Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Методы шпионской работы
Шпионаж всегда работает тайно, так как вынужден скрываться от преследования контрразведки той страны, в которой он работает. Контрразведка ежеминутно зорко следит за работой иностранного шпионажа и старается его тайны раскрыть, сорвать с него маску и, выведя его таким образом на солнышко, обезвредить. Всякое государство, чтобы успешнее бороться с шпионажем своих противников, стремится всеми способами выяснить методы и приемы, которые применяются в работе, посредством которых осуществляются планы. Если удастся раскрыть, к каким средствам прибегает, какие приемы применяет шпионаж, под каким видом скрывается, борьба с ним пойдет успешно. Поэтому шпионаж прежде всего и больше всего скрывает свои методы и старается предохранить их от расшифрования. В этой области не ведется борьба такая, где выступает открыто человек против человека, армия против армии, где побеждает физическая сила или сила оружия. Здесь борьба ведется между умом и проницательностью, находчивостью и изобретательностью, хитростью и лукавством и другими психологическими методами. Чем больше шпионаж проявит инициативы в выборе методов, способности изменить их и заменить другими, тем больше застрахует себя от неудач и тем успешнее будет его работа. Методы шпионской работы не представляют собой чего-то твердо обоснованного, непреложного. Здесь нет и быть не должно никаких определенных законов, а все меняется в варьируется до бесконечности и беспрестанно. Как бы не были хитры применяемые способы, если они будут повторяться, превращаясь в определенную систему, они неизбежно будут раскрыты противником и приведут к провалу. Сведующие, понимающие дело люди, когда писали о шпионаже, могли дать только самые наиболее важные элементарные сведения, изложить общие места. В дальнейшем все зависит от каждого отдельного лица, каждого сотрудника, каждого агента и от условий, в которых ему приходится работать. Шпион представляет только результаты своей работы, собранные им материалы, докладывает о завербованных им агентах. Но каким образом он эти сведения добыл, как он подошел к человеку, где он прятался, как лгал, лицемерил, льстил, этого он не расскажет, и в большинстве случаев этим никто не интересуется. Бывают люди с такими способностями, что совершенно не представляется возможным постичь их работу. В этом деле нельзя дать никаких предопределений, никаких инструкций, никогда нельзя определить наперед способы действия. Все зависит от инициативы человека, как он сумеет приспособиться к обстоятельствам дела и какой изберет метод. И даже он не всегда сумеет толком объяснить свои действия. Органы шпионажа, которые имеют более или менее определенные линии, которых они придерживаются, сохраняют их в самой глубокой тайне. Было бы совершенно праздным делом добиваться от рядового шпиона сведений об организации разведки, потому что ему ничего неизвестно и ничего ему об этом не говорят. Обыкновенно он знает только одно лицо, от которого он получил задание, деньги на расходы и документы. В крайнем случае он знает только то лицо, к которому он направляется, но часто бывает, что ему поручают самостоятельно собрать определенные сведения и возвратиться. Обычно он не знает никого из других шпионов, так как их друг от друга скрывают. Нет никакой возможности предусмотреть и описать все методы, применяемые шпионами, нельзя предугадать всего, что способен изобрести ум человека. На примерах прошлого надо учиться понимать, как разнообразны и гибки эти методы, как велика изобретательность отдельных шпионов. Определение категории подневольных шпионов находим в следующих словах Фридриха II: «Когда нет никакой возможности добыть сведения о неприятеле в его крае, остается только одно средство, хотя оно и жестоко: надо схватить какого-нибудь мещанина, имеющего жену, детей и дом, к нему приставляют смышленого человека, переодетого слугой (обязательно знающего местный язык). Мещанин должен взять его в качестве кучера и отправиться в неприятельский лагерь под предлогом принесения жалоб на притеснения с Вашей стороны. Вы предупреждаете его, что если он не вернется со своим провожатым, побывавши у неприятеля, то вы задушите его жену и детей, разграбите и сожжете его дом. Я должен был прибегнуть к этому средству, когда мы находились под Хлузитцем, и оно мне удалось». Такие же указания находим у Бюжо: «Когда требуются агенты, чтобы добыть сведения о противнике, послать далеко письмо за линии неприятеля или собрать какие-либо данные в районе, занятом им, тогда собирают в попутных селениях зажиточных крестьян и, прежде чем дать им поручения, запугивают их угрозами сжечь дома, увести жен и детей и пр. Для сообщения неприятелю ложных известий их посылают с письмами, заключающими эти сведения и адресованными на имя начальника какого-либо поста или начальника войск в каком-нибудь пункте, который занят еще неприятелем Крестьянин отправляется туда, его схватывают, письмо прочитывают, и хитрость почти всегда удается. Богатые крестьяне способнее к этой роли, чеу люди более образованных классов; они дорожат своим имуществом и более привычны к тяжелому труду; кроме того патриотизм в них меньше развит, чем в высших классах. Наконец они возбуждают меньше подозрений. Если не встречаешь жителей, как это часто бывало в Испании, то надо уводить с собой встречающиеся стада, владельцы не преминут явиться за ними; тогда этим людям предлагают выкупить их ценой шпионства, причем предупреждают, что возвратят стадо лишь после проверки добытых сведений.» «Двойными шпионами можно пользоваться только для обмана противника. Передавая им словесно инструкцию, надо сообщить такие вымышленные сведения о нашей армии, которые могут побудить неприятеля сделать шаг выгодный для нас, но вредный для него; можно, например, сообщить шпиону о прибытии значительных подкреплений к пункту, угрожающему противник), чтобы таким образом, может быть, заставить неприятеля очистить этот пункт без боя и т. п. Но шпион отнюдь не должен знать, что его двойственная игра разгадана, поэтому передавать ему ложные известия надо так, чтобы это было сделано как бы нечаянно, по неосторожности; уверенность, что вы проговорились, придаст в глазах шпиона большее значение сообщенному ему известию, и он поспешит передать его противнику как несомненный факт. «Вообще с двойными шпионами надо обращаться крайне осторожно и умело; если начальник шпионов не имеет навыка в этом, лучше вовсе не держать двойных шпионов». «Вот что говорят, например, французы про шпионство германцев во Франции: «Их система весьма простая: на каком-нибудь месте вблизи форта или вообще в пункте, имеющем стратегическое значение, они (т. е. германцы i возводят фабрику или завод с многочисленным штатом немецких рабочих и. создавая грозную конкуренцию нашей торговле в мирное время, изучают окрестности, строят свои здания и готовятся превратить их к открытию военных действий во временные укрепления». «Горячо отрицая подобные факты, немцы сами жалуются, что в Германии есть много фабрик, во главе которых находятся переодетые французские офицеры, тайно создающие целые батальоны вольных стрелков солдат-рабочих и пр.». По поводу выселения немецких колонистов из наших пределов в 1887 г. английский журнал писал: «Не надо забывать, что большинство выселенных колонистов состоит в резерве германской армии и что в случае войны они могли бы неожиданно образовать враждебные банды, уже знакомые с топографией края, с его средствами и спокойно занимающие самые важные стратегические пункты». «Любопытно, что осенью 1920 г. в Брюсселе было обнаружено особое женское шпионское бюро, созданное частными германскими агентами; оно пополнялось дамами, преимущественно из северных французских провинций, для шпионства в пределах Франции». «Вот что пишет о шпионстве китайцев в России Туровский: «В Семире- ченскую и Ферганскую область ежегодно ранней весной направляется масса китайских подданных в поисках работы. Вместе с ними пробирается несколько китайских офицеров и сотни нижних чинов. Каждый офицер с пятью — восемью нижними чинами образует одну рабочую группу, нанимающуюся только туда, где есть возможность с пользой шпионить, и часто попадающую на работы в укрепленные пункты. Планы они снимают лишь в крайнем случае, а записывают лишь числа и имена, полагаясь в остальном на свою намять. По накоплении материала один из рабочих отказывается от работы и возвращается на родину, причем приводит в порядок свой материал, перейдя границу». «Японцы находились в особо благоприятных условиях для производства тайных разведок: с одной стороны, им содействовало наше добродушие, доверчивость и болтливость, с другой, — родственные черты их с китайцами. Из этих последних они набрали себе обширный контингент шпионов. Китайцы свободно бродили по нашим бивакам и тыловым учреждениям, нанимались нами как погонщики мулов и даже как рабочая сила при возведении укреплений; они вели мелочную торговлю, нищенствовали, собирали остатки пищи около солдатских кухонь; многие из участников кампании помнят наверно труппу фокусников-китайцев, бродивших по линии наших резервов под Ляояном, на Шахэ и позже на сыпингайских позициях; после представления они выпрашивали себе рекомендацию от офицеров, с напускной гордостью показывая свидетельства, которыми успели заручиться в тех войсковых частях, где побывали раньше. Конечно, при таких условиях китайцы-шпионы тонули в общей массе населения и делались неуязвимыми, а работа их облегчалась донельзя». «Судя по данным, помещенным в печати и в наших судебных делах на Дальнем Востоке, шпионство у японцев было организовано следующим образом: в районе расположения наших войск и в нашем тылу учреждены были особые разведочные бюро. Во главе каждого бюро находился, по-возможно- сти, интеллигентный и знающий русский язык китаец, избираемый самими японцами. Помощниками и сотрудниками его были второстепенные шпионы числом от трех до десяти, частью им вербовавшиеся, частью назначавшиеся японцами. Начальник бюро получал от японских властей известную сумму денег для приобретения оседлости в нашем районе. На эти деньги главный агент-китаец заводил какую-нибудь мелочную торговлю, обыкновенно булочную, где и заседал, внимательно прислушиваясь и приглядываясь к тому, что делалось у русских. Его помощники действовали на стороне или оставались сами на одном месте, т. е. открывая в свою очередь мелочную торговлю или передвигаясь в известном районе в роли носильщиков тяжестей, погонщиков и пр. Все сведения, добытые в китайском бюро, передавались японцам через посредство особых переносчиков, выбранных из числа неграмотных и беднейших китайцев. Пробравшись через наши линии и передав японцам донесение, такой переносчик возвращался назад и выжидал новое поручение». «Кроме указанных шпионских бюро японцы пользовались и отдельными шпионами, на которых возлагалось преимущественно наблюдение за передвижением наших войск в определенном районе. Чтобы облегчить эту работу шпионам, в особенности неграмотным, им давался лист бумаги, разделенный несколькими линиями на четырехугольники, соответствующие участкам на местности; шпион-китаец зарисовывал в каждом четырехугольнике изображение погон тех частей войск, которые находились в данное время на соответствующих местных участках». «Все сведения от шпионов поступали, сортировались и сводились в одно целое в особых шпионских бюро, которых было несколько вдоль фронта армий. Сопоставление данных, добытых от разных, друг друга не знавших шпионов, служило контролем верности самого сведения и добросовестности шпионов. Во главе бюро находились японские офицеры». «При занятии японцами значительного или важного пункта, очищенного нами, немедленно вызывались шпионы, работавшие на этом участке и знакомые с местными условиями. Под их наблюдением составлялись податные списки жителей; город или деревня разделялись на участки с назначением в каждом изТгих старшины, ответственного за порядок и т. п.». «Мария де Каула, бывшая на жалованье у Германии, по странной иронии судьбы вышла замуж за французского Генерального штаба полковника Юнга, одного из главных организаторов в 1872 г. Второго бюро французского военного министерства, которое ведало шпионством и контршпионством. Вот один случай из ее деятельности: Мария де Каула, обладавшая очень красивой наружностью, влюбила в себя французского военного министра де Сис- сэ; однажды, в 1875 г., когда министр по своему обыкновению завтракал у баронессы, он по забывчивости оставил свой портфель в гостиной; этим воспользовались помощники Каулы и скопировали все секретные документы, бывшие в портфеле». «Перед делом при Баньо мимо французских аванпостов у Шатильона проехал офицер французского Генерального штаба, направлявшийся в сторону пруссаков. Полагая, что всадник сбился с пути, стоявший на аванпостах подпоручик вышел с несколькими солдатами из-за укрытия, чтобы указать ему настоящий путь. Штабной, как казалось, удивился этой внезапной встрече, но тотчас оправился и сказал подпоручику: "Вас-то я и искал, передайте губернатору эту весьма нужную и экстренную депешу". Он вынул из кармана запечатанный конверт, адресованный генералу Трошю, отдал его подпоручику и поехал дальше по направлению к пруссакам. Подпоручик сам немедленно снес пакет губернатору; по вскрытии в нем оказалась чистая бумага». «Примером находчивости и хитрости может служить следующий факт, рассказанный в исповеди Людовика Винделла, отставного прусского офицера, бывшего шпионом Германии во Франции: «В 1893 г. отправился в Тулон, так как капитан Борзен сообщал мне о своем подозрении, что французам удалось достать недавно приобретенный германским флотом аппарат Мюллера для управления торпедами. Я сделал несколько попыток забраться в арсенал, но все неудачно. Наконец, придя в отчаяние, я нанял маленькую лодку и проник в порт на веслах. Я находился уже в каких-нибудь ста метрах от дока, как вдруг часовой замахал руками, приглашая меня удалиться. Я повернул лодку, причем нарочно опрокинул ее. Мне оставалось только вплавь добраться до дока. Погода была скверная, и я совсем выбился из сил. Начальство доков было очень раздосадовано, но простая человечность побуждала вытащить меня из воды. Меня внесли в здание, дали коньяку и привели в чувство. Все время я исподтишка озирался и видел множество торпед, однако к великому моему удовольствию убедился, что там не было мюллеров- ского аппарата». Вот образчик выдержки: «Проехав Телиш, я через час пути въехал в так называемый Туфарнов лес; дорога шла все в гору извилинами, проехав немного лесом, я вдруг заметил, что моя лошадь чего-то боится; я ударил ее нагайкой, но этим только заставил ее подняться на дыбы и сделать скачок в сторону; недоумевая, что это значит, я слез с лошади, привязал ее к дереву, а сам свернул с дороги и пошел вперед по узкой тропинке; пройдя немного и выйдя на небольшую поляну, я был поражен представившейся мне страшной картиной, объяснившей причину испуга лошади. На небольшой дикой груше висели два болгарина; они еще качались и конвульсивно вздрагивали ногами, лица их были ужасны; первой моей мыслью было спасти несчастных, обрезав веревку, но благоразумие взяло верх; в самом деле, играя роль турка и спасая наказанных собак, гяуров, я легко мог выдать и погубить себя, так как ничто не ручалось, что палачи скрываются где-нибудь в кустах и зорко следят за мною. Приняв равнодушный вид, я вынул табак, закурил папиросу и, взглянув еще раз на повешенных, вернулся к своей лошади и полной рысью продолжал путь». (Воспоминания лазутчика Русской армии в войну 1877-78 гг. Клембовский). Имеются некоторые предположения, что известная компания Зингера, торговавшая швейными машинами и имевшая магазины не только в городах, но и в сельских местностях России, была шпионским предприятием. Агенты этой коммерческой фирмы шныряли по всем углам и закоулкам, предлагая свои машины, а затем собирали рубли и полтины за проданное в долг. Как официальные представители популярного и всем известного предприятия они могли входить всюду, все услышать и узнать и заводить нужные знакомства. Когда Россия собиралась заключить союз с Францией и русский царь для этой цели решил ехать в Париж, германское правительство задалось целью воспрепятствовать заключению этого невыгодного для нее договора. Перед этой поездкой шпион Штибер донес германскому имперскому канцлеру Бисмарку, что какой-то поляк-революционер собирается совершить покушение на русского царя во время его пребывания в Париже. Бисмарк поручил шпиону обставить дело так, чтобы поляк свое покушение действительно совершил, но одновременно предписал во что бы то ни стало воспрепятствовать убийству царя. Бисмарк, как монархист, дорожил жизнью русского царя, а ему нужно было только расстроить союз, который ставил Германию между двух огней. В Париже поляк действительно произвел выстрел в царя, но промахнулся, так как германские шпионы, окружившие его при этом, толкнули его. Царь остался жив, но не захотел заключать союза с страной, где покушаются на его жизнь. Бывали случаи, что некоторым шпионам не давались никакие задания и они не совершали ничего преступного с точки зрения законности. Такие шпионы вели себя умышленно подозрительно и нарочно привлекали к себе внимание контрразведки. Характер их задачи заключался в том, чтобы шаг за шагом расшифровывать следивших за ними агентов контрразведки и таким образом сделать их негодными к работе. Для достижения своей цели шпионы применяют самые утонченные способы, при помощи которых им удается поймать на удочку иногда самых честных работников и порой провести опытных людей. В этом отношении шпионы не останавливаются ни перед чем, они используют все слабые стороны каждого лица, которое так или иначе могло бы быть им полезным. Шпионы бывают инициаторами всевозможных трений, конфликтов, интриг как на служебной, так и на семейной почве. Стремясь к своей цели, шпион поссорит мужа с женой, подставит мужчине женщину, женщине мужчину, не говоря уже о том, что в интересах получения нужных ему сведений он готов споить человека, усыпить его, а если понадобится, и убить. Чаще всего в этом отношении играет роль подкуп, когда денег ради служебное лицо склоняется на измену своему государству. Способ этот обходится очень дорого и нелегко выполним, так как изменников, в особенности среди высших служащих, находить трудно. Тем не менее случаев таких очень много, из которых приведем несколько, указываемых Клембовским и почерпнутых из наиболее нашумевших в свое время шпионских судебных дел: «Во Франции: мичмана Ульмо, который под влиянием свой расточительной содержанки, пользуясь тем, что он остался заместителем командира судна, выкрал из казенного секретного ящика документы и собирался продать их Германии; отставного офицера Андруу, намеревавшегося также продать Германии данные, касающиеся новой системы пулеметов». «В Австрии поручика Дембовского и майора Карина. Для оплаты туалетов своей красавицы-жены последний сообщил России разные сведения, известные ему по службе в австрийском военном министерстве и по детальному личному знакомству его с галицийской границей». «В Германии лейтенанта Веселя, состоявшего в Торнском гарнизоне и похитившего важные документы, касающиеся обороны этой крепости с целью передачи их России, однако суд над ним не мог состояться вследствие его побега; моряка капитана Кейзера, обвинявшегося в продаже Франции секретных морских сигналов». «Наконец, в России дело служившего в Варшавском округе подполковника Гримма». «В Китае в 1908 г. была раскрыта целая хорошо организованная система продажи правительственных секретов одной державе. 22 марта 1911 г. в Петербурге в особом присутствии Судебной палаты слушалось дело крестьянина Рафаила Поваже, бывшего некогда матросом, а затем служившего брошюровщиком в типографии морского министерства. Имея на руках для работы секретные документы, Поваже передал их содержание агентам иностранных держав. Преступная деятельность обвиняемого была раскрыта охранным отделением, чины которого узнали о его частых посещениях двух иностранных агентов. Следствием было установлено, что еще в 1893 г. Поваже передал иностранному агенту сборник однофлажных сигналов русского флота, а в 1909 г. преемник того же агента получил сборник трехфлажных сигналов и номер «Морского Ежемесячника», где приводились тайные сведения, добытые русским правительством о состоянии морских сил некоторых иностранных держав. Сигнальные знаки, переданные Поваже, имеют чрезвычайную важность, так как служат для переговоров русских военных судов в открытом море и являются шифром, тайна которого особенно оберегается. Поваже приговорен к лишению всех прав состояния и каторжным работам на 12 лет» (Клембовский). В двух из вышеприведенных примеров играли роль любовные отношения, которые шпионаж не преминул использовать в своих целях. Вот еще образчик шпионской работы, где средством достижения цели была любовная связь: «В 1909 г. на процессе австрийского поручика Дембовского, обвиненного в шпионстве, выяснилось, что он находился в интимной связи с женой одного высокопоставленного сановника и через нее узнавал различные военные секреты. Если путем подкупа высших служащих нельзя достать нужные документы, то остается прибегнуть к какому-нибудь другому средству. Германский шпион Винделль рассказывает, что 1896 г. ему поручено было достать новый мобилизационный план, составленный генералом Буадеф- ром. Для этого Винделль вместе со своим агентом-помощником стали неотступно следить за военным министерством. Однажды они увидели выходившего оттуда одного из старших чинов с портфелем в руке он сел в карету и поехал на вокзал Восточных дорог, шпионы не отставали от него, на вокзале он положил портфель на стол и сам отошел, Винделль тотчас схватил портфель и через 24 часа доставил его в Берлин» (Клембовский). Для добывания сведений шпионы всеми способами стараются завести знакомства, сношения и дружеские связи с военными и гражданскими чинами, пуская в ход лесть, угощения, подарки, оказывая им изысканное внимание. Добившись расположения или доверия данного лица, шпион при встречах в разговоре выпытывает необходимое; имея вход в дома этих лиц, облегчается доступ к документам. С этих последних снимаются копии или фотографии, а подлинники водворяются на место. С большим успехом можно действовать через ближайших к этим лицам служащих, секретарей и адъютантов и через других близких лиц — через родственника, друга, любовницу, через жену или детей. Большие услуги может оказать шпионам наемная прислуга видных лиц. В истории шпионажа известен случай, когда после безуспешных домогательств раскрыть дипломатическую тайну была подкуплена горничная иностранного посла и через нее получались бумажные отбросы из корзины. Посредством составления разорванных клочков бумаги был восстановлен черновик важного донесения посла своему государству. Шпионы под видом рыбной ловли исследовали глубину рек, отыскивали броды и удобные для переправы места; под видом фотографов-любителей и художников делали съемки укрепленных пунктов, стратегических и тактических сооружений, в качестве охотников производили исследования целых местностей. В военное время шпионы, переодетые в военную форму противной страны и снабженные необходимыми документами, под видом срочных командировок разъезжали в воинских и санитарных поездах. Пребывание в среде солдат давало им обширные сведения о маршрутах следования воинских частей, о формированиях в тылу, понесенных частями потерях, дислокации, о настроении армии и многое другое. Езда в воинских эшелонах делает иногда крайне легким хищение документов из походных канцелярий и дает возможность порчи воинских грузов. В мировую войну австро-венгерское командование перебрасывало в Россию целые толпы мальчиков-подростков, которые под видом добровольцев легко проникали в эшелоны, так как пользовались любовью солдат. Не вызывая никакого подозрения, они без всякого опасения распрашивали решительно обо всем и очень часто похищали документы у зазевавшихся писарей. Шпионы стараются по-возможности больше посещать разные публичные места и бывать на торжествах и пр., где скапливается народ. Одним из таких мест является театр, где знакомства завязываются с большой легкостью. Посещение митингов, собраний, присутствие на погребениях и при открытии памятников дает возможность знакомиться с общественным мнением и настроением населения. Особенно удобны публичные лекции, где часто разбираются злободневные вопросы, часто разгораются страсти и высказываются вещи, которые при обыкновенных условиях остались бы невысказанными; при дискуссиях же часто люди, заинтересованные спором, выбалтывают известные им тайны, чтобы доказать свою правоту или блеснуть своей осведомленностью. Увлечение спортом является удобным средством для завязывания знакомств. Это тем более удобно, что спорт обыкновенно составляет монополию буржуазии и так называемых высших кругов общества. Но кроме этого спорт является удобным средством для непосредственной разведки, в особенности авто-, мото- и велогонки, которые дают возможность знакомиться с путями, изучать состояние дорог, топографические свойства местности и местные предметы. Пожар, наводнение и другие стихийные бедствия или несчастья, в особенности если от таковых пострадали правительственные учреждения, представляют собой подходящий случай для хищения нужных документов под видом помощи. Несчастный случай на улице с интересующим шпиона лицом, быть может преднамеренно инсценированный, даст возможность извлечь необходимое также под видом оказания помощи. Приняв вид калеки, пострадавшего от какого-либо бедствия или потерпевшего несправедливость, заручившись необходимыми удостоверениям, рекомендательными письмами или другими атрибутами, шпион назойливо проникает в учреждения, добивается доступа в кабинеты или квартиры влиятельных особ, прислушивается, подсматривает или извлекает ему нужное. Широко применяется ввод шпионов в штабы и учреждения в качестве служащих, где они и собирают необходимые сведения, похищают документы и данные о деятельности учреждения, а иногда могут достать таковые о деятельности и состоянии целого рада подведомственных органов или целой области военного, хозяйственного или другого дела. Вводятся шпионы также в правящие партии, хотя бы и в качестве пассивных деятелей, в партии оппозиционные. Равным образом вводятся свои агенты в разведывательные и контрразведывательные органы противной страны или подкупаются агенты этих органов, чтобы через них сообщать пославшему их государству ложные сведения, дезорганизовать работу этих органов, расшифровывать других агентов и проникнуть в другие их тайны, равно и узнать, насколько эти иностранные государства осведомлены о своем противнике. «Французское военное министерство командировало в Брюссель очень ловкого агента, который вошел там в сношения с немецким шпионом и настолько завоевал его доверие, что был приглашен им на службу шпионом же в пользу Германии. Агент изъявил согласие на это предложение и в своей новой роли в короткое время узнал фамилии и адреса немецких шпионов, работавших во Франции; кроме того он стал постепенно знакомиться с организацией шпионства, установленной немцами» (Клембовский). Иногда шпионам ставятся устные задачи и ими же делаются устные доклады; сведения не фиксируются, а хранятся в памяти. Однако все наиболее важное должно фиксироваться, документальные данные, цифровые сводки, планы, чертежи, снимки должны представляться в подлинном виде. Отсюда возникает вопрос о хранении их, так как шпион ежеминутно должен опасаться обыска или хотя бы случайного обнаружения хранимого. Ум его снова должен изощряться в изыскивании способов хранения. Здесь возможностей так много, что перечислить хоть часть из них будет трудом совершенно напрасным. Нет также нужды перечислять дальше методы, к которым прибегают в своей работе шпионы. Всякий раз приходится их разгадывать на основании изучения имеющихся налицо материалов, стараться своим умом перехитрить ум и изобретательность шпиона. Шпионаж разрастается все более и более, а наряду с этим изыскиваются новые и более сложные способы работы, ибо повторение старых приемов в этой области чрезвычайно опасно. Следует лишь помнить, что нет такого деяния, недостойного или преступного с точки зрения законности и морали, от которого отказался бы шпионаж, если он посредством этих деяний может извлечь для себя пользу. Чтобы исполнить свое дело, он пустит в ход, с одной стороны, мнимую дружбу, великодушие, любовь и ласку, сострадание, поддержку и другие якобы благородные приемы для того, чтобы заручиться необходимым ему доверием, расположением и использовать их для своей выгоды, а с другой стороны, обманет, подкупит, украдет, толкнет на преступление, соблазнит, развратит, скомпрометирует, спровоцирует, посеет вражду, ненависть, создаст трения, конфликты, интриги, возбудит недоверие, ревность, совершит подлог, устроит скандал, споит, отыграет, убьет, отравит, сожжет, взорвет, утопит и придумает много других средств, ненавистных, преступных и презренных, но доблестных с точки зрения той общественной организации, для которой он работает, если только они приведут к желанным результатам. Выступая в роли, принятой для маскировки своей шпионской работы, шпион должен решительно все до последних мелочей приспособить к этой роли; бывали случаи, что шпионов, производивших разведку под видом крестьян или нищих, ловили на том, что чистое или тонкое белье их не соответствовало грубой одежде или лохмотьям. Следует обращать внимание на то, чтобы монограммы на портсигарах, портфелях, часах, инициалы на белье, носовых платках соответствовали присвоенным шпионом имени и фамилии. Расходы шпиона не должны превышать размеры, соответствующие его профессии или положению. Следует во всем приспособиться к принятой на себя роли и ничем не выделяться из общей массы себе подобных. Приемы шпионажа и профессии, под которыми маскируются шпионы, поражают своим разнообразием: «Сестры и братья милосердия, акушерки, зубные врачи, врачи по венерическим болезням, лечащиеся в иностранных больницах больные и раненые, духовные отцы всех религий и толков, монахи и монахини, просто пилигримы и странники, нищие калеки, солидные общественные деятели различных областей, ученые, художники, изобретатели, писатели, студенты и ученики, профессора и просто учителя, гувернантки, бонны, артисты и артистки оседлые и бродячие, со славными именами и малоизвестные, больших и малых театров, фотографы, собственники, руководители, приказчики и коммивояжеры фирм и предприятий, лесники и лесничие, арендаторы и управляющие имениями, прислуга различных категорий, инженеры и техники, рабочие-специалисты различных квалификаций, чудаки-фокусники, полусумасшедшие, профессиональные воры и разбойники, проститутки, кокотки-содержанки и, наконец, почти отжившие и отработавшие свой век музыканты и певцы-развлекатели, укротители зверей, — дополняя серию масок, однако далеко их не исчерпывают» (Кук). Существенным является вопрос о снабжении шпионов, отправляемых в другое государство, документами, обеспечивающими им проживание в данной стране. Чистые бланки для заготовления документов добываются от подкупленных лиц, работающих в известных учреждениях и имеющих к таковым доступ, или путем хищения. Заполняются бланки разведывательными органами и снабжаются поддельными подписями и печатями, если действительных подписей и печатей на бланках нет. Кроме того шпионы иногда снабжаются тем или иным путем добытыми документами других лиц (например, отнятыми у нелегально перешедших границу). Такие документы могут быть промыты и заполнены другим текстом для большей безопасности. Документы промываются щавелевой кислотой и марганцевым калием. Этими средствами смываются всякие чернила, также литографские, не смывается типографская краска, тушь, химический и простой карандаши. Промытые документы следует полоскать в воде, затем в молоке и снова в воде пока вода не станет совершенно чистой. После просушки на промытый бланк наносится нужный текст. В процессе промывки и полоскания бумага теряет некоторые составные части и делается дряблой, поэтому чернила на ней расплываются и промытые документы пишутся предпочтительно тушью, которая не расплывается. Старая бумага при промывке разъедается еще более, и, чтобы сделать ее более прочной, таковую покрывают жидким раствором желатина, вкладывают между двух листов эластичной бумаги и сушат утюгом. Просушку следует производить осторожно, чтобы бумага не пристала к засыхающему желатину и не испортила бы бланк. При фабрикации фальшивых документов, если нет бланков с надлежащими печатями, употребляются поддельные печати, практикуется срисовывание подлинных оттисков. Для этого берется оттиск подлинной печати на каком-либо документе, по возможности менее пересеченный текстом или подписями скрепивших документ лиц (если чистый отпечаток недоступен) и наиболее отчетливый, и тщательно срисовывается на пергаментную бумагу, наложенную на оттиск, литографской краской или смоченным химическим карандашом. Заготовленный таким способом рисунок переводят на ленту шапирографа, а затем на бланки фабрикуемых документов. Отличительным признаком такого оттиска является то, что его нельзя скопировать на копировальную бумагу и очертания его менее четкие, расплывчатые; для устранения последнего недостатка литографированный оттиск осторожно поправляется одноцветными литографскими чернилами или смоченным химическим карандашом. Фабрикация поддельныхдокументов, печатей и подписей производится в так называемых «черных кабинетах». Говоря о методах, посредством которых проводится шпионская работа, приходится упомянуть значение денег, которые являются одним из главнейших ее двигателей. Содержание целых армий шпионов и подкуп иностранных подданных поглащают массовые денежные средства, не говоря о расходах, с какими сопряжено исполнение шпионских задач помимо этого. Как всё, относящееся к тайной разведке, так и ассигнуемые на это дело средства содержатся в тайне и труднодоступны. В составлении смет на агентурные расходы ассигновка и контроль израсходования производится при участии возможно меньшего числа людей из самых надежных и доверенных. Конечно, расходы эти в мирное время несравненно меньше, чем в военное. С развитием шпионажа растут и расходы на его содержание. «В Пруссии в сентябре 1866 г. бюджет, назначенный правительством на "обеспечение государству полезных сведений", заключался в сумме 160 тыс. талеров, а в октябре того же года был повышен до 350 тыс. талеров. Громадное развитие тайной агентуры перед войной 1870—1871 гг. и во время этой войны привело к увеличению бюджета тайной полиции сразу после франко-прусской войны до 19,5 млн. франков». «После войны 1870—1871 гг. бюджет на разведку в Германии очень возрос из-за сильного развития немцами политической пропаганды во Франции; так, один из видных представителей германской администрации как-то сказал: если бы вы знали, во что обходится нам каждые четыре года их (т. е. французская) избирательная кампания». «О сумме расходов на подготовку японской тайной агентуры перед русско-японской войной указывает Чернозубов в своей статье: "Японские тайные разведчики до войны", называя эту сумму в 12 млн. рублей; величина этой суммы особенно бросается в глаза, так как у японцев было громадное число почти даровых деятелей агентуры, исполнявших различные задачи из- за побуждений патриотизма». «Следует однако оговорится, что сведения о цифрах отпусков иностранных государств на "секретные расходы" весьма гадательны, так как они всегда проводятся в бюджетах государств в замаскированном виде и составляют тайну» (Рябиков). «Расходы эти быстро растут в период войны и после нее и в Англии. В 1920 г. достигли суммы в 22 млн. фунтов стерлингов для военного министерства и 17 млн. фунтов стерлингов для министерства иностранных дел. В 1921 г. Францией было отпущено на содержание одного только Стокгольмского бюро тайной разведки 15 млн. франков» (Кук). Принимая в расчет, что шпионаж в случае войны может привести к колоссальным сбережениям как материальных средств, так и человеческих жизней, расходы на его содержание никогда не будут слишком велики и никогда не могут достичь таких крупных размеров, которые хоть приблизительно сравнялись бы с теми издержками, какие повлечет проигранное сражение, лишний период времени затянувшейся войны или поражение, которые часто бывают прямым последствием отсутствия шпионажа или плохой его организации. Знаменитый немецкий шпион Штибер по этому поводу выразился, что «обеспечивать своей стране полезную службу шпионажа не значит зря тратить деньги, а наоборот — это лучшее для них помещение». Вознаграждение, выдаваемое отдельным шпионам, не поддается более или менее точному определению и зависит от положения, какое играет в чужой стране тот или иной шпион, от степени его специальной подготовки — надежности, успешности работы, ценности и важности добытых документов и сведений, их своевременности, и от других качеств и условий. Фридрих Великий, придававший громадное значение шпионажу, писал в своей инструкции генералам: «Человек, который ради вас рискует быть повешенным, заслуживает хорошей награды». Генерал фон дер Гольц, говоря об агентурных сведениях, сказал, что «в куче мусора может оказаться крупинка золота», а поэтому необходимо оплачивать всю «кучу мусора», чтобы получить «золотые крупинки». Система оплаты труда агентам не всегда одинакова. В одних случаях устанавливается определенное месячное жалование соответственно категориям агентов, а ввиду поощрения иногда выдаются премии за особо ценные сведения, в других случаях практикуется оплата сообразно ценности доставленных сведений и материалов (так называемое пожетонное вознаграждение). Рекомендуется система пожетонного вознаграждения, причем устанавливается известное постоянное жалование, приблизительно соответствующее прожиточному минимуму, с уплатой расходов, сопряженных с исполнением задания, а за проделанную работу выдается премия, размеры коей определяются результатами работы. Установление определенного месячного жалования сводит работу агента к шаблону, убивает инициативу, лишает его импульса к работе, превращает его в чиновника. Премиальная же система вызывает интерес к работе и стремление добиваться возможно ценных материалов, каковые сообразно их ценности будут оплачены. Кроме того, определить прожиточный минимум агента крайне трудно, ибо таковой зависит от целого рода условий: от личности агента, положения, которое он занимает, условий жизни в данной стране и др. Вознаграждение агента должно иметь такие размеры, чтобы он не был стеснен недостатком средств для ведения образа жизни согласно того положения, которым он себя маскирует. Противное приводит к потере агентов или превращает их в двойников. Резиденты и более крупные агенты снабжаются авансами на непредвиденные расходы, сопряженные с их деятельностью. Таковыми расходами могут быть случайная покупка нужных документов и сведений, экстренные поездки, вербовка новых сотрудников и пр. Размер премии зависит всецело от ценности доставленных данных и от той непосредственной пользы, которую они принесли своему командованию, причем особое внимание должно быть обращено на своевременность сведений. «При оценке разных сведений, особенно документов различного рода — руководитель должен обладать основательным опытом и нюхом, быть знакомым с азбукой экспертизы; фабрикация агентами ложных сведений и документов имели место. История агентуры знает случай, когда ложные документы специально изготовлялись противной стороной, до мелочей соблюдались бланки, дата времени и места составления, адреса, печати, подлинные подписи должностных лиц до высокопоставленных включительно. При малейших сомнениях необходимо привлекать к экспертизе надежных, вполне компетентных лиц. Оплата важного донесения или документов, произведенная первоначально по тем или иным причинам по строгой низкой оценке, должна дополняться особой премией, когда впоследствии их ценность и важность подтверждается. Такое внимание не может не подбодрить агента». «Диагноз добросовестности работы агента, связанной с оплатой труда, французы ставят так: если в течение трех месяцев из общего числа представленных агентом донесений и сделанных докладов 50 процентов выпадает на достоверные, 50 процентов наложные, то работа считается удовлетворительной и оплата труда продолжается, если число ложных донесений или докладов превышает хоть на один процент число достоверных — то оплата автоматически прекращается, т. е. от услуг агента отказываются» (Кук). Уплата жалования резидентам или более мелким агентам производится разными замаскированными способами в зависимости от занимаемого агентом положения и от других условий. Германский шпион Штибер оплачивал своих заграничных агентов чеками на крупные банки, но этот способ привел к тому, что французская полиция раскрыла всех его парижских агентов и многих находившихся в провинции. После этого провала способ оплаты был отменен, и жалование развозилось агентам контролерами, одновременно контролировавшими деятельность агентов. Контролеры являлись к агенту под видом, оправдывавшим их посещение: к агентам-торговцам в качестве поставщика или покупателя и т. д. Иногда деньги посылались из третьих стран, в зависимости от положения агента, например, под видом жалования служащему фирмы или предприятия, под видом денежных переводов от родственников, возвращения долга, процентов с капитала или вырученных от продажи имущества и пр. Такие переводы сопровождались письмами условного характера, в которых высказывалось одобрение или неодобрение работы, ставились дальнейшие задачи, давались указания и пр. Date: 2015-07-10; view: 1354; Нарушение авторских прав |