на дне пустой норы.

– Где остальные?

– Кирпич и Егерь? – переспрашивает проводник. Думал, Лист поймет, не станет уточнять. – Профессор недалеко отсюда нашел вход в старые катакомбы. Вот и понесло туда на исследование! Кирпича с собой взял в качестве проводника, да помощника.

– Делать больше нечего Рублеву! – возмущаюсь я.

Лист достает консервы – завтрак, обед и ужин сталкера. Накрапывает мелкий дождь. Одежда сохнет медленно, но через час группа в полной боевой готовности сворачивает лагерь. Лист протягивает два винтаря, мой и Кирпича. Винтарь профессора доверяют Спонсору.

– Нужно забрать искателей приключений, чтоб их... а то еще забудем, – Лист первый. Я, вешаю второй винтарь на плечо, спешу следом. В сотне метрах от стоянки возвышается невысокое поросшее травой сооружение почти полностью скрытое под землей. Вход в катакомбы, небольшая дыра с красным кирпичом на неровных краях, зияет в земле как вход в канализацию.

– Эй, вы! – кричит Лист и будит гулкое эхо. Исследователи должны услышать. Эхо стихает, а в ответ тишина. Неотрывно гляжу на черную пасть дыры и неожиданно вижу ужасную картину! Перед глазами появляется дыра колодца. Затаив дыхание ожидаю, появления смертной тени.

– Слепой, – зовет Лист, я молчу, – Слепой! – повторяет сталкер много громче.

– Чего? – наваждение исчезает.

– Опять?

– Да не, нормалек, – отмахиваюсь я.

– Ну, смотри... – Лист заглядывает в пролом. – Ау–у–у, – протягивает проводник. Неожиданно из черноты вылезает голова Кирпича, а потом сам сталкер.

– Чего разорались?

– Не хрен лазить, где попало. Не на прогулке!

– Профессор нашел что-то интересное, – Кирпич крутит пальцем у виска.

– Ммм... понятно, – Лист корчит все понимающую мину.

За Кирпичом вылезает Егерь. Профессор сжимает небольшой контейнер. О содержании груза молчок. Егерь быстро прячет в рюкзак поклажу, будто раньше нельзя было положить. Вопросительный взгляд адресован Кирпичу, но сталкер пожимает плечами. Оказывается в арсенале хранителя много козырей. А в контейнере очередной спрятан, может быть, наиважнейший козырь!

– Теперь строго на север, – хранитель осматривает отряд.

– Не заблудимся? – Ворон недоверчиво смотрит на профессора, но Егерь лишь улыбается в ответ.

Группа минует огромное поле. Густая просека появляется неожиданно, но Лист уверенно ведет отряд сквозь густую растительность и невысокие деревья. Под ногами хрустят ветки. Спрашиваю Кирпича:

– В катакомбах... что там?

– Там находился главный офис лаборатории, ну, администрация с очкастыми толстолобами!

– Не просто администрация. Там собиралась и обрабатывалась информация, полученная в ходе лабораторных исследований. А к нашему брату попрошу больше уважения!

В научных кругах кто-то выдвинет теорию, любую, например о Зоне. Но теория теорией, а ей подтверждение нужно. В пример возьмем теорию существования некоего Зонного подвида или вида мутанта. Далее следует попытка доказать предположения. В конце теория либо доказывается опытным путем, либо остается теорией без доказательства, аксиомой.

– Или теория просто перестает существовать в силу невозможности, – добавляю я улыбаясь.

– Именно, – Егерь перепрыгивает поваленное дерево. – Не думал встретить среди сталкеров образованного человека! – замечает профессор. – В катакомбах обрабатывали теории о Зоне.

– Быть просто умным и образованным две большие разницы, – поправляю я.

– Ничего я не понимаю, – вздыхает Кирпич. – Видать далеко еще до научного мышления.

Егерь задумывается.

Неожиданно в голове возникает образ холодного сырого колодца. Не могу забыть тяжелый воздух и чувство опасности.

Столько разных миссий, а угадать где твоя, со счастливым билетом, невозможно. Никогда не знаешь, как дело пойдет. Остается ждать и надеяться на лучшее. Наверное, сталкеры самые суеверные создания на планете Земля. Но что за непонятные вещи происходят со мной?

Не многие сталкеры видели смерть. Еще меньше пережили встречу с ней. А я выживу или нет? Миссия не окончена говорить о результатах рано.

Окружение странное попалось! Неужели я расходный материал, используемый в войне за чьи-то интересы? Кто погубит меня Рублев, Ворон или Спонсор? А может Лист или Кирпич? Странные мысли в голову лезут, странные...