Противодействие шпионажу

Шпионаж зародился в древности и применялся всегда, где только шла борьба между разными частями человеческого общества. В начале своего существования и еще очень долгое время шпионаж применялся эпизодиче­ски и бессистемно, круг его задач был узок и ограничивался почти исключи­тельно военной областью. Но по мере развития военной техники и размеров самой войны шпионаж принимает все более и более обширные размеры и постепенно распространяет свою деятельность на остальные области жизни государства. Помимо военной он также захватывает духовную жизнь как отдельных личностей, так и целых народов, армий, классов и других группи­ровок. Наряду с пассивной наблюдательной деятельностью шпионаж пере­ходит к активным боевым действиям, не довольствуется тем, что выясняет силы и состояние противника, но и сам помимо войск наносит удары или другими способами подрывает их. Со временем шпионаж становится неотъемлемой составной частью армии. Наравне с вооруженными силами уже в мирное время создаются мощные шпионские организации, заклады­вается прочная основа для продолжения шпионажа во время военных дей­ствий. Уже в мирное время шпионаж представляет высшему командованию те данные, исходя из коих оно предпринимает свои мероприятия. Шпионаж доказал бесповоротно, каким фактором исключительной важности он явля­ется в деле предрешения победы и предотвращения поражения на полях бит­вы, и жестоко приходилось расплачиваться за свое упущение тем, кто не понял или не хотел понять этого. В главе об историческом развитии шпиона­жа мы привели несколько примеров из последней русско-германской вой­ны, которые показывают, к каким кошмарным результатам привело отсут­ствие организованного шпионажа в русской армии. Столпы царского пра­вительства, не сумевшие создать у себя разведывательной службы, неистов­ствовали до исступления по поводу германского шпионства в России, обви­няя в участии в нем поголовно всех немецких колонистов и др. Своим плачем они, конечно, горю не пособили, не предотвратили разгрома, а наоборот, сво­ей шовинистической политикой усилили развал сплоченности внутри стра­ны. Мы с ними вместе не скажем, что все немецкие колонисты в России были германскими шпионами, но, с другой стороны, должны отдать спра­ведливость германскому военному командованию, которое свой шпионаж организовало блестяще и между прочим среди немецких колонистов также имело свой значительный кадр агентов. Но несмотря на то что в разных стра­нах и армиях шпионаж был организован неодинаково широко, вред, кото­рый наносит иностранный шпионаж, был слишком очевиден, и он как и всякое вредное действие вызвал противодействие себе. Всякое государство принимало против иностранных шпионов и их пособников в своей же стране суровые законодательные меры. Однако борьба с шпионством посредством законодательных и судебных органов не достигает своей цели, так как тако­вые карают только тех шпионов, которые уже совершили свое преступление, а в смысле предупреждения по своему существу они должны ограничиваться пассивными мерами воздействия. Это обстоятельство заставило организо­вать для борьбы с шпионством противника специальный орган контршпи­онства, называемый контрразведкой;

Контрразведка является оборонительной стороной по отношению к раз­ведке. Разведка действует против государства, явного или возможного про­тивника, а контрразведка обороняет свое государство от разведки других стран, непосредственно борется с иностранными шпионами, вылавливает их и охраняет тайны своего государства от проникновения шпионажа про­тивника. Работники западного фронта хорошо помнят, что во время войны в польской армии существовали так называемые «Офензива» и «Дефензива», что в буквальном переводе означает наступление и оборону; первая была ор­ганом разведки, вторая контрразведки, В германской армии контрразведка называется «Службой обороны».

«Весьма важно иметь хороших шпионов, но еще важнее не допускать к работе в своей среде иностранных и неприятельских шпионов».

У Н. Е. Клембовского («Тайные разведки». Изд. 1911 г.) находим некото­рые данные о контрразведке, которые и приводим ниже.

«В Германии для контршпионства в мирное время, т. е. для распоряжений по обнаружению, выслеживанию и арестовыванию шпионов других госу­дарств, при Разведывательном бюро состоит особый политический комис­сар, в большинстве случаев из отставных офицеров. В пределах указаний, по­лученных от начальника Бюро, он действует совершенно самостоятельно че­рез своих специальных агентов».

«Во Франции те же обязанности лежат на управлении общественной бе­зопасности, которое в своих действиях от военного министерства не зависит, что и составляет слабую сторону французского контршпионства. Исполни­тельными органами названного управления являются, во первых, специаль­ные агенты, во-вторых, пограничные комиссары, имеющие каждый свои определенные районы».

«Как германские, так и французские агенты, предупрежденные о подо­зрительных действиях или сношениях какого-либо лица, начинают шаг за шагом и весьма искусно выслеживать его, буквально ни на минуту не ослаб­ляя своего надзора, пока в их руках не будет неопровержимых доказательств его виновности, тогда его арестуют».

«Иногда, в особенности, если выслеживание подозрительной личности не дает желаемых результатов, к ней подсылают агента-заманивателя; при­творным образом познакомившись с заманиваемым, внушив полное к себе доверие, заманиватель сам предлагает шпиону свои услуги, облекая все в очень осторожную форму; обыкновенно шпион ловится на эту удочку и бе­рется на месте преступлений с поличным. Роль "заманивателей" очень часто берут на себя те нижние чины, с которыми видимо желают ближе познако­миться шпионы. В этом случае инструкцию нижним чинам дает их непо­средственное начальство, руководимое указаниями управления обществен­ной безопасности».

«Раскрытие иностранных шпионов составляет также обязанность своих собственных шпионов. Так, например, в 1903 г. торговец Балиге, бывший германским шпионом, выдал имена двух французских офицеров, занимав­шихся шпионством в Эльзасе, и способствовал задержанию их немецкими властями».

«Самые элементарные правила, затрудняющие работу иноземных шпио­нов, заключаются в следующем:

1) Все военнослужащие должны соблюдать полную сдержанность и осто­рожность в разговорах о военных делах с иностранцами и вообще с по­сторонними.

2) О всех лицах, внушающих своими поступками подозрение в шпионстве, каждый военнослужащий должен докладывать своему начальнику. Во всех случаях, когда факт шпионства не подлежит сомнению, уличенного надо задержать».

«Затем, мерами, предупредительными по отношению к иностранному шпионству в мирное время, должны быть:

1) Более строгий контроль над корреспонденцией, проходящей через гра­ницу.

2) Установление самого строгого надзора над лицами, занимающимися контрабандой, а также часто без явной необходимости переходящими границу».

«В ином виде представляется вопрос о контршпионстве в военное время. Для обнаружения и захвата шпионов Маккиавели приказывал иногда людям разойтись по своим палаткам. Действительно в древности такой спо­соб применялся. Полиен свидетельствует, что афинский полководец Шарес, живший в половине 1Устолетиядо P. X., узнал однажды, что в его стане скры­ваются неприятельские шпионы. Тогда он поставил часовых вокруг укреп­лений, построил всех воинов и приказал каждому опросить своего соседа по строю, кто он и к какой части принадлежит. Таким образом шпионы были пойманы, потому что не могли ответить, к какому отряду или посту принад­лежат, где помещаются и какой пропуск. По словам генерала Марбо, то же проделал и Наполеон на острове Лобау в 1809 г., когда получил то же аноним­ное сведение о присутствии шпиона среди 30 тыс. французов, сосредоточен­ных на острове; шпиона удалось обнаружить».

Понятно, что столь примитивный способ вовсе неприменим теперь при громадных современных армиях. Чтобы оградить себя от неприятельских шпионов, нужно прежде всего требовать от войск строжайшего исполнения всех правил полевой службы, чтобы никто не мог пробраться незамеченным через линию сторожевого охранения. Но и это средство малодействительно, так как при войсках очень много посторонних лиц, как то: подводчиков, под­рядчиков, поставщиков, лиц, принадлежащих к обществам Красного Креста, и т. д. В их среде всегда могут скрываться неприятельские шпионы.

При малейшем подозрении о шпионстве за подозреваемым следует про­следить, затем задержать его и подвергнуть нескольким строгим сбивчивым допросам, замечая, нет ли путаницы в его ответах».

«Для обнаружения неприятельского шпионажа JIa-Пиерр рекомендует при появлении подозрительной личности на аванпостах неожиданно обви­нить его в сношениях с неприятелем и пригрозить расстрелять; по мнению Ла-Пиерра, настоящий шпион растеряется и, чтобы спасти себя, выскажет все, что знает о намерениях противника».

«Приблизительно так поступали германцы с тайными французскими агентами и шпионами во время блокады Меца и Парижа. Вот что показал во время процесса маршала Базена побывавший в руках немцев Андрей Кру- зем: «В селении С.-Реми я был схвачен пруссаками, которые обыскали меня, раздели донага и отобрали все мои деньги и даже нож. На следующий день меня допрашивал генерал, он хотел знать, что делается в Меце; я рассказал ему, что взбрело в голову, и прибавил, что никогда не был на военной службе и не знаю названий полков, находящихся в крепости. Он спросил о причине моего бегства из Меца, я ответил, что попал туда в качестве подводчика и что у меня на руках семья, состоящая из жены и пятерых детей, которых я дол­жен прокормить. Мне сделали очную ставку с мэром Меца; он признал, что где-то видел меня. Затем меня вывели, надели на шею веревку, перекинули конец ее через дерево и снарядили людей, чтобы тянуть ее. Я подтвердил все раньше сказанное и уверял, что больше ничего не знаю. Генерал спросил, есть ли в Меце продовольственные припасы. Я ответил, что нет, что едят ко­нину. "Есть ли источник соленой воды ниже форта Сен-Кентен?", — спро­сил он. "Источник находится между фортами Сен-Жюльен и Белькруа", — ответил я. Генерал сказал, что в этих словах он видит доказательство моей правдивости. Затем Крузема отвели в Корни, где продержали 10 дней в тюрь­ме, после чего отпустили на свободу, снабдив пропуском на Нидервейс, ро­дину Крузема, и предупредив, что если он еще раз пойдет через аванпостную линию, то будет расстрелян».

«Впоследствии заметив, что пойманные французы часто проглатывали находившиеся у них депеши, немцы поступали так: тщательно осмотрев и раздев пойманного, они давали сильные слабительные средства и оставляли его под присмотром нескольких человек, дней через восемь, если не обнару­живалась виновность арестованного, его отпускали на свободу, пригрозив опять-таки расстрелом в случае вторичной поимки».

«Поймав неприятельского шпиона, можно иногда воспользоваться им для сообщения ложных сведений противнику».

«Римский полководец Вентидий во время войны с парфянами (в тридца­тых годах до P. X.) узнал, что среди его войск есть шпион, передающий все его намерения противнику. Желая воспользоваться им в свою выгоду, Венти­дий стал распускать слух, что он больше всего опасается наступления кава­лерии парфян по дорогам, пролегавшим на равнине, так как тут его пехота будет бессильна, между тем как она задержит неприятеля, если пойдет по горной дороге. Узнав об этом через шпиона, парфяне поспешили двинуться по первой, длиннейшим путем, употребив на этот марш сорок дней. Венти­дий воспользовался этим временем для сосредоточения своих разбросанных войск, что исполнил в тридцать семь дней, а затем наголову разбил парфян».

«Находясь в Шмитберге, Фридрих II поймал шпиона, служившего Кар­лу Лотарингскому, и уверил его, что отступит к Бреславлю, как только не­приятель приблизится; шпион уведомил об этом Карла Лотарингского, ко­торый вполне дал себя обмануть».

«В 1692 г. секретарь принца Оранского служил шпионом у графа Люк­сембурга и уведомлял его о всех планах и намерениях принца. Уличенный своим начальником в шпионстве, секретарь по его поручению донес Люк­сембургу, что на другой день союзные войска предпримут некоторые пере­движения, но не с целью наступления, а лишь для производства фуражиров­ки. Люксембург поверил этому и едва не был захвачен в своем лагере у Штейн- кирхена».

«Граф Парижский рассказывает, что в октябре 1862 г. во время осады Коринфа Ван-Дорном молодая женщина мисс Буртон, исполнявшая в осаж­денном городе роль шпиона южан и одаренная замечательными военными способностями, написала Ван-Дорну письмо, в котором сообщала, что са­мая слабая часть укрепленного лагеря — северо-западная сторона и указы­вала с замечательной точностью, как именно надо было произвести атаку с этой стороны. Северяне перехватили письмо, немедленно укрепили слабые пункты, указанные шпионом, а письмо отправили по назначению, приняв вместе с тем все меры для устранения дальнейших сношений мисс Буртон с южанами. Ван-Дорн атаковал северян в указанном ему направлении и был совершенно разбит ими».

«Во всяком случае до казни шпиона необходимо постараться узнать че­рез его посредство прочих неприятельских шпионов и организацию этого дела у противника. С этой точки зрения крайне ошибочны действия францу­зов, расстрелявших в сентябре 1870 г. немецкого шпиона Шульца, несмотря на выраженную им перед казнью готовность передать подробности немецко­го шпионства и указать на своих сотоварищей по ремеслу».

Как видим из этого короткого очерка, в нем очень мало уделено места обзору организованной борьбы со шпионажем. Приведенные конкретные примеры являются образцами случайного задержания отдельных шпионов, хотя бы даже это обстоятельство и было использовано задержавшими в свою пользу. Нередко бывают случаи, что задерживают людей, почему-либо пока­завшихся подозрительными, которые в действительности впоследствии ока­зываются шпионами. Но такая кустарная борьба со шпионажем, когда без всякой подготовки, совершенно случайно задерживают одного-другого шпи­она, цели не достигает, не является достаточной. Одиночные шпионы, хотя и приносят много вреда, но вред этот ничто в сравнении с тем, какой причиня­ют целые шпионские организации. А ловить отдельных шпионов и казнить их, не изучив на отдельных экземплярах систему и способы работы послав­шей их организации, означает не более как ощипывать ветки, оставляя це­лым самый корень.

Мы не знаем, как велика армия шпионов в разных странах, но с уверен­ностью можем сказать, что цифра эта очень громадна. Стоит вспомнить, что с лишком полвека тому назад перед Франко-прусской войной Пруссия в одной только Франции имела 13,5 тыс. агентов и рассчитывала довести их число до 30 тыс. надо принять во внимание тот колоссальный прогресс, ка­кой за этот период проделало военное дело, чтобы иметь полное основание утверждать, что шпионаж завоевал себе положение, позволяющее ему стать равноправным членом рядом с другими родами оружия, больше того, занять в этом ряду первенствующее место в силу условий, вызываемых развитием классовых сил общества и прогрессом военной техники; или, вернее, не ут­верждать это, а лишь повторить мнения военных авторитетов и согласиться с ними. Перед лицом такого опасного врага, как иностранный шпионаж, нельзя довольствоваться импровизированной, случайной борьбой с ним. Если государства, не уделившие достаточного внимания организации раз­ведки, платили за это ценой колоссальных потерь и поражений, то та же участь неминуемо постигнет и те из них, которые будут у себя держать в запу­щении контрразведку. И если все государства стремятся противопоставить военным, экономическим, дипломатическим мероприятиям других стран свои однородные мероприятия и еще превзойти их, то иностранному шпио­нажу необходимо противопоставить свой контршпионаж. И тем более те­перь, когда шпионаж принимает такие грандиозные размеры.

По мере доступных нам печатных материалов и собственного умения мы рассмотрели в предыдущих главах сущность шпионства. Нужно сказать, что едва ли найдется какая-либо иная организация, которая оказалась бы более сложной, чем шпионская. А поэтому вполне ясно, что аппарат борьбы с крайне сложной организацией еще сложнее хотя бы по той простой причи­не, что разыскивать несравненно труднее, чем прятаться. Для этой цели ну­жен хорошо налаженный аппарат, до такой степени гибкий и подвижный, чтобы он мог применяться ко всем хитроумным уловкам шпионских органи­заций, чтобы он был в состоянии справиться со всей сложностью этих орга­низаций в целях истребления их. Для этой цели недостаточно любителей, а необходимо иметь специалистов, изучивших контрразведывательное дело и с любовью относящихся к нему. Шпионы работают целыми организациями, систематически, с распределением функций между собой для достижения наибольших результатов, поэтому борьба с ними тогда только будет иметь желательные последствия, если она также будет систематизированной и организованной. Работа по борьбе со шпионажем чрезвычайно трудная, ибо здесь приходится оперировать мыслями и намерениями людей, очень тщательно и хитро скрываемых, а не с конкретными, ощутимыми объекта­ми. Если бы все прониклись сознанием того, какую опасность представля­ет собой шпионство противника, какой вред причиняет его деятельность, то борьба с ним была бы легкой. Но большинство даже и не знает о суще­ствовании шпионства, а те, которые и знают, не обращают внимания на это зло. Также и те, которые сознают вред и опасность шпионства, не по­священы во все сложнейшие махинации его работы, почему и не могут ока­зать широкого содействия контрразведывательным органам в деле борьбы с ним. Если бы удалось объяснить всем способы борьбы со шпионажем, то опять-таки результатов от этого не получилось бы никаких, так как шпио­ны тогда немедленно переменили бы свою тактику, и снова пришлось бы изучать ее, что составило бы бесконечную и безрезультатную работу. Одно в этом отношении можно добиться от массы — разъяснить ей вред шпион­ства и повлиять на нее, чтобы она была менее доверчива и более осторожна в своих действиях и разговорах. Если масса не будет всюду говорить того, что может считаться секретом, то работа шпионов станет труднее, а борьба с ним легче.

Контрразведка, борясь со шпионажем, борется с ним теми же средства­ми, каковые этот последний применяет для достижения своих целей. Как и шпионаж, контрразведка имеет свою тайную агентуру, но главным образом в своей собственной стране для изобличения неприятельской шпионской агентуры. Но она же должна иметь агентуру и в стране противника для про­никновения в его шпионские и контрразведывательные органы, откуда ве­дет свое начало шпионаж. Заграничная агентура контрразведки должна ус­тановить личный состав иностранных шпионских организаций и проник­нуть в тайны их тактики, дать контрразведке основу для организации своей работы. Внутренняя агентура распутывает дальше нити, идущие из-за рубе­жа. Знание своего противника есть залог победы, поэтому и контрразведка должна изучать своего противника, его оружие и способы употребления его. Не только заграничная агентура является орудием такого познания, но и все остальные средства, применяемые контрразведкой в борьбе со шпионажем. Недостаточно поймать отдельного шпиона и его ликвидировать, а необходи­мо стараться от него установить все его связи и обезвредить всю организа­цию, в которой он вращается, и выпытать все данные о методах и способах работы для использования в будущем. Наравне с борьбой против деятельно­сти иностранных шпионских органов путем вылавливания их агентов контр­разведка должна всеми мерами стараться разлагать эти органы и парализо- вывать их работу Это достигается путем насаждения в них своих людей, пу­тем снабжения их окольными путями ложными сведениями, провоцирования отдельных работников и другими средствами.

Ловля шпионов — дело абсолютно необходимое, но еще важнее преду­преждать зловредную работу шпионов. Контрразведка обязана бороться со всяким злом, разлагающим тыл страны, и охранять фронт от покушения со стороны неприятельских шпионов, своих собственных изменников и преда­телей. Для того чтобы успешнее осуществить эту задачу, контрразведыва­тельные органы должны быть хорошо знакомы со своей собственной стра­ной, с нравами и обычаями своего собственного государства, знать все недо­статки и слабые стороны как государственного строя в целом, так и отдельных лиц правительства, главным образом наиболее видных, а также весь команд­ный состав снизу доверху. Одновременно с этим необходимо знать психоло­гию отдельных групп населения внутри своей страны, чтобы иметь возмож­ность предвидеть, откуда скорее всего можно ожидать измену, предательство или другое преступление, могущие нарушить нормальный ход обществен­ной, политической, экономической или военной жизни.

Задача контрразведки — следить, чтобы военные учреждения и другие исполняли свои обязанности правильно, чтобы государство имело крепкую, хорошо вооруженную армию, могущую в нужный момент дать надежный отпор врагам и наносить им ощутительные удары, чтобы штыки, сабли и пушки наносили верные удары противнику и не повернулись бы в обратную сторону и чтобы армии этой не наносились предательские удары в спину, когда она пойдет бить врага. Работа контрразведывательная трудна, здесь нельзя сделать красивый жест, произвести эффект, добиться авторитета и популярности. Контрразведчик как крот, роется, ходит, ползает, на него смот­рят как на отпетого, отверженного человека часто свои же люди, враги его ненавидят, обывательщина от него сторонится, боится его. В ходе истори­ческого развития контрразведчика можно сравнить с часовым, стоящим на посту и смотрящим за порядком. Часовой стоит под дождем и на холоде, на него и собака будет лаять. Работа контрразведчика сложная и ответствен­ная, на первый взгляд кажется неинтересной и отталкивающей. Но необхо­димо в нее внести такое содержание, чтобы она стала интересной, одухотво­рить ее и помнить, что она нужна и полезна для государства. Необходимо воспитать себя самих, расширить свой кругозор, чтобы при столкновении с врагом превосходить его нравственно.